- Что значит личная?
- Я дальняя родственница Эмилии Верзилиной.
- Ипона мать… - только и нашлась, что сказать Светлана. Она бы и покрепче выразилась, да язык не повернулся, - Кхм… Понятно, но мне-то расскажете, надеюсь?
- Вам расскажу. Но под честное слово, что это останется строго между нами.
- Бог ты мой, даю три честных слова, что буду молчать как рыба – говорите скорее.
- А про Кашину с рисунком Врубеля, уже не надо?
- Это вы меня сейчас поддели что ли? Вам сколько лет?
- Девяносто три.
- А шутите как молодая… И знаете что?
- Что?
- Я рада, что мы познакомились. Ну всё, достаточно реверансов – рассказывайте.
Лидия Петровна улыбнулась и начала:
- Откуда, по-вашему, мы знаем подробности ссоры Лермонтова с Мартыновым?
- Как откуда, не поняла?
- Если вы перечитаете показания всех, якобы участников дуэли, то ни в одном рассказе не найдёте того, кто бы сказал, что он лично слышал, слова Мартынова на том самом вечере у Верзилиных. Кроме…
- Кроме Эмилии Верзилиной.
- Точно. Именно с её слов мы и знаем о том, что Мартынов что-то говорил Лермонтову.
- А как же: - «Музыка затихла и слова Лермонтова о горце с большим кинжалом, прозвучали в тишине на всю залу. Мартынов побледнел, ну и т.д.»?
- Да ни как, это уже легенда, которую все пересказывают, как данность. А вот то, что мы знаем точно – родилась Эмилия в 1815 году и в 1841-м, когда происходили эти драматические события, ей было уже 26 лет, по тем временам достаточно зрелый возраст для девушки. Мягко говоря, она уже засиделась на выданье. Почему по-вашему? Дурнушка была? Нет. Бедная? Нет. Как раз наоборот, и красивая и богатая… И ровно поэтому поклонников было хоть отбавляй, включая самых именитых, как например, князь Владимир Барятинский. Так в чём дело?
- Вы меня спрашиваете?
- Да.
- Не хотела? Ветреная была?
- Вариант конечно, но что мешало ей быть замужней при этом?
- Ну как сказать… Свобода тоже важная ценность в этом вопросе, нет?
- Нет. Или, ещё одно расхожее утверждение, что ссора у Мартынова с Лермонтовым, вышла из-за Верзилиной, мол они были соперники. Как вам?
- Вряд ли. В этом соперничестве ведь преуспел Мартынов, так зачем бы ему было вызывать Лермонтова из-за этого?
- Вот именно. И если он преуспел, да ещё стрелялся из-за неё, то почему не женился на ней после? Разлюбил что ли? Мало этого, через четыре года в 1845 году Николай Мартынов женился совсем на другой, на дочери киевского губернского предводителя Софье Проскур-Сущанской, которая родила ему пятерых дочерей и шестерых сыновей.
- Ого…
- Да, жил вполне счастливо. А что же Эмилия? Она-то вышла замуж или нет? – бабушка сделала паузу, с усмешкой глядя, на Светлану.
- Ну, не томите, вышла?
- Вышла, вышла, но не сильно спешила с этим. Погуляла в сласть, и вышла замуж лишь в 1851 году, когда ей было 37-лет, за троюродного брата и друга Лермонтова Акима Павловича Шан-Гирея. Который кстати, был на три года младше её.
- О как…
- Да, интересно. И о чём это говорит?
- Не знаю… О том что Аким Павлович Шан-Гирей любил женщин постарше?
- Может быть, - со смехом согласилась Лидия Петровна, - Но в первую очередь о том, что родственники Лермонтова не считали её виновницей дуэли. Не странно ли? У их родилось двое детей: мальчик и девочка. А умер он в 1883 году в возрасте 65 лет. Его супруга, и моя прабабка Эмилия, пережила его на 8 лет, и умерла в 1891-м году, дожив до преклонных 75-ти лет, смешно. Что говорить о моих 93-х ?
- Да ладно, вам больше семидесяти не дашь…
- Спасибо, - опять усмехнулась бабушка, - и не давайте.
- Хорошо, так кто же убил Лермонтова?
- Не спешите, теперь давайте вспомним о пропавших письмах…
- О. Которые у Лермонтова украли в Тамани?
