— С удовольствием, — ответил Ник Картер.
Он хорошо понимал, что его собираются увезти куда-то, но именно это-то и побудило его принять приглашение, так как он надеялся таким путем скорее узнать намерения барона и его сообщников.
Недолго думая, он сел в темную карету.
Дверцы тотчас же захлопнулись за ним.
В тот же момент Ник Картер убедился, что его ожидания оправдались. Он очутился в карете один, а когда попытался открыть дверцы, то оказалось, что ручек не было. В довершение всего внезапно опустились на окнах железные шторы.
Таким образом, он очутился во власти своих похитителей.
Но Ник Картер нисколько не смутился, так как он был убежден, что на жизнь сенатора негодяи не посмеют посягнуть.
Он полагал, что преступники намереваются лишить Марка Галлана на некоторое время свободы, по всей вероятности, для того, чтобы сделать его более сговорчивым.
В крайнем случае он всегда мог пустить в ход оружие, а пока он был вооружен, он не боялся и дюжины этих желтолицых мошенников.
Карета проехала через весь город и в конце концов миновала длинный мост через реку Потомак, на другом берегу которого начинался штат Вирджиния.
Миновав мост, карета куда-то завернула и поехала по шоссе, а затем проехала в ворота одной из господских усадеб, которых в этой местности имелось очень много.
Проехав по усыпанной песком дороге, карета миновала асфальтовый подъезд к дому, а потом покатила опять по ухабистой дороге, очевидно приближаясь к надворным строениям. Затем она въехала на деревянный пол какой-то конюшни.
Кучер соскочил с козел, но вопреки ожиданию Ника Картера не открыл дверь кареты.
К немалому его изумлению, преступники удалились. Затем он расслышал, как кто-то снаружи запирал дверь тяжелым засовом.
Наступила полная тишина.
Теперь только Ник Картер рискнул нажать кнопку своего электрического фонаря и взглянуть на часы.
Было одиннадцать часов, стало быть, поездка длилась два часа.
При свете фонаря Ник Картер увидел, что находится в обыкновенной карете, приспособленной весьма искусным образом.
Ник Картер мог при помощи своей отмычки без труда выйти из кареты, но он решил остаться и ждать. Ему хотелось увидеть тех, которые дерзнули увезти без всяких разговоров одного из влиятельных сенаторов. Кроме того, ему хотелось знать, что надо было похитителям от Марка Галлана.
Спустя полчаса он услышал, как засов на наружной двери отодвинулся.
Вместе с тем открылись железные шторы на окнах кареты, дверцы распахнулись и появился барон Мутушими с фонарем в руке.
— Покорнейше прошу извинить, сенатор, — заговорил он, — что я дерзнул привезти вас столь необычным образом на мою виллу. Смею вас уверить, что вас отвезли в конюшню без моего ведома.
Ник Картер молча вышел из кареты.
Он только усмехнулся, увидев немного поодаль с полдюжины японцев, готовых в случае надобности оказать содействие барону.
Ник презрительно взглянул на подчиненных барона и тоном человека, с трудом сдерживающего свое негодование, ответил:
— Я имею полное основание негодовать по поводу вашего самоуправства, барон. Но я приписываю ваши действия незнанию основных правил приличия, да кроме того, мой протест в данную минуту ни к чему не привел бы. Если бы вы пригласили меня к себе и предложили бы мне для этого воспользоваться вашей каретой, то совершенно не нужно было бы прибегать к таким постыдным действиям с вашей стороны. А теперь, барон Мутушими, я попрошу вас объяснить мне причины, побудившие вас поступить столь дерзко и неуважительно по отношению к сенатору Соединенных Штатов.
Мутушими улыбнулся и отвесил низкий поклон.
— Все это я вам разъясню, сенатор, — ответил он, — и когда вы выслушаете меня, то охотно простите меня за мою бесцеремонность. Смею ли попросить вас пожаловать в мою виллу?
— Я готов.
Мутушими, держа фонарь над головой, направился к дому.
Телохранители его шли прямо за сыщиком, следя за каждым его движением.
Как бы не замечая этого, Ник Картер пошел вслед за бароном.
