Annotation
Обновление от 29.03
Рауэр Регина
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Рауэр Регина
Блюз ночного города
Все события и герои вымышлены, любое совпадение с реальность случайно.
Пролог
1999 год
- Лизавета? Лизавета... - голос, бесцветный и глухой, вмиг заполнил все пространство.
Лиза от неожиданности все-таки поскользнулась, нелепо взмахнула руками. И, наверное, упала бы, но знакомые крепкие руки подхватили ее, помогли обрести равновесие и развернули. Взгляд женщины уперся в широкую грудь. Не пригрезилось как раньше. Он действительно стоял перед ней. Подняв голову, Елизавета наткнулась на насмешливый взгляд голубых глаз. Не пригрезилось... а он несильно изменился за прошедшие десять лет. Только у глаз появились новые морщинки, и на лбу образовалась глубокая складка, раньше она появлялась лишь в минуты раздражения.
- Сергей? - Лиза отступила от него.
- Лизавета, я... - он протянул руку, словно хотел дотронуться.
- Не прикасайся! - она отшатнулась, побледнела. - Не прикасайся. И уходи.
- Лиз...
- Мама, мама! Смотри, какую куклу мы с папой купили, - в Лизу врезалось теплое, вертлявое нечто, которое тут же затеребило рукава шубы, сунуло под нос жесткие волосы куклы. - Здрасьте, а вы кто? Я - Ксанка.
На Сергея смотрела маленькая копия Лизы. Те же необыкновенные синие глаза, брови в разлет, даже нос от любопытства девочка морщила также смешно!
- Мама? - Сергей хмуро посмотрел на женщину.
- Ксана, иди к папе, я сейчас, - Лиза, не обращая внимания на Сергея, развернула и подтолкнула дочь в сторону одной из машин, около которой стоял мужчина и внимательно за ними наблюдал.
Проследив, что дочь благополучно добежала до отца, Лиза посмотрела на стоящего рядом мужчину.
- Сергей, я уже восемь лет замужем, Ксане почти восемь. Пожалуйста, я тебя прошу, заклинаю... - Лиза тревожно вгляделась в потемневшие глаза, - не подходи к моей семье, у нас все хорошо, не разрушай это. Оставь меня в покое! Пожалуйста...
Развернувшись, она быстро пошла к мужу и дочери. Прочь! Сбежать, уйти как можно скорее и не столько от этого человека, сколько от нахлынувших воспоминаний...
Вечером, уложив Ксану спать, Лиза достала с антресолей чемодан и начала собирать вещи.
- Лиза, ты куда собралась? - Андрей застыл на пороге, с недоумением смотря на жену.
- Потом... все потом, Андрей! Нам надо уезжать отсюда, срочно, - подойдя к мужу, Лиза обняла его, уткнулась в грудь, вдыхая родной и такой успокаивающий запах. - Ты не понимаешь, Сергей... он страшный человек. Он не оставит нас в покое.
- Он и есть тот самый... поклонник? Лиза... - отстранившись, Андрей пристально посмотрел на жену, которая весь вечер была сама не своя.
- Андрей, принеси документы, мне пока надо позвонить,- отведя взгляд, отстраненно попросила она.
Игорь ответил практически сразу.
- Лебедева? Нет, прости, уже Исаева. Ты чего так поздно звонишь? - на том конце провода весело рассмеялись.
Лиза прижалась к холодной поверхности зеркала, посмотрела на мигающую лампу в коридоре и тихо ответила:
- Игорь, мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, я знаю, ты сможешь, Сергей вернулся в город.
Отвечать не спешили. Лиза крепко зажмурилась, боясь услышать ответ, стараясь не разреветься. Игорь не поможет. И глупо было надеяться. Конечно, он - Сережин друг, по крайне мере, так шептали. Даже бизнес общий, об этом говорили еще реже и тише, не зная подробностей или боясь их рассказать. Однако он единственный, кто действительно при желании мог помочь. Игорь не такая сволочь, как Сергей, и тогда же он помог! Может, может и сейчас поможет?!
- Давно он вернулся? - бархатный голос, за которым с трудом можно разобрать напряжение собеседника.
