Татьяна улыбнулась и кивнула:
– Ладно, прорвемся.
– Теперь вот еще что, – мне не терпелось как-то проявить собственный профессионализм – Вам придется полностью изменить внешность.
– Как это? И зачем? – Татьяна замерла.
Зачем, я еще и сама не знала. Но нужно же было что-то предлагать клиенту:
– Меняем внешность радикально, абсолютно, на сто процентов, так, чтобы мама родная не узнала. Не пугайтесь, обойдемся без пластической операции, но прическу, цвет волос поменяем решительно. Если ваша тень действительно существует, а вы меня в этом почти убедили, то это нам даст лишь кратковременное преимущество. Но, с другой стороны, если вместо ослепительной блондинки мы станем замечать рядом с вами, скажем, брюнетку, значит ситуация действительно серьезная и придется тогда действовать какими-нибудь другими способами.
– А пока вы думаете, что она…
– А пока самое простое, что мне приходит в голову, это то, что некая молодая дамочка, отдаленно похожая на вас и имеющая достаточные финансы и связи, развлекается тем, что сводит с ума гражданку Качалову. Что ее на это толкает, или кто – увидим. Кстати, у этой дамочки должен быть и помощник. Ведь похожие наряды – это одно. Но ведь еще нужно точно знать, что в какой-то день некто"икс", то есть вы, будет одет в платье "игрек". И этот коленкор с сообщником меня смущает больше всего.
Выпроводив Татьяну и условившись, что она снова приедет в контору к шести часам вечера, я начала лихорадочно обдумывать ситуацию. Во-первых, мне нужно было придумать хоть какой-то план действий. А его у меня, как вы сами понимаете, не было, и быть не могло. То, что я ляпнула о приезде подруги и изменении внешности, было пустыми словами. Потому что зачем все это нужно, я не могла бы объяснить даже себе. Во-вторых, я совершенно не знала, как оприходовать полученную от Качаловой тысячу долларов. Я, конечно, была в курсе, что наша Юленька как-то регистрирует полученные деньги, но она, помнится, составляла договора, выписывала квитанции, заводила папки, вела протоколы беседы. Увы, генеральный директор до сих пор не принял ни одного клиента лично, а потому всех этих канцелярских тонкостей не знал. Поэтому я поклялась себе, что незамедлительно верну Татьяне аванс, а все расчеты мы произведем с ней потом, когда-нибудь, если, конечно, дело выгорит.
Чтобы хоть как-то занять себя, я взяла чистый лист бумаги и набросала примерную схему действий, состоявшую всего из двух пунктов:
1.Посоветоваться со стилистами.
2. Внедриться в семью Качаловых, чтобы при необходимости защитить Татьяну. А еще лучше бы, конечно, спрятать.
Зачем и от кого ее нужно защищать и прятать – не спрашивайте, не скажу. Но в моих любимых романах про Пери Мейсона известный адвокат постоянно кого-то прятал, или прятался сам. Поэтому данного аргумента мне казалось уже достаточно.
Согласитесь, что в таком многомиллионном городе, как Москва, затеряться проще простого. Тем более, что кроме благополучного центра и относительно благоустроенных спальных районов в Москве существует множество трущоб, свалок, пристаней, улиц-призраков, где человек может исчезнуть практически навсегда. Я недавно была в поселке, неподалеку от Жулебино, и отлично помню, в какой ужас пришла, когда Петр Иванович повел меня какими-то секретными тропинками к объекту, который был нам нужен. Однако, кто мне разрешит прятать Качалову? Да и зачем? Подружка, которая приехала погостить, и умыкнула банкиршу, выглядит довольно странно…. Нас, скорее всего, без охраны и за порог не выпустят….
Пришлось пункт «Спрятать Качалову» вычеркивать из предельно лаконичного списка.
Ничего…Мы поступим по-другому. Мы будем ловить ее двойника «на живца», если двойник существует в природе. А для этого мне нужно поговорить со стилистами.
Через минуту я уже была этажом ниже.
Димуля блаженно потягивал кофе и курил, пуская художественные кольца к потолку. Быстро объяснив ему, что особо рассиживаться мне некогда, я прямо в лоб задала волнующий меня вопрос:
– Дим, скажи, а в природе двойники часто встречаются? И может ли, скажем, опытный стилист, сделать из другого человека очень похожую копию на какую-нибудь звезду, например?
