– Хай! – поздоровалась я с поваром – пожилым симпатичным итальянцем с огромными черными усами и внушительным животом. Он гремел кастрюлями, насвистывал какой-то мотив и давал указания своей помощнице – приятной черноглазой и темноволосой девчушке лет восемнадцати.
– Хай! Как дела? Решили ознакомиться с домиком? Правильно, а то тут заблудиться можно в три счета! Извини, я сейчас занят очень, но ты заходи как-нибудь, поболтаем, удачи! – и он сосредоточенно стал помешивать какой-то соус, распространяя умопомрачительные запахи. Не став ему мешать, я продолжила свой осмотр.
В восточной части параллельно аркаде располагалась комната отдыха с камином, диванами, вместительным баром, стереосистемой и телевизором, массажным столом и шкафами с простынями, полотенцами, спортивными принадлежностями. Сначала я немного ошалела от такого набора, но заглянув в выходящие в этот зал двери, увидела просторную сауну, небольшой бассейн, тренажерный зал и душ. Понятно – эта часть была посвящена здоровому образу жизни, надо бы в сауну наведаться вечерком.
В южной части я обнаружила несколько закрытых комнат для прислуги. Наверное, там и жили сейчас повар, его помощница и садовник.
Не найдя ничего особенно интересного на первом этаже, я спустилась в сад и села на лавочку перекурить.
– Привет! Я – Софи, работаю здесь со своим дядей Румо. Он отличный шеф-повар, а я ему летом помогаю, заодно опыта набираюсь – планирую свой ресторанчик открыть после колледжа. Ты сюда в гости приехала? Я слышала, ты из России? Очень хочу увидеть Россию! – затараторила она, не давая мне открыть рот. – Мой дядя приехал сюда из Италии со своей сестрой лет двадцать назад, а я уже в Массачусетсе родилась. Тебе нравится здесь?
– Очень! Чудесный остров и потрясающий особняк – такой старинный и шикарный.
– Мне остров тоже нравится, а вот особняк я ненавижу.
– Почему?
Софи впервые немного помолчала, как бы думая, стоит ли мне говорить, но потом тряхнув челкой ответила:
– Ему не нужны люди… Он сам живой и только ждет случая, чтобы напакостить. Мне даже страшно иногда бывает. Здесь живут души погибших хозяев, они стонут ночами, стучат в стены, но особняк их не выпускает. Я сама видела привидение, – прошептала она. – Это был старый хозяин в своем шаманском наряде, прямо как на портрете, но словно живой… Я думаю, его душа заключена в той дьявольской картине.
– Где же ты его видела? – заинтриговано спросила я.
– Он иногда бродит по второму этажу, неподалеку от портрета. Я в ту ночь решила бренди немного выпить, уснуть не могла, и пошла на второй этаж в бар. Ну тот, что в курительном салоне. Ой! – прикрыла она ладошкой рот. – Только ты не говори никому. Хозяин конечно не запрещает пользоваться баром, но как-то неудобно, да и двадцати одного года мне еще нет… Дядя если узнает, голову мне оторвет!
– Конечно не скажу, тем более бессонница – повод серьезный, – еле сдерживая смех сквозь серьезную физиономию, заверила я.
– Так я прошла через каминный зал, через следующую комнату с чертовым портретом. Свет не зажигала, луна из сада светила, тишина. Уже почти зашла под арку в следующую галерею, как чувствую, кто-то на меня смотрит сзади. Я обернулась, а шаман посередине комнаты стоит. Правда темно, вижу только расплывчатые очертания его медвежьей шкуры, зато глаза, как сейчас помню, лютым огнем горят. Я еле крик сдержала, крестясь и поминая всех святых, со всех ног помчалась в бар. Там и просидела всю ночь, запершись.
– И ты никому об этом не рассказала??
– Конечно, нет – тебе первой. Как бы я объяснила, что ночью на втором этаже делала? Пришлось бы и о бренди рассказывать, тогда точно дядя бы мне голову оторвал. Самое обидное, что от ужаса я даже забыла, зачем в бар шла. Так и не выпила, не до того мне было. Всю ночь в страхе тряслась, – закончила свою историю Софи. – Ну ладно, пошла я. Дядя, наверное, меня уже ищет. Приятно было познакомиться! Приходи, если скучно будет. Я практически никуда не выхожу отсюда, моя комната самая дальняя от сауны. Пока!
