– Мне это непонятно, – признался Сэлмон.
– Девушку интересуют деньги, а не драгоценные камни, поэтому она продает со скидкой свои украшения тому же ювелиру, у которого они были куплены. Это примерно как при оптовой торговле. Хозяин магазина возвращает свою вещь и свою прибыль. Девушка тоже неплохо зарабатывает. Все остаются довольны.
– О, Господи! – воскликнул Сэлмон. – До такого рэкета даже американцы еще не додумались!
Он прикидывал, успел ли полковник заметить, как он договаривался с девушкой за соседним столиком. А Рокбрюн обдумывал, знает ли Сэлмон, что он засек его переговоры. В наступившей за столиком тишине шум и болтовня вокруг казались еще громче. Рядом с их столиком прошли три длинноволосых бородатых парня в грязных джинсах и широкополых шляпах. Вместе с ними была хорошенькая босоногая девушка с грязными спутанными волосами. Они остановились неподалеку, разглядывая нарядную толпу. Хиппи явно были довольны собой и впечатлением, которое им удалось здесь произвести.
Глядя на девушку, Сэлмон почувствовал внезапную вспышку желания, но тут же неохотно отвернулся и встретил взгляд рыжеволосой проститутки. Ее глаза недвусмысленно говорили: «Я все поняла. Не беспокойся. Я пойду с тобой, как только ты освободишься». Он подумал, что, в конце концов, она выдурит у него какое-нибудь украшение и дальше все произойдет, как рассказывал француз.
Прервал затянувшееся молчание Ферчайлд.
– Как фамилия этого торговца? Флорент? Кажется, с ним связана какая-то недавняя история с похищением?
Рокбрюн осторожно кивнул. Он наслаждался красотой этого вечера и открывшимся с террасы прекрасным видом.
– Да. У него похитили девятимесячного ребенка, – неохотно сказал он.
– Бог мой! – воскликнул Сэлмон. – Вы, лягу… французы, – у него едва не вырвалось слово «лягушатники», – импортируете даже американские преступления!
– Это, скорее, был французский, вариант, – сказал Рокбрюн. Ферчайлд лениво оглянулся и поймал умоляющее выражение глаз юной блондинки, смотревшей прямо на него. Он почувствовал желание ответить на этот немой призыв, но тут же взял себя в руки.
– В другой раз, сестричка! Когда ты не будешь охотиться в паре, – пробурчал он.
– Это немецкие девушки, – сказал полковник. – Самые красивые птички прилетают сейчас на Ривьеру из Германии.
– Клиентура месье Флорента? – деланно безразличным тоном спросил Сэлмон.
Полковник только улыбнулся.
– Я не помню подробностей этого похищения, – сказал Ферчайлд, – помню только, что с ним были связаны какие-то ужасные обстоятельства.
– Мать ребенка – вторая жена Флорента, – сообщил Рокбрюн. – Эта девятимесячная девочка была ее первым ребенком. Муж намного старше ее – ей примерно двадцать пять, а мужу – около шестидесяти. Ребенка похитили среди бела дня в нескольких ярдах отсюда. Все произошло словно по мановению волшебной палочки – только что он был здесь, а в следующее мгновение исчез.
– Его увезли в автомобиле? – спросил Ферчайлд.
– Непохоже. Во всяком случае, в тот момент на улице не было ни одной машины. До сих пор неизвестно, как они это проделали.
– Но в газетах, кажется, сообщали, что ребенка вернули? – спросил Ферчайлд.
– Да, вы правы.
– Родители уплатили выкуп?
– Да.
– Наверное, большая сумма?
– Об этом нигде не сообщалось.
– Но в чем же тогда ужас этой истории? – в Сэлмоне пробудилось любопытство.
Рокбрюн задумчиво посмотрел на него.
– Месье Флорент оказался крепким орешком. Он отказался платить выкуп.
– Неужели? – поразился Ферчайлд. – Ведь он же богат! Зачем было причинять такие страдания матери?
Полковник Рокбрюн задумался, словно вспоминая что-то.
– У месье Флорента всегда был тяжелый характер.
– А что случилось потом? – допытывался Сэлмон.
– Похитители прислали Флорентам ухо ребенка.
– О, Боже! – воскликнул потрясенный Сэлмон.
