— Но мир такой большой.
— И мафия далеко не маленькая. Пожалуй, будет побольше мира. И куда нам бежать?
Она прикусила нижнюю губу.
— Несчастный случай. Ты говорил, что с ним может произойти несчастный случай. Так?
— Не совсем.
— Но имел в виду именно это?
— Вроде бы ты не хотела об этом и думать.
— Сейчас другая ситуация, Джо. Я не знала, что он за человек. Теперь все переменилось.
Наши взгляды встретились.
— Когда вы с Кейтом возвращаетесь в Чешир-Пойнт?
— Джо, я не хочу ехать с ним. Я должна остаться с тобой.
— Когда вы возвращаетесь в Чешир-Пойнт? Отвечай на вопросы, черт побери!
— Через неделю. Или шесть дней. Не знаю.
— Хорошо. Прежде всего, мы с тобой больше не увидимся. Если встретимся на набережной, ты не удостоишь меня и взгляда. Независимо от того, будешь с Кейтом или одна, понятно? Потому что здесь у него могут быть друзья. Никто не должен нас видеть, или все пропало.
— Я не понимаю. Джо…
— Если будешь держать рот на замке, я, возможно, смогу объяснить тебе, что к чему.
В ее глазах застыла обида.
— Я уеду послезавтра. Как положено, выпишусь из отеля и поеду в Нью-Йорк. Остановлюсь в каком-нибудь отеле под вымышленной фамилией.
— Какой?
— Пока не знаю. Это неважно. Связываться со мной тебе не придется. Я сам тебя найду. Ты же не дергайся. Веди себя так, словно ничего не произошло. Твой муж по-прежнему добряк Кейт, а меня ты знать не знаешь. Поняла?
Мона кивнула.
— Ни на секунду об этом не забывай. Повторяй снова и снова, чтобы не выдать себя даже словом. Ты — жена Кейта. Со мной у тебя ничего не было. Ты вернешься к Кейту и будешь вести себя точно так же, как и до приезда в Атлантик-Сити. В ваших отношениях ничего не должно измениться. Ты должна спать с ним. Я… Деваться некуда, пусть мне это и не нравится.
— Мне тоже.
Я поискал взглядом пачку сигарет. Ей тоже захотелось закурить, чтобы снять напряжение. Я дал ей сигарету, вторую взял себе, чиркнул спичкой. Минуту-другую мы молчали, глубоко затягиваясь, выпуская струи дыма.
— Мона, мне нужны деньги, — первым заговорил я.
— Деньги?
— Чтобы оплатить счет в отеле. Незачем сажать полицию себе на хвост. И мне нужно забрать героин из сейфа.
— Сколько с тебя возьмут?
— Не знаю. И в Нью-Йорке мне понадобится какая-то сумма. Мне не хочется просить тебя, но…
— Не говори ерунды.
— Так сколько ты можешь мне выделить?
Она задумалась.
— У меня есть несколько сотен. Я тебе их отдам.
— А как объяснишь?
— Если он спросит, скажу, что потратила на драгоценности. Но он не спросит. Он не из таких. Ему все равно, сколько я трачу и на что. Он не будет меня ругать, даже если я скажу, что потеряла эти деньги.
— Ты уверена, что у тебя не возникнет проблем?
— Абсолютно.
— Положи сколько сможешь в конверт. Обычный конверт. Ничего на нем не пиши. Вечером пройди мимо двери моего номера. Она будет закрыта, но не заперта. Приоткрой дверь, брось конверт в щель и топай дальше. Не останавливайся, чтобы переброситься со мной парой слов.
— Я все сделаю. После обеда?
— Как получится. Я буду в номере, пока не получу конверт. А в Нью-Йорк уеду послезавтра. Не хочу суетиться. Не возражаешь?
— Тебе виднее.
— Одевайся. Увидимся в Нью-Йорке.
Мы оба торопливо оделись. Я подошел к двери, приоткрыл ее. Горничная неспешно шла по коридору. Я подождал, пока она не свернет за угол, потом прижал Мону к себе и нежно поцеловал. Мгновение спустя она шагала к лифту, а я, закрыв дверь, возвращался к кровати.
В бутылке еще оставался бурбон, два-три глотка, не больше. Я выпил, и настроение у меня заметно улучшилось.
