Я выглянул в окно: нет, уже стемнело, на улице может быть опасно. Да и народ не хотел отпускать меня, требовал рассказать, как я убил фалмера, угощал и выпивкой, и закуской… Бард запел нордскую песенку про фермера и ворону*, её мотив вползал в мой опьянённый элем разум, я уже едва различал, что происходило вокруг меня. Впервые в жизни приложился к медовухе — и нашёл её не столь отвратной, как считал. Необычная такая смесь сладкого и горького.
— Шёл бы ты в Соратники! — предложил кто-то. — И ничего, что ты эльф!
— Так у них Атис есть! — добавил кто-то. — Будет ещё и Эстормо!
Норды рассмеялись, я смеялся вместе с ними.
— Представляю рожу Вигнара! — зачем-то произнёс я, мужчины довольно загудели.
Когда и как я добрался до кровати, я не запомнил.
Следующее утро я встретил головной болью и тошнотой. Ауриэль, никогда я раньше так не напивался! Худшее, что со мной происходило — лёгкий туман в голове после пары бокалов крепкого вина. Зачем я вчера так пил? Не мог удержаться от дармовой выпивки, хорошо хоть, что заедал жареными колбасками.
Выпил немного зелья и снова лёг на кровать — дождусь, пока оно подействует и снимет головную боль. Надеюсь, я вчера не сболтнул ничего лишнего… Нет, вроде не взболтнул. Только рассказал, как я с девушками побывал в Лабиринтиане, как убил фалмера, как сражался с вампирами… Впрочем, рассказывать мне пока что больше и нечего, настолько моя жизнь была скучна и однообразна: бесконечная писанина, беготня по мелким поручениям Анкано, опять бесконечная писанина, отправка его отчётов в посольство, доставка свежей оперативной сводки в Винтерхолд — и всё под прикрытием Дозорного Стендарра или странствующего мага. Ничего. Если я успешно выполню это задание, получу новое — возможно, не менее интересное. А там, глядишь, и повышение дадут. Повышение в звании, повышение жалования, повышенная оплата успешно выполненных опасных для жизни заданий. Только на что я смогу потратить эти деньги? Часть, разумеется, я отошлю домой, на Алинор — пусть мать с отцом знают, что их сын жив, добивается успехов в службе и помнит о тех, кто дал ему жизнь и образование. А что делать с теми деньгами, что останутся при мне? Допустим, я смогу позволить себе питаться не в столовой посольства, а в приличных заведениях Солитьюда. Но не буду же я каждый вечер ездить в город, да и в посольстве кормят весьма недурно! Потратиться на ювелирные изделия? Дозорные Стендарра могут позволить себе лишь простенькие серебряные кольца или ожерелья, а юстициарам по уставу не положено носить с формой какие-либо украшения, исключение делается лишь для обручальных колец. В гражданское мы переодеваемся лишь только когда этого требует прикрытие. Книги? А у меня будет время их прочитать? А если меня переведут в Винтерхолд? Там, говорят, очень большая библиотека, даже на альтмерский век хватит. Хороший зачарованный кинжал из стекла взамен табельного? Да, хорошая идея.
Через силу поднялся и посчитал деньги. Потратил вчера я немного, просто с непривычки такое количество выпитого быстро опьянило меня. Сейчас позавтракаю и подумаю, чем заняться сегодня. И не помешает, пожалуй, побриться.
Я вышел в общий зал, попросил Хульду как и обычно дать мне что-нибудь из остатков вчерашней еды. На сей раз мне перепал жареный картофель и кролик; трактирщица посоветовала мне выпить чай из эльфийских ушей, сказав, что от похмелья он хорошо помогает.
— И кто догадался так эту траву назвать? — сокрушался я.
Нордка качнула плечами. Нет, ну правда же — глупое название! Какую больную фантазию нужно иметь, чтобы назвать так это растение? Совсем ведь на ушную раковину не похоже!
Похмелье действительно прошло на удивление быстро. После того, как я привёл себя в порядок, я решил немного прогуляться по городу в надежде, что головная боль на свежем воздухе пройдёт быстрее. Я поднялся в Ветреный Район — всё не могу налюбоваться этим молодым цветущим деревом, которое, как мне объяснили, призвано стать новым Златолистом, посвященным богине Кинарет дерева. Материнское дерево растёт в пещере где-то в Истмарке, паломница-босмерка, встретившаяся мне в городе, посоветовала как-то съездить туда. В Истмарк пока что я не собирался — жизнь мне слишком дорога. Даже самая красивая природа не стоит риска для жизни. На лавочке напротив Йоррваскра я заметил Альдегунд — и тут же направился к ней. Это — небывалая удача, мой шанс, зачем же упускать его? Вдруг я всё же смогу заинтересовать эту девушку? Читает что-то — надо постараться быстро заглянуть на страницы этой книги, возможно даже, получится поддержать разговор.