Софи убежала, а я, немного посмеявшись, задумалась. Кажется, не одну меня здесь галлюцинации преследуют. Не нравится мне это. Не нравится… Затушив сигарету, я по лестнице поднялась на балкон второго этажа. Осталось обследовать еще два.
На третьем этаже балконов в сад уже не было, да и окна в галереях, хотя и огромные, но до пола не доходили. Западная узкая галерея была пуста. Кое-где на стенах висели картины современных мастеров. В северо-восточном углу располагалась большая комната. Дверь была не заперта, и, заглянув туда, я решила, что здесь обосновался Дэн. За комнатой Дэна был большой холл с кожаной мягкой мебелью и бильярдным столом. Северо-западный угол занимал уютный домашний кинотеатр, а из западной галереи был вход в огромную светлую студию, во всяком случае, я бы заняла этот зал под студию. Комната была практически пуста, а на полу стояли еще не распакованные большие ящики.
Далее галерея вела в огромную мрачную часовню с темными гобеленовыми стенами и выложенным черной смальтой полом. Там же висели старинные иконы, стояли огромные серебряные подсвечники и канделябры, а в центре рядами располагались скамьи. Свет еле пробивался сквозь цветные витражи и падал на пол кровавыми лужами. Часовня подействовала на меня угнетающе, и я поспешила уйти оттуда.
Зато следующая за часовней комната оказалась библиотекой, которую я и искала. С трудом открыв тяжелую, осевшую резную дубовую дверь, я застыла в немом изумлении. Понятно, что, находясь в южном крыле, она не пострадала от огня, но оказалось, это было единственное место, которое осталось неизменным со дня постройки особняка. Даже пыль, лежавшая повсюду, казалась столетней. Плотно прикрыв за собой дверь, я вошла в это застывшее во времени царство.
Стеллажи из красного дерева, плотно заставленные книгами, уходили под самый потолок. К верхним полкам вели легкие приставные лесенки. Судя по корешкам, книги были на самых разных языках, я увидела даже арабскую вязь, но большинство, ясное дело, на английском. Посередине стоял огромный дубовый стол, на котором в беспорядке валялись книги. Очевидно, это была уже работа Майкла.
Усевшись в удобное кожаное кресло, я попыталась разобраться, что он здесь искал. Я начала перебирать толстые фолианты. В основном это были книги по истории Америки и описания индейских племен, но меня привлек большой старый альбом, лежавший обособленно. Открыв его, я поняла, что это дневник путешествий прадеда Гордона.
Рукописные страницы сменялись зарисовками, какими-то чертежами. Бегло пролистав его, в конце на отдельном листе я увидела знакомый рисунок – шаман, очень похожий на того, что на картине. На тщательно прорисованном его наряде некоторые детали имели пояснения, а на обнаженном торсе как раз напротив сердца я рассмотрела татуировку, но понять, что она изображает, не смогла. Рисунок от старости смазался и потерял четкость.
Отдельно была карандашная зарисовка какого-то предмета, похожего на подвеску или амулет. В нем я угадала медведя с оскаленной пастью, опутанного сетью или заключенного в клеть из тонких прутьев. Рисунок был очень натуралистичным. Медведь злобно рычал, стоя на задних лапах, готовый к атаке, но дотронуться до прутьев боялся. Смесь ярости и испуга были на его морде. Присмотревшись, я обнаружила эту подвеску и на шамане.
Под рисунками была приписка: «Не каждому дано при жизни пройти узкими вратами через кошмарное испытание ритуальной смерти, чтобы взойти на высшую ступень, но не потерять душу, завороженную потусторонним зовом, не стать безвольным исполнителем воли темных сил, а почувствовать зов Могущества, услышав его не на собственную погибель…» Далее шло несколько строк, которые я не смогла разобрать и, тем более, перевести. А потом – «…дух существует независимо, но не имеет материальной силы, пока не будет вызван. При посредничестве людей, которые в него верят и которые его понимают, он будет действовать магически, а воплотившись в проводника, и материально. Но до тех пор дух обитает в бездне…» Вот интересно, человек, писавший эти строки, действительно верил в эту чушь, или это интерпретация индейских легенд?
