— Как там у "вояк"? Если подчиненный проявит инициативу, то его начальник по любому окажется чистым. Если дело закончилось плохо — нарушитель устава, несерьезный, безответственный работник. А если хорошо — проявил разумную инициативу, не догматично воспринял устав…
— А тебе, Аякс, никогда не говорили, что люди не любят умников?
— Еще нет. Кстати, передай Терситу большое спасибо за идею с конференциями.
— Ты что, уже все сделал?
— Ага. В январе уже назначили первую. "Украина-Россия. XXI век. Проблемы взаимоотношений".
— Сам придумал?
— Оценил?
— Нормально. Впрочем, чего еще от тебя ожидать? Ты же все-таки историк.
— Надо же. Давненько мне этого никто не говорил. Я уже и забывать начал, со всей этой конспирацией…
— Терсит тоже неплохо придумал. Что-то примерно "Восточный вектор: ретроспектива и перспектива".
— Тоже нормально.
— Да. Ты, главное, все сделай правильно. Всю конференцию снимать на камеры с нескольких ракурсов. Потом все выступления — анализировать самым подробнейшим образом. Отбирай по двух категориям: полностью лояльные и в целом лояльные. И помни, молодежь — материал сложный. Если его правильно обработать, то лучше и не придумаешь. Вспомни занятия. Но если ошибиться — можно по-крупному провалиться. Поэтому работай тщательнее. В первую категорию заноси только тех, чья пророссийская ориентация не вызывает ни малейшего сомнения. Пусть таких наберется всего пара десятков. Ничего страшного.
— Учитель, мы ведь с тобой это все уже обсуждали…
— А ты еще раз послушай! Лучше пусть у тебя будет двадцать абсолютно надежных боевиков, чем двести человек — сброда, который разбежится при первых выстрелах…
22.12.2008. Краина, г. Кировогорск. ул. Терешковой. 12:08
— Да что б тебя!
Денис резко заложил руль вправо. Мимо, издав противный возмущенный сигнал, пролетела старенькая красная "Шкода".
— Да, дружище… С боковыми зеркалами у тебя абсолютное непонимание, — философски резюмировал Толик, сидевший на переднем пассажирском сиденье.
— Пошел ты… — коротко метнул Денис.
Собственно, обижаться было не на кого. С боковыми зеркалами у него действительно была проблема. Да и не в них было дело, вообще то, а в отсутствии опыта вождения в принципе. Ездить Денис умел. Но делал это без удовольствия, по необходимости.
Кроме отцовской "десятки" да старой задрипаной "копейки" друга, он никогда ни на чем не ездил (нет, была еще учебная "пятерка" в автошколе, к которой прилагался нервный мужик-инструктор). И вот, оказавшись в Кировогорске, Денис совершил невероятную глупость. Он купил иномарку. Подержанную. На местном рынке "Автотехника", что на "Героев Сталинграда". Белый "Ниссан Санни", девяноста девятого года выпуска. Машина ему сразу приглянулась. Выглядела она отлично, коробка — "автомат". А для "японки" десять лет — не возраст. Это ему так продавец на рынке заявил. А поскольку Денис в машинах понимал примерно столько же, сколько в сельском хозяйстве, то фразу эту он моментально взял на вооружение, а затем с умным видом повторил друзьям, показывая покупку.
Его ждал позор. Задав пару простейших вопросов, Кошак быстро убедился, что уровень познаний командира в автомобилях близок к нулю, о чем и сообщил ему сразу в лоб. Червонец с Левой над Денисом тоже посмеялись, но покупку одобрили.
А вот Денис быстро убедился, что праворульная машина в условиях, пусть и небольшого, но промышленного советского города, требует умелого и опытного водителя. На третий день он умудрился расцарапать правое переднее крыло черной "Тойоте". Рассчитался на месте. Свою машину ремонтировать не стал. Не посчитал нужным. И, кстати, все — из-за боковых зеркал, которыми Денис вообще не пользовался. Трудно сказать, почему. Не научили, наверное. Вот и сейчас: хотел обогнать "Дельфина", и чуть не "бортанул" ехавшую по левой полосе машину. И чуть-чуть не прервал свою серию — "два месяца — без аварий".