- Да, те самые. Так вот, эти злосчастные письма, сёстры Мартыновы передали поэту где?
- Где?
- В Пятигорске. А это значит что?
- Да не томите уже, что это значит?
- Что семейство Мартыновых, включая сестёр естественно, в 1837-м году находилось в Пятигорске, где уже блистала Эмилия. Запомним это первое пересечение.
- В каком смысле, какое пересечение?
- Что Наталья Соломоновна Мартынова и Эмилия Верзилина были в Пятигорске летом 1837 года, и Лермонтов тоже был там. И говорят, неудачно ухаживал за Натальей Соломоновной.
- Сколько им было лет тогда?
- Наталье 17, Лермонтову 23, а Эмилии 22.
- Совсем дети, по нынешним временам…
- По нынешним да, но скажите, кто из нынешних 23-х летних, пишет «Героя нашего времени»?
- А Лермонтов уже писал его?
- Да именно тогда, и как говорили тогда же, прототипом княжны Мери была не кто иная, как Наталья Мартынова.
- Ого, так значит у них был роман всё-таки?
- В том виде, как описано в повести нет, но нет дыма без огня, и что-то между ними было. И это что-то заставило Лермонтова прочитать письмо Натальи.
- Всё-таки прочитал письма? А потом объявил об их пропаже? Это правда?
- Да, правда.
- И что же он прочитал там?
- Что у Натальи Мартыновой был роман с Эмилией Верзилиной.
- Вот это да…. И что?
- Судя по всему, это произвело на юного поэта сильное впечатление.
Светлана надолго замолчала, обдумывая услышанное, и постепенно разрозненные пазлы сами собой начали складываться в общую, понятную картину.
- Так он не ухаживал за Эмилией в 1841 году, когда опять оказался в Пятигорске, а пытался как-то поквитаться с ней?
- Именно. Только у него ничего не получалось, она оказалась для него слишком крепким орешком. А когда он в бешенстве пообещал ей, что в следующем романе, он изобразит её с Натальей, и их отношения - она застрелила его.
- И случилось это на пикнике, в присутствии всей известной компании?
- Да, он был так раздосадован, её колкими словами, что Наталья никогда не променяет её ни на кого другого, а уж тем более на него, что вскочил на коня, собираясь уехать, не дожидаясь окончания пикника, но перед отъездом бросил ей. Что он посмотрит, какая она смелая, когда прочтёт об этом в его новом романе. Вот тут-то она и подошла к нему, со словами: - «Зачем ждать так долго? Какая я смелая можно узнать прямо сейчас». И застрелила его, из его же собственного пистолета, который достала из седельной кобуры.
- Поэтому такой раневой канал, и поэтому все свидетели молчали о случившемся. Понятно, они были полностью на стороне Эмилии. Дааа. А Николай Мартынов взял вину на себя, действительно спасая честь сестры Натальи.
- Да.
- И вы не хотите, чтобы эту реальную историю, кто-то узнал?
- Не хочу.
- Обалдеть…
Они надолго замолчали.
Светлана переваривала масштаб услышанного, и он всё больше и больше поражал её. «Какая фантастическая история… Правильно делает, что молчит о ней. Если её обнародовать такое начнётся… Восстанут все без исключения. Первыми, естественно, оскорбятся патриоты – Как же так, светоч русской поэзии ревновал Наталью Мартынову к женщине, и был ею застрелен за это – банальная бытовуха. И даже хуже, не просто бытовуха, а бытовуха с неправильным уклоном. По нынешним временам, это вообще ни в какие ворота.. И ни тебе борьбы с самодержавием, ни ореола мученика - один позор, даже романтики никакой нет. Боевой офицер, ввязался в конфликт с бабами, и погиб не ЗА бабу, а ОТ бабы – кошмар патриота. Дааа. А остальные: литературоведы, историки, краеведы и прочая сволочь, пардон, сотрудники умственного труда – как заголосят? И даже не заголосят, а завоют, и накинуться со всех сторон. Так и вижу их научные перекошенные рожи, жуть. Мда… Нельзя говорить об этом».
- А кто ещё знает эту историю? – наконец спросила она Лидию Петровну.
- Никто.
- Как никто? А Надя из музея?
- Нет, не знает. Знает ещё Ирочка, моя внучка, но она не верит, считает, что доказать подлинность письма невозможно, так что не стоит и дёргаться. И отнОсится к этому как к семейному преданию.
