Именно здесь, утром в пятницу прошлой недели в дальнем углу между столами у окна и была найдена мертвой молодая женщина, числившаяся старшим преподавателем кафедры стандартов и технологий. Ее обнаружили лишь к полудню, да и то почти случайно - одна из студенток заметила тело, потому что нагнулась поднять упавшую ручку. Коля увидел фотографию умершей в траурной рамке на доске объявлений рядом с секретариатом. Это была не очень привлекательная полноватая женщина лет тридцати пяти, с одутловатым лицом в очках с толстыми стеклами и грубой оправой и прической под Надежду Крупскую. Рассматривая фотографию, Коля немного смущенно подумал, что она, наверное, была доброй и порядочной, но не слишком умной и простоватой. Ее звали Вера Панфилова.
Коля простоял перед фотографией минут пять, упорно вглядываясь в черты Панфиловой. У него имелась своя собственная теория, согласно которой любая информация свободно витает в атмосфере в виде своеобразных атомов, и главная задача следователя - ее обнаружить, отфильтровать и правильно прочитать. Лицо на фотографии по этой теории тоже должно было нести в себе какую-то информацию, нужно было только волевое мыслительное движение, чтобы настроиться на нужный лад и разгадать ее. Коля честно пытался прочитать на лице женщины тайну ее смерти, но у него нечего не вышло. Он простоял несколько минут перед фотографией, но, в конце концов, человеческая мысль отступила перед непостижимостью мироздания. Может быть, вдруг подумал он, на самом деле нет никаких тайн, и не надо ничего разгадывать - женщина просто обладала слабым здоровьем, и организм не выдержал удара отравы.
Коля вздохнул и пошел разыскивать кафедру, на которой работала Панфилова. Искать долго не пришлось: завернув за угол он увидел женщину в очках, запиравшую на ключ одну из дверей. Он спросил ее, как пройти на кафедру общих технологий.
Женщина вдруг сильно покраснела и даже немного присела от испуга. В районе грудной клетки у нее что-то сильно скрипнуло. "Наверное, косточки от бюстгальтера", - подумал Коля.
- А вам к-к кому? - почти заикаясь, с придыханием спросила женщина.
- Я по делу Панфиловой, - ответив Коля, - тоже почему-то покраснев и смутившись. - Помощник следователя... Я вам сейчас покажу удостоверение. - Коля стал искать удостоверение в кармане, но вспомнил, что ему его так и не выдали.
- Ах, нет, нет, - не надо... я вам верю, - по-прежнему с придыханием сказала женщина, сильно нервничая и поправляя очки, - я вам верю, верю, конечно... Она запнулась, потом схватилась за ключ и стала судорожно поворачивать его в замке. - Заходите, пожалуйста... Я тут завкафедрой... Нина Владимировна... так что вам ко мне, я думаю, - обреченно заключила она.
Пока она представлялась, ключ, наконец, повернулся, как нужно, и они вошли. Кафедра напоминала маленькое подсобное помещение, забитое ненужной мебелью и разным хламом.
- Садитесь, вон туда, у стола, - продолжала судорожно хлопотать Нина Владимировна. Косточки ее бюстье скрипели, как немазаная телега. Нина Владимировна ничем не походила на респектабельных завкафедрой из более престижных вузов. С виду она была невзрачной, рыхлой женщиной предпенсионных лет в плохо сидевшем старомодном костюме. Доживи Вера Панфилова до возраста своей руководительницы, и смени она немножко прическу, она превратилась бы в ее совершенную копию.
Коля с усилием выдернул себе стул из пирамидки пластиковых сидений и сел. Нина Владимировна бочком втиснулась напротив.
- Через десять минут закончатся занятия, сюда придут другие преподаватели..., - начала пугливо, почти шепотом, объяснять она, - станет тесно... неудобно... поэтому я очень прошу вас задать ваши вопросы покороче, если, конечно, такое возможно... кроме того, знаете, очень сложный день сегодня... мне нужно еще до трех успеть в учебный отдел подготовить отчет... квартальная переаттестация... поэтому прошу вас... чтобы не очень долго...
