- Серая Дама, призрак Когтеврана. Нормальная такая телочка. Иду, иду!
Захлопнув дверь, Винчестер подтянул штаны и, лучезарно улыбнувшись во все свои коронки, поприветствовал библиотекаря.
- Если это по поводу томика Маяковского, то отдам его в среду.
- Нет, – отмахнулся Стефан. – Помнишь, я рассказывал тебе про розовый блокнот цыганенка Тома и про «Кровавых песняров»?
Дин потупил взгляд.
- Я, наверное, был тогда бухой.
- Пошли со мной, – не слушая, сказал Стефан, потащив трудовика за собой. – Пока не поздно, мы должны поговорить с Клаусом.
- Нах?
- Если это он открыл Тайную комнату, то должен знать, как закрыть ее.
- Не понял…
- Ты тупой. Просто иди за мной.
Дин согласился и поспешил следом, вверх по лестнице, в гримерку «золотого голоса Хогвартса».
Дверь, украшенная новогодней гирляндой и чопорной табличкой «Клаус Майклсон. Бог романсов и гений попсы», оказалась настолько крепкой, что Стефан, постучав, отбил себе кулак.
В гримерке послышались шаги и тут же дверь распахнулась.
- Кто там, блядь, ходит?! – прорычал Клаус, перезаряжая охотничье ружье. – Это кому там черепушка жмет? Как отхуя…а, это вы. Заходите, чаем угощу.
Стефан и Дин зашли в милую комнатушку с пастельно-бежевыми стенами и пушистым белым ковром. Длинное боа из перьев, накинутое на торшер, кружевные салфетки, массивная штора, украшенная разноцветными маленькими лампочками – казалось, здесь обитает не брутальный певец, а какая-нибудь Барби.
Клаус усадил гостей на диван и, поставив на хрупкий столик тарелку с ватрушками, достал из шкафа самовар.
- Что-то ты бледный, Клаус, – протянул Стефан. – Ты же слышал про стерву?
- Все слышали, – только и сказал Клаус, опустив самовар на стол.
- Клаус, – дожевав ватрушку, сказал Дин. – Надо поговорить.
Клаус вскинул брови и только хотел что-то сказать, как в дверь гримерки участливо постучали.
- Бегом в шкаф, – прошипел Клаус, заталкивая Стефана и Дина в укрытие. – И чтоб ни звука.
- Но…
- Цыц!
Плотно прикрыв дверцу, Клаус поспешил впустить очередных гостей.
- Твою мать, – прошипел Дин. – Это что…кокошник?
- Мы в шкафу для народных нарядов, – пояснил Стефан, разглядывая высокие щегольские сапоги и веночки. – Приоткрой дверцу.
Дверца со скрипом приоткрылась, Дин едва не выпал, но, схватившись за вешалку, устоял на ногах. Стефан, прищурившись, начал подсматривать.
- Добрый вечер, мой зайчик, – защебетал Люцифер, расцеловав Клауса в обе щеки. – Прости за поздний визит.
- Входи, – пригласил Клаус, глядя на своего гуру. – Ватрушки будешь?
- С превеликим…
- Не время ватрушки жрать! – послышался в коридоре незнакомый резкий голос.
В гримерку вслед за Люцифером вошел высокий мужчина с длинными темными волосами и щетинистым подбородком. Одет незнакомец был в застиранный деловой костюм, который висел на нем, как пижама на швабре.
- Ох, мистер Блэк, – покачал головой Люцифер. – Что ж вы такой резкий? Вас что, шмель в попу жалит?
Сириус Блэк взглянул на министра магии, как на кусок фекалий и, протянув Клаусу какие-то бумаги, откашлялся.
- Тут такое дело, Никлаус, – произнес Сириус. – Маньяк на свободе. Люди страдают.
- Я никогда не…
- Полно вам, голубчик, пиздеть безосновательно, – вступился за Клауса Люцифер.
- Действительно. – В гримерку вошел Деймон Сальваторе. – Кто этот мужик?
- Сириус Блэк, – представился мужик. – А вы, как я понял, профессор Сальваторе. Наслышан, наслышан. Ваш портрет мой крестник повесил в спальне и молится ему три раза в день, когда бывает у меня на каникулах.
Деймон чуть покраснел.
- И, тем не менее, – продолжил Сириус. – Я только что говорил с чиновниками. Боюсь, у меня скверные новости. Перво-наперво, я вынужден забрать Никлауса Майклсона.
Стефан в шкафу охнул.