- И скорее всего, правильно делает. Представляете, что начнётся в научных и литературных кругах, когда вы обнародуете это письмо? А в патриотических?
- Да, конечно, и именно поэтому мы, без малого двести лет, храним этот секрет внутри семьи.
- Да, согласна. Хотя жаль – такая информационная бомба взорвалась бы, ужас. – Светлана встала и с чувством прошлась по небольшой палате взад и вперёд. – Мдааа… И ведь главное всё объясняет, все нестыковки, все странности, все непонятные поступки… Чёрт надо же. Даа,… - она снова села напротив бабушки, - но это всё дела минувшие, давайте вернёмся к сегодняшним. Что там с Кашиной?
- Да, Лизочка. Она, конечно просила покопаться в дневниках и письмах, но я по понятным причинам не разрешила. А вот то, что у нас оказался подлинный рисунок Врубеля, я, честно говоря, и сама не знала. Он лежал в какой-то папке с другими рисунками, ценность и значимость которых мне неизвестна. Я думала, что Миша, мой муж, эти рисунки что называется «за компанию» покупал. Знаете, когда покупаешь архив, то берёшь всё скопом, и то, что нужно и то, что не нужно. Не раз бывало, когда покупалась целая коробка старой макулатуры, ради одного письма или дневника. Просто потому, что владельцы не хотели продавать по одному листочку, иногда понимая, а иногда нет, что поштучно они вообще ничего не продадут.
- Ясно, и что дальше? Обнаружила она рисунок и что?
- Глаза загорелись, руки затряслись, было видно что она присутствует при сотворении чуда. После чего забрала у меня этот рисунок, и всё.
- Просто так забрала? Без расписки или договора?
- А да, расписка была, и даже нотариальная доверенность на то, что она имеет право от моего имени сдать его в музей, для участия в выставке.
- Ну хоть так. И что дальше?
- Всё, где-то через неделю или полторы, после того как она уехала, она позвонила и попросила никому ничего не говорить о рисунке.
- И вас это не удивило? Я бы на вашем месте сильно обеспокоилась. Вы знаете, сколько может стоить такой рисунок?
- Нет, не знаю…. Понятно, что дорого, но зачем мне это, я же не собиралась его продавать.
- Но его могут украсть и для меня удивительно, что вы вот так просто отдали дорогую вещь незнакомому человеку.
- Не совсем незнакомому, её привела к нам Надя, которую я знаю с пелёнок, они с Ирочкой дружили, и в школе, и после. И сказала, что всё так и есть, что Лизочка сотрудник музея…
- А она как раз не была сотрудником музея… - прервала её Светлана.
- Как не была?
- Вот так, не была. Её наняла, та самая Шахова, которую вы так боитесь, для того чтобы та собрала и провела выставку иллюстраций Врубеля к поэме Лермонтова Демон.
Пожилая женщина побледнела, хотя казалось бы бледнеть ей было некуда, она и так была бледная из-за болезни.
- Ничего не понимаю…
- Выпейте воды, - Светлана подлила в её стакан свежей водички, и подала ей, «Чёрт, зря я так резко», пожалела она, что напугала пожилую женщину, - ладно чего уж там, что сделано, то сделано. Когда в последний раз вы разговаривали с Кашиной?
- Да вот, тогда же. Тот самый разговор и был последним, больше мы с ней не общались.
- И она не объяснила вам, почему вдруг надо что-то срывать?
Вместо ответа Лидия Петровна закрыла глаза, и казалось, задремала. Светлана сообразила, что переутомила её и, что им пора прерваться. «Надо дать человеку отдохнуть, а завтра прийти снова и продолжить… Завтра?»
Она буквально подпрыгнула на месте и посмотрела на часы – 20-30.
- Боже мой, я опоздала на самолёт… Или ещё успею?
Лидия Петровна открыла глаза:
- Вы сегодня улетаете?
- Да самолёт в 23-00, из Минвод. Если прямо сейчас рвануть туда, то приеду в обрез, а ещё за вещами в отель надо заскочить… Вот чёрт…
Седая женщина с напряжением смотрела на её вычисления времени, ожидая какое решение она примет. Не дождавшись, решила подсказать:
- Отложите поездку. Билеты ведь можно сдать?
