РОМЕО почувствовал себя немного лучше. Он даже решил, что может двинуться вниз, так что поехал через «Бургер-Кинг» к Алтаме. Но когда он взглянул на большие сияющее меню, то осознал, ему не настольколучше. В данный момент ему было бы не под силу съесть хоть одно блюдо. Так что он двинулся дальше. Он проехал мимо окна, через которое можно было получить заказ, и девушка за стойкой мрачно посмотрела на него, словно он был преступником, который проезжает мимо «Бургер-Кинга», ничего не купив.
Он направился к дому Ванессы и Генри.
Ванесса была племянницей Нелл, художницей, которая рисовала пастелью морские пейзажи, — это Ромео узнал из ее странички в Интернете, где было и ее изображение в какой-то фантастической южноамериканской рубашке. Ее муж Генри был веселый и добродушный черный парень. Он работал в округе Глин — занимался с трудными подростками. Ромео остановился напротив их маленького дома на Пойнсетта-Сёркл и стал ждать. Наконец Генри вышел, облаченный в полосатый пиджак из жатой ткани, и сел в машину. Он явно был в хорошем настроении.
Ромео подумал: «Моя работа — убить его. Будут ли какие-то неприятности со стороны Ботрайтов? Я должен ликвидировать тебя и твою жену. Обоих. Без секунды раздумий, без сожаления.
Но как мне все это организовать?
Я подойду и постучу в дверь кухни. Ванесса ответит. Я скажу, что проверяю телефонную сеть. Она охотно поверит мне, откроет дверь, а я тут же вскину пистолет и выстрелю ей в лицо. Так? Хотя она, наверно, не умрет сразу же, а заорет; кровь будет хлестать из головы. Хотя нет. Не думаю. Сомневаюсь, что смогу это сделать. Может, когда придет время… Может, тогда я увижу все в другом свете. Многие мужчины боятся в ожидании боя, но когда приходит время, они делают все, что от них требуется.
Но забывать не надо — я должен убить и мужа тоже. Когда он войдет на кухню, то остановится потрясенный, видя свою несчастную умирающую жену. И я должен выстрелить в него тоже. Может, сначала стоит отвести их обоих в какую-то другую комнату. Где потемнее. Скажем, на чердак. Или в подвал. Но зачем? Чего ради утруждаться. Ну, там более приватная обстановка, чем на кухне. Но это же ничего не дает, верно? Совершенно не важно, в какой комнате я убью их обоих. Так ведь? Как-то трудно размышлять на эту тему».
Он поехал обратно в город. По дуге проехал мимо дома Нелл и Альфреда, вернулся на Глочестер-стрит и взял вправо. Ограничение скорости было 25 миль в час. Он не превышал ее. Ему хотелось ехать еще медленнее; он предпочел бы скорость велосипеда или молочного фургона. Но таким образом он привлекал бы слишком много внимания. Так что он держался строго в пределах лимита, и мрачные кварталы города неторопливо открывались по обе стороны от него. Он пересек Ли-стрит и увидел магазин, который предлагал древние карты, огнестрельное оружие, мечи. Он подъехал к нему.
«Хладнокровный убийца, слуга тьмы — меня должны притягивать такие места».
Лицо владельца магазина напоминало мятую спутниковую тарелку, которая только что получила сигнал. Он позволил Ромео в одиночку бродить среди выкладки товаров, рассматривать лезвия мечей и ряды тусклых старинных пуль. Хозяин изо всех сил старался вызвать у него интерес. Наконец нашелся предмет, который привлек внимание Ромео: сломанная кавалерийская сабля на стене. Она ему понравилась именно тем, что была сломана. Он рассмотрел ее издалека, а владелец вынырнул из своих глубин космоса и сказал:
— Революционная война. Французское изделие из золингеновской стали, но с клеймом американского двойного орла. Я предполагаю, что сломать ее мог Лафайет или кто-то из его людей. Хотите посмотреть поближе?
— Будьте любезны.
Владелец снял ее со стены и вручил ему.
— Сколько?
— Ну, не будь она сломана, десять тысяч. Но в таком виде три тысячи восемьсот. Цена включает и ножны.
Ромео прикинул, не проще ли будет совершить убийство с ее помощью, а не из 22-го калибра? Вот было бы классно. Прикосновение полированной стали придавало ему уверенность. Кроме того, в момент удара он не будет стоять в отдалении, что потребует от него мужества. Так почему бы и нет? Если только он не потратил все деньги с карточки.