Коля еще больше растерялся. Трепетная и неловкая завкафедрой трепетными и неловкими словами ясно давала понять, что не собирается долго с ним валандаться.
- Я все же хотел бы, чтобы вы рассказали, как все это произошло, - сказал он. - Пожалуйста, опишите Панфилову как вашего сотрудника. Кто были ее друзья, враги? С кем она общалась на той вечеринке?
Нина Владимировна занервничала еще больше. Она поняла, что колины вопросы могут занять очень большее количество ее кафедрального времени.
- Я думала... вы спросите... о более конкретных вещах... - уговаривающее затрепетала она, - сотрудники милиции, которые приходили в тот раз, например, спрашивали о бутылке... о бутылке... - она страшно замялась, - о бутылке... той ужасной водки...
В общем-то, Коля тоже собирался спрашивать о "той бутылке", но взволнованность завкафедрой на него подействовала гипнотически, и он ляпнул первое, что пришло на ум.
- Я вас все-таки прошу ответить на мои вопросы, - сказал Коля. Он постарался придать своему голосу как можно больше жесткости. Это на время помогло. Нина Владимировна с отчаянным скрипом выдохнула воздух из сдавленной бюстгальтером груди, внутренне собралась и приступила к делу.
- Вера Алексеевна, Верочка Панфилова... - она вздохнула, - она была, знаете, такой очень спокойной женщиной... не скажу, что незаметной... свои проблемы, знаете ли, есть у всех... мы все очень сожалеем... весь коллектив... не можем до сих пор оправиться... очень, очень большая потеря... такая приветливая, доброжелательная женщина... одинокая... как говорится, личная жизнь не устроена... жила одна... исполнительная... студенты ее любили...коллеги любили... ну что вам еще сказать?.. на работу приходила всегда вовремя... жизнерадостная, если можно так выразиться... добрая, аккуратная... прекрасная, замечательная женщина, хороший сотрудник... работала у нас уже восемь лет...
- А как у нее было со здоровьем? Не было ли проблем с сердцем или других каких болезней, - спросил Коля, увидев, что Нина Владимировна безнадежно завязла на перечислении анкетных данных.
- Здоровье?... ах... видите ли... про здоровье ее я мало что знаю... - снова начала переживать Нина Владимировна, - ну конечно, можно сказать, были проблемы со здоровьем... как и у всех у нас при нашей жизни... зрение у нее, знаете ли, было неважное... она постоянно жаловалась, что у нее портится зрение от проверки контрольных... этой зимой вот брала уже больничный... но у нас, знаете, все берут больничный зимой, потому что у нас тут такие холодные аудитории... умом невообразимые сквозняки... и потом, преподаватели постоянно подхватывают грипп от студентов... зимой это совершенно неизбежно... я сама тоже очень часто простужаюсь...
Дверь открылась, и на кафедру вошли две преподавательницы, такие же невзрачные и плохо одетые, как и их начальница. Нина Владимировна немедленно отвлеклась от своего рассказа, подскочила на стуле и бросилась хлопотливо кивать и здороваться с вошедшими. Хлопотливость и взволнованность оказалась ее характерной чертой, а вовсе не показателем внезапного испуга, как было подумалось Коле в самом начале.
- Здравствуйте, Татьяна Никитична... здравствуйте, Светлана Анатольевна... скажите, вы уже сдали свой квартальный план?... обязательно сдайте сегодня же!...
- Так я ж уже сдала секретарше, Нина Владимировна, что вы! разве она вам не показала? - бойко отрапортовала одна из женщин, - я Ирочке отдала еще утром, и она положила в одну из стопочек возле компьютера. Вот, кажется, в ту стопочку, на которой чья-то сумка стоит? Это чья же сумка-то? Кто сумку забыл? - спросила она, приподнимая колину сумку.
- Это моя, - обнаружился Коля.
- Ваша? ой, извините, - повернулась к нему бойкая старушка, - у нас тут ничего нельзя оставлять, и не потому что воруют - упаси боже, у нам таких нет! - а потому что места мало. Борьба за каждый сантиметр! - она хихикнула, а затем спросила, - А кто же это будет такой интересный молодой человек, Нина Владимировна? Уж не новый ли наш преподаватель, что на место Панфиловой?