Красивое лицо Ферчайлда скривилось от отвращения. Оба американца, забыли о птичках за соседним столом.
– Похитители предупредили, – продолжал Рокбрюн, – что выкуп должен быть выплачен немедленно, иначе они вернут ребенка по частям.
– И он заплатил?
– Заплатил, – ответил полковник.
Его собеседники так увлеклись его рассказом, что не обратили внимания, с каким выражением Рокбрюн произнес эти последние слова.
– И ребенка вернули?
– Ребенка вернули.
– Но погодите, – сказал Ферчайлд, – единственное, что я помню, – я обратил на это внимание только потому, что моя жена, как и все женщины, очень переживала, – если верить газетам, ребенка вернули неповрежденным.
– Это правда, – подтвердил Рокбрюн. – Так и было.
– Вы имеете в виду, с обоими ушами? – недоверчиво переспросил Ферчайлд.
– С обоими, – холодно ответил полковник.
– Но как же они ухитрились, черт возьми? – взорвался Сэлмон.
– Я уже говорил вам, – сказал Рокбрюн, – это было похищение по-французски.
Дорого бы я заплатил, чтобы знать, какие мысли таятся в этой лысой голове, – думал Ферчайлд, внимательно и немного насмешливо глядя на полковника. – Он знает об этой истории с Флорентом гораздо больше, чем рассказывает. И еще дразнит меня. Похищение по-французски, черт возьми!
– Я понимаю, мой друг, что для вас эта история звучит совершенно неправдоподобно, – сказал полковник, словно прочитав его мысли. – Тем не менее…
Он не закончил фразу. В толпе проходящих мимо людей мелькнуло лицо капитана Скубайда, начальника регионального отдела уголовной полиции Приморских Альп. Капитан пробирался через плотную толпу по краю тротуара, обходя машины, так плотно припаркованные перед гостиницей, что некоторые из них даже мешали движению пешеходов.
Как и всегда, Скубайд был одет так, чтобы ничем не выделяться. Впрочем, эта предосторожность была излишней – профессиональные преступники хорошо знали его, а обычные люди и так не обращали внимания на это заурядное узкое лицо с маленькими усиками. Капитан сразу же заметил Рокбрюна, почти незаметно кивнул ему и прошел дальше.
«Понятно, – подумал полковник. – Значит, это произойдет сегодня вечером. А завтра, друг Скубайд, ты заработаешь еще одну награду и мне снова придется выслушивать твои излияния. Если все получится как задумано, мой клиент действительно останется доволен. А я перед ним в долгу и знаю, что на него можно положиться».
– Мне бы очень хотелось знать, – сказал Ферчайлд, – как это было проделано.
– И мне тоже, – присоединился к нему Сэлмон.
– Я расскажу вам эту историю, – пообещал Рокбрюн, – если вы дадите слово, что не опубликуете этого. Кроме того, вы не будете предпринимать никаких самостоятельных поисков пока…
– Хорошо, – с готовностью ответил Ферчайлд. – На какой срок?
– Ну, скажем так – пока не станет ясно, что больше нет необходимости воздерживаться от публикаций.
– А если я тоже пообещаю молчать, – вмешался Сэлмон. – Смогу я потом сделать из этого фильм?
– Пожалуй, из этой истории можно сделать отличный фильм, – сказал Рокбрюн. – Там есть все необходимое для этого.
– И девушки? – спросил кинопродюсер.
– И девушки, – ответил полковник с какой-то странной жест костью в голосе.
– Так что же это за история? – нетерпеливо спросил Ферчайлд.
– Дело в том, – начал полковник, – там было не одно, а два похищения.
– Два похищения? – недоверчиво воскликнул Ферчайлд. – Не понимаю. Кого же еще украли?
– В такой же прекрасный вечер, как сегодня, три недели назад, во время званого ужина, устроенного семьей де Мерсеро на их вилле Роз д'Ор, – Рокбрюн вежливо повернулся к Сэлмону, который не понимал по-французски, и перевел: «Золотая Роза» – был похищен внук де Мерсеро.
Это сообщение повергло обоих слушателей в изумленное молчание. Ведь имя де Мерсеро было известно практически во всем цивилизованном мире. Почти половина машин на дорогах Франции была выпущена его фирмой. Его автомобили экспортировались почти во все страны мира. Полдюжины авиакомпаний оснащали свои самолеты двигателями компании де Мерсеро. Это было одно из самых богатых и аристократических семейств во Франции.
