Создатель карты имел хорошее как географическое, так и горное образование. Разлинованная по широте и долготе, она была составлена грамотно, с точными направлениями рек. На некоторых горах даже проставлены высоты. А выгоревшие от времени зеленые, желтые и голубые цвета означали лес, горы и степи. Внизу Янис мелким шрифтом прочитал: «горный инженеръ Быстрицкий А. Н.» Вероятно, это и был ее первый хозяин. А вот как она попала в руки Мишки-бродяги и кто после провел пунктирную линию тропы, неизвестно.
Янис долго рассматривал нанесенную на карту местность. Больше всего интересовала Безымянка, речка Рыбная и прилегающие окрестности. Значительную часть он знал на память, охотился там. Но были и такие места, где не был ни разу. Таким образом правый берег Рыбной реки, на который юноша не переправлялся ни разу. Когда-то отец и дед бродили там, рассказывали о своих похождениях. Говорили, что искали, но не нашли деревню староверов. На карте он увидел запрятанный на зеленом поле небольшой значок, нарисованный карандашом в виде могильного крестика с небольшими квадратиками рядом. Понял, что это и есть поселение старообрядцев.
Пунктирная линия — тропа проходила от деревни далеко в стороне. По приблизительным подсчетам до нее около сорока километров. Получалось, что на прииски разбойники ходили мимо нее. Да и крестик нарисован той же краской, что и реки. Вероятно, его нанес первый хозяин карты, инженер Быстрицкий. Значит, он знал о ней. В том далеком, 1874 году, староверы уже там жили.
Это открытие вдохнуло в Яниса надежду. Решил, если не встретится со старообрядцами на реке, найдет их сам. Воодушевленный предстоящими планами, аккуратно свернул план местности, засунул в тот же кожаный мешок и спрятал в дупле дерева, где хранил ружья.
Многое переосмыслил Янис за три последующих дня. Ситуация незавидная. Он находился между двух огней. С одной стороны, скрываясь от ареста НКВД в тайге, не мог выйти к людям; с другой, боялся быть захваченным врасплох бандитами. Пугался каждого шороха, оборачивался по сторонам: кто знает, может, кто-то следит за ним из родственников или товарищей Клима-горы и Мишки-бродяги?
Больше всего угнетало присутствие лошадей. Разбойники сразу узнают их. Возникнут вопросы, на которые юноша не сможет дать ответа. Чтобы этого не случилось, торопился обработать огород: окучивал картошку, полол овес и пшеницу. После этого собирался идти к Рыбной реке, искать староверов. Янис знал, кому надо отдать коней. Это решение возникло само собой.
Путь на реку начался утром третьего дня. Прихватив с собой самое необходимое, запас продуктов на десять дней, оружие, пушнину и карту, выехал из зимовья вниз по Безымянке. Не забыл взять и золото. В голове давно роились мысли: отдать награбленное тем, кому оно должно принадлежать. Хотя не представлял, как это сделает. Вытаскивая из корней бутылку, задержался над могилой Клима-горы:
— Лежишь? Ну-ну, парь кости свои. Сколько душ загубил, а богатством не попользовался. Ладно уж, попробую смягчить твои грехи…
Прежде чем встать на тропу, Янис долго кружил по тайге, путая следы. Ближе к полудню добрался до Рыбной реки. Времени еще оставалось много, поэтому направил лошадей дальше.
Спокойные и удивительно выносливые монголки оказались на редкость послушными. Переступая по захламленной тайге спокойным шагом, они, казалось, заранее предвидели препятствие, обходили его стороной и слушались любой команды нового хозяина. Ехавший на передовом мерине Янис лишь в редких случаях правил уздечкой, указывая дорогу. Остальное конь делал сам: осторожно, стараясь не уронить седока со спины, спускался с пригорков, неторопливо поднимался на взлобки, мягко переступал колодины и кочки, заранее избегая грязь и лужи. Янису жалко расставаться с таким конем, который, очевидно, исходил немало тайги, но делать нечего. Решил, что когда все успокоится, наступят старые времена, вернется за ним или выкупит жеребенка для развода породы. Подумал и тяжело вздохнул: а наступят ли?
В этот раз парню не пришлось жить ожиданием людей с противоположного берега Рыбной реки. К балагану подъезжал вечером, едва закатилось солнце. Видел впереди скалистый прижим, знакомый поворот. Вдруг лошади встали, насторожились. Сначала не мог понять причину их поведения. Потом, почувствовав запах дыма костра, понял. Кони приучены предупреждать об опасности. Почуяв человека или присутствие жилья, они останавливались. Эта было одно из главных, положительных качеств покорных монголок. Какими уроками и за какой период времени оно выработано, Янису оставалось догадываться.