Я поежилась от прохладного сквозняка и подняла голову от дневника. За окнами спустились сумерки, и в библиотеке стало почти темно, а я так увлеклась, что даже свет не включила. И вдруг у меня по спине побежали мурашки. Сквозняк… Какой к черту сквозняк в почти герметичном помещении?? Я замерла. В углах библиотеки и за моей спиной окончательно сгустился мрак, только впереди из окна падал слабый свет. А из темноты кто-то внимательно за мной наблюдал – я затылком это чувствовала! Насколько я помнила, выключатель находился возле входа, а до него надо еще добраться. Кажется, взгляд сзади исчез. А может, я просто взяла себя в руки, и никакого взгляда не было, просто на меня так подействовала темнота?
Пытаясь не шуметь, я встала из-за стола и, практически на ощупь, стала пробираться к выходу. Зрение немного адаптировалось к полумраку, и я увидела, что створка двери приоткрыта. Сама распахнуться она никак не могла, так как я помнила, с каким трудом ее открывала. Значит, кто-то действительно неслышно заглянул в библиотеку, но увидев меня, так же тихо ушел. Кто это мог быть? Не думаю, что Софи или ее дядюшка, а ведь больше никого в особняке нет. Или есть?? Закрыв за собой дверь библиотеки, я быстро пошла к лестнице и спустилась вниз, изо всех сил стараясь не смотреть по сторонам и не перейти на бег.
Возле кухни я снова встретила Софи.
– А я тебя искала с полчаса назад, стучала в твою комнату, но ты не ответила, и я решила, что ты уснула или ушла на прогулку. Звонил Гордон, сказал, что очень занят, и чтобы мы его не ждали к обеду. А Дэн поехал на катере за Майклом и Линдой. Они здесь будут с минуты на минуту, так что ты можешь идти в столовую – я начинаю накрывать обед.
– Спасибо! Я подожду Дэна в саду, – не могла же я ей сказать, что меня охватывает страх только от мысли опять одной очутиться на этаже. – А кроме нас и твоего дяди сейчас в доме никого нет?
– Конечно нет, а что случилось? – ответила Софи и подозрительно уставилась на меня. Точно считает, что я тоже с привидением встретилась! Ну уж нет, в привидения я не верю, хоть пусть табунами вокруг меня ходят.
– У меня что-то голова разболелась, думала, может быть кто-то из горничных еще здесь, аспирин попросить.
– Нет, горничные работают только утром и к полудню уже уходят, – поскучнела Софи, – но я сейчас принесу тебе аспирин.
В ожидании таблетки я присела на лавочку и закурила. Как я и ожидала, в доме никого больше не было, а Софи в библиотеку не заглядывала. Глупо бы было предположить, что, увидев меня, она забыла кого искала. Только вот о том, что привидения могут двери открывать, я никогда не слышала. На то они и привидения, чтобы сквозь стены проходить, а уж двери им – вообще раз плюнуть.
У входной двери задребезжал колокольчик, и Софи, сунув мне пилюлю, побежала встречать прибывших. Наверное, это Дэн – пойду и я поздороваюсь с народом.
– Привет! Как прошел день? – поздоровалась я с Майклом и Линдой.
– Отлично! Я даже не ожидала – мой агент действительно нашел для меня роль! Он обещал прислать сценарий на этой неделе, а пробы начнутся дней через двадцать. Я так рада! – защебетала Линда, и я поняла, что они с Майклом успели уже отметить знаменательное событие. – Мы привезли шампанское, нужно обязательно за это выпить!
Все вместе мы пошли в обеденный зал, где Софи уже расставляла столовые приборы. Майкл откупорил шампанское, и мы поздравили Линду с будущей ролью. Этажи озарились светом, и тьма отступила. Во всяком случае, на этот вечер.
Следующий час мы провели практически в полной тишине, с аппетитом проголодавшихся волков поглощая под белый Совиньон нежнейшего северно-атлантического лосося, запеченного под луком, лимоном и укропом в белом вине, украшенного латуком и фаршированными красным перцем оливками, со щавелевым соусом. Гарниром к нему прилагался картофельный салат с беконом и зеленым луком, приправленный белым винным уксусом и оливковым маслом. На десерт были свежие ягоды ежевики, малины и земляники на колотом льде из шампанского, залитые сиропом из розовых лепестков.