«Да, верно, - удивилась Светлана, такому простому выходу из положения, - Куда мне лететь-то сейчас, и главное зачем? Только-только началось самое интересное…»
- Конечно, так и сделаю. Чего это я задёргалась? От переизбытка информации очевидно, а вам так тем более пора отдохнуть. Давайте продолжим завтра. Я приду прямо с утра. Хорошо?
- Хорошо, я действительно устала. А ещё, я могу позвать сюда Надю завтра. Может она расскажет, что-то полезное обо всём этом.
- Отлично.
Светлана попрощалась, и вышла из палаты в коридор, где обнаружила Ирину и Асю, сидящих на какой-то неудобной банкеточке.
- Ого, вы здесь до сих пор?
- Я уж думала, вы всю ночь там просидите. – С некоторым укором заметила на это Ирина, с удовольствием распрямляясь от неудобного сидения.
Ася тоже встала и, не сказав ни слова, тут же прошмыгнула в палату к бабушке.
- Могла, - посторонилась Светлана, и изобразила мимикой фразу «О как», - тем более, что торопиться мне не куда, на самолёт я уже опоздала.
- Вы хотели улететь сегодня?
- Да, хотела.
- А теперь что?
- Теперь не хочу. Придётся задержаться, по крайней мере, до завтра.
- Где будете ночевать?
Ирина с иронией посмотрела на собеседницу:
- Не думала ещё об этом, как говорится: «Где придётся заночуем, что придётся поедим».
- Пойдёмте к нам?
- К вам? Неожиданно… Забыли, что выгнали меня?
- Я уже извинилась. Мало? Нужно ещё раз?
- Нет, не нужно. Да и в первый раз не нужно было, я не злопамятная, - говорила она, а сама одновременно с этим достала смартфон и выбрала в нём какой-то телефон, - Сейчас сделаю один звонок, и будет ясно, куда мне отправиться.
Она отправила вызов и стала прислушиваться к звонкам.
- Алё Камил? Добрый день, это ваша вчерашняя пассажирка, вы отвозили меня в купальни вечером. Да, да и мне тоже очень понравилось. Настолько, что я готова повторить, и буду совсем не против, всё той же компании. Нет уже? - она разочарованно покачала головой, - Как жаль. А куда? А, понятно. Ну ладно, извините одну секунду, у меня другой звонок, - Она прикрыла микрофон и подождала несколько секунд, якобы разговаривая с кем-то, - Ну вот Камил, отбой, планы поменялись. Извините за пустой звонок. Да, в другой раз. Всего доброго. – и хотела нажать отбой, но услышала что он там что-то ещё говорит. – Что? Не услышала, что? Какой телефон? А телефон оставила? Для меня? Так секунду, секунду, сейчас найду чем записать, - она прижала трубку плечом, и принялась рыться в своей сумочке стилизованной под маленький рюкзачок.
- Вы ручку ищите? – Спросила Ирина и протянула ей свою.
Светлана благодарно кивнула, взяла и проговорила в трубку:
- Готова, пишу, - и стала писать номер на своём запястье, - ок, спасибо. Да, всего доброго.
- Ну вот, - удовлетворённо сказала она себе под нос, - хоть что-то. – И тут же вбила его в адресную книгу своего смартфона, - Лима, - произнесла она в вслух имя по буквам.
И вернула ручку Ирине.
Та взяла, и с удивлением спросила:
- Вы вчера ещё и в купальни успели сходить?
- О дааа!!! – С большим чувством ответила Светлана. – И это что-то… Очень тонизирует, очень.
- Не расскажите мне о своих вчерашних приключениях?
Светлана с ещё большей иронией посмотрела на Ирину.
- Боюсь, вам будет не интересно, очень на любителя знаете ли мои приключения. А вот если вы мне расскажете, наконец, про Кашину и рисунок Врубеля, - она сделал паузу и с нажимом произнесла. - Вы ведь из-за этого меня выгнали вчера? Это было бы полезно и вам и мне. Ваша бабушка, начала кое-что рассказывать, но уже поздно, она устала и мы перенесли продолжение рассказа на завтра…
- А может, это вы мне расскажете, зачем вы появились в моём доме на самом деле?
Светлана посмотрела на Ирину, как на ребёнка.
- То есть вариант, что я пришла к вам на помощь, когда ваш брат хотел ударить вас, вам не нравится?
- Амм… - замялась Ирина, - причём здесь это?