Газетный магнат первым оправился от изумления.
– Подождите, – сказал он, – об этом нигде не было ни строчки. А такая история…
– Это было одним из условий, выдвинутых похитителями. Если бы в печати появилось хоть одно слово о преступлении, ребенок был бы немедленно убит.
Подошел официант, и Ферчайлд жестом указал ему на пустые бокалы.
– Я уже сказал, что французский стиль преступлений отличается большей изощренностью и продуманностью, – продолжал полковник. – Они не хотели вмешательства посторонних. Вы помните ваше дело Гауптмана? Тогда много людей, не имевших отношения к похищению ребенка Линдберга, пытались получить выкуп.
Пораженный Ферчайлд склонился над столом.
– Продолжайте, пожалуйста, полковник. Так вы говорите, что это внук де Мерсеро?
– Да. Как вы знаете, Жискар де Мерсеро – глава предприятия. Его старший сын, Рене, идет по стопам отца. Этот серьезный и одаренный молодой человек несколько лет назад женился на красивой юной девушке из прекрасной семьи.
Украденный ребенок, восьмимесячный Франсуа де Мерсеро, был их первенцем. Эта вилла принадлежала молодым де Мерсеро. Они проводили там лето и были очень популярны на Ривьере.
– Но как все-таки это случилось? – нетерпеливо спросил Ферчайлд.
– Де Мерсеро устраивали вечер. Обычный субботний ужин, где были все.
– Что значит все? – перебил Ферчайлд и тут же пожалел об этом.
Полковник с некоторым недоумением посмотрел на него поверх второго бокала виски. Впрочем, даже такой умудренный человек, как этот американский издатель, мог не знать нравов Побережья.
– Видите ли, – разъяснил он, – у нас обычно проводят вечера двух видов. Интимные – для немногих избранных друзей, и вечера, на которые приглашаются все. Я имею в виду, все, кто что-то собой представляет. Туда приходят миллионеры и их любовницы, если эти любовницы достаточно красивы, титулованные особы, популярные в обществе, художники, писатели, музыканты, юристы, главы фирм, которые занимаются благотворительностью или разводят скаковых лошадей. Там обычно собирается до сотни человек. На таких вечерах, безусловно, бывали и многие из ваших знакомых.
– Я понял, – сказал Ферчайлд. – Извините. Продолжайте, пожалуйста.
– Вилла Роз Дор стоит на вершине одного из холмов над Каннами. К ней ведет извилистая горная дорога, которую вы не раз пересекали, гуляя по приморским холмам. Детская спальня находится на нижнем этаже. Ночь была жаркая и окно оставили открытым. Когда гости разошлись, нянька зашла в комнату проверить, спит ли ребенок. Комната была пуста. На детской кровати лежала записка…
– Какого черта женщина не сидела вечером в комнате вместе с ребенком? – решил продемонстрировать сообразительность Сэлмон.
– Она помогала на кухне, – ответил Рокорюн.
Увидев недоуменные взгляды обоих американцев, он решил объясниться.
– Во Франции даже самые богатые люди бережливые до скаредности и стараются избегать лишних расходов. Проводя такой вечер, они могли бы нанять вдвое больше горничных, поваров и охраны, чем у них обычно работает. Но они этого не сделали, и нянька резала хлеб на кухне, помогала в буфете, а потом мыла посуду… Разумеется, она время от времени забегала посмотреть на ребенка, но тут же возвращалась к гостям. К концу вечера, когда гости стали разъезжаться, она уже не могла отойти от гардероба, тем более, что ей наверняка давали чаевые. Когда, наконец, она вошла в комнату, там уже оставалась только записка.
– И вы знаете, что в ней было написано? – спросил Ферчайлд.
– Там было написано, что полиция никогда не сможет их обнаружить и что они сами свяжутся с семьей. Сообщался и пароль, по которому де Мерсеро смогут определить, что имеют дело с похитителями.
Полковник на мгновение задумался.
– Кроме того, они строго предупредили; что если хоть одно слово об этом просочится в прессу, ребенка немедленно уничтожат.
– Господи Иисусе! – вздрогнул Сэлмон.
