Тонкие занавески лишь слегка затуманивали обзор, но и смотреть было особо не на что. Сквозь стекло я видел лестницу. Обычная бетонная лестница с кривыми металлическими перилами. У верхнего края оконной рамы выглядывал краешек деревянного порога, саму дверь я не видел. Большого интереса эта картинка не представляла. Куда дальше отправиться я не знал. Хоть я и исключал наличие камер наружного наблюдения и каких-либо охранных систем, но передвигаться практически в открытую надеясь лишь на плохую освещенность мне не хотелось. Я боялся...
Я продолжал наблюдать за крайним окном. Метр левее был угол стены. Дальше здание продолжалось ещё сорок метров равномерно удаляясь вперёд. Туда идти смысла не было - я бы вышел к парадному входу, а там уж точно ничего хорошего ожидать не стоит.
Я уже хотел было ползти по обратному маршруту к горе с покрышками, но тут обстановка начала свое развитие. Со второго этажа спускались люди. Один, по-видимому доктор, в белом медицинском халате, с синим колпаком на голове и марлевой повязкой на лице. За ним двое в кожаных куртках, один толстый, другой обычный, оба в кожаных куртках - мои клиенты! Они очень быстро спустились вниз по лестнице и исчезли из поля зрения. Спустя пять секунд в подвале загорелая свет. Я понял это по маленьким окошечкам в фундаменте здания. Из них вырвался яркий свет, который мигом осветил взъерошенную землю. Если бы не куча с мусором, за которой я поглаживал свою раненую икроножную мышцу, то мой образ бы чётко отобразился на фоне дырявой бетонной стены.
'Надо подбежать и посмотреть' - Подумал я. Занавески или жалюзи на форточках отсутствовали. Я видел только ржавые решётки, которые проржавели до такой степени, что отодрать их от окон было проще простого.
Так как два человека, которых я боялся больше всего были в подвале, то опасаться мне было больше нечего! Не знаю, почему я думал, что других людей или даже охранников в этом здании нет. Хотя нет, я допускал такую мысль, но странным образом держалась иллюзия того, что опасность может исходить только от этих двух! ... В конце концов, зачем мне разводной ключ? ... Я же туда проник не для того чтобы сидеть за кучей мусора, принимая при этом грязевые ванны? ... В общем, любопытный нос вел меня вперед!
Добежав до угла здания, я прижался к стене и присел. Тишина. Самым громким был стук моего сердца, все остальное намного тише. Первая форточка была в трёх метрах от меня, гуськом я приблизился к ней и прижавшись к земле заглянул. Там никого! Какой-то маленький зал, рядом лестница, у противоположной стены дверь. На застенки подвала эта комната похожа не была. Неплохой ремонт, на полу белая плитка, синие стены покрыты блестящим лаком, два обычных плафона, пару шкафов и кварцевая лампа. Зачем кварцевая лампа?
Зачем кварцевая лампа станет ясно чуть позже. А я, поняв, что больше в этой форточке ничего интересного разглядеть не получится, пришел к мнению, что нужно поскорее двигаться к следующей. Аккуратно перешагнув ее я в три длинных шага оказался у соседней. По правде, мне не нравится слово форточка, но и окном я это назвать не могу. Маленькое прямоугольное отверстие, где-то тридцать на шестьдесят сантиметров, ну как не форточка? Форточка! ...
Да, я отвлекся, отвлекся от самого интересного. Просто не очень хочется вот так сразу все это описывать. Кажется, что чем больше я тяну, тем спокойнее мне и читателю. С другой стороны, увидеть это вживую в сотни раз страшнее, чем прочитать об этом с белых страниц!
Три человека стояли около белой настенной доски, и тот, кого я ранее назвал врачом, держал в руках большой рентгеновский снимок. Он водил по нему указательным пальцем, и постоянно пожимал плечами, как будто выражая собственное удивление и негодование. Они стояли ко мне спиной, поэтому я не стеснялся и старался как можно внимательнее осмотреть все, что попадало в поле моего зрения. Ближе всего, по правой стороне, стояли кровати, но не простые, а медицинские. Как в палатах реанимационного отделения. К ним прилагалось все сопутствующее оборудование - прикроватные мониторы, мониторы болевого стресса, наркозно-дыхательные аппараты, дефибрилляторы, кислородное оборудование, и еще куча того, о чем я и понятия не имею. Все вышеперечисленное беспорядочно хранилось вдоль стены, сложенное буквально друг на друге. Заметный слой пыли на всем этом добре говорил только об одном - эту технику давно не использовали. Наверно оно числилось в запасных, на случай выхода из строя основного оборудования.