Лиза крепче сжала телефонную трубку и начала сбивчиво объяснять:
- Я домой возвращалась, он окликнул, а меня мои ждали, еще Ксанка подбежала. Он злой был. Я испугалась, просила его уйти, но он же... ты его знаешь. Господи, Игорь, я что угодно сделаю, только помоги...
- Значит, вчера - сегодня, - задумчиво проговорил мужчина и уже весело хмыкнул. - Что угодно, говоришь? Ну-ну, завтра в два дома будешь? - и, не дожидаясь ответа, произнес. - Я приеду.
Послышались короткие гудки.
Подняв голову, Лиза взглянула на собственное отражение. Из зеркала на нее смотрела мертвенно бледная женщина с перепуганными глазами. Впрочем, страх был оправдан. Сергей никогда ни перед чем не останавливался. И его появление, как в городе, так и снова в жизни ее, Лизы, ничем хорошим не закончится.
Послышалось тихое покашливание, в дверном проеме стоял Андрей. Посмотрев на застывшего мужа, Лиза тихо ответила на невысказанный вопрос:
- Игорь Юсупов, мой бывший одноклассник. Ксанка с его дочерью еще дружат. Повлиять на Сергея сможет только он. Игорь завтра днем заедет...
...Через две недели Андрея вызвали в Москву по работе. Лиза, изначально собиравшаяся остаться дома и закончить все дела перед переездом, решила съездить с ним.
- Мы завтра вернемся, мам, - Лиза порывисто обняла мать, затем дочь. - Не грустите! Ксанка, слушайся бабушку.
Помахав на прощание, Елизавета села в машину.
- Ты взял тот конверт? - уже выехав из города, спросила женщина, от былой беспечности не осталось и следа.
- Нет.
- Что? Как? Ведь он обещал уехать, если мы вернем, Андрей, ты... Господи, что ты натворил! - закрыв лицо руками, она разрыдалась.
- Лиза, хватит, - Андрей поджал губы, хмуро глядя на дорогу, сложившаяся ситуация его бесила. - Игорь обещал помочь, мы обещали спрятать. Я не веду двойных игр.
- Господи, ты не понимаешь! - глухо простонала Лиза. - Он нас убьет.
- Все обойдется.
Елизавета лишь горестно хмыкнула. Он не представляет о чем говорит и не знает Сергея.
- Что за...
Злой голос мужа заставил вздрогнуть, поднять голову и успеть увидеть несущуюся на них фуру...
Часть 1
Глава 1
6 лет спустя
- Оксана Андреевна, квартира перейдет в собственность известного вам человека, - голос приторный, как целая деревянная шкатулка рахат-лукума, что покупала мама, и сочувствующий. И непонятно спрашивает он меня или утверждает.
Я отстраненно покивала головой. Квартиру было жалко, она дедушкина еще, но изменить ничего нельзя, и в свое время, занимая, где только возможно деньги, я понимала, что расплачиваться буду именно квартирой. Но по-другому поступить я не могла. Бабушкиной пенсии и моих социальных выплат на жизнь хватало с трудом, когда же бабушка заболела, то с деньгами стало совсем трудно. То, что осталось от продажи фирмы отца, разошлось еще в первый год.
- Оксана Андреевна, вы меня слышите?! - тягучий голос проникает в мозг, обволакивает, вызывая тошноту.
Слышу и даже вижу. Не заметить вас, Максим Вениаминович, было очень сложно. Пиджак у вас пузыриться на спине, а манжет правого рукава рубашки замаран и вы, вспоминая о пятне, неловко прячете руку, но потом снова забываете о нем и начинаете размахивать верхними конечностями, хватать меня за руки. Почему-то вы все считаете, что лучший способ выразить соболезнование, это печальный лживый взгляд, медовый голос и утешительное пожатие рук. Контрольным в голову вы используете фразу: "Держитесь!" или "И как вы сейчас, бедные, будете?!" Только глаза у вас всех равнодушные, лишь на дне их теплится тщательно маскируемое любопытство: действительно, как? Выдержите или пополните ряды люмпенов? А еще чужое горе - прекрасный источник сплетен, которые можно смаковать, и оно куда притягательней, чем собственные проблемы, которые почему-то никто не спешит обсуждать.