С карточкой все было в порядке. Ромео отнес саблю в машину и устроил ее в багажнике, обернув газетами и рубашкой.
Затем он снова двинулся в путь. Но в этот раз вонь была настолько невыносимой и стойкой, что он понял: ее источник где-то здесь. В машине. Не в городе, не в воздухе, а именно в этой машине.В том антикварном магазине не было никакого гнусного запаха. «Должно быть, он идет из машины… или он у меня в мозгу».
Ромео пересек 17-ю трассу и завернул на небольшую площадку в зарослях. На ней больше никого не было, только он один. Он вылез и обошел машину. Прошелся по дощатой дорожке, уходящей в заросли. Она кончалась на берегу ручья. Он постоял, глядя на чаек. В лицо ему дул легкий теплый ветерок. Он сделал глубокий вдох.
Нет, тут ничем не воняло. Пахло солоноватым илом, и все.
Он вернулся к «соколу», и густая вонь снова обволокла его. Он открыл дверцу и порылся под сиденьем. Старые кофейные чашки, квитанции дорожных сборов. Карта «Цинциннати, включая юго-западное Огайо», которой минул год. Но ничего, что могло бы быть источником такой вони.
Он присел на корточки. В этой загадке надо разобраться.
Затем, встав, он медленно обошел машину, принюхиваясь на ходу. Пригнувшись, он снова втянул воздух. Лег на землю. Теперь он был прикрыт от палящего солнца бампером, но асфальт был горячим, как плита.
Извиваясь, он залез под шасси и посмотрел вверх.
Прямо над ним, глядя на него, торчало какое-то животное. Понять, что это за порода, было невозможно. Оно почти разложилось, и глаза едва не вываливались из орбит, сохранив выражение испуга, которое застыло в них две ночи назад, когда внезапно появился яркий свет фар. Сухие лапки оно держало перед мордочкой, и они напоминали сломанные спички. «О Иисусе, а Шон был уверен, что все в порядке. Шон сказал, что животному повезло.Но ты все время ехал вместе со мной. Как мой спутник. Или это я был твоим спутником? И кто знает, как ты ухитрился застрять там? Наверно, подпрыгнул в неподходящий момент, обо что-то ударился и, скорее всего, какое-то время еще жил, не так ли? И наверно, ты висел, застрявший, здесь всю дорогу, весь путь до Джорджии, глядя, как под тобой бежит шоссе, как мелькают белые линии, и понимал, что к тебе никто не проявит жалости в этом жутком родео так далеко от дома».
Ромео попытался заглянуть в глаза животного, но едва не задохнулся от удушливого запаха. На трупе уже размножались личинки. С него достаточно. Он выполз из-под машины и остался лежать на солнце, переводя дыхание.
Он добрался до автомойки самообслуживания и пустил в ход длинный шланг с мыльной струей, чтобы убрать из-под машины это существо. Тушка мягко шлепнулась на асфальт. Один бок животного был вмят, но остался гладким — может, его прижало к колесу? Ромео засунул его в черный пластиковый мешок для мусора и плотно завязал. Он использовал насос, чтобы смыть останки, а потом, поскольку все равно оказался тут, решил основательно почистить машину — тщательно и внимательно, снаружи и внутри. С мылом, горячим воском, а затем пропылесосить. Когда он закончил свои труды, машина по-прежнему выглядела как подержанный шкаф на колесах — но как она теперь сияла!
Добравшись до магазина инструментов, он купил складную лопату и отъехал в сторону от своей патрульной трассы в поисках подходящего места, чтобы захоронить эту бедную душу. Ему хотелось, чтобы оттуда открывался вид на траву и деревья, на звезды и луну. Верно ведь? «И раз уж удар молнии убил тебя, позволь мне найти для тебя достойное место последнего упокоения, где я могу похоронить тебя, а потом встать на колено и попросить прощения за то, что обрек тебя на такую гнусную судьбу. А когда я двинусь дальше, буду надеяться, что ты не станешь являться мне в ночных кошмарах, где и без того хватает всякого-разного».
БАРРИС наконец сдался. Он боролся с искушением весь день, но наконец перестал сопротивляться и проехал мимо бунгало Нелл — просто чтобы взглянуть на нее.