Барон Мутушими проводил своего гостя в одну из больших комнат, в которой находился огромный открытый камин.
Вместе с тем вошли и телохранители и встали у стены полукругом.
— Не угодно ли присесть, сенатор? — спросил барон, указывая на одно из удобных кресел.
— Я предпочитаю стоять, по крайней мере, до тех пор, пока вы не дадите мне объяснений, — холодно ответил мнимый Марк Галлан.
Барон пожал плечами, сел и заговорил:
— Считаю вас, сенатор, настолько рассудительным, что вы поймете, что наши с вами дела дошли до такой точки, когда мы уже больше ждать не можем, а должны знать, как вы намерены держать себя дальше. Так как я должен во чтобы то ни стало прийти с вами к какому-нибудь соглашению, то я и привез вас сюда, правда, несколько необычным образом.
— Почему вы не просили меня заехать к вам?
— Потому что я не знал, исполните ли вы мою просьбу, а я люблю идти наверняка. В качестве государственного деятеля вам надлежало бы знать, сенатор, что японцы довольно неразборчивы в выборе средств для достижения своих целей. Для нас на первом плане стоит цель. Я должен был поговорить с вами, и вы находитесь здесь, вот и все.
— Быть может, подобный образ действий весьма обыкновенен в вашем отечестве, — ответил мнимый сенатор, — здесь же у нас это может весьма быстро привести к нежелательным для вас последствиям. Впрочем, перейдем к делу: что вам нужно от меня?
— Я должен знать, будете ли вы нашим союзником в великом, святом деле, осуществление которого положит основание развитию, могуществу и славе моего дорогого отечества?
— Как можете вы требовать от меня решения, когда я не знаю, о каком именно великом и святом деле вы говорите?
— Казалось бы, сенатор, вы достаточно осведомлены.
— Я не желаю разгадывать загадок, а тем более в столь важных делах. Вам придется выражаться точнее и определеннее, если вам угодно получить от меня ответ.
Мутушими задумался, но потом вдруг ответил:
— Мы решили завязать с вами отношения, сенатор, так как нам было известно, что вы человек небогатый, но вместе с тем вы государственный деятель с весьма выдающимися способностями и постоянно возрастающим влиянием. Занимая выдающееся положение и движимый честолюбием, вы, несомненно, стремитесь к богатству, а ведь американцы берут деньги везде, где можно брать. Надеюсь, я вас не оскорбил этим замечанием?
— Нисколько. Вы вообще не можете меня оскорбить.
— Вы состоите председателем сенатской комиссии по иностранным делам, — продолжал японец, — и, как таковому, вам принадлежит решающее слово по некоторым делам, которые нашим послом будут представлены вашему правительству по поручению нашего императора. Речь идет об уступке нескольких островов, а также о союзе Японии с Соединенными Штатами, направленном против Европы. Мы намерены купить ваше влияние, сенатор, и я предлагаю вам за вашу услугу два миллиона долларов. Из этой суммы я выплачиваю вам сегодня четверть миллиона, а остальное будет выплачено вам по равным частям каждые три месяца, если, конечно, ваше влияние окажется достаточно сильным, чтобы обеспечить успех наших домогательств.
— Другими словами, — возразил Ник Картер, — вы требуете от меня, чтобы я стал изменником?
Барон Мутушими пожал плечами и ответил:
— К чему эти громкие слова? Впрочем, мне до них и дела нет. Для меня достаточно заручиться вашей подписью на обязательстве, которым вы удостоверите вашу готовность служить нам. Обязательство это будет храниться в секретном архиве императорского дворца в Токио и будет уничтожено в тот самый момент, когда вы исполните задачу, за которую мы готовы вознаградить вас столь щедрым образом.
— Как это все просто и ясно, — насмешливо заметил сыщик, — а что будет, если я отвечу вам отказом?
Барон Мутушими медленно поднялся, сложил руки за спиной, подошел вплотную к мнимому сенатору и произнес все тем же спокойным и бесстрастным тоном, каким говорил все время:
— На случай вашего отказа уже приготовлена могила, куда будет положен ваш труп. Либо вы подпишете обязательство, либо вы не доживете до завтрашнего утра.