– Да, – кивнул Рокбрюн, – сложно бесследно уничтожить труп взрослого человека. Но крошечный ребенок… Не больше кошки…
«Да, ты не подарок, черт возьми! – подумал Ферчайлд. – Бьюсь об заклад, что за эти шрамы на твоем лице кому-то пришлось дорого заплатить».
– Они? – уточнил он.
– Да, конечно. Полиция сразу заметила это. В записке похитители написали «мы». Их было несколько.
– Если они поставили условием ничего не сообщать в газеты, – сказал Сэлмон, – почему они не потребовали не посвящать в это дело полицию?
– Это было бы невозможно. Дело можно скрыть от прессы. Но слух о нем все равно быстро дошел бы до одного из департаментов и служб французской полиции, которых по крайней мере шесть. Между прочим, в ночь похищения вокруг виллы было много жандармов и агентов в штатском.
– Вот как? – воскликнул Сэлмон. – Значит, это произошло у них под носом?
– Агенты не ожидали похищения ребенка, – ответил полковник. – Они следили, чтобы никто не украл драгоценности или меха.
– А жандармы?
– Они следили за стоянкой автомобилей и проверяли, чтобы в помещение заходили только приглашенные. Охрану выделил комиссариат Канн.
– Следы обуви под окном?
– Были, но нечеткие. Трава под окном была помята, но к тому времени, когда узнали о похищении, можно было определить только то, что к окну подходил один человек.
– А остальные ожидали в машине, – заключил Сэлмон, хорошо знакомый с сюжетами детективных фильмов.
– Угу, – согласился Ферчайлд. – А как насчет машины? Следы покрышек?
Полковник Рокбрюн засмеялся.
– На стоянке было пятьдесят три машины. Так что там был богатый выбор отпечатков: «Роллс-Ройсы», «Бенкли», «Мерседесы», «Ягуары», «БМВ», «Даймлеры», «Ситроены», «Пежо». В общем, ни малейшего намека на след. Полиция сделала все, что могла, а это у нас немало.
– Что вы имеете в виду? – спросил Ферчайлд.
– Должен вам сказать, что Лазурный Берег – это место, где практически невозможно исчезнуть, если власти вовремя оповещены о совершении серьезного преступления. Во-первых, здесь всего две дороги, которые идут параллельно морю и упираются в итальянскую границу со всеми положенными контрольными пунктами. В маленьких горных деревушках легко узнать любого пришельца. Ни один частный самолет не взлетит ни с частного летного поля, ни из аэропорта в Ницце без серьезной проверки.
– Но ведь в дюжинах ваших портов стоят десятки тысяч яхт, моторок и рыбацких лодок, – ухмыльнулся Ферчайлд. – Что вы о них скажете?
– Их контролировать еще легче, – парировал Рокбрюн. – Начальник каждого порта знает своих клиентов. Наша морская полиция ведет патрулирование на быстроходных катерах и ведет наблюдение с вертолетов. С момента объявления тревоги каждое судно, входящее в порт и выходящее из него, останавливалось и подвергалось досмотру. И даже самые маленькие суденышки, находившиеся в море между Сан-Тропезом и Сан-Ремо, вышедшие в море за несколько часов до похищения, останавливались и проверялись нашей и итальянской полицией. Даже теоретически невозможно было вывезти этого ребенка из Франции. Однако они это сделали.
– А как же об этом узнали?
– Никто и не узнал, – ответил Рокбрюн. – Кроме меня.
– Вы? Но как?
Его собеседники были изумлены.
– В ночь после похищения я видел похитителей с ребенком де Мерсеро. Я видел машину, на которой они выехали из Канн, а потом и из Франции.
Оба собеседника смотрели на полковника в полном недоумении и с некоторым недоверием.
– И что же вы предприняли? – немного насмешливо спросил Ферчайлд.
Полковник не обратил внимания на его тон. Перед тем как ответить, он отхлебнул из своего бокала.
– В то время я не имел понятия о том, что происходит. Слова антиквара и его манера держаться развеяли подозрения Ферчайлда. Этот человек говорил правду.
– А где были вы, когда, увидели похитителей? – поинтересовался он.
Полковник поставил бокал. Легкий мелодичный звон утонул в разноголосом шуме.
– Я сидел на том же месте, где сижу сейчас.