У левой стены я видел белые высокие стеллажи. Что в них хранилось, я не знаю, они были закрыты. По центру складировались аккуратно сложенные матрацы, простыни, и остальная постельная принадлежность. Все было стерильно запаковано и несмотря на некий беспорядок и явную нехватку места не создавалось ощущения хаоса и неразберихи.
То помещение можно разделить на две части. Первая часть, которую я только что описал была ближе ко мне. Вторая часть намного дальше и отделялась она центральным проходом, который был поперек застелен красными половицами. Во второй половине были те трое, к которым я проявлял столь острый интерес.
Когда я вновь обратил на них свое внимание, то стало заметно, что двое из внедорожника стали заметно беспокойнее. В частности, тот, кто потолще, явно покраснел, а тот, кто по тоньше, нервно потирал свой затылок. Они вели оживленный диалог, доктор принялся рисовать на доске непонятные рисунки, размахивая при этом во все стороны левой рукой. Рядом стоял письменной стол, куча бумаги, канцелярские предметы, много стульев, компьютер, принтер... к чему столько подробностей?
Прошло около трех минут, и я уже порядком заскучал. Подняв голову и распрямив поясницу, я оглянулся по сторонам. Тишина и темнота. Свет исходил только из форточек подвала. Можно смело продолжать наблюдение. Вновь заглянув во внутрь, я засвидетельствовал заметные подвижки. Двое из внедорожника сняли свои куртки и облачились в белые халаты. Надев на обувь бахилы, а на лицо марлевые повязки, они приготовились куда-то идти. Путь указал доктор, открыв дверь, которую я не видел, так как она спряталась за пустым стеллажом для медицинских инструментов. Двое прошли внутрь, доктор за ними, дверь захлопнулась. Я поднял свой взгляд и посмотрел вдоль стены здания, в ту же секунду вспыхнул свет в двух соседних форточках.
На операционном столе лежал труп человека. Это был мужчина, он лежал на животе, и все, что я видел, это его побритую голову и голые ступни. Все его тело было покрыто белыми хирургическими простынями, а в области спины был сделан разрез, окрашенный в темно-алую кровь. Это было не самое страшное, что я когда-либо видел. Нет, это вовсе не страшно. Страшно то, как эти люди обращались с этим трупом. Они окружили хирургический стол, доктор надел на руку перчатку и проник ей прямо в тело этого человека! Он водил этой рукой так, будто черпаком помешивал бульон в огромной кастрюле. Второй рукой он стучал ему по спине, да так сильно, что из открытой раны струей вырывалась кровь. Тело этого человека казалось вещью, экспериментом, манекеном, игрушкой! Из-за марли я не видел нижнюю часть их лиц, но мне казалось, что эти люди ехидно улыбались и посмеивались в такт его ударам по спине. Доктор что-то объяснял, показывал, а те двое стояли рядом и беззаботно слушали его слова.
Они находились в хирургической и вокруг было все так, как должно быть в такого рода помещениях. Стерильно, ничего лишнего, много света, ножи, пилы, дополнительный вентилятор с отдельной вытяжкой в потолке, и еще куча черт его знает чего...
Доктор указал на дверь, которая была за его спиной. Это движение было сделано в контексте его диалога, но я почему-то четко запомнил именно этот фрагмент, он же и запечатлелся в моей памяти. Наверно отчасти потому, что после этого кадра я отпрянул от форточки и прижался к стене. Я понял, что задыхаюсь. Наблюдая за этими людьми и за их действиями, я совсем забыл про свое дыхание. Я просто не дышал! Эта контрастная картина окунула меня в полуобморочное состояние, и чтобы сохранить ясное сознание, мне пришлось взять перерыв. Я вслушался в тишину, сделал несколько глубоких вдохов, символично похлопал себя по щекам. Поняв, что можно продолжить, я аккуратно вернулся к наблюдению.
