Лидия вытерла глаза и решительно подняла голову. – Так вот, как и ты, я хочу знать, кто убил моего мужа. Я хочу помочь вам и не пожалею для этого ничего.
Елена молчала. Она напряженно старалась разобраться в своих впечатлениях. Она верила в желание Лидии отыскать убийцу мужа, но не хотела, чтобы та вмешивалась в их розыск. Елена чувствовала, что не может справиться с ревнивым чувством («Он был мне очень хорошим мужем») и упрекала себя за это. Боковым зрением она заметила напряженно сцепленные руки Перикла, ожидавшего ее ответа.
Наконец она заговорила.
- Скажи, - тихо спросила она, - это ты нашла Андроника мертвым?
Яркая чернота глаз вдовы сразу потускнела. – Нет, - ответила она, - это наш домоправитель. Я прибежала сразу же, как он сказал мне.
- Как он выглядел? – еще тише спросила Елена.
Теперь ей пришлось дожидаться ответа. Он ничего не смогла прочитать на бледном лице Лидии.
- Он как будто спал, - сказала та, - сильно устал, привалился к стенке носилок и уснул. Смерть пришла к нему во сне.
Гетера еще хотела спросить, было ли грустным его лицо, но не посмела.
Им обоим было слишком больно. Однако общая печаль не сблизила женщин – Андроник стоял между ними. Елене захотелось поскорее уйти из этого дома. Она не могла это сделать, не ответив на просьбу Лидии, и заставила себя сказать: - Мы будем благодарны тебе за помощь. Перикл будет сообщать тебе все новости. А сейчас извини, но уже поздно. Мне пора.
С этими словами гетера встала и тут же почувствовала, что около ее ног что-то зашевелилось. Она опустила глаза и увидела ту самую маленькую собачку, которая, задрав голову, смотрела ей в лицо своими блестящими пуговичными глазками. Елена невольно улыбнулась. – Ты кто? – спросила она. Но ответила, конечно, Лидия: – Это Каро, собака Андроника. Он привез ее из Финикии три года назад. С тех пор она даже не выросла.
Елене показалось, что она уловила неприязненную нотку в голосе Лидии. Она спросила: - С ней, наверное, много хлопот?
- Она все время убегает на могилу Андроника и там воет. Рабы замучились ее искать.
Елена опять ощутила теплый бок прижавшегося к ней живого существа и вдруг попросила: - Отдай ее мне. В моем доме много животных, Каро тоже найдется место.
Слегка удивленная. Лидия ответила: - Бери, если хочешь. Я велю принести веревку.
- Не надо, я думаю, она и так пойдет со мной. Ну, Каро, пойдем. Собачка тут же вскочила и направилась к двери. Елена, тихонько улыбаясь, пошла за ней. Выходя, она взглянула через плечо. Лидия неподвижно стояла посреди комнаты и смотрела ей вслед. И опять Елена ничего не смогла прочесть на ее лице.
Гетера была уверена, что Перикл последует за ней, и не ошиблась. Услышав за спиной четкий стук его сандалий, она оглянулась. Хотя в перистиле было полутемно, она заметила, что он стал спокойнее, из глаз исчезло тревожное выражение, но он как будто отдалился от нее. Сначала ее это задело, но потом она поняла, что он не хочет быть навязчивым.
- Я послал за твоими слугами, - сказал Перикл. – Ты уверена, что будешь с ними в безопасности?
- Конечно, - холодно ответила Елена.
Помолчав, Перикл спросил: - Когда я снова смогу увидеть тебя?
- На симпосионе у Тимея, - ответила Елена, ожидая и надеясь, что он попросит разрешения навестить ее раньше. Но Перикл только наклонил голову, соглашаясь.
Уставшая от ожидания Европа вбежала в перистиль и восторженно взвизгнула, увидев Каро.
- Ты такая хорошая собака! - воскликнула девочка, схватив Каро на руки. – Та наша, да?
Каро вежливо позволила Европе немного подержать себя, но потом вырвалась, опять подошла к новой хозяйке и прижалась к ее ноге.
Вошел Келос, вытирая рукой усы и бороду. Глаза у него были довольные.
Кивнув Периклу, Елена в сопровождении слуг вышла из дома Лидии.