- Куда забрать? – выдохнул Клаус. – В следственный изолятор «Азкабан»?
Сириус не успел ответить, так как Деймон тут же ринулся в защиту певца.
- Не по понятиям это! Еще доказать нужно, что Клаус – наш маньяк.
- Как раз по понятиям, – отозвался Сириус, нашарив в кармане наручники.
- Клаус уйдет отсюда только вместе со мной!
- Тогда сразу перейдем ко второму делу. В связи с невыполнением вами, профессор Сальваторе, служебных обязанностей, а именно достойного обучения и защиты студентов, родительский комитет Хогвартса требует вашей отставки.
Деймон уставился на Сириуса, как на душевнобольного.
- Вы можете первое время оставаться в замке, однако, звания «генералиссимус» вы лишаетесь, – нараспев сказал Сириус. – Пожалуйста, сдайте звездочки с погон.
И, наслаждаясь произведенным эффектом, Сириус решил подытожить.
- Что до вас, уважаемый министр магии, у меня есть прошение и о вашей отставке. Ибо проблема с хогвартским маньяком была халатно проигнорирована вами.
- Что? – прорычал Клаус. – Давайте, уберите с постов Люцифера и Сальваторе! Тогда всем жопа настанет.
- А вы, задержанный, имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, будет использовано против вас.
- Литр водки. Хрен вы используете против меня литр водки! – крикнул Клаус, когда на его запястьях щелкнули наручники.
И, обернувшись напоследок, Клаус обвел взглядом гримерку.
- Если кто-то хочет что-то найти, пусть идут в лес. В лесу загадок много, – произнес Клаус, глядя на шкаф, в котором прятались библиотекарь и трудовик. – Да иду я, иду!
- Больше здесь делать нечего, – вздохнул Люцифер, когда Клауса увели под белы рученьки в следственный изолятор. – Вы идете, товарищ генералиссимус?
- Уже не генералиссимус, – проскрипел Деймон.
Люцифер ласково улыбнулся.
- Генералиссимус – это не только воинское звание. Это состояние души. А душу у вас никто не отнимет.
Деймон вздохнул и первым вышел из гримерки. А Люцифер, едва заметно подмигнув шкафу, лебедушкой выплыл следом.
* *
Опустив на прикроватную тумбочку охапку листьев лопуха, надерганных у крыльца, Деймон сел на табурет перед койкой с каменной девкой на ней.
- Пляши, стерва, лишили меня звания, – сказал военрук. – Небось, сидишь там, в аду, и радуешься.
Конечно, Гермиона не ответила, однако, бывший генералиссимус, настолько верил в их ментальный диалог, что продолжил:
- Северус говорит, что Ахуитительный Чудо-Квас почти готов. Недолго тебе, стерва, камнем на койке лежать. – Деймон глянул в остекленевшие глаза и усмехнулся. – Нет, ну какая же у тебя страшная рожа…
Медсестра покрутила пальцем у виска и вышла из больнички.
- Вот что ты за человек, стерва? Только я начал тебя ненавидеть чуть меньше, как ты нарвалась на маньяка. И все, в пизду наши негласные договоренности.
За ширмой, установленной у соседней койки, кто-то громко всхлипнул. Деймон, потянувшись и заглянув за ширму, увидел на койке вытащенного из мавзолея Эдварда, не подающего никаких признаков жизни. А рядом, на стуле, сидел Джереми Гилберт и, высмаркиваясь в свой дорогущий шелковый шарфик, тихонько проливал горючие слезы над телом возлюбленного.
- Ну что ты, петушара, соплями по Эдику мажешь? – раздобрился Деймон. – Не сцы, Квас почти готов.
Джереми зарыдал еще громче и, кинувшись к военруку, рухнул ему на грудь и захныкал так громко, что стекло в его хипстерских очках треснуло.
- Ну все, – пробухтел Деймон. – Только Катерина и Долгопупс имеют право рыдать на моей груди. Слышишь, петушок?
Джереми что-то пробулькал в ответ. А Деймон, отвернувшись, снова взглянул на Гермиону.
- Нужна ты мне, стерва. Клауса посадили, Люцифера с поста сняли. Стефан еще со своим розовым блокнотом…нужны мне чьи-то мудрые мозги, горячее сердце и страшная рожа. Ну, пойду я, стерва. А то заплачу, – отпихивая от себя Гилберта, сказал Деймон, сжав напоследок твердую руку кудрявой девки.
Сжал и ощутил пальцами кусок бумажки, зажатый руке Гермионы.