— Что, так и сказал: "скоро прибыль будет"? — хохотнул с заднего сиденья Кошак.
— Ага. Прибыль, говорит, — продолжил Денис прерванный разговор.
— Ну, блин, дает, — веселился Червонец. — Прибыль!
— Ну так а чего? — глумился командир. — Деньги вложены, надо доход получать. Оно, опять же, для конспирации хорошо.
— Да, когда он успел-то?
— Говорит, помещение хорошее досталось. Оттуда фирма съехала. Краской, что ли торговала. А с этим кризисом — пришлось переезжать в область. Там, говорят, на порядок дешевле. Фирма на этом складе чуть ли не с девяноста первого года находилась. Сам, понимаешь, помещение ремонтировали для себя. Вся электрика — новая. Вообще все новое. Правда, и цена за аренду — не слабая. Но наше маленькое предприятие может себе это позволить.
— Все это — ерунда, — оборвал беседу Денис. — Нам важно, чтобы все это хозяйство подходило для наших целей.
— Лева, вроде, утверждает, что — как нельзя лучше подходит, — подал голос с заднего сиденья Кошак.
— Вот для того и едем, чтобы оценить…
Денис сосредоточенно смотрел на дорогу. Жилые дома перестали встречаться на пути еще пару кварталов назад. Территорию, на которой они теперь находились, обычно по еще советской урбанистической терминологии было принято называть промышленной зоной. Такие зоны, с заводами, фабриками, мастерскими, складами, имелись почти в каждом более или менее крупном городе бывшего Союза.
Пейзаж за окном нельзя было назвать привлекательным. Бетонные заборы, железные проржавевшие ворота, какие-то высокие металлические конструкции, очевидно, когда-то являвшиеся работающими механизмами. Впрочем, картину запустения и развала экономики отсталого индустриального государства двадцатого века изредка прерывали "очаги жизни". Так их навал про себя Денис. Кое-где за оградой виднелись признаки движения. Ворота были окрашены и охраняемы. Заезжающие на территорию и выезжающие с нее грузовики самых разных моделей не оставляли сомнений в том, что экономическую жизнь "промзоны" нельзя было считать полностью остановившейся. Предприимчивость, народная смекалка и природное трудолюбие пробивали себе дорогу даже через многометровый слой национальной по форме и советской по содержанию бюрократии и всепоглощающей, распространяющейся, словно чума, коррумпированности.
— Вон, смотри, ларек. Перед ним — налево, — подсказывал Червонец.
— Я вижу уже…
Автомобиль, повернув, поехал по Цеховому переулку, вдоль однообразных бетонных заборов, кое-где разрисованных граффити. Метров через двести дорога, видно, не ремонтированная еще с советских времен, поворачивала направо.
— Вот. Приехали, — сказал Денис, медленно въезжая в открытые двустворчатые, недавно окрашенные ворота, располагавшиеся прямо на повороте.
Маленькая, отчаянно просящая хотя бы косметического ремонта будка, предназначавшаяся для охранника, была пуста. Стекла выбиты.
Денис въехал на широкую, примерно семьдесят на пятьдесят метров, совсем недавно заасфальтированную площадку. Слева находился огромный, крытый жестяными листами полукруглый ангар. Монументальные раздвижные ворота были распахнуты настежь. Было заметно, как внутри маленький красный погрузчик, издавая обиженные электрические звуки, пытался зацепить неудобно стоящий поддон на свой подъемный механизм.
Парковочных мест было полно. В дальнем правом углу одиноко стояли два грузовика с прицепами. В кабине одного из них виднелись двое мужиков, то ли чай пьющих, то ли что-то покрепче. Справа от входа в ангар стояла чрезвычайно грязная грузовая "Газель" и микроавтобус. "Легковушек", стоящих в ряд у дальней стены, дабы не мешать большим автомобилям, было около десятка. В том числе и Левин черный "Опель-Омега", двенадцати лет от роду.
— Кошак, позвони там ему. Скажи, чтоб выползал на свет Божий, — бросил Денис, аккуратно сдавая назад и паркуясь в общий строй.
— Але. Че ты там? — Володя, выходя из машины, с силой захлопнул дверь. — Ну выходи. Мы подъехали.