Глава VII
Елена пришла в дом Тимея, когда симпосион уже давно начался. Ее душу наполняли противоречивые чувства. Все эти дни она ждала, что Перикл навестит ее, но он не приходил. Елена не хотела признаваться даже самой себе, как ее это задело. Она не могла понять до конца, какие чувства вызывал в ней этот молодой человек. Воспоминание о восхищении, которое она читала в его глазах, согревало ее, а мысль о том, что это было только кратковременное увлечение, свойственное юности, заставляло холодеть. Никогда еще ее сердце т не билось так при мысли о мужчине.
Но душевные терзания не испортили ее внешности. Гетера выглядела великолепно в роскошном хитоне медового цвета, затканном золотом. Ее густые блестящие волосы, завитые в локоны, были уложены искусно, но слегка небрежно, что придавало ее прическе естественность. Золотые полумесяцы на длинных цепочках раскачивались в ее ушах в такт легкой походке.
Увидев входящую гетеру, хозяин дома Тимей вскочил с ложа и с радостным возгласом пошел ей навстречу. - Приветствую тебя, красавица моя, - весело сказал он, - ты чуть не посетила печаль в наших сердцах – мы уже думали, что ты не придешь.
Елена улыбнулась Тимею, и он, взяв ее за руку, повел к своему ложу. Гости, почти все знакомые Елене, весело приветствовали ее.
Опустившись на ложе, гетера стала осматривать зал. Она попала в тот промежуток между переменой блюд и выступлением артистов, когда гости, по двое или трое разместившиеся на ложах, беседовали между собой, кто о чем. Зал наполнял гул голосов, громкие возгласы, то там, то здесь раздавался нежный женский смех. Здесь было несколько известных гетер, а также танцовщицы и флейтистки.Вдруг сердце Елены забилось сильнее – она увидела Перикла. Он полулежал на ложе, а рядом с ним сидели две полуобнаженные флейтистки. Это были совсем юные девушки, четырнадцати-пятнадцати лет, не старше, с нежными стройными телами, тонкими изящными руками и длинными ногами, темноволосые, смуглые, очевидно, египтянки. Одна из них пальчиками обрывала ягоды винограда и клала их в рот Периклу. Другая лениво играла с его волосами. Елена чуть не задохнулась, увидев Перикла в окружении молоденьких красавиц.
Вот он что-то сказал им – было далеко и шумно, и Елена не разобрала слов – и они, закатившись от смеха, упали ему на грудь, а он обнял их своей мощной рукой.
Елена почувствовала, что из ее глаз вот-вот брызнут слезы. Но жизнь заставила ее пройти хорошую школу, и гетера умела владеть собой. Она несколько раз глубоко вздохнула и выпила глоток разбавленного вина. Это помогло ей взять себя в руки. Только сейчас она услышала, как Тимей что-то говорит ей вполголоса. Она улыбнулась и посмотрела на него слегка исподлобья, отчего ее глаза показались еще огромнее.
- Я бы посоветовал всем нашим гетерам попадать под суд, это украшает, - легко говорил хозяин дома, - в тебе, Елена, появилось что-то необыкновенно таинственное и волнующее.
Елена лукаво ответила: - А я думала, что во мне не осталось никаких тайн, теперь, когда все Афины видели меня обнаженной.
- Ох, не говори, - не в тон серьезно сказал Тимей, - это было что-то волшебное. Меня дрожь пронзила до самых пяток, когда я увидел тебя там, на Акрополе. На мгновение мне показалось, что это сама Пеннорожденная.
- И мне тоже, - подхватил с соседнего ложа Кресил, весельчак и хорошо известный в столице поэт, - и многие мне говорили потом, что почувствовали то же самое. А Геронт! На него жалко было смотреть, так он посинел, бедняга. И Кресил расхохотался.
- Слава великой богине, - тихо проговорила Елена и, подняв чашу с вином, сплеснула немного в блюдо с фруктами.
- Слава великой богине, - повторили ее жест мужчины. И между ними завязалась беседа, то и дело прерываемая смехом. Елена сверкала остроумием и блеском глаз, но в глубине ее души гнездилась боль, что это не Перикл смеется ее шуткам, что не он восхищенно заглядывает ей в лицо. Время от времени она беззаботным взглядом окидывала зал. Перикл, казалось, был полностью поглощен обществом своих юных соседок.
Вдруг она увидела, как в противоположной стороне зала несколько юношей, все знатного рода, вскочили с мест и почтительно приветствовали входящего Пифея.