- Что за хуйня? – прошептал Деймон, пытаясь вытянуть бумажку. – Стерва, мать твою….
И, с помощью Джереми, все-таки вытянув бумажку, чуть надорвав ее, Деймон, как мог, распрямил ее и поднес к настольной лампе, читая написанное.
Лицо генералиссимуса вытянулось, рот приоткрылся, а глаза от изумления сошлись на переносице.
- Ну ты даешь, – прошептал Деймон. – Ай да стерва, ай да сукина дочка…
====== Глава 21. ======
- А мы точно все правильно делаем? – в который раз спросил Стефан.
- Естественно, – кивнул Дин, переступая через корягу.
Неутомимые искатели истины, просочившись мимо охраны, спустились по тропе в Запретный лес и, отмахиваясь от комаров, шли, куда глаза глядят. Винчестер, вооруженный граблями, махал ими так, что едва не зашибал Стефана, а сам библиотекарь, будучи куда как более смышленым, нежели трудовик, внимательно изучал следы на тропе
- Есть, – шепнул Стефан, посветив на дорожку газовой зажигалкой. – Следы. Предположительно сорок пятого размера.
- Обрати внимание, как втоптана пятка в землю. – Будь рядом Шерлок Холмс, он бы расцеловал Винчестера за проявление проблесков дедукции. – Значит, каблук был довольно высоким. Притом, что обувь – явно мужская. Кто может носить обувь на каблуке?
- Клаус, – прошептал Стефан.
- Ты понял это по следу? – восхитился Дин.
Стефан помотал головой и указал пальцем на древний тополь, на стволе которого перочинным ножом было нацарапано «Здесь был Клаус».
- Туда, – сказал библиотекарь, поспешив вглубь зарослей.
Какой секрет таил Майклсон в лесу? Если не додумался Стефан, то Дин и подавно.
- Знаешь, мы могли бы догадаться, – протянул Стефан. – Что в лесу кто-то есть.
- Как?
- Помнишь, Аларик был в лесу в разведке? И вернулся пьяный. Кто-то же его споил!
- Мы оба знаем, что он мог нажраться сам.
- Но не до такой степени. Кто-то вывел его из леса.
Дин поразился светлой голове вампира и закивал. Вот они уже вышли из колючих зарослей, расцарапанные и усталые, и оказались на поляне. И только Дин хотел достать из кармана беляш и передохнуть, как Стефан подпрыгнул.
- Смотри! – воскликнул он, указав пальцем вдаль.
В промозглой тьме виднелся костер, как крохотная яркая точка на черном холсте ночи.
Стараясь не шуршать и не дышать, не чавкать и не сопеть, путники прокрались по тропе к извилистой дороге, усыпанной камнями, к землянке.
- Выйду ночью в поле с конем, – пропел тоненький женский голос.
Дин посинел от страха.
- Ночкой темной тихо пойдем, – отозвался хор мужских голосов.
Стефан, достав из кармана пластмассовую вилку (да, во всем, что касалось самозащиты, Стефан был идиотом), и прокрался еще ближе.
Пение становилось громче. Дин от волнения едва не поперхнулся беляшом.
И, на свою беду, поперхнулся-таки.
Пение стихло.
- Клаус? – кликнул девичий голос, еще недавно певший песню про коня. – Клаус, это ты?
Стефан, увидев, что сидящие у костра мужчины потянулись за длинными палками, понял, что конспирация провалена. Ничего не оставалось, как выйти из укрытия.
- Мы друзья Клауса, – сказал Стефан и, вылезая из-под куста, поднял руки вверх.
Но, глянув на девушку, приблизившуюся к нему, отпрыгнул назад, повалив на землю Винчестера.
- ТЫ?
- Ты? – ужаснулась девушка.
- Хуясь, – только и протянул Стефан.
Винчестер, не понимая ровным счетом ничего, оглядел девицу, напугавшую библиотекаря. Это была странного вида особа, одетая в нарядный сарафан и красные сапожки, а кокошник, подрагивающий на ее голове, очень уж аутентично сочетался с длинной белокурой косой.
- Так она ж у тебя на свадьбе была, – ойкнул трудовик, смутно припоминая девушку.
- Что ты здесь делаешь, Ребекка? – спросил Стефан и, глянув на двух мужчин, одетых в льняные косоворотки, кивнул. – Элайджа, Кол, рад видеть.
Ребекка Майклсон, жестом пригласив гостей присесть к костру, поправила кокошник на голове (одевал ее явно Клаус) и села рядом.
- Элайджа, я думал ты погиб, – произнес Стефан.