Оставив лошадей в тайге, подвязав Елку на поводок, направился к людям. Взобравшись на скалу, долго подкрадывался к балагану. Когда высунул голову из-за камня, увидел у костра двух бородачей с ружьями в руках. Оба смотрели в его сторону, ждали его появления. Он не стал прятаться, вышел из-за укрытия, неторопливой походкой, с располагающей улыбкой пошел к ним.
— Здравствуйте! — остановившись на некотором расстоянии, приветствовал их, протянул руку. — Меня зовут Янис.
— И вам, мил-человек здоровия желаем! — тонко, почти детским голосом, ответил один из них, вероятно, старший.
— А я вот… К вам пришел! — волнуясь от радости, не зная с чего начать разговор, продолжал он. — Давно хотел с вами встретиться!
— По какой-такой надобности? — переглянувшись с товарищем, удивился тот.
— Да я от брата… Юрисом зовут. Он вам пушнину приносил.
— А где же он сам-то? — после некоторого молчания, немного успокоившись, отставляя ружье в сторону, продолжил диалог старший.
— Ушел в деревню. За продуктами, — соврал Янис и заметил, как те насторожились, не поверили. — Можно к вашему костру присесть?
— Не можно нам, мил-человек, с мирскими за одним костром, свой разводи.
Он понял, быстро развел огонь в стороне, подвесил на таган котелок с водой. Развязал котомку, достал продукты. Староверы, не обращая на него внимания, продолжали ужин. Когда закончили, прочли короткую молитву, начали готовиться к ночлегу.
— Что рыбалка? Ловится? — желая продолжить разговор, указывая на привязанную к берегу лодку, спросил Янис.
— С Божьей помощью ловим поманеньку, — ответил старший, расстилая в балагане постель.
— Как вас зовут?
— Меня Митрием кличут, а енто брат мой младший, Андрейка, — отозвался Дмирий и, как ни в чем ни бывало, поинтересовался: — А что ж лошадей бросил, не привел?
— Откуда вы знаете? — Удивлению Яниса не было предела.
— Так то ветер подсказал нам, когда ты ишо за поворотом шел, — укладываясь спать, усмехнулся Дмитрий. — Ходи за лошадьми-то, что без догляду стоять будут? Вдруг медведь.
— Мне бы с вами поговорить надо.
— Утром говорить будем, — прозвучал ответ. — На ночь глядя и рыба спит. Спаси Христос!
Понимая, Янис замолчал. Подживив костер, чтобы не потух, сходил за монголками, привел, привязал на поляне на длинную веревку. Разложил постель, накрывшись одеялом, прилег отдыхать. Всю ночь до рассвета спал вполуха, стараясь не проспать момент, когда поднимутся старообрядцы. Те встали рано, еще не взошло солнце. Помолившись, столкнули лодку на воду, поплыли снимать сети.
— Вернетесь? — с тревогой в голосе спросил их Янис, напоминая о себе.
— Скоро будем, жди, — ответил Дмитрий, отталкиваясь шестом от берега.
Парень успел позавтракать, напоил коней. В ожидании бродил по берегу, высматривая своих новых знакомых.
Вскоре, ловко выравнивая лодку на струе, подогнали долбленку шестами к берегу, затащили наполовину на косу. Не глядя на него, присели выбирать из сетей улов. Рыбы попалось много, в основном это были хариусы и ленки. Среди них чернели спинами два метровых тайменя. Янису опять ничего не оставалось, только смотреть на то, как Дмитрий и Андрей ловко перебирают путанки, потрошат и солят добычу. Управившись с рыбой, помолившись, староверы позавтракали, поблагодарили Бога за еду и лишь после этого, не приближаясь, обратили на него внимание:
— Говори, мил человек, с чем к нам пожаловал.
— Хотел предложить пушнину на обмен за продукты, — неуверенно начал Янис.
— Пушнину? — сдвинул брови к переносице Дмитрий. — А сам-то что в люди не идешь?
— Не с руки мне, — теряясь от вопроса, ответил он. — Тут, в тайге, дело есть.
Обдумывая предложение, они некоторое время молча смотрели на него. Янис в это время соображал, что придумать для оправдания, однако другого вопроса не последовало.
— Вижу я, что человек ты непростой, — посмотрел на юношу Дмитрий. — Ружье у тебя вон какое, да и лошади хорошие. Неспроста в тайге хоронишься. Не наше дело знать, по какой причине. Если обратился к нам, знать, беда да нужда тебя преследует. В таком деле человеку помочь нам сам Бог упреждал. Что же, постараемся помочь, коли сможем. Показывай, что у тебя в котомках.