Троица неспешно направилась к воротам ангара. Выпавший пару дней назад снег быстро таял. Градусник с утра показывал плюс три, а теперь, должно быть, и плюс пять даже. Улицы постепенно покрывались грязной серо-коричневой холодной кашицей, противно чавкающей под ногами. За весь декабрь Денис ни разу не надел вязаную черную шапку, купленную им на рынке, как бы походя. Не было необходимости. Мороз был редким явлением и не опускался ниже нескольких градусов. Ветра же практически не случалось, что было несколько странным, учитывая равнинное расположение города. Осенью, на памяти Дениса, выдавались весьма и весьма ветреные деньки.
— У меня "мерс" "екнул", — печально сообщил Толик.
— Чего — совсем?
— Да нет. На "бабки" только попал. Запчасти дорогие, — Червонец испытывающе посмотрел в затылок идущего впереди Дениса.
— Сколько? — устало вздохнул тот.
— Штука "евриков", Денис, не меньше.
— Ладно, потом ко мне заведем, — пробурчал командир. — Это плохо для дела, когда у тебя денег нет. Легендирование страдает. Хотя, если подумать…
— Плохо, плохо, — заверил Толик. — Очень плохо!
Кошак сдавленно ржал сзади.
— К примеру, батю своего ты довел до белого каленья, — продолжал Денис свою мысль, — вот он тебе финансирование и обрезал!
— Да ты что такое говоришь! — возмутился оперативник. — Да я батю своего… Да я души в нем не чаю!
Из ворот вышел Лева, в джинсах, каких-то странных шнурованных сапогах на высокой подошве и длинном, на вид очень теплом сером свитере. С ним, о чем-то беседуя на ходу, брел высокий мужик лет сорока в длинном кашемировом черном пальто. Волосы его были аккуратно зачесаны назад, как у итальянских мафиози в голливудских фильмах. Лева кивал в ответ и вставлял редкие фразы. Затем собеседники пожали друг другу руки, и мужик медленно, стараясь наступать на места посуше, пройдя мимо парней, стал пробираться к машинам.
— А чего охрану не нанял? — спросил Денис, пожимая товарищу руку.
— А зачем? — махнул рукой Лева. — Сам склад на ночь — на сигнализацию ставлю. Ворота — тоже. Тут ведь, чтобы украсть что-то — на грузовике заезжать надо. А то, что "нала" на таких базах почти никогда не бывает — про это самый последний сколовшийся кретин знает, который за дозу готов даже через колючую проволоку перелезать.
Только сейчас командир обратил внимание, что бетонный забор по всему периметру имел наверху колючую проволоку, установленную, по всей видимости, недавно.
— Ты установил? — поинтересовался он, оглядывая ограду.
— Не. Я бы тратиться не стал.
— Надо будет потом подумать, — заметил Денис. — Как-то надо это совместить. С одной стороны, охрана — плохо. Лишний надзор ни к чему. С другой — с ней, вроде, надежнее. Заберется какой-нибудь "нарик" и сорвет все дело.
— А че тут думать? — развязно вставил Червонец, смачно пережевывая жевательную резинку. — Надо не "ментов" нанимать, и не "ЧОП". А своих, вахтеров. Чтобы только тебе подчинялись. Им можно будет и правила свои установить, и вообще — свои люди будут.
— Не лишено, кстати, смысла, — заметил командир. — Ну что, показывай свое хозяйство.
— Всенепременно, господа, — приосанился Лева. — Прошу вовнутрь.
Компания медленно вошла в помещение склада. Изнутри он казался еще больше. Потолки метров под восемь, не меньше, с низко свисающими и чрезвычайно яркими, должно быть, жутко неэкономными лампами. В этот час горели только некоторые из них, те, которые освещали дальний конец помещения. Окон в ангаре не было. И, судя по всему, никогда не предусматривалось. Все помещение было заставлено поддонами с товаром. Они стояли отдельно, группами, бессвязными фигурами. Кое-где большие деревянные ящики были сложены просто на асфальтовом полу.