Глава 4
Деньги я получил в начале седьмого. Лежал на кровати при выключенном свете. Мягко жужжал кондиционер. Внезапно дверь приоткрылась на шесть дюймов, на пол упал белый конверт, и дверь закрылась.
Я поднял конверт, тряхнул, чтобы купюры сдвинулись к одному торцу, разорвал противоположный. Достал купюры по десять, двадцать и пятьдесят долларов. Пересчитал дважды. Всякий раз получалось триста семьдесят.
Деньги перекочевали в мой бумажник, конверт отправился в мусорную корзину.
Я принял душ, оделся, побрился и пошел пообедать в соседний отель. Не хотел столкнуться нос к носу с Моной и Кейтом. Не готов я был к этой встрече.
Когда я возвращался к своему отелю, мне на глаза попался выходивший из него мужчина, показавшийся чем-то знакомым. Жизнь уже сталкивала нас, но я не помнил, ни кто он, ни где и когда могли пересечься наши пути. Невысокого росточка, смуглый, тощий. С густыми, темными волосами. Аккуратной полоской усов. Хорошо одетый, с быстрой, пружинистой походкой.
Я очень надеялся, что меня он не только не узнал, но и не заметил.
Увидел я его и на следующий день.
Я проснулся около десяти, надел брюки и рубашку с отложным воротником и спустился в кафетерий, позавтракать. Нашел столик под зонтиком. С веранды набережная смотрелось, как на ладони, зато мой интерес к прогуливающимся по ней мог заметить только очень внимательный наблюдатель. Подошел официант, и я заказал чашку черного кофе, чуть не упустив тех, кого высматривал. Лишь уголком глаза я поймал белокурые волосы Моны, а уж потом рассмотрел и ее спутника.
Низкорослый, толстый, старый. При этом стопроцентный бюргер из Уэстчестера, так что я уже не удивлялся, как это ему удалось заморочить Моне голову. Некоторые честные люди выглядят, как преступники, а некоторые преступники смотрятся, как честные люди. Л. К. Б. относился к последним.
Решительный, честный подбородок, тонкогубый, честный рот, водянисто-синие честные глаза, седые волосы. Такая седина могла быть только у достойного человека.
Я наблюдал за этим седовласым честным стариканом и думал, как же нам его убить.
— Еще кофе, сэр?
Я вскинул глаза на официанта. Уходить мне еще не хотелось, но и кофе больше в глотку не лез.
— Пока не надо.
— Как скажете, сэр. Может, желаете что-нибудь съесть? Я принесу меню.
— Мартини, — сдался я. — Очень сухой, с ломтиком лимона.
Он поклонился и отбыл. Вскоре вновь возник у столика, со стаканом мартини на подносе. В нем плавали две оливки вместо одной, и официант, в отличие от многих его коллег, не забыл про ломтик лимона. Может, не хотел, чтобы я дулся на него.
Я остался за столиком и смог еще раз, уже с более близкого расстояния, взглянуть на Л. Кейта Брассара.
Не знаю, как он попал на веранду. Однако, повернувшись, я увидел, что он сидит в трех столиках от меня, а официант, почтительно согнувшись, выслушивает заказ.
Я жевал первую оливку, когда за столик к Л. К. Б. присел мужчина. Он был невысок ростом, худощав, хорошо одет. С длинными черными волосами и полоской усов. Тот самый, с кем я столкнулся накануне вечером, возвращаясь в «Шелбурн». Тогда мне показалось, что мы с ним где-то встречались. Теперь я его вспомнил.
И чуть не подавился оливкой.
Его звали Реджи Коул. Работал он, как и половина Нью-Джерси, на Макса Треджера. Треджер, милый такой старичок, контролировал практически все, что происходило в штате Нью-Джерси по другую сторону закона. Треджера я знал только понаслышке. А вот с Реджи Коулом однажды оказался на одной вечеринке, несколько лет тому назад. Тогда Реджи был мелкой сошкой, но со временем Макс Треджер приблизил его к себе, и теперь, если верить слухам, он сидел по правую руку от него.
А за столик он сел по правую руку от Л. Кейта Брассара, лицом ко мне. Меня это встревожило. Да, знакомство у нас было шапочное и давнее, но я его узнал. С тем же успехом он мог узнать и меня. Но он был полностью поглощен разговором с Брассаром. Очень мне хотелось знать его содержание. Тема сомнений не вызывала: Брассар вез такое количество героина, что его надолго хватило бы всему штату Нью-Джерси. Героин таинственно исчез. Так что поговорить было о чем.