Доктор уже снял перчатки и умывал руки в раковине. Остальные медленно передвигались к двери, говоря с ним в пол оборота. Тот, что потолще, указывал рукой на труп, второй приоткрыл дверь и ждал своего подельника. Я сразу понял, что никто из них не пойдет в соседнее помещение. Я имею ввиду то помещение, на дверь которого доктор указывал пальцем во время общения, когда его проклятая рука ковырялась во внутренностях трупа. Я помнил про это помещение, так как в следующей по очереди форточке горел свет. Когда двое вышли, оставив доктора одного, я принял решение продвинуться вперед и посмотреть, что там?
Когда спустя минуту я рванул к подкопу сдерживая рвотный рефлекс, я сотню раз пожалел, что заглянул туда. Нельзя словами передать всю мерзость этой картины. Наверно, все потому, что я очень впечатлителен, зрелище и вправду не для слабонервных! Кто-то наверно отнесется к этому нормально, но я... я нет. Я не привык видеть столько смерти на один квадратный метр!
Там был морг! Вы когда-нибудь видели тупы сложенные друг на друга? Как дрова, как стопка грязной, плесневелой бумаги! Ледяные, замороженные трупы; с открытыми глазами, ртами; оголенными внутренностями, покрытыми инеем!? Некоторые люди были расчленены, отдельные части тела лежали в разных ваннах и сосудах со льдом. Их потрошили. Была отдельная ванна для кишечника, легких; в черных полиэтиленовых мешках лежали волосы, ногти, зубы... Гора замороженных человеческих органов! Вы можете себе представить!? Это помещением не являлось моргом, это помещение было складом расчлененных людей какого-то маньяка-коллекционера! Там были мужчины, женщины и даже дети. Не хочу соврать, но кажется, не менее десяти человек...
Свет в морге резко потух, от этого визуального щелчка я вздрогнул и рывком отскочил от форточки! Моя кисть крепко сжимала гаечный ключ, мне мимолетно думалось, что на меня вот-вот кто-то накинется! Поднявшись на ноги во весь рост, я ринулся к забору, держа курс на очертания горы покрышек. Совсем не важно, как я выбрался наружу, не важно, как бежал до машины. Скажу лишь, что никто меня не преследовал и я наверняка остался незамеченным.
Дрожащей рукой я вставил ключ в замок зажигания, покрутил стартером и с третьего раза завел машину. Дорога не запечатлелась в моей голове, помню только, как на большой скорости заезжал в глубокие ямы получая при этом сильные удары по кузову и подвеске. Выехав на шоссе, я наконец включил габаритные огни и поспешил обратно в город. Только при ярком освещении шоссе я пришел в себя и осознал, что с самого начала пути еду с гаечным ключом в левой руке. Я держал руль обеими руками, только правая рука полностью обхватывала рулевое колесо, а левая лишь надавливала на него, так как кисть была занята резиновой рукояткой ключа.
Потом меня остановил дорожный инспектор на посту. Мой испуганный вид показался ему странным, но проверив документы он пожелал мне счастливого пути. Спустя еще полчаса я припарковался у своего скромного сарая. На часах было половина третьего ночи, мне нужно было разобрать приборную панель и извлечь оттуда револьвер. Общее состояние - голова гудела, руки тряслись, на уме ни единой внятной мысли. Мне требовался хороший сон и пара таблеток успокоительного.
Единственное, что волновало меня больше увиденного, так это то, что я так и не перезвонил Ксюше. Если кто-то этой ночью беспокойно спал, так это именно она...
Глава 7
'Иногда живые завидуют мертвым'
Звон будильника ритмично сочетался с пульсирующей болью в голове. Утро было тяжёлым - во рту пересохло, глаза болезненно реагировали на свет. Сев на край кровати, я попытался вспомнить минувшую ночь. Рваные отрывки воспоминаний заставляли меня вздрагивать. Последнее, что вспомнил, это как вытащил из паутины проводов револьвер. Мне понадобилось сорок минут чтобы совладать с приборной панелью. Дальше ничего не помню. Не помню даже как до дома дошёл.