Денис обратил внимание на сложенные у правой стены новенькие трубы. Рядом, накрытый целлофаном, лежал цемент. Тут и там сновали рабочие. К Леве подбежал низенький усатый мужичок с пропитым лицом в еще советском бушлате и старомодной шапке-"петушке", начал что-то эмоционально ему разъяснять, тыча пальцем в стопку грязных бумаг. Лева отрицательно мотал головой.
— Ты, Михаил Иванович, делай — что хочешь, но товар надо отгрузить к трем, — требовательно рыкнул Лева, когда ревущий погрузчик наконец-то прополз мимо них, и стало слышно беседу. — Шутишь ты что ли? Меня ж за яйца подвесят.
— Дык Валентина тогда снимать надо с сортировки! — громко крикнул мужичок, хотя в том уже и не было необходимости.
— Так снимай!
— Да ты попробуй его сними! — обиделся работяга. — К нему не подступишься, Заладил: "Я только Иванычу лично подчиняюсь. А на твои проблемы я клал с прибором".
— Ну ты тогда Иваныча ко мне в аквариум пришли, — примирительно сгладил Лева.
— А что такое твой аквариум? — поинтересовался Кошак, когда мужик нырнул в дебри поддонов.
— Да вон! — показал рукой вперед оперативник.
Свободное пространство шириной метров в десять, выполняющее роль центральной автострады на складе, прямиком упиралось в небольшое застекленное помещение, внешне действительно напоминающее аквариум. Внутри горел свет.
— Это, типа, офис мой, — деловито пояснил Лева. — Тоже от прежних хозяев осталось. Почему не разобрали — удивляюсь.
Подойдя к двери, находившейся справа, хозяин достал ключи и долго возился с замком.
— Ты зачем закрываешься? — не выдержал Толик.
— Ха! "Зачем закрываешься"! — Лева смерил товарища презрительным взглядом через плечо. — У меня тут знаешь сколько всего! Договора, накладные, "нал" даже кое-какой. А главное — сахар. Тут с ним всегда проблема. Чай вот все приносят, а сахар нет. Попробуй не закрой. Сопрут. Все же сволочи!
Замок натужно поддался, и парни вошли в аквариум. Внутри оказалось довольно чисто. Большой черный стол с компьютером, пара шкафов с папками. У стены стоял низкий старенький диван. Слева от входа было оборудовано еще одно рабочее место.
— Секретаря думаю взять, — пояснил Лева. — А то мотаешься туда-сюда. Люди звонят, а трубку никто не берет.
— Слышь, бизнесмен. Ты не увлекся? — серьезно спросил Денис, усаживаясь на первый попавшийся стул. — А, конечно, все понимаю. Но ты учти, ты мне скоро нужен будешь…
— Да я все понимаю, — заверил оперативник, усаживаясь за свой стол. — Ты подожди. Мне еще время кое-какое нужно, чтобы все организовать. А там я дела сдам Петровичу, и появляться здесь буду по мере необходимости.
— Что за Петрович? — Кошак уже включил электрический чайник и придирчиво осматривал чистую на первый взгляд кружку.
В дверь без стука вошел крупный мужчина лет сорока с длинными рыжеватыми усами. На нем тоже был бушлат, но гораздо новее и несравненно чище. Ватные штаны и добротные валенки, смелый взгляд и степенные движения дополняли образ основательного человека, знающего себе цену.
— Вызывал, Палыч? — густым басом изрек он.
— Вот, кстати, Иваныч, познакомься с моими товарищами. — Лева показал на парней.
— Денис, — представился командир, привстав со стула и подав руку мужчине.
— Евгений Иваныч. Рад. — Мужик крепко сдавил протянутую руку.
— Ты Коляну дай погрузчик, — бросил Лева, пока бригадир "ручкался" с Толиком и Володей. — Ему "фуру" к трем закидать надо. А у него всего трое в смене. Лопнут же…
— Не лопнут! — заявил Иваныч. — Они еще заказ даже не сформировали. Я этого Коляна когда-нибудь… — он перешел на какую-то дикую смесь русского и краинского. — Оборзели вконец. Ручки свои замарать боятся. Погрузчик им подавай…
— Ну не в ручную же им тротуарную плитку-то кидать, — тихо, даже вкрадчиво вставил Лева, урезонивая бригадира.