– Котенок! Да мы этим только и занимаемся.
_ Ой, правда? Расскажи, а?
–Ладушки. Слушай, если припекло…
И Димуля рассказал мне следующее:
Почти каждый человек буквально с детства имеет и боготворит неких собственных кумиров, хотя и не формулирует для себя четко и осознанно, что хотел бы кому-то подражать. Нам нравятся какие-то артисты, спортсмены, шоумены, политические лидеры, или даже вымышленные герои кинофильмов. Распространенная теория о том, что у каждого из нас на Земле есть двойник, с точки зрения Димы, биолога по первому образованию, критики не выдерживает. Зато как стилист и имиджмейкер, Дима не единожды убеждался в том, что сотворить из себя двойника некоего человека – задача не слишком сложная. К нему с подобными просьбами постоянно обращаются клиенты и особенно клиентки. Прямо в лоб они, безусловно, свои желания не формулируют, но наметанный глаз мастера сразу определяет, кем себя мнит очередная посетительница – Джулией Робертс или Мэрилин Монро.
Для полного перевоплощения желательны, безусловно, определенные физические признаки похожести, но даже они не обязательны. Он, Дмитрий, например, сможет вылепить из меня, Витолины Толкуновой, с одинаковым успехом и Пугачеву, и принцессу Диану, и Ирину Хакамаду. В одном случае поможет парик, в другом – стильные аксессуары, в третьем – грим. Точнее, грим понадобится в любом случае. Ну, а если бы у меня вдруг возникло желание превратиться в актрису Татьяну Васильеву, определенное сходство с которой он и так наблюдает, то можно было бы добиться и вовсе потрясающего результата. Даже мама родная не отличила бы. И это, заметьте, без всякой пластической хирургии.
На мой вопрос о том, сколько бы заняло по времени мое перевоплощение в точный клон той же Татьяны Васильевой, Дима задумчиво ответил:
–Да месячишко бы точно угрохали. Во-первых, нам бы пришлось копировать не только внешность, но и манеру одеваться, говорить, двигаться. Для этого нужно просмотреть километры видеопленки, увидеть и рассмотреть кумира «вживую», постараться пойти на максимально близкий контакт, чтобы уловить энергетику образа.
Я кивнула в знак того, что все поняла, чмокнула Диму в щеку и собралась уходить.
– Эй, погоди, а мы что, правда, будем тебя под кого-то переделывать? Я бы не советовал. У тебя свой шарм, свой стиль… Но, если ты, конечно сильно настаиваешь…
– Отдыхай, Димуля. Я просто так спросила. Для общего развития, – я решительно поднялась с кресла.
– Ну, Витолинчик, ну куколка, не ври, – солдафонская мордаха стилиста стала мармеладной, – Я все понял. Я догадался! Ты решила открыть театр двойников. Вау! Это круто! Не забудь, главным стилистом в новом театре у тебя работаю я!
Ну, театр двойников, так театр двойников….
Дойдя до кабинета, я дозвонилась супругу. Не думая о том, что телефон не самое оптимальное средство для приватных бесед, я сообщила Сереже, что нашей клиенткой стала Качалова, жена того самого Качалова…. «Срочно закрывай офис и рули домой!» – сердито заорал муж, даже не удосужившись дослушать меня до конца. Он полчаса разорялся на тему, что подобные «игры в детективов» кончатся для него тем, что разного рода влиятельные лица просто прихлопнут как муху не только мой, но и его бизнес, а мы с ним пойдем по миру.
Вняв доводам взбешенного супруга (правда, не так быстро, как хотелось бы мужу), я уже, было, совсем собралась начать придумывать для Татьяны Качаловой приемлемую версию отказа от дальнейшей работы, как в дверь протиснулась очередная посетительница.
Девушка робко взглянула на меня, потом одернула до неприличия короткий плащик, и голосом подростка поинтересовалась, может ли она видеть директора агентства.