Я все это поняла и запомнила еще после смерти родителей. Тогда тоже приходили выражать мнимое сочувствие, гладили меня по голове и совали в руки конфеты, но тогда была бабушка, которая ограждала меня от всех и сама была для меня всем. Она быстро пресекла тогда все попытки общественной жалости. И если сначала кто-то еще пытался к нам лезьте, то вскоре отстали, забыли как про что-то страшное и неприятное. Так забывают о бубонной чуме и спаленной из-за нее от греха подальше деревни, убеждая себя, что это было на благо общество. В чем-то они правы...
У меня же остались только девчонки, Настя и Лерка, и незабвенный Максим Вениаминович, юрист моего отца, который считал своим долгом время от времени нас навещать и давать советы. Единственное, что нам реально было нужно, это деньги, которых он ни разу не предложил. Зато сразу согласился помочь мне занять деньги под залог квартиры. Занять де-факто у бандитов. Мне было тринадцать, поэтому афера там была на подлоге и взятками погоняла. Юридические и прочие нюансы меня не волновали, да и не разбираюсь я в этом. Подписав тогда документы, я получила деньги и осознание, что после бабушкиной смерти жить буду в детдоме, они получили бумаги на квартиру в центре города и все драгоценности, которых, к слову, было немало. Оставались еще какие-то формальности, мешавшие выселить нас из квартиры тогда сразу. Я не вникала. Лишь поняла, что квартиру они смогут полностью получить в собственность после смерти бабушки. Впрочем, ждать им было недолго, болезнь прогрессировала и была неизлечима...
Наверное, это все легко оспорить и как-то отстоять квартиру, украшения, ведь с несовершеннолетними по закону такие сделки совершат нельзя, но не хочу. Сделка была заключена мной в здравом уме и твердой памяти. И пытаться извернуться, не выполнить обещание я не могу, меня не так воспитывали, а еще мне по большему счету плевать на все. Нет, умом квартиру жалко, но вот на душе пусто и бороться сил нет, только желание, чтобы все наконец оставили в покое и дали плыть по течению.
Для покоя нужен еще один росчерк на бумаге...
Синяя ручка уже маячит у меня перед носом, а Максим Вениаминович переминается с ноги на ногу. Ждет, но торопить боится. Ему причитается процент и, судя по его услужливости и любезности, весьма неплохой.
- Я смогу забрать свои вещи? - ручка зависла в миллиметре от листа бумаги.
- Разумеется, Оксана Андреевна, - вот теперь в его голос слышится нетерпение и налет раздраженности.
Я задумчиво покрутила ручку. Слышать "Оксана Андреевна" было непривычно и неприятно. С этим человеком мне в принципе было неприятно общаться. Золотая гравировка на ручке блестит в лучах солнца, притягивает мой взгляд. Я все подпишу, но можно же его немного позлить?!
За спиной слышится деликатное покашливание разъяренного зверя. Не стоит усугублять ситуацию. Ставлю размашистую подпись и протягиваю ему бумаженцию.
- Я собирать вещи, подождете меня в машине, Максим Вениаминович? - мило улыбаюсь, злить такой улыбкой людей я научилась у Насти, и, не дожидаясь ответа, выскальзываю из комнаты.
Он должен отвести меня в детдом.
Все вещи, собранные еще с вечера, поместились в один рюкзак. Я не стала брать с собой слишком много. Если верить слухам, то в детдоме всё равно отберут, поэтому с каким-то мазохизмом я вчера разрезала почти треть своего гардероба и, сложив все в пакеты, вынесла на мусорку. Не хочу, что бы мои вещи кому-то достались. Любимых книг у меня не было, не люблю читать, и всю огромную дедушкину библиотеку я тоже оставила новым хозяевам. Там есть старинные тома, смогут при желании выгодно загнать. Зато из шкатулки с драгоценностями мне удалось стащить золотую цепочку с маленькой подвеской: полураскрытая золотая ракушка с черной жемчужиной. Украшение это передавалось из поколения в поколение, и расстаться с ним я не смогла.
В отдаление хлопнула дверь. Максим Вениаминович отчалил ждать в машину. Наконец-то.
Сдерживая слезы, я прошлась по квартире, запоминая, прощаясь с домом навсегда. Уже у самой двери я нерешительно остановилась, глядя на столик. Блокнот и ручка притягивали взгляд. Сделать или нет? Решившись, я торопливо пишу пару строчек и выдергиваю листок.