- Нет, нет... - изможденно ответила Нина Владимировна, мгновенно потускнев при упоминании этого имени. - Увы, Светлана Анатольевна... это не на место Панфиловой... это - по делу Панфиловой... молодой человек... - ах простите, напомните, как вас представить? - следователь...
- Так ведь уже же было разбирательство! - затараторила общительная пожилая дама, - вот, в ту пятницу во время большого перерыва Нина Владимировна всех нас посадила в седьмой аудитории, мы все организованно и написали объяснительные записки: кто где был на той вакханалии. И кто что там пил. Я уже говорила Ирочке: слава богу, что никто больше с нашей кафедры не потравился той проклятой водкой. У нас здесь почти одни пенсионерки, и здоровье у всех уже давно ни к черту при такой жизни! И большое счастье, что никому больше из наших она не попалась, иначе бы у нас полкафедры уже вынесли в гробах!
- Откуда же у вас оказалась эта водка? - спросил Коля.
- Банкет... - бестелесно выдохнула Нина Владимировна и снова завздыхала.
- Был большой банкет, - жизнерадостным тоном пояснила ее подчиненная. - начальство совместило 8 марта со слетом спонсоров нашего любимого вуза - черт бы его побрал с такими зарплатами.
- Водка была позднее. Водку принесла мужская половина уже ближе к концу, - пояснила другая преподавательница, которой до этого времени никак не удавалось вставить в беседу свое мнение, - лично я была шокирована: пить водку в учебном учреждении! Что за безумная фантазия! Коньяк - хороший по качеству - Наполеон или еще вот этот есть очень хороший - как его? ну как же его! эх, забыла! - куда ни шло, но водка!... я этого не понимаю! Подумайте только! Преподаватели распивают паленую водку в высшем учебном заведении! И мы считаем себя культурными интеллигентными людьми?!
Глава 3
Вошло еще несколько преподавательниц. Все они были по виду пенсионерки, лишь одна показалась Николаю сравнительно молодой. На кафедре сразу стало невероятно тесно.
- Ну вот видите... я же говорила... - испуганно зашептала Коле завкафедрой, то и дело подскакивая со стула и приветственно кивая подчиненным, - занятия закончились... теперь тут будет не повернуться... сами видите... Валентина Степановна, вы уже сдали квартальный отчет? - закричала она одной из старух.
- Но опросить-то я все равно всех обязан, - сказал Коля, снова подпустив в голос жесткости. Но этот прием уже, похоже, не действовал. Коле никогда не удавалось долго выглядеть жестким. Нина Владимировна отошла от первого впечатления, и уже раскусила, с кем имеет дело.
- Валентина Степановна, подойдите-ка сюда, пожалуйста, - позвала она, и в ее голосе в первый раз прозвучала нотка начальственной твердости. - Вот, познакомьтесь, это молодой человек из... эээ... следственного отдела. Он занимается... несчастным случаем с Панфиловой, ох ох бедная женщина. А это Валентина Степановна, мой заместитель. У Валентины Степановны сейчас, к счастью, "окно", и я ей поручаю ответить на все вопросы, которые вы, молодой человек, посчитаете необходимым ей задать. А мне разрешите откланяться... мне очень срочно нужно... я - в учебный отдел...
И Нина Владимировна мигом ринулась вон, неуклюже задевая стоявших на ее пути.
- Да что ж вам рассказать-то? - заботливо спросила Валентина Степановна, садясь на место начальницы, и по-старушечьи складывая руки под подбородком. - Мы ведь уже все, пожалуй, рассказали тем мужчинам, кто до вас приходили.
- Прежде всего, меня интересует, как получилось, что на вашем празднике оказалась паленая водка, - сказал, изменив подход, Коля. - Желательно выяснить, кто ее принес?
- Принесли не мы, ни в коем случае, и слава богу, грех этот не на нашей кафедре, - опять вмешалась словоохотливая Светлана Анатольевна. Она и еще несколько других любопытствующих женщин сгрудились у стола и образовали вокруг Коли плотный кружок. - Водку принесли они. Те, кто сидит в том крыле, - последние слова она произнесла, таинственно понизив голос.