— Доброе утро, миледи, — с улыбкой поздоровался.
Нордка подняла голову, улыбнулась в ответ; я набрался смелости и присел рядом. Запах её духов снова сводил меня с ума, хорошо, что она пока что поглощена чтением и не смотрит на меня — иначе я бы снова утонул в её глазах.
— Вы интересуетесь алхимией? — спросил я, заглянув в книгу.
— Да. Это очень полезная для женщины наука, — Альдегунд закрыла книгу и повернулась ко мне. — Для Дозорного, я думаю, тоже.
Алхимиком, надо признать, я был не лучшим, да и с момента завершения обучения наверняка позабыл практически всё. Зельями нас всё же снабжали исправно.
— Да, разумеется, — соврал я. — Ваши духи… позвольте предположить, что вы изготовили их сами?
— Да, вы правы, — согласилась нордка. — Мой брат… пока что поддерживает это увлечение, и заказывает мне необходимые ингредиенты. Да и без моих знаний ему пришлось бы ещё и Аркадии платить за зелья.
— Кстати о нём, — напомнил я. — Если он вас пугает или вам неприятна его компания, пожалуйста, приходите ко мне.
Альдегунд вздохнула.
— Вы так добры, — заметила она. — Но я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня.
— Вы обещаны другому?
Глупый вопрос. Почему я вообще интересуюсь этим? Конечно, такую красивую молодую женщину наверняка уже пообещали какому-нибудь богатею!
— Простите, это был глупый вопрос, — тут же извинился я. — Вы не обязаны отвечать на него. Просто я в этом городе мало кого знаю, по вечерам хочется с кем-нибудь поговорить, но Фаренгар — невозможный человек, а Хульда занята с другими клиентами, да и о чём с ней поговорить можно, я не представляю.
— Вы любите поэзию? — неожиданно спросила нордка.
Я обрадовался, надеялся, что хотя бы один вечер я проведу в приятной компании, хотел ответить утвердительно — но склонившаяся надо мной тень и раздавшийся за тем жесткий голос помешали мне:
— Альд, что этот эльф делает рядом с тобой?
Тот норд-легионер, брат Альдегунд, очевидно, соизволил вернуться к своей сестре и испортить ей настроение. Харальд прожигал меня полным ненависти взглядом, затем повернул голову на сестру.
— Я прошу прощения, — я поднялся с лавочки. — Но разве в Скайриме женщина не может разговаривать, с кем пожелает?
Норд почти вплотную подошёл ко мне. Казалось, сейчас со всех сил толкнёт меня, а затем захочет избить.
— Харальд, пошли домой, — попросила его сестра. — Ты ведь уже решил с Кодлаком все вопросы?
Альдегунд потащила своего брата прочь, затем повернула голову назад, одарив меня грустным взглядом. Несчастная. Терпеть такого грубияна! Я присел на лавочку, подпёр лоб руками, пригладив волосы назад. Может, выехать за город, прокатиться немного, развеяться?..
В голову пришел вчерашний подслушанный разговор стражников. Лоркалин разговаривал с ярлом. Ярл собрался предложить моему коллеге взятку, тот либо отказался, либо не выполнил условие сделки. Возможно ли, что Лоркалина убили люди Балгруфа как раз за это? Исключать нельзя. Но как это проверить? Ещё раз съездить туда, обыскать как следует ту поляну? Всё же в бою случается всякое, можно недосмотреть и не подобрать стрелы и арбалетные болты, сломать меч… Да, я съезжу туда, заодно и развеюсь. А книжка о фалмерах подождёт.
Я вернулся в таверну, заколол волосы в хвост, надел капюшон, положил в сумку кинжал и закутался в плащ; на рынке я купил хлеба и небольшой кусок сыра, вышел на улицу, оседлал коня и, сказав, что вернусь к вечеру, выехал на дорогу и пустился вскачь по дороге, повернул в сторону Винтерхолда и поскакал по дороге мимо ферм. Возле невысоких скал я свернул с дороги, обогнул пригорок, остановился и спешился.
