- На каком самолёте летели?
- На военно-транспортном "Ли-2".
- Летели один?
- Нет, с группой военных лётчиков.
- Сколько их было?
- Человек пятнадцать. Их направили в 16-ю Воздушную армию.
- Как вы это узнали?
- Рассказал знакомый офицер. Он проходил переподготовку у нас в академии.
- Куда прилетели?
- В Иоганисталь
- Сколько времени продолжался полёт?
- Около пяти часов.
- Кто вас встретил на аэродроме?
- Капитан Квашнин из СМЕРШа на "виллисе". Он с самого начала был прикреплён ко мне. Осуществлял оперативное сопровождение.
- Что это значит?
- Охранял и помогал в работе. Когда было нужно задействовать дополнительные силы.
- Какие силы?
- Обычно до десяти солдат. Когда находили архивы и нужно было их вывезти. Особенно когда они были в западных оккупационных зонах.
- Он следил за вами?
- Постоянно, это входило в его обязанности.
- Как вы об этом узнали?
- За всеми следили. Это все знали.
- За вами следил только капитан Квашнин?
- Думаю, что нет, у него были люди. Но их я не знаю.
- Значит, на аэродроме в Иоганистале вас встретил капитан Квашнин. Куда он отвёз вас?
- В Карлхорст, там было всё командование группы наших войск. Я доложил генерал-полковнику Серову о прибытии и получил сутки на обустройство.
- Где вы поселились?
- С неделю жил в офицерском общежитии в Карлхорсте, потом снял комнату у немецкой семьи возле Трептов-парка. Комнату мне нашёл Квашнин.
- Все старшие офицеры Красной Армии квартировали в Карлхорсте. Почему вам разрешили поселиться не там?
- Не знаю. В Карлхорсте всё было занято. Думаю, что капитан Квашнин получил согласие своего начальства.
- Как вы добирались от Трептов-парка до места службы?
- Мне выделили машину с водителем. Сначала старый "Фольксваген". Но он часто ломался, его сменили на "Ганзу".
- Водитель был советским военнослужащим?
- Нет, немцем. Его звали Норберт Бинер. Я платил ему 200 марок в месяц, расходы мне компенсировали в финчасти. А до него был другой водитель, Вилли Брем. Но он плохо знал машину, не мог устранить даже мелкую поломку. Поэтому я его заменил.
- Вы всё время ездили с водителем?
- Нет, иногда я его отпускал и сам садился за руль. Когда не хотел, чтобы о моей поездке знали.
- Ваши водители были осведомителями СМЕРШа?
- Я этого не исключал.
- Вы сказали, что вашим заданием был поиск немецких архивов и ученых, работавших в ракетной программе фон Брауна. Как вы стали секретарём Контрольного союзного совета?
- Это получилось случайно. Однажды в кабинет Серова вошёл маршал Жуков. Я как раз докладывал о ходе работ. Серов представил меня. Георгий Константинович спросил: "Грамотный?" Серов ответил: "Кандидат технических наук". "Почерк хороший?" "Разборчивый". "Годится. Пошли, будешь вести протоколы". В Совет входили генерал Эйзенхауэр, фельдмаршал Монтгомери и генерал де Тассиньи. На заседаниях Совета я сидел рядом с Жуковым, маршал мне доверял. Потом Жукова отозвали в Москву и назначили Главнокомандующим Сухопутными силами. Его заменил генерал армии Соколовский. Немного позже он стал маршалом.
- О Контрольном совете мы ещё поговорим. Вернёмся к началу вашего пребывания в Берлине. Вы жили один?
- До конца мая 1946 года один. Потом мне разрешили вызвать жену и дочь.
- Мы знаем, что очень редко кому разрешали вызвать семью в Берлин. Только высшим руководителям СВАГ. И то не всем. Почему для вас сделали исключение?
- Получилось так. Однажды меня вызвал к себе маршал Соколовский. Ему сообщили, что я замечен в сомнительной связи.
- Кто сообщил? Капитан Квашнин?
- Вряд ли, на Соколовского у него не было выхода. Его начальником был Серов.
- Значит, Серов?
- Возможно. Я не стал спрашивать, а Соколовский бы не ответил.
- Что за связь?
- С одной немкой.
- С кем?
- С Эльзой Рихтер, певицей из ресторана отеля "Кронпринц" на Курфюрстендамм.
- Курфюрстендамм находится в британской оккупационной зоне. Как вы туда попали?
- В Берлине границ нет, я мог свободно ездить по всему городу.
- Продолжайте. Эльза Рихтер была вашей любовницей?
- Да.
- Как вы с ней познакомились?