- Негоже тебе, отрок, думать, аки самый разумный здесь, – пробасил Элайджа. – Коли пришел к костру, слово молви.
- Я чего-то не понимаю, – простонал Винчестер.
- Это – родня Клауса, – шепнул Стефан. – Но что вы здесь делаете?
- Где Клаус? – в свою очередь спросил Кол.
- В следственном изоляторе «Азкабан».
Ребекка картинно прижала руки ко рту.
- На Хогвартс нападает маньяк, – сказал Дин. – Вы же знаете о Хогвартсе?
- Знамо дело, – произнес Элайджа. – Знаю, знаю, Никлаус давеча сказывал о супостате лихом, что пол хогвартский топчет.
- То есть, это не вы – маньяки? – Из Дина был парламентер, как из говна пуля.
Майклсоны взглянули на него, как на идиота.
- Почто ты, отрок, тупой, аки пень? – крикнул Кол.
Ребекка, единственная, кто изъяснялась на понятный Винчестеру мотив, осадила братьев и, подсев к нему, произнесла:
- Да как бы мы смогли из человека камень сделать? Максимум фарш. Нет, тут другое лихо. Супостат родился в замке, а мы лишь с гастролями там выступали.
- С гастролями?
Ребекка глубоко вздохнула и начала свой интереснейший рассказ.
- Были мы вокально-инструментальным ансамблем, причем талантливым, на Евровидение даже один раз ездили, правда на сцену нас не пустили, но то такое… Все как полагается: Клаус пел, Элайджа на балалайке играл, Кол – на гармошке, а я на гуслях брынчала.
Кол подкинул в костер несколько веточек и закивал.
- Пришел к нам как-то в гримерку мужик с бородой, назвался директором Хогвартса, – продолжила Ребекка, накинув на плечи пуховой платок. – Предложил в Хогвартсе выступить, мол, культурный уровень там прихрамывает. А мы и согласились, денег-то нам немерено отвалили. Эх, знали бы мы, что нам боком эта затея выйдет.
- Это как?
- Шесть концертов дали, публика очень довольна была. Но вот напасть: какая-то сволочь начала на детей нападать. Ну и начали на нас косо глядеть. Я говорила Никлаусу, мол, уезжать надо, но он сказал, что романсы ему дороже безопасности.
И однажды ворвался к нему в гримерку какой-то цыганенок. И орать начал, что знает все, сейчас всех сдаст. А было это в аккурат после того, как одна наркоманка в туалете померла. Вот на нас это дело и повесили, а все потому, что не вовремя мы с концертами подоспели.
Стефан сочувственно повесил голову.
- А Никлаус, дабы нас всех в каземате не заперли, сам во всем и сознался, – подытожил Элайджа. – Так и сказал: «Бегите, родичи, даст Бог, свидимся».
Дин, промокнув футболкой мокрые от слез глаза, всхлипнул.
- Отмотал в СИЗО двенадцать лет, за серийные убийства, – вздохнула Ребекка. – Но не сломался. Песни новые подхватил, а когда вышел, мы «Владимирский централ» даже у мэра на дне рождения исполняли. И вот опять брата нашего повязали.
- Нехристи богогадские, – выплюнул Кол. – Не мы детишек убивали. Не по-человечьи это.
Не поверить Майклсонам было невозможно. Ясные очи Ребекки смотрели так заискивающе, что Стефан окончательно уверился в том, что Клауса подставили.
- И давно вы здесь? – поинтересовался Стефан, оглядев землянку, белье на веревке и гарцующего вороного коня на поляне.
- Как Клаус в замке осел, так мы сюда и пробрались, – пояснила Ребекка. – Мне бы жениха искать, а то в девках засиделась, а я здесь кукую.
Глаза Дина загорелись, как два маяка.
- Слушайте, барышня, – сказал трудовик. – Брат у меня есть. Вот как для вас рожденный.
- Кто такой? – всполошился Элайджа.
- Повар. Да они с Ребеккой будут как Василиса Прекрасная и Иван-дурак!
- Эка благодать! – обрадовался Кол. – Слыхала, сестрица? Недолго тебе девкой просиживать, косу девичью отращивать!
Вроде все остались довольны, но Стефан все-таки нервничал. Вот Ребекка уже угощает их кисельком да пряниками сусальными, а на душе все равно неспокойно.
- Ну мы пойдем, пожалуй, – сказал библиотекарь, встав на ноги. – Рад был свидеться. Спасибо за информацию…
- И за пряники, – поддакнул Винчестер.