– Входите и смотрите! – лучезарно улыбнулась я – Меня зовут Витолина, я и есть гендиректор «Твиста».– У меня даже челюсти свело, настолько широко я продемонстрировала в самой ослепительной улыбке все тридцать два безупречных зуба. Девушка не была похожа на наших традиционных клиенток – охотниц на неверных мужей, – и уже поэтому мне нравилась. Малюсенький джинсовый плащ, который на мне бы смотрелся, в лучшем случае, как короткий жакет, не скрывал изумительной фигурки. Легкомысленный сиреневый шарфик трогательно обнимал точеную шейку, а огромные и до неправдоподобия голубые глаза глядели на мир доверчиво и растеряно. Вдруг девушка достала из полиэтиленового пакета маленький букетик бледно-голубых астр и, смущаясь, протянула его мне.
– Вот, Витолина Витальевна. Это вам! И спасибо вам за все.
– Да не за что, – я тоже смущенно заулыбалась, – это наша работа. Если мы вам помогли, то и, слава Богу! Хотя, вероятно, ваши цветы должна была взять Юленька, или кто-то из наших детективов, кто занимался вашим делом…
– Вы не поняли, – голосок девушки стал звонко-торжественным – Это вам за Сережу…., Сергея Тимофеевича Толкунова. Я, честно говоря, даже не рассчитывала, что у него хватит духу признаться вам в том, что наши отношения зашли достаточно далеко… Что он любит меня, а я его, и что мы собираемся пожениться, чтобы у нашего будущего ребенка был настоящий отец. А самое главное, что вы, уважаемая Витолина Витальевна, – девушка глубоко вздохнула, – что вы сами окажетесь настолько великодушны и добры, что не станете устраивать сцен и благословите нас с Сережей.
Легко догадаться, что следующим минутам позавидовал бы сам Гоголь, так как ситуация в приемной настолько переплюнула его легендарную «немую сцену», что стала казаться почти шедевром театрального искусства.
– И-ик… И-и-ик-к-к… И как же вас зовут? – зачем-то поинтересовалась я, когда обрела дар речи.
– Настенька.
Конечно, как еще могли назвать такую очаровашку, такую натуральную тургеневскую героиню папа с мамой, если не Настенькой. Я потянулась за стаканом с водой, потом полезла в стол за валерьянкой, одновременно вспоминая, есть ли у нас в офисе коньяк. Почему-то мне всегда казалось, что подобные случаи в жизни происходят как-то не так. Ну, там, сначала обманутая жена начинает что-то подозревать, потом она обнаруживает соперницу, которая, конечно же, является воплощением вселенского зла. Её разлучницу легко можно отнести к разряду пустоголовых дур, охотниц за чужими мужьями, крашенным стервам или чему-то очень похожему. Но я и предположить никогда не могла, что, во-первых, сама окажусь в подобной ситуации. А во-вторых, что все произойдет именно так – придет Красная Шапочка и скажет спасибо Серому Волку, что оставил в живых её и её любимую Бабушку.
– Знаете, Настенька, – я с трудом обрела дар речи и успокоила дыхание, хотя и чувствовала, что еще минута и слезы потоком хлынут из глаз, – Я вас разочарую, но Сережа не успел мне ничего сказать. Так что вы его несколько опередили. Поэтому цветов я не заслужила, и очень вас прошу…. Вы ступайте пока домой. Я вам позвоню позже, если вы мне оставите телефон… Мы сегодня же решим с Сергеем Тимофеевичем все вопросы.
– Ой, – тихонько пискнула Настенька, – Что же я натворила?…. Но Сереженька меня уверял, что вы уже в курсе…
– Идите! – грозно прохрипела я, и юное создание мгновенно выпорхнуло из приемной, успев, однако, оставить свой пакет с букетом на ручке двери.
25 сентября (воскресенье) – 26 сентября (понедельник, утро)
Мне сложно будет описать, как прошли следующие несколько часов. Сначала я выпила весь коньяк из конторских запасов. Потом долго рыдала на плече у Колюни, постоянно порываясь заставить Петра Ивановича поехать домой и собрать, к чертовой матери, все вещи Сергея с тем, чтобы отвезти их на свалку. Наш водитель и охранник, честно говоря, пребывали в шоке. Не знаю, что они поняли из моих сбивчивых объяснений, перемежаемых пьяной икотой, но Колюня постоянно гладил меня по голове, да так интенсивно, что у меня в волосах сбился колтун, а Петр Иванович сам набрался коньяку под завязку, непрерывно куря и повторяя : «Урою гада!».