Философ был, как всегда, прекрасно одет и причесан. Так прекрасно, что никто не замечал его прически и одежды, но все чувствовали гармоничность его облика. Восхищение поклонников не изменило спокойное, слегка ироничное выражение его лица. Он занял предложенное ему ложе и стал оглядывать присутствующих, вежливо наклоняя голову, встречаясь глазами со знакомыми. Увидев Елену, он радостно помахал ей рукой.
- Извини меня, Тимей, - попросила гетера хозяина симпосиона, - но я должна еще раз поблагодарить своего спасителя.
И, улыбнувшись Кресилу, разочарованно глядевшего ей вслед, она поднялась с ложа и пошла к Пифею, привлекая внимание легкостью своей походкой.
Встречая гетеру, Пифей встал и, когда Елена подошла к нему, взял ее за руки и расцеловал в обе щеки. Юноша, деливший с ним ложе, по его просьбе уступил ей место. Их обоих рассмешил ревнивый взгляд, который тот, уходя, бросил на Елену.
- Рад видеть тебя, дорогая, - весело блестя глазами, сказал философ. – Ты прекрасна, как никогда.
- Я тоже очень рада видеть тебя, - искренне ответила молодая женщина, - а моя благодарность растет с каждым днем.
- Ну-ну, не надо об этом. В конце концов, это я должен быть благодарен тебе – ведь теперь я самый популярный человек в Афинах, – с улыбкой проговорил Пифей. – Но, кажется, сейчас будут новые танцовщицы, о которых говори Тимей.
Сопровождаемые нежным звоном бронзовых колокольчиков, привязанных к их запястьям и щиколоткам, на середину зала выбежали танцовщицы. Елена с изумлением увидела, что все они черные. Она слышала, что в глубине Египта живут чернокожие люди, но видела их впервые и поэтому с любопытством рассматривала.
Девушки были высокие и стройные. Они отличались от греческих женщин: плечи у них были шире, а бедра уже, чем у афинянок. Густые вьющиеся волосы, как шапки, покрывали головы девушек. Большие карие глаза ярко выделялись на фоне голубоватых белков. Елене сначала показалось, что ладони и подошвы ног этих необычных созданий выкрашены розовой краской, но потом она поняла, что просто кожа там светлей. Кроме колокольчиков их тела были украшены только поясками из разноцветных бус.
Все гости были поражены экзотическим видом танцовщиц. Как и Елена, большинство из них не видели раньше чернокожих. Все приподнялись, чтобы лучше видеть.
Забили барабаны, и чернокожие девушки начали свой танец в таком бешеном темпе, что огни светильников заколебались, как от порыва ветра, и по стенам заплясали причудливые тени, как бы передразнивая танцовщиц.
Захваченные этим зрелищем, гости не отрывали взглядов от плясуний. Глаза Елены тоже следили за ними, но мысли были только с Периклом. Сейчас, когда ей не надо было ни с кем говорить, изображать беспечное веселье, она пыталась разобраться в своих чувствах. Ее удивляло, что каждый раз, когда она видела Перикла, смеющегося с девушками и небрежно обнимающим их за плечи, ее сердце пронзала судорога ревнивой боли, такой резкой, что от нее чуть не содрогалось ее тело.
Елену беспокоило, что когда она смотрела на него, ее покидало чувство уверенности в своей красоте. Такого никогда не случалось с ней раньше, и это терзало ее, лишало покоя. Ей хотелось избавиться от этого бремени, вновь почувствовать себя спокойной, победительной. И все же…
Тут размышления гетеры были прерваны. Черные танцовщицы, до этого бешено кружившиеся по залу, вдруг резко остановились и замерли. Изумленные зрители увидели, как у неподвижно замерших черных фигур ожили бедра и заходили в страстной истоме, заставляя перекатываться мышцы на плоских животах.
Дрожь сладострастия охватила присутствующих. Пары потянулись друг к другу, слились в объятиях, послышались звуки поцелуев. Мужчина, сидевший на соседнем с Еленой ложе, провел рукой по ее ноге от щиколотки до колена. Гетера отстранилась и сама удивилась своему поведению. Впервые ей показалось таким неприятным мужское прикосновение. – Что же это такое? – изумленно подумала она.