- В ресторане отеля "Кронпринц" у меня была встреча с человеком, который мог знать об одном учёном-ракетчике, сотруднике фон Вернера. Встреча закончилась вечером. Шел сильный дождь. Эльза как раз вышла из отеля. Я предложил её подвезти, она села ко мне в машину. По дороге разговорились. Ей было двадцать пять лет. Она рассказала, что муж погиб на восточном фронте, живёт одна с дочерью четырёх лет. Дочь заболела воспалением лёгких, нужны антибиотики, а лекарства на чёрном рынке очень дорогие. Я пообещал помочь, достал пенициллин в нашем госпитале и передал Эльзе. Она пригласила меня к себе. У неё была комната на Фридхофштрассе возле старого немецкого кладбища.
- Как часто вы с ней встречались?
- Когда как. Иногда раз в неделю, иногда реже. Зависело от моей занятости на службе.
- Как это происходило?
- Я подъезжал на машине к "Кронпринцу" к тому времени, когда она заканчивала выступление. Она садилась ко мне, ехали к ней.
- Вы заходили в отель?
- Нет. В ресторане всегда было много американцев, англичан и богатых немцев из спекулянтов. Русский офицер вызывал бы ненужный интерес. Я не хотел привлекать к себе внимания.
- О вашей связи доложили Соколовскому. Что он вам сказал?
- Могу повторить, но вы не поймёте.
- Ругался?
- Это мягко сказано. Сказал, что я безответственный кобель и это до добра не доведёт. Кто знает, кто такая эта певичка и с кем она связана. И он бы немедленно отправил меня в Москву, если бы не важность работы, которой я занимаюсь.
- Что вы ответили?
- Что я мог ответить? Что все мы кобели, кто больше, кто меньше.
- А он что?
- Сказал, что есть только один способ это прекратить. И приказал вызвать в Берлин жену. Аза с Беллой приехали через месяц. Больше с Эльзой я не встречался.
- Как приезд вашей семьи воспринял Серов?
- Был очень недоволен. Он с самого начала относился ко мне с подозрением. Вообще-то он всех подозревал, такой человек..."
Комментарий майора Хопкинса:
"Показания подполковника Токаева кажутся достоверными в части обстоятельств его переезда в Берлин. Его описание здания НКВД на Лубянке соответствует сведениям, полученных нами ранее от других источников. Вместимость самолёта "Ли-2" и время полёта из Москвы до аэродрома в Иоганистале также названы правильно. Сомнения вызывают причины, по которой ему разрешили жить вне Карлхорста. Из этого района Берлина, контролируемого советскими патрулями, ему было бы гораздо труднее выехать в британский сектор, что он сделал 3 ноября 1947 года.
Особое внимание обращает на себя странное разрешение Токаеву вызвать в Берлин семью. Если правильны наши подозрения о том, что Токаев является советским агентом, которого готовили к внедрению в Великобританию, можно предположить, что он заранее поставил условием своего согласия уход на Запад вместе с семьёй.
Подозрительность к Токаеву генерал-полковника Серова можно объяснить тем, что внедрение агента готовили советские спецслужбы, не подчинённые Серову и в тайне от него и его сотрудников. Что говорит об очень высоком уровне секретности операции.
Считаю необходимым:
-- Уход на Запад такого секретоносителя, каким является
подполковник Токаев, расценивается в СССР как государственная измена и влечёт за собой репрессии по отношению к его родственникам и друзьям, оставшимся в Советском Союзе. Нужно найти возможность узнать о судьбе его сестры Нины, двоюродных братьев Темура и Хагуди, племянника Харитона и ближайших сотрудников Токаева в Военно-воздушной академии имени Жуковского.
2. Навести справки о капитане Квашнине, которому была поручена слежка за подполковником Токаевым. Побег его подопечного должен был привести к серьезным дисциплинарным мерам вплоть до разжалования и предания суду.
-- Дать задание нашей агентуре в Германии встретиться с
певицей отеля "Кронпринц" Эльзой Рихтер и проверить достоверность сведений, сообщённых Токаевым".
<p>
VII</p>
К приезду семьи Григорий Токаев снял три комнаты в коттедже неподалеку от Трептов-парка у пожилой немецкой пары. Хозяева коттеджа перебрались в подвал, а верх сдавали. По карточкам они получали в день 300 граммов хлеба, 20 граммов мяса, 20 граммов сахара, 400 граммов картофеля, 7 граммов жира, а также ежемесячно 25 граммов кофе в зёрнах, 100 граммов эрзац-кофе и 30 граммов соли.
Карточки были нескольких категорий: для рабочих, для служащих, для пенсионеров. Самыми большими были нормы для рабочих, занятых тяжелым физическим трудом, самыми маленькими, их называли кладбищенскими - для неработающих и пенсионеров. Деньги, которые советский офицер платил хозяевам коттеджа за аренду, помогали им выжить, он делился с ними продуктами, которые получал на службе. Это было серьёзным подспорьем, все продукты на чёрном рынке стоили немыслимых денег.