Самое интересное, что позвонить Сергею я так и не решилась. До тех пор, пока я не слышала покаянный голос мужа, мне все казалось, что слова Насти еще как-то можно объяснить, а саму ситуацию разрулить безболезненно для всех. Но как только я представляла, что Сережка сейчас начнет лепетать в телефонную трубку о том, что он, конечно же, последний подонок, но все сложилось так, как сложилось и ничего исправить нельзя, – я с новой силой заливалась рыданиями.
Наконец в приемную тихо протиснулась Юленька.
–Витолина Витальевна, там вас какая-то Качалова спрашивает по телефону, вы есть или нет? – несколько растерянно среагировала секретарша на нашу вдребезги пьяную компанию.
– Скажи ей, что меня нет! То есть, что я есть и обязательно… Слышишь? Обя-ззза-а-а-а тельно! В общем, я срочно возьмусь за её дело, как только этот подонок будет выгнан из дома к своей Настеньке. А сыну я запрещу даже произносить его имя! Поняла?
– Да, – пискнула Юленька, – Я скажу, чтобы она позвонила вам завтра…
Само собой разумеется, что домой я не поехала. Не из принципа. Просто Колюня с Петром Ивановичем, доутешавшись меня до того, что уже сами еле могли разговаривать, кое-как уложили меня на диван в кабинете, заботливо укутав пледом, и заняли круговую оборону на креслах в приемной. Так и пролетела ночь.
А рано утром, не смотря на количество выпитого накануне коньяка, мы уже сидели за столом, абсолютно трезвые, без малейших следов похмелья и держали военный совет. Видимо, пережитый стресс так подействовал на наши головы, что они стали работать как компьютеры, на время заблокировав всяческие там недуги, абстинентные синдромы и прочие нормальные проявления физического нездоровья.
– Значит так, Витолина Витальевна, – затянулся сигареткой Колюня. – Горячку пороть не будем. Мы же сами себе детективы. И если за чужими мужьями вон уже сколько раз следили, то своего как-нибудь вычислим. Во-первых, нужно выяснить, как часто и где он встречается с этой Настенькой. Во-вторых, засечем степень интимности их отношений.
– Действительно, – вмешался Петр Иванович – Может он её под ручку гуляет, а сам в сторону кривится. Связался, дескать, черт с младенцем. В любом случае, для всяких там разводов и разделов имущества нам нужны неопровержимые улики.
– Мальчики, ну почему никому из нас не приходит мысль в голову, что эта Настя нас просто надула? Что это подстава какая-нибудь? Значит вы, как и я, мгновенно во все поверили? Значит, у нас были основания сомневаться в Сереже? Как же так? – я все никак не могла поверить, что моя жизнь полетела под откос и теперь мне остается только четко планировать какие-то «процессуальные» моменты будущего расторжения брака.
– Но вы ведь сами не захотели позвонить Сергею Тимофеевичу и все у него узнать? – насупился Колюня.
– И не буду! Чтобы слышать как он что-то лепечет в свое оправдание, или как он отпирается, или, наоборот, может, он еще и меня сделает во всем виноватой. Нет уж! Действительно, я лучше все узнаю от вас. Четко, внятно, по минутам. Чтобы никаких сомнений и никаких рассусоливаний. Тем более, что наша милая Настенька уже, скорее всего, предупредила Сергея о том, что она у меня была. Так что он сейчас готов к разговору, так сказать, морально. А, кстати, почему он не звонит? Я же не ночевала дома!
– Точно, Витолина Витальевна… Не звонит, значит уже все знает и затаился. Оттягивает, подлец, неприятный момент. И чего делать будем? – заерзал на стуле Петр Иванович. Как-то отстраненно, но я все же среагировала на это хлесткое слово "подлец", пообещав себе позже приструнить зарвавшегося Петра Ивановича. Ведь он очень многим был Сергею обязан…
Я решительно поднялась с кресла и прошла в приемную. Там валялся мой отключенный мобильник. Я вспомнила, что сама вчера отключила все офисные телефоны и собственный сотовый, чтобы не напороться случайно на объяснения с коварным супругом.