Он глянул через окно кухни, где она сидела, кормя своих котов. У нее был такой домашний вид, что ему пришло в голову — может, она вообще не покинет Брунсвик. Несмотря на эти неожиданные деньги. Действительно — ты думаешь о них, почему бы и ей не думать? Она провела тут всю жизнь. Она не собирается расставаться с одной почвой, в которой все ее корни, и отправляться, скажем, во Францию. Это ей не свойственно.
Эти размышления привели его к неожиданной и счастливой мысли. Может, джекпот пойдет ему на пользу. Может, он приведет Нелл в его объятия.
Потому что после того, как вокруг нее начнут крутиться жулики и авантюристы, может, она оценит единственного человека, который всегда будет заботиться о ней? Единственного человека, которому она сможет доверять. «И деньги, которые я заработаю или не заработаю, или мой чин в департаменте полиции, тугодум я или нет, лысый или нет — все это не будет иметь значения, так ведь?»
Если бы только Нелл прислушалась к голосу сердца.
От 17-й трассы он повернул на север, следуя вокруг города своим обычным путем против часовой стрелки. Солнечный свет стал меркнуть, он посмотрел вдаль и увидел, как к западу движется череда черных штормовых облаков. Их тень легла на болотистые заросли. Он прикинул, что стоит ожидать дождя. Он взял вправо к Риверсайд-Роуд, которая длинной полосой тянулась через заросли к кварталу зажиточных домов.
Там не стоит патрулировать слишком долго. В этом районе живет кое-кто из городских уполномоченных.
На травянистой обочине стояла коричневая «тойота-сокол». 1991 или 1992 года. Номер сообщал, что она из Огайо. Белый мужчина вытаскивал из багажника черный мешок для мусора.
Баррис подъехал сзади. Парень повернулся. Худощавый, темноволосый. В поведении чувствуется застенчивость. Но у него дружелюбное лицо.
Баррис сказал по радио:
— Я сорок третий, слышите меня?
Роуз, которая, наверно, как всегда, полировала ногти, пробормотала:
— Валяй.
— Проехал поворот на Риверсайд. Есть ли данные на «сокол» 1991 или 1992 года, из Огайо, номер JBX-681?
Парень стоял, глядя на него и держа мешок так, словно в нем была коробка для завтрака, — хороший мальчик, стоит и терпеливо ждет. Баррис сомневался, что данные о номере придут слишком скоро, так что он вылез из машины и подошел.
— Добрый день, сэр.
— Добрый день.
— Могу ли я спросить, что в этом мешке?
— Животное, которое я нашел.
— Живое?
— Я обнаружил его у себя в рулевом управлении. И хочу похоронить его.
— Сэр, могу ли я посмотреть ваши водительские права и страховой полис?
Мужчина вынул бумажник и протянул права. Странное у него имя. Баррис удивлялся ему, пока парень шарил в бардачке в поисках карточки страховки. Когда он вернулся, Баррис спросил:
— Сэр, как произносится ваша фамилия?
— 3-дер-ко.
— А имя — Ромео?
— Мама решила, что мне предстоит быть любовником.
Звучит как шутка, но Баррис не купился на нее.
— И в настоящее время вы живете в Пикуа, штат Огайо.
— Да.
— И что вас привело в Брунсвик?
— У меня отпуск.
Баррис отнес документы к себе в машину и снова позвонил Роуз, которая сообщила ему, что «сокол» зарегистрирован на имя Здерко. Он попросил ее проверить по информационной базе. Ответ — все чисто. Никаких задержаний. Все нормально. Он вернул документы Здерко и сказал:
— Сэр, могу ли я посмотреть на животное?
— Конечно. Но может случиться, что, когда я открою мешок… м-м-м… запах будет ошеломительный. О'кей? Я предупредил вас.
— Я постараюсь быть готовым.
— Ну тогда ладно.
Здерко развязал мешок.
Посмотрев в него, Баррис увидел мешанину костей, меха и хрящей. Запах ударил его в лицо и выжал слезы из глаз.
— Ух ты!
— Я предупреждал.
— Да, тут уж все ясно. Можете завязать мешок.
Здерко затянул узел.
— Как давно животное мертво?