Вторую оливку я проглотил целиком. Положил купюру под пустой стакан, чтобы не унесло ветром, и уже начал подниматься, когда маленькие глазки Коула уперлись в меня. В них мелькнуло недоумение, думаю, точно так же прошлым вечером оно мелькнуло и в моих глазах. Он понимал, что уже видел меня, но не помнил, где и когда.
Подумав, он бы, наверное, вспомнил. Но я надеялся, что разговор с Брассаром слишком серьезен, чтобы отвлекаться по пустякам.
Я изо всех сил старался идти, а не бежать. Очень надеялся, что они не смотрят мне вслед. Рубашка от пота прилипла к спине, а ведь день выдался не слишком жарким.
Дальнейшее промедление с отъездом потеряло всякий смысл. Я получил даже больше, чем хотел: не только посмотрел на Брассара, но и узнал, с кем он водит компанию. Ситуация во многом прояснилась. Брассар привез в Атлантик-Сити героин. Он не был простым курьером, героин принадлежал ему, он его купил и подготовил для перепродажи. Никто не собирался обвинять его в том, что он решил надуть компаньонов и нажиться за их счет. Финансовые потери понес только он.
И если кто выглядел в этой истории некрасиво, так это Макс Треджер. С точки зрения Брассара, украсть его чемоданы мог только тот, кто знал, что в них лежит. В криминальном мире Треджер всегда имел репутацию честного партнера, однако речь шла об очень большой сумме, поэтому у Брассара не могло не возникнуть подозрений. Я надеялся, что его возмущение выведет кого-нибудь из себя, и он получит пулю в голову, избавив меня от лишних хлопот.
Я рвался из города, но предстояло решить еще одну очень важную задачу: избавиться от чемоданов. Из номера я позвонил на железнодорожный вокзал и узнал, что поезд на Филадельфию отправляется в половине восьмого утра. Второй поезд следовал тем же маршрутом во второй половине дня, но я полагал, что уезжать надо утром. Во-первых, все спят, во-вторых, ни у кого не возникнет подозрений, даже если я выпишусь из отеля в четыре или пять утра. Чем меньше людей увидят меня с этими чемоданами, тем мне будет спокойнее. Чем меньше шансы столкнуться нос к носу с Брассаром, тем лучше.
Я позвонил портье и попросил разбудить меня в шесть утра, чем сильно их озадачил. Потом позвонил в бюро обслуживания, заказал еще бутылку «Джека Дэниелса» и провел остаток дня и вечер в легком алкогольном тумане.
Утром оделся и спустился вниз. За стойкой стоял другой портье, но такой же услужливый, как и первый. Никаких проблем у меня не возникло. Он вручил мне «дипломат», а я одарил его улыбкой. Коридорный понес мои чемоданы к ожидавшему у подъезда такси, а я вышел через боковую дверь.
На железнодорожном вокзале я купил билет до Филадельфии. Сам занес свои вещи в вагон. «Дипломат» пришлось зажать под мышкой. Кондуктор проверил мой билет, я занял свое место, и вскоре поезд, набирая ход, покатился по рельсам. Наконец он прибыл на Северный вокзал, и я вышел из вагона. Спустился по лестнице, миновал тоннель и поднялся на другую платформу. Нужный мне поезд подъехал через четыре минуты. Я вошел в вагон, поставил чемоданы на багажную полку, сел и облегченно выдохнул. Подошел кондуктор, и я взял билет до Бостона. Возможно, я и перестраховывался, но исходил из принципа, что береженого Бог бережет. Этот раунд я выиграл вчистую.
Оставался сущий пустяк — убить Брассара и не навлечь подозрения на себя.
Глава 5
Я поселился в отеле «Коллингвуд», назвавшись Говардом Шоу. Мой номер, чистенький и уютный, обходился мне в тридцать два доллара в сутки. Отель располагался практически в центре Манхэттена, но здесь, в сравнении с отелями Таймс-сквер, у меня было куда меньше шансов столкнуться с каким-нибудь знакомцем.
В пятницу я попытался отыскать телефон и адрес конторы Брассара. Мне это удалось. Располагалась она в доме 117 по Чамберс-стрит. Имелся и телефон: 964 6363. Я вышел из отеля, в аптечном магазине на углу нашел телефон-автомат. Набрал номер, опустил трубку на рычаг после восьмого гудка. Прогулялся до Шестой Авеню, откуда поезд подземки доставил меня на Чамберс-стрит. Поиски дома 117 много времени не заняли.