Стоявшие рядом женщины тоже вдруг все приняли заговорщицкий вид и дружно закивали. Кое-кто хитро захихикал.
- Ага, вот пусть теперь и расхлебывают, - мстительно сказала вполголоса одна из преподавательниц. - Они и так все здесь захватили. Совсем стыд потеряли.
- Про кого это вы тут секретничаете, барышни? Про этих? - с ходу вмешался в разговор только что появившийся невысокий отдышливый человечек с зеркально гладкой, словно только что после курса химеотерапии, лысиной. - Эти ни за что отвечать никогда не будут. И не мечтайте! У них охранная царская грамота.
- Да ведь вы с ними сами весь тот вечер пили, Павел Иванович, - с добродушной пенсионерской игривостью откликнулась Светлана Анатольевна, - вот и расскажите нам, откуда они приволокли водку. Вот тут как раз товарищ - или как теперь говорят, господин - следователь интересуется... в связи с Панфиловой..., - намекающим тоном добавила она.
- Жалко женщину, конечно, - сказал Павел Иванович, деловито сбрасывая пальто, - Глупейший случай! Кто б мог подумать, что так кончится! А водку действительно пили неизвестного происхождения. В том крыле разгулялись не в меру и послали девчонок-секретарш в ближайший притон за выпивкой. Те и нахватали не знай чего. Мужикам нипочем, а девушка погибла.
- Пожалуйста, по порядку, - вклинился, наконец, Коля, - кто у вас находится в том крыле, и что такое у них происходило?
Этот вопрос вновь вызвал среди женщин кривые ухмылки и непонятные междометия.
- В том крыле у нас находится ректорат, юноша, - пояснила важным тоном Светлана Анатольевна, - а у ректора в больших друзьях ходит одно очень влиятельное лицо государственного уровня... - далее последовала значительная пауза, и была таинственно произнесена фамилия лица государственного уровня, - а у этого государственного человека есть поддерживающая его партийная ячейка... вот эти-то господа и устраивают постоянно тут свои совещания, встречи, съезды, собрания ...
- Сборища!.. - ехидно шамкнул кто-то над колиным ухом.
- И это происходит с любезной подачи нашего ректора, - продолжала ядовитым тоном ябедничать Светлана Анатольевна. - А нас тем временем, как в концлагере, сгоняют всех в это крыло, и мы ютимся по нескольку групп в одной аудитории.
- Да безобразие полное вообще! - выкрикнул тут же разгорячившийся Павел Иванович. - По три-четыре группы нагоняют! как в деревне! изба-читальня! позорище, а не вуз!
Преподавательницы возмущенно зашумели.
- А кафедра у нас какая! Вы только взгляните, какая у нас кафедра! Конура! В конкуре ютимся! - еще сильнее расходился Павел Иванович, - а вы бы посмотрели, для сравнения, какие хоромы у них в том крыле!
- А как могло оказаться, что они (пришлось условно принять как данность, что есть какие-то особенные "они"), - пили с Панфиловой водку? - спросил Коля. - Ведь она была с вашей кафедры, а они - с того крыла.
Женщины и лысый Павел Иванович слегка замялись.
- Я уж сама и не помню... вы помните, Татьяна Александровна, как там оно было, на восьмое марта-то? - начала расспрашивать активистка Светлана Анатольевна, - я-то ушла, как только кафедральное шампанское распили - чего ж тут сидеть, что я тут не видела? Подпитых дядек с водкой? Они в наше крыло пришли "девочек" искать, умники. А у нас, как на грех, почти одни пенсионерки! Молодым, вот, может, интересно, было погулять... - она хихикнула, обернувшись к единственной молодой женщине на кафедре, - а я женщина семейная, мне недосуг.
Коля ухватился за эту реплику.
- Получается, как вы говорите, все пожилые разошлись по домам, и остались только молодые преподаватели... то есть, преподавательницы? А кто же еще остался кроме Панфиловой? Вы? - обратился он к молодой преподавательнице, которую выделила своим кивком Светлана Анатольевна.
- Нет, - сдержанно и немного угрюмо ответила она. - Меня тоже звали, но я не пошла. Была охота сидеть с пьяными мужчинами! - она презрительно передернула плечами.