Раздался удар гонга, и черные танцовщицы исчезли так быстро, как будто их и не было. Только бешено пляшущее пламя светильников напоминало о необычном танце. После секундного ошеломленного молчания зал заполнился гулом восхищения. Слышался возбужденный смех, восторженные выкрики. Лицо Тимея светилось от удовольствия – успех был полный. И в этом шуме Елена вдруг расслышала под ухом знакомый голос: - Хайре, прекраснейшая. Сердце ее замерло, потом ударило, она на мгновение помедлила, потом легко повернула голову и увидела Перикла. Он стоял у ложа, глядя на нее сверху вниз напряженным потемневшим взглядом. Необыкновенная легкость охватила гетеру, все ее страхи исчезли, и спокойно и радостно глядя ему в глаза, она сказала: - Хайре, Перикл!
- Ну, вот мы и вместе, друзья, - раздался голос Пифея и заставил их развести взгляды. – Нужно воспользоваться этой суматохой и обсудить наши дела. Присаживайся, Перикл. Спасибо хозяину, после этого зрелища никто не обратит на нас внимание.
Перикл опустился на ложе. Ему и Елене пришлось сделать над собой усилие, чтобы вспомнить, о каком деле идет речь. Весело улыбаясь и жестикулируя, как будто обсуждая танец, философ продолжал: - Возможно. Елена, ты была права в своих подозрениях.
- Все-таки Геронт? – взгляд гетеры стал острым.
- Улыбайся, дорогая, улыбайся. Здесь есть его друзья. Пока ничего нельзя сказать точно, но мне удалось узнать, что в ту ночь наш фесмофет не ночевал дома. Он вернулся уже под утро, был очень раздражен. Рабам от него осталось.
- Но как он мог это сделать? – задумчиво проговорил Перикл, выдавливая из себя улыбку. – Ведь Андроник был отравлен.
- Дорогая, а не мог он что-то подсыпать в еду или питье, перед тем, как уйти из твоего дома? – предположил Пифей.
Елена чуть подумала, потом решительно покачала головой: - Он не ушел, а вылетел от меня. И мы с Андроником все ели и пили вместе.
Продолжая изображать легкую беседу, философ все же не смог скрыть напряженного выражения своих глаз. – Да, здесь много непонятного. Вряд ли он смог незаметно подойти к носилкам. Да и стал бы Андроник что-то брать из его рук?.. Перикл, ты разговаривал с рабами, которые несли носилки?
- Да, успел перед тем, как Лидия отправила их в имение. Они клянутся, что по пути домой никто к носилкам не подходил и Андроник ни с кем не разговаривал.
- Да-а, полная неясность. Прежде всего надо понять, как и когда был отравлен Андроник, тогда мы сможем искать убийцу. Все-таки я думаю, что яд был быстродействующим. Ведь ты, Елена утверждаешь, что Андроник прекрасно себя чувствовал.
- Великолепно. И Геронту он вряд ли бы доверился…. Но послушай, может быть, порча?
Оба мужчины напряженно посмотрели друг на друга.
- В этом что-то есть, - с расстановкой проговорил Пифей. – Геронта не было всю ночь, а жрицы Гекаты действуют ночью. Он задумался, потом опять сказал: - Да, в этом что-то есть.
Перикл, с трудом скрывая волнение, поговорил: - Значит, надо узнать, где Геронт был в ту ночь, с кем встречался. Но мне он вряд ли расскажет.
- Это моя задача, - сказал Пифей, – думаю, завтра я буду это знать. Вот что, встретимся завтра на агоре в полдень.
– Но там полно народа, - запротестовала было Елена, но философ остановил ее, ласково похлопав по руке. – Помни, дорогая, о тайных вещах лучше всего беседовать в людном месте. Но мы, кажется, слишком увлеклись и забыли об осторожности. Улыбайтесь, наслаждайтесь обществом друг друга. А я пойду к нашему хозяину. Надо же поздравить его с великолепным зрелищем – он этого ждет.
И, элегантно поднявшись, Пифей направился к хозяину дома, который давно уже поглядывал на него, желая узнать мнение законодателя мод.
Елена и Перикл вновь услышали шум веселья, который не замечали, увлекшись разговором. По общему мнению, симпосион удался. А танец чернокожих девушек поставил великолепную точку, доведя его до логического завершения. Он пробудил в гостях Тимея силу Эроса, и пары одна за другой, нежно прижавшись друг к другу, покидали зал.