Приняв душ, выпив кофе, я понял, что снова в седле. Затем, особое внимание пришлось уделить 'боевому' ранению на левой ноге. Осмотрев порез, я туго обмотал мышцу икроножную мышцу бинтами, предварительно обработав область ранения противовоспалительным гелем. Боль была не очень сильная и ощущалась она только при движении, тем не менее, оставлять такой порез без внимания было нельзя...
'На работу можно было выйти попозже, так как сегодня я еду на машине' - подумал я. Затем моя мысль мгновенно потеряла смысл, потому что я вспомнил, что не собрал приборную панель, оставив этот занимательный процесс на утро. Накинув куртку, я вышел из квартиры.
На улице было не холодно, восходило тёплое весеннее солнце, дул влажный ветер, рядом крутились две бездомные собаки. Дойдя до сарая, я обнаружил автомобиль. Наскоро осмотрев его, я понял, что мой ночной сонный рассудок даже двери не запер, я просто оставил все как есть и ушёл. Да, сильно же меня ночью потрепало! Нельзя быть таким впечатлительным...
На удивление собрал я ее очень быстро. Осталось только пару лишних шурупов, но наверно они были не нужны. Так всегда, когда что-нибудь разбираешь, а потом собираешь, то обязательно остаются запчасти. Визуально все целое и скрипит меньше прежнего - по крайней мере мне так казалось. А если все целое, то чего еще надо? Ничего! Да еще и шурупы остались лишние, ну не счастье ли?
***
Что мне делать с тем, что я видел этой ночью? Судить нужно по факту: в заброшенном здании бывшей пожарной части складируют трупы людей! Рядом располагается хирургическая комната; комната с медицинскими принадлежностями, в том числе профессиональное реанимационное оборудование и больничные кровати. Всем этим, вероятно, заведуют две подозрительные личности и некий человек в белом халате, который с улыбкой на лице жонглирует внутренностями человека собственной рукой! Что там происходит? Черт его знает! Наверно что-то немыслимое, то, о чем даже подумать страшно! Но мне придётся думать.
Автомобили скорой помощи, клиника, автокатастрофы - все это связано. Но мой интерес здесь в другом - как ко всему этому отношусь я и почему тот неизвестный человек хотел со мной связаться? Все началось с этого, от этого и нужно отталкиваться. Я работаю в отделе, который проводит экспертизы, относящиеся к происшествиям в государственных структурах. Ксюша собрала информацию, которая выявила определённые совпадения. Эти совпадения привели меня к клинике, а у клиники я наткнулся на внедорожник, затем заброшенная пожарная часть и кромешный ад! Что касается этих двоих на внедорожнике - если допустить, что они имеют прямое отношение к крушению автобуса, а также вспомнить, что они насмерть переехали Крылова на перекрёстке, то становится очевидно - все вертится вокруг них, они что-то вроде двигателя всего происходящего. Однако, какие у них цели и чем они занимаются? Может наёмные убийцы? Возможно. А что если просто сумасшедшие садисты, похищающие и расчленяющие людей? Ар, мороз по коже!
Роль моего ведомства известна, мы делаем экспертизы, а значит, при желании, можем закрыть глаза на очевидные факты! Если говорить прямо, то именно это я наблюдал, когда присутствовал при осмотре автобуса. Вот только я не знаю, что скрывается за мотивами этого покровительства! Нет ни обвиняемых, которых можно покрывать, ни денежных средств, которые можно получить с этой аварии. Только если кто-нибудь заплатил, кто-нибудь из руководства компании владельца автобуса, чтобы скрыть факты халатности при эксплуатации транспортного средства повлёкшей смерти двух и более людей. С другой стороны, это ни к чему! Чтобы предъявить такое обвинение нужно куда больше чем искореженный автобус, несколько жертв и догадки эксперта. Тем более, какой к черту несчастный случай!? Автобус спихнули с горы и мне это прекрасно известно! Я не о том думаю...
Почему погиб Крылов, а спустя месяц и его брат? Что пошло не так? Или все это череда случайностей? Ну уж нет, со случайностями покончено. Отныне все случайности неслучайны! Поры уже понять, что все серьёзно... Кажется, я подбираюсь к истине, но ещё очень далеко... Я должен что-нибудь сделать с той пожарной частью. Нужно заставить ситуацию зашевелиться, а потом посмотреть, что будет!? Расслабляться нельзя, нужно продолжать своё расследование...