После кофе я решила немного расспросить Майкла об его изысканиях:
– Кажется, Вы очень заинтересовались библиотекой? Там действительно можно найти что-то интересное?
– О, да! Я нашел записи прадеда Гордона о своих путешествиях, особенно меня заинтересовал дневник о его экспедиции к Скалистым горам. Вы, наверное, знаете, что я историк, и, хотя моя область немного не совпадает с его исследованиями, я нашел много потрясающего, но правда и спорного, в его заметках. Жаль, его записи носят отрывочный характер, да и обрываются они неожиданно. Должно быть где-то продолжение, но я пока не смог его найти. Если Вас это интересует, я с удовольствием завтра поделюсь с вами своими находками, а сейчас, извините, мы очень устали, – сказал он и покинул нас под руку с Линдой. Верно, под впечатлением встречи с агентом, она сменила гнев на милость. Ну что же, спокойной ночи.
– Дэн, я хотела бы с тобой поговорить, ну и покурить заодно. Не составишь ли мне компанию?
– Конечно, пойдем в курительный салон.
– Мне хотелось бы узнать, чем все сегодня закончилось. Я говорю о нашей с Гордоном находке.
– Я понял. Но к сожалению, пока ничего не известно. Приехала полиция с материка, забрала тело, Гордон уехал с ними. Он кстати звонил, сказал, что задерживается. С ним поехали несколько рыбаков с острова, так что возвратится с ними на их катере. Погибший – действительно Сэм, что пропал несколько дней тому назад. Полиция нашла его бот, затопленный неподалеку от острова на мели. Это было чистым везением, очертания его увидели с полицейского вертолета сквозь воду. Буквально через несколько метров мель обрывается, а на глубине бот ни за что бы не нашли. Есть еще одна плохая новость – вчера пропал еще один рыбак, но его бот, как, впрочем, и бот Барта, пропавшего после Сэма, находятся в доке. Парни или покинули остров на рейсовом катере, что маловероятно – они ненавидели им пользоваться, предпочитая свои, или вообще остров не покидали…
– Значит, Сэм может быть не последним трупом?
– Вероятность найти остальных, если конечно они не живы, очень мала. Сэма утопили в океане с грузом. Это случайность, что во время шторма веревка перетерлась и тело попало в течение, идущее к острову… От нас сейчас все равно ничего не зависит, хотя Гордон слишком близко к сердцу воспринял эту трагедию.
– Ты называешь сбрендившего маньяка, охотящегося за рыбаками, трагедией??
– Ну зачем сразу «маньяк»? Ничего еще не известно, может и вправду, Сэм сам утопился, а остальные загуляли…
– Ага, предварительно всю грудь себе искромсав, чтобы уж наверняка. Чушь какая-то собачья. Ладно, не будем гадать. Дождемся Гордона, может быть он что-то прояснил.
– Действительно. Кстати, как ты себя чувствуешь? Доктор недавно звонил, он придет проверить твое состояние.
– Это еще зачем? Я нормально себя чувствую.
– Вот и прекрасно – скажешь об этом доктору, – улыбнулся он. – Тебя проводить до твоих покоев, или ты хочешь здесь еще остаться? Извини, но я тоже просто с ног валюсь от усталости.
– Хорошо, пошли, буду изображать умирающую лебедь.
Минут через пятнадцать после того, как я улеглась в постель, в комнату, предварительно постучав, вошел уже знакомый доктор. Убедить его, что я абсолютно в порядке, не удалось, и он вкатил мне в вену какую-то дрянь, от которой я сначала поплыла, а потом полностью вырубилась, не забыв предварительно попросить не выключать ночник. Темнота почему-то в последнее время стала меня нервировать.
Мне снилось, что в комнату зашел Гордон и, подойдя к моей кровати, долго смотрел на меня. Потом он присел на край постели и достал из кармана рубашки какую-то вещицу. Осторожно приподняв мне голову, он застегнул у меня на шее цепочку, на которой была та штучка. Из-под прикрытых век, которые я так и не смогла до конца разомкнуть, я увидела белую фигурку медведя с разинутой пастью. Заточенный в ажурную золотую клетку, он был совсем не страшным. Поцеловав меня, Гордон встал.