Ник Картер отлично знал, что барон Мутушими не ограничится пустой угрозой и что он не задумается применить крайние меры, чтобы оградить себя от всяких случайностей.
Барон поставил на карту все и теперь зашел уже настолько далеко, что возврата не было.
— Вы затеяли опасную игру, барон, — холодно ответил сыщик, сохраняя полное спокойствие.
— Смелость города берет, — так же спокойно заметил Мутушими.
— Неужели я должен верить вашей угрозе? — продолжал Ник Картер. — Неужели вы дерзнете убить меня, если я откажусь войти с вами в соглашение?
— История должна была бы научить вас, сенатор, — возразил Мутушими, — что японцы ни перед чем не останавливаются. С нашей стороны было бы неразумно даровать вам жизнь после того, как мы открыли вам наши карты. Мы будем спокойны лишь тогда, когда будем иметь в руках подписанное вами обязательство, в противном же случае вам предстоит только одно — смерть.
— Вы дерзнете убить сенатора Соединенных Штатов? Неужели вы воображаете, что обстоятельства, сопровождавшие мою смерть, не будут обнаружены?
— Вряд ли они будут обнаружены, а если и будут, то я всю ответственность за последствия полностью беру на себя. Итак, ваше решение?
— А что вы сделаете, если я подпишу обязательство, возьму деньги и прямо отсюда отправлюсь к президенту, чтобы сообщить ему о случившемся? — спросил Ник Картер.
— Я рискую этим, — с ехидной улыбкой ответил Мутушими, — но я не думаю, что вы измените данному мне слову. А если и измените, то беда невелика. На мое место станет более искусный посредник, а на ваше место в сенате сядет другое лицо, так как можете быть уверены, что не пройдет и трех дней после вашей измены, как вы падете жертвой кинжалов моих соотечественников. А теперь, сенатор, мне больше некогда разговаривать. Я прошу дать мне окончательный ответ.
Ник Картер подошел к камину, оперся на него рукой и спокойно стал разглядывать стоявших перед ним японцев.
Играя роль сенатора, он должен был во что бы то ни стало выдержать эту роль до конца.
— Я опасаюсь, барон, — заговорил он совершенно спокойно, — что вы при оценке моего характера впали в жестокую ошибку. Иначе вы должны были бы знать, что угрозы не могут оказать влияния на мои решения. Если бы вы известили меня о том, что желаете побеседовать со мной здесь, в вашем доме, то я так или иначе приехал бы, и вам не пришлось бы разыгрывать эту комедию, которая вас делает только смешным. Но вы не столько добивались решительного со мной объяснения, сколько хотели поставить меня в безвыходное положение и заставить меня силой сделать то, чего бы я никогда не сделал добровольно. Мне остается только заявить вам, что я с негодованием отказываюсь от всякого общения с вами. Вот вам мое последнее слово!
Барон Мутушими в сопровождении своих сообщников приблизился к мнимому сенатору. Но тот спокойно продолжал:
— Считаю своим долгом обратить ваше внимание на то, что нападение на меня сопряжено с некоторой опасностью для вас. Я человек не слабый, барон Мутушими. Кроме того, в кармане я держу револьвер, дуло которого направлено прямо на ваше сердце. Не знаю, известно ли вам, что я стреляю весьма метко и промаху почти никогда не даю. Вам нечего улыбаться. Теперь я направил дуло револьвера в другое место и прицеливаюсь в ваш лоб. Это будет вернее, так как вы, судя по вашей улыбке, на теле носите панцирь.
Японец остолбенел.
Кратковременного его замешательства было достаточно для Ника Картера, чтобы оценить свойства его характера. Барон Мутушими был столь же труслив, как и коварен, столь же жесток, как и боязлив.
— Вы можете меня застрелить, сенатор, — проговорил барон, — но от этого вам не будет легче, вас изрубят на куски.
— Возможно, — усмехнулся Ник Картер, — но тогда барон Мутушими будет уже мертв, а я постараюсь устроить так, чтобы ему не пришлось отправиться в ад одному без провожатых.