Именно в таком доме и мог держать контору торговец героином. Кирпич, когда-то красный, выцвел. Стекла покрывал толстый слой грязи и пыли. Фирмы, арендующие помещения, писали свои названия на окнах. Девять этажей клетушек, девятиэтажный оплот свободного предпринимательства. С одной стороны, он мог бы позволить себе более солидный офис. С другой, я сомневался в том, что он вообще в нем бывал.
Его фамилия значилась в списке арендаторов, вывешенном в холле. На лифте я поднялся на пятый этаж. Вышел из кабины, нашел дверь с надписью «Л. К. Брассар». Матовое стекло не позволяло заглянуть вовнутрь, а дверь была плотно закрыта. Спросил себя, а сколько дают в Нью-Йорке за взлом.
Лезвие моего перочинного ножа справилось с замком менее чем за двадцать секунд. Я переступил порог и закрыл дверь за собой.
Кабинет не производил впечатления. В углу стоял один из немногих оставшихся в Америке столов со сдвижной крышкой. На нем — чернильница и с полдюжины кожаных папок. Я просмотрел все, но ничего нового не почерпнул, то есть зря потерял время. В ящиках стола обнаружились какие-то счета, чеки, банковские поручения. Похоже, Брассар занимался и законным бизнесом, который использовал для прикрытия операций с наркотиками. Как я выяснил, он импортировал всякую японскую ерунду: зажигалки, игрушки, бижутерию и тому подобное. Здравое решение, подумал я. Героин поступал в Японию из Китая, Гонконга или Макао, а оттуда заодно с игрушками переправлялся в США.
Я уселся в кожаное кресло, барабанил пальцами по столу и думал, а каким ветром меня занесло в контору Брассара? Что я мог здесь найти? Я лишь хотел убить Брассара и увести его жену. Так что же я здесь делал?
По пути в отель я купил несколько пар брюк и нижнее белье. Выбрал костюм и пиджак спортивного покроя и попросил доставить их в «Коллингвуд». Покупки обошлись мне в сотню с небольшим, так что денег у меня оставалось все меньше.
Суббота пришла и ушла, не принеся ничего нового.
В воскресенье, во второй половине дня, я пошел на Пенн-Стейшн и поискал Брассаров в телефонном справочнике Уэстчестера. Жили они на Розкоммон-драйв. Номер я запомнил наизусть и вечером позвонил.
Послышался гудок, потом мужской голос.
— Алле?
— Джерри дома?
— Боюсь, вы не туда попали.
— Разве это не телефон Джерри Хиллмана?
— Нет, — ответил мужчина. — Извините.
Я повесил трубку и вышел из будки. Они дома. Я понимал, что надо связаться с Моной, но не знал, как. Вдруг телефон прослушивается? Через некоторое время я снова позвонил. На этот раз трубку взяла Мона.
— Джерри Хиллман дома?
— Он тут не живет. Должно быть, вы не туда попали. — Она узнала мой голос. Тут сомнений быть не могло.
— Я набрал 155 2504.
— Нет-нет, это другой телефон, вас неправильно соединили.
В будке я просидел пятнадцать минут, одной рукой держа трубку у уха, а другой нажимая на рычаг. Как только раздался гудок, я отпустил рычаг и сказал: «Привет».
— Джо! — воскликнула она. — Привет, Джо!
— Как дела?
— Нормально. Насколько возможно. Я скучаю по тебе, Джо.
— И я тут схожу с ума. Не терпится тебя увидеть. Я боялся, что ты не запомнишь номер. Откуда ты звонишь?
— Из аптечного магазина. Я… я ждала твоего звонка. Первый раз к телефону подходил Кейт и сказал, что ошиблись номером. Но я знала, что это ты.
Я глубоко вздохнул.
— Нам надо увидеться. Сможешь завтра приехать на Манхэттен?
— Думаю, что да. Он собирается на работу. Я поеду с ним и скажу, что мне надо кое-что купить. Я буду на Манхэттене от девяти до десяти. Тебя это устроит?
— Более чем.
— Где ты остановился?
— В отеле. «Коллингвуд».
— Мне прийти туда?
— Пожалуй, нет. На Тридцать четвертой, между Шестой и Седьмой авеню есть кафе-автомат. Встретимся там.