Место поклонения Талосу на первый взгляд оставалось всё таким же, разве что ветер сдул завядшие цветы с жертвенного стола. Взглядом я окинул поляну: что должно мне напомнить о произошедшей здесь битве? Где лучше искать разбросанные стрелы? В зарослях кустарников — раз. Возле невысоких елей — два. На самом алтаре — три. Нет, складывать стрелы на алтарь глупо. А класть туда сломанные кинжалы, мечи или щиты, как мне кажется, неподобающе. Надо было выучить заклинание телекинеза, оно бы сейчас мне здорово пригодилось! Не пришлось бы лазить по этим зарослям!
Я забирался в заросли, становился на землю на четвереньки, ощупывал землю в надежде найти что-нибудь. Под деревьями — ничего. В кустарниках — тоже. Возле небольших пока ещё елей рука нащупала что-то твёрдое, я обхватил находку; под кожу вонзилось что-то острое, я одёрнул руку, на ладони выступили капли крови. Выругался, спустился к речке, промыл рану водой и прочёл заклинание лечение, исцелив порез. Эх, знал бы — взял перчатки… впрочем, я бы много чего взял, если бы знал, что именно меня ждёт. Умнее в следующий раз буду!
Вернулся к елям и снова принялся осторожно ощупывать почву. Рука наткнулась на что-то округлое, похожее на рукоять меча; я поднял руку и принялся разглядывать находку: обломанный короткий меч, каким обычно вооружаются имперские легионеры или стражники Солитьюда и… Вайтрана? Может, всё-таки мятежники раздобыли такие мечи в боях? Клеймо успело покрыться тонким налётом ржавчины, но если мне удастся почистить клинок — смогу узнать, где был выкован этот меч. Что же, книга о фалмерах действительно подождёт.
Я завернул обломки в тряпку, перекусил, снова взобрался в седло и поехал обратно в город. Стражники нехорошо косились на меня, будто бы провожали до самых ворот, а возле самой таверны меня подкараулил Кай Галлий.
— Я уже боялся, что ты из города слинять решил, — с усмешкой заметил командир стражи. — Только вот что тебя на природу понесло?
— Проветриться решил, — соврал я. — Неужели это запрещено?
— Нет, но если бы на тебя дикие звери напали?
Претензии Галлия казались мне странными, необоснованными: я не давал подписку о невыезде из Вайтрана, всё ограничивалось устным обещанием не покидать город до небольшого судебного разбирательства. «Не покидать город» обычно обозначает «не уезжать насовсем» либо же «уезжать дольше, чем на сутки».
— Я только до речки проехался — и обратно, — снова соврал я.
Командир стражи ехидно поднял бровь.
— Ты, часом, не рыбак?
— Если потребуется — и рыбак, и охотник.
— Ладно, можешь идти, — заявил имперец. — Только в следующий раз всё равно так далеко не уезжай. Захочешь проветриться — вокруг города круг сделай, чтобы мои ребята, если что, тебе на помощь пришли.
Забота о моей персоне показалась мне странной. С чего это Галлию так беспокоиться за меня, простого потерпевшего в заурядной уличной драке?
— Капитан Галлий, а когда вы устроите… разбор нашего с Хеймскром дела? — поинтересовался я. — Мне всё же ещё пару пещер осмотреть в округе не помешает, а вы меня задерживаете.
— У тебя же нога больная, — напомнил Галлий. — Вот и отдыхай, лечись. Куда торопиться-то?
— Деньги-то закончатся рано или поздно.
Имперец усмехнулся.
— Хульде дров нарубишь или ещё чем поможешь — она тебе сутки постоя подарит и накормит чем-нибудь.
— Так всё же? — не унимался я.
— Пару дней точно.
Пару дней — растяжимое понятие, но, надеюсь, Галлий имеет в виду именно «два дня», и не больше. Я попрощался с имперцем и нырнул внутрь таверны. Приветственно махнул Хульде и Садии рукой и снова закрылся в своей комнате: постараюсь очистить найденный мной обломок меча от ржавчины. Нет, с походным набором для чистки оружия пока что лучше не лезть. Схожу на базар, поищу уксусную кислоту и замочу на сутки, а завтра немного протру ветошью. Кислота не должна быть так уж дорога, а какой-нибудь таз одолжу у Хульды.