На пятый этаж дома я мчусь, перепрыгивая через ступени. Дверь мне открывают очень быстро и с изумлением оглядывают с ног до головы.
- Исаева, за тобой кто гонится? - Димка отъезжает на коляске назад, пропуская меня.
Я лишь отрицательно мотаю головой, не могу. Максим Вениаминович и так долго ждет. Вдруг решить вернуться и поторопить меня. Мне же почему-то не хочется, чтобы он знал об этом разговоре.
- Дим, если Настя или Лерка будут меня искать, отдай им, пожалуйста.
Наклонившись я порывисто обнимаю его, глотая слезы, и сую в руки бумажку.
- Прощай! - я выскакиваю на лестницу площадку и кубарем скатываюсь на первый этаж.
В голове еще долго набатом звучат Димкины взволнованные крики и просьбы вернуться. Сам же догнать он меня не может.
***
Детдом располагался не только в другом городе, но и в другой области. Впрочем не так, детдом располагался в десяти километрах от другого города, в лесу, и в другой области. Видимо при выборе мне жилища, они использовали принцип: с глаз долой, из сердца вон.
Доехали мы к вечеру. И после теплой машины, где я успела даже задремать, на улице было очень холодно. Так холодно, что я выстукивала зубами дробь и дрожала от порывов ледяного ветра. Черт бы побрал эту позднюю осень. Максим Вениаминович куда-то умотал, приказав его ждать и никуда не уходить. Будто я горела желанием куда-то соваться или мне было куда идти.
Поудобней перехватив рюкзак, я оглядела окрестности. Прямо передо мной возвышалось трехэтажное старое здание с черными провалами окон. Свет горел лишь в нескольких окнах первого этажа, и на втором нет-нет мелькали блики. Наивная мечта, что выберут мне относительно нормальное заведение, скончалась в муках. Ничего, переживу. Вздохнув, я прокрутилась вокруг свое оси. Было еще не совсем темно, и я смогла разглядеть покосившуюся железную качель на игровой площадке и деревянную беседку на другой стороне от дороги, на которой я собственно и стояла, снова привалившись к машине. Асфальт же стелился до самого бетонного крыльца, с двух сторон огибал здание, скрываясь. Были еще железные двухметровые ворота, которые с лязгом нам открыл хмурый сторож, пара неказистых яблонь и рябин. Да уж, новый дом оптимизма не внушает.
Максим Вениаминович вернулся спустя десять минут, когда я окончательно задубела и даже зубами уже не получалось выбивать дробь.
- Пошли, тебя ждут, - меня окинули недовольным взглядом и, схватив повыше локтя, повели.
Шел он быстро, поэтому меня он практически волочил за собой. Я же с трудом успевала переставлять ноги и придерживать рюкзак, норовящий сползти с плеча. Пред директором детдома я предстала как марафонец после затяжной тренировки. Тяжело дыша и сдувая со лба прилипшую прядь волос, я с любопытством изучала сидящую за столом женщину лет пятидесяти. Светлые волосы были уложены в высокую прическу, белая рубашка с жабо очень ей шла, в свете лампы поблескивали брильянтовые запонки, такие же носила бабушка, когда была еще здорова. Тонкие пальцы женщины унизаны золотыми кольцами и, конечно, был еще маникюр, неброский, но стильный, как и макияж. И вообще выглядела она очень холеной. При нашем появлении женщина встала и доброжелательно улыбнулась. Только вот глаза оставались холодными, как ветер за окном.
- Виолетта Эдуардовна, прошу любить и жаловать Оксана Исаева, - Максим Вениаминович взял меня за плечи и поставил перед собой. - Мы с вами о ней говорили, девочка она хорошая, воспитанная. Проблем с ней не будет.
Не обращая на него внимания, Виолетта Эдуардовна чуть кивнула головой и подошла ко мне так, что я смогла почувствовать запах розового масла. С трудом подавила в себе желание отшатнуться, ненавижу розовое масло. Когда бабушке сообщили, что родители разбились, она как раз держала в руках флакончик с эти маслом. Флакон тогда выпал из ее рук, разбился. Запах в раз заполнивший всю квартиру был стойки, липкий. Все похороны и поминки меня преследовал этот запах, сводил с ума. И до сих пор розовое масло у меня ассоциируется с бедой.