— Японцы тоже умеют обращаться с огнестрельным оружием, — крикнул барон и сделал движение рукой, желая достать револьвер из бокового кармана. Но Ник Картер предвидел это давно.
— Если вы дорожите жизнью, барон, то не шевелите рукой, — грозно воскликнул он, — иначе я пристрелю вас, как бешеную собаку! Мое терпение пришло к концу, и я решил поступить с вами так, как вы того заслуживаете.
Японец моментально присмирел. Он старался скрыть свое смущение, лукаво улыбаясь.
— Неужели мы не обойдемся без кровопролития? — спросил он. — А что будет, если я возьму назад свою угрозу?
— Тогда, быть может, найдется выход, — ответил Ник Картер.
— В таком случае попрошу вас присесть.
— О нет, барон. Я останусь в том же положении, в каком нахожусь, и вы хорошо сделаете, если последуете моему примеру.
— Но каким же образом мы тогда сговоримся?
— Очень просто. Прикажите вашим людям уйти отсюда и останьтесь здесь со мной один на один. Тогда наши силы будут равны, и я буду согласен потолковать с вами весьма обстоятельно.
Но барон медлил.
Вдруг Ник Картер выхватил из кармана револьвер и прицелился в японца.
— Не бойтесь, барон, — воскликнул он, — я пока не выстрелю, а только хочу посоветовать вам не колебаться слишком долго.
Японец весь позеленел и ответил дрожащим голосом:
— Оставьте, оставьте, сенатор. Мы и без этого придем к какому-нибудь соглашению.
Затем Мутушими обратился к своим подчиненным на японском языке, полагая, что мнимый сенатор не поймет его:
— Уйдите из этой комнаты. Трое из вас встанут у дверей, дожидаясь моего зова, остальные пусть созовут всех находящихся в доме людей и возьмут на себя охрану дверей и окон, впредь до моих дальнейших приказаний. Ты, Фушими, отправишься в комнату, расположенную прямо над нами и с револьвером в руке будешь следить за этим американцем. При первой его попытке напасть на меня — стреляй в него. Вот и все. Ступайте!
Ник Картер злобно улыбнулся.
Едва только дверь закрылась за последним японцем, сыщик одним огромным прыжком накинулся на стоявшего к нему спиной барона и железной рукой схватил его за шиворот.
Но в тот же момент раздался оглушительный удар грома, и электрическое освещение погасло.
Но от этого в комнате не стало темно. Воцарился какой-то полумрак.
Из-под пола появились какие-то пары, которые заволокли собой стены и стали приближаться к Нику Картеру.
Но Ник Картер, хотя и озадаченный этим неожиданным явлением, все же крепко держал схваченного японца.
Тут произошло нечто совершенно неожиданное и непонятное.
Раздалось яростное шипение, и на глазах Ника Картера тело барона Мутушими превратилось в скользкое тело огромной змеи, широко разинувшей пасть.
Из этой пасти вырывались огненные языки пламени, и, прежде чем Ник Картер успел опомниться, он почувствовал, как змея обвивается вокруг его тела.
Ему казалось, что все его кости ломаются, и он начал терять сознание.
«Это сон, кошмар какой-то, — мелькнуло у него в мыслях. — Человек не может превратиться в змею…»
Тут он лишился сознания, потому что густой туман наполнил всю комнату…
Но это не была полная потеря сознания.
Нику Картеру казалось, что он видит дикий сон. Он как бы утратил сознание времени и пространства. Стены комнаты, казалось, начали двигаться, и весь дом как-то расплылся.
Все предметы пришли в качающееся движение, со всех сторон показались языки пламени, то разраставшиеся, то опадавшие.
Вдруг стали появляться фантастические видения. Сначала показалась рожа какого-то дьявола. Она появилась из-за стены, сделавшейся прозрачной, сложила губы как бы для свиста, и стена начала подпрыгивать, как марионетка на проволоке.
Место, где раньше стоял камин, превратилось в какую-то адскую пасть, из которой вырывалось наружу пламя, а из пламени образовался шар, раскаленный до такой степени, что жара отнимала у Ника Картера возможность дышать.