Уксусная эссенция нашлась у Аркадии, которая уступила мне её в качестве оплаты за доставку морозной соли, а металлический таз я одолжил на кухне. Кислота будет вонять — возможно, лучше выйти на задний двор. Спрячу где-нибудь этот таз, накрою деревяшками, а завтра с утра посмотрю, что получилось. С другой стороны, меня могут заметить, обнаружить мою находку и украсть — так что лучше всё-таки делать это в своей комнате. Открою окно, накрою таз крышкой и заверну в простыни. А потом что, я должен буду на грязном белье спать? Во-первых, это отвратительно, а во-вторых, будет выглядеть подозрительно, как мне кажется. Лучше просто поставлю возле открытого окна.
Как и всегда, я закрылся на ключ, затем открыл окно в своей комнате, разложил обломки меча на дне таза и откупорил бутылку. Запах ударил мне в нос, казалось, начинал разъедать глаза, я подвинулся ближе к окну и лишь тогда вылил уксус, а затем поспешно накрыл всё крышкой. К вечеру в комнате становилось прохладнее, я боролся с желанием закрыть окно — но тогда мне придётся терпеть запах. Пришлось закутываться в одеяла, но державшие книгу руки всё равно мёрзли.
От чтения меня снова отвлёк стук в дверь. Я нехотя поднялся, положил книгу на стол и направился встречать посетителей. Открыл дверь — и увидел у себя на пороге Альдегунд.
— Кажется, вы говорили, что вам одиноко? — напомнила она.
Я небрежно бросил одеяло на стул, поправил одежду и пригласил девушку войти.
— Простите за запах, — заранее извинился я. — Я… поймал сегодня немного рыбы и решил её… замариновать. Пожалуйста, присаживайтесь.
Нордка присела за стол. Я тем временем аккуратно свернул одеяло и уложил его в угол кровати.
— Желаете вина? — спросил я.
— Нет, не стоит, — Альдегунд кокетливо опустила голову. — Спасибо. Эстормо, я хотела вам кое-что ещё рассказать о моём брате…
Недовольно вздохнул. Не хватало ещё мне выслушивать об этом грубияне и солдафоне! Пусть хотя бы на один вечер забудет о нём.
— Прошу, не надо о вашем брате, — присел рядом, положил свою руку поверх её. — Не портите себе настроение.
Нордка добро улыбнулась, ненароком высвободилась, затем будто бы ненароком бросила взгляд на книгу.
— Вас интересуют фалмеры? — поинтересовалась она.
— Да, очень, — немного слукавил. — Не верится, что целая раса меров с богатой культурой могла деградировать до… столь мерзких существ.
— Может, их культура не была столь богатой — иначе почему не сохранилось никаких фалмерских руин?
Никогда не понимал трепетного отношения к руинам. Это ведь просто старые развалины, порой кишащие нежитью. Ещё и прекрасное место для бандитских лагерей. На месте нордов я бы разрушил все строения снежных эльфов, чтобы затем использовать камень в строительстве.
— Норды могли разрушить все их постройки, — предположил я.
— В том же Сиродиле айлейдские города прекрасно сохранились, хотя неды могли бы разрушить их — после всей боли, что айлейды причинили людям. Да и двемерские города в Скайриме целы, как и руины времён драконьего культа.
Разговор вот-вот зайдёт в тупик — к тому же, Альдегунд, как нордка, будет предвзято относиться к снежным эльфам. О том, во что эта раса превратилась, впрочем, я и сам невысокого мнения — да и те древние снежные эльфы, должно быть, совсем лишились рассудка от отчаяния, раз подались искать утешения у двемеров, слывших коварными безбожниками.
— Либо же они вели кочевой образ жизни? — предположил я. — Как эшлендеры, к примеру.
— Вряд ли. В «Песнях Возвращения» упоминаются их города.
«Песни»… Неужели варвары-норды оказались способными к литературе? Те же дикари-эшлендеры передавали свои песни устно в течение множества поколений, неужели люди оказались в этом отношении совершеннее их?
— Не читали? — нордка невинно захлопала глазами.
— Упустил, к сожалению, — добро усмехнулся. — Это поэтический эпос?
— Нет, прозаический. Истории о переселении предков нордов из Атморы.
— А поэзия у нордов ведь есть?
— Да, конечно. Не столь изящная, как у бретонов, имперцев или альтмеров — но, на мой вкус, мягче на слух, чем данмерская.