— Примерно сорок восемь часов. Что сегодня, пятница? Ну так вот, в среду вечером я ехал вроде как через Северную Каролину. Я стукнул его, и, должно быть, он подпрыгнул и как-то попал в рулевое управление, но до недавнего времени я об этом даже не догадывался.
— Понимаю.
— Видите ли, я почувствовал запах. Господи, подумал я, как быстро это все случилось.
— Сэр?
— Я хочу сказать, как быстро это существо сгнило.
— Да, сэр.
— Но я понятия не имел, что это за запах, пока не посмотрел.
— Понимаю. Значит, вы собираетесь похоронить его?
— Ага.
— Где?
— Ну… я не знаю. Наверно, где-то здесь.
— Неплохая идея.
— Это незаконно?
— Пока не получите разрешения от владельца.
— А кто владелец?
— «Геркулес инкорпорейтед». Видели большой химический завод ниже по дороге?
— Ага. Так что мне делать с этой штукой?
— Н-н-ну…
Это был хороший вопрос.
Здерко продолжал настаивать:
— То есть я могу кинуть его в мусор, да?
— Ага.
— Но это же противозаконно — относиться к трупу без всякого достоинства.
Баррис задумался.
— Сэр, я не говорил, что вы можете забыть о достоинстве. Можете уделить ему столько уважения, сколько считаете нужным, что будет весьма достойно, но вы не имеете права переходить эту границу, потому что эта земля принадлежит «Геркулес инкорпорейтед».
Упало несколько тяжелых капель, говоря о приближении шторма.
— Я не могу позволить себе купить участок на кладбище, — сказал Здерко.
— Понимаю.
— Просто я считаю, что с этим животным надо поступить по справедливости.
— Согласен.
— Моими стараниями он проделал весь путь от дома до этих мест, где совершенно чужой, а сейчас я брошу его в кучу мусора. Вы понимаете?
И тут Баррис удивился сам себе.
— Сэр, — сказал он, — вы видите вон тот прутик с желтой ленточкой? Видите его? Все, что за ним, принадлежит городу Брунсвику. Я не хочу сказать, что тут вам позволено хоронить все, что угодно, предупреждаю только: что бы вы ни делали, не оставляйте после себя пластиковый мешок. — Он посмотрел в небо. — И вам лучше поторопиться. Вы слышите меня?
— Да, сэр. Благодарю вас, сэр.
— Хорошо.
Все это звучало так, словно Баррис дал понять: меня совершенно не волнует, что вы будете делать с этим мешком протухшего мяса — но лишь когда меня не будет поблизости.
Он вернулся к своей машине и, отъезжая, прекрасно чувствовал себя. Он был доволен, что не вступил в перебранку с этим незнакомцем. Боже Всевышний, он мог это сделать.
МИТЧ глубоко погрузился в строки псалмов. Он читал: «Глаза мои полны печали; они выцвели и постарели из-за моих врагов. Почему Ты отдалился от меня, о Господь? Почему во времена бед и тревог Ты скрываешь от меня Свой лик?»
Он слышал, как Пэтси всхлипывает на кухне, и подумал, что стоит пойти и утешить ее, но всхлипывания дали ему понять, что она пьяна и ничего не станет слушать, да и что он мог ей сказать? В их жизнь вторгся ад. В их жизни больше не будет покоя, а только горькие слова псалмов: «Пересчитай моих врагов; ибо их много; и они ненавидят меня со свирепой жестокостью».
«Мы должны противостоять им, — подумал он. — Прямо сейчас. Сейчас самое время позвонить в полицию. Неужели этот подонок так высокомерен, нахален и так верит в свою удачу, что думает, будто я стану сидеть здесь, пока он играет в покер с моей матерью и моей дочерью, украв половину моего состояния? О господи! Это так легко — схватить его. Всего один телефонный звонок. Так сделай его. Позвони этому старому копу Баррису Джонсу, который ходит в нашу церковь. Или, может, Баррис — не лучший вариант, потому что он медлителен и рассеян, но пригодится любойкоп. Изложи всю историю. Скажи им, что Шона надо схватить сразу же после того, как он получит очередной проверочный звонок от так называемого Ромео. Если на машине Ромео номера Огайо, они легкоего найдут. И если даже у них это не получится, мы соберем всю мою семью и друзей, чтобы они были под защитой 24 часа в сутки, — и что тогда сделает с нами Ромео? Этот нахальный подонок!