Янис обрадовался такому повороту событий. Проворно развязав сумку, вывалил перед ними добытые за два сезона шкурки. Хоть старообрядцы и привычны к дарам тайги, но от видимой кучи загорелись глаза у обоих. Живо перебирая и встряхивая соболей, колонков и белок руками, удивились, похвалили:
— Ладно промышлял, хороший охотник, — без зависти отметил Дмитрий. — С собачкой или ловушками?
— С ней, — не без гордости, поглаживая Елку за ушами, ответил Янис. — Ну и в ловушки тоже.
— Один или товарищ помогал?
— Вместе, — не задумываясь, соврал Янис, и почувствовал, как покраснел от стыда.
Дмитрий не обратил на это внимание, перебирал шкурки. Наконец-то поднял глаза:
— Что хочешь?
— Мне бы продуктов, для двоих, чтобы до будущего лета хватило. Муки, круп, соли…
— Так молвишь, что товарищ в деревню ушел. Зачем столько? Он что, не принесет с собой?
— Обещал к листопаду вернуться, да там и взять продукты не у кого, — продолжал обман Янис. — Одна надежда, что вы поможете.
Дмитрий строго посмотрел на него, однако ничего не сказал. У староверов не принято выпытывать чужие грехи. Если надо, человек расскажет сам. Спросил про другое:
— Вижу я, человек ты не русский, говоришь с напевом. Знать, не никонианец?
— Нет, лютеранской церкви я.
Братья переглянулись. Возможно, этой веры они не знали, только вдруг после этих слов заметно оживились, стали более словоохотливыми.
— Хорошо! — согласился Дмитрий, пересчитывая шкурки. — Поможем тебе, мил человек! Только не сразу.
— Да мне сразу и не надо! — обрадовался Янис. — Когда скажете — так и ладно. Могу сам к вам в деревню прийти, — и осекся на полуслове.
— Откель ты знаешь, что у нас тут деревня? — сурово поинтересовался, как будто выстрелил, Дмитрий.
— Да так. Ниоткуда. Сам понял, что вы где-то живете. Ведь не в пещере.
— Ну, это понятное дело. Раз понимаешь, об одном просим: на мир про нас не злословь. Времена ныне тяжелые, — перекрестился двумя пальцами. — Спаси Христос!
— Что вы! Никому не скажу! — твердо заверил Янис. — Про меня бы самого никто не узнал.
Замолчал. Понял, что на радостях проговорился, но и этим словам Дмитрий и Андрей, казалось, не придали значения.
Между тем парень готовился сделать еще одно, более важное предложение. Только не знал, с чего начать. Некоторое время думал, а потом, будто отрезая ножом веревку, спросил:
— Лошадей возьмете?
Те разом замерли. Казалось, недослышали его слова, переглянулись, посмотрели на поляну:
— Лошадей?
— Да. Вон тех, обоих.
— Шутишь? — недоверчиво переспросил Андрей.
— Да нет же, какие шутки?
— Как же ты будешь? — перекрестившись, вскинул брови Дмитрий.
— Мне бы самому прожить.
Повернувшись к монголкам, все трое прошли на поляну.
— Хорошие кони, — после некоторого молчания, оценив породу, сделал вывод Дмитрий. — По тайге дюже ходкие. Что за них хочешь?
— Я их не продаю и не меняю. Отдаю даром. С уговором.
Староверы, не веря, долго переглядывались:
— С каким уговором?
— Ежели надо когда будет, спрошу ненадолго, а потом, когда придет время, заберу одного или жеребенка.
— Жеребенка?
— Да, жеребенка. Вон кобыла, видишь, жеребая, скоро родит.
— Сам вижу, что пора подходит. Как ее, бедную, ты по тайге водишь? Разродится где по дороге, — жалея лошадь, поглаживая ее по гриве, подтвердил Дмитрий.
У Яниса едва не вырвалась горькая правда о том, кто водил ее по тайге. Стоило больших усилий держать рот на замке. Вместо этого спросил:
— Так что, будете брать? Согласны на уговор?
— Согласны! Берем! — не раздумывая, ответили те. — Вот только как ты коня будешь брать? В деревню тебе к нам не можно, — прищурил глаза Дмитрий.
— Можно договориться встречаться здесь, на реке. День назначить и ждать друг друга.
— Что же, можно и тут, коли договориться.
— Если так, то скажу. Мне на эти дни надо мерина, по тайге проехать, а кобылу сейчас забирайте.
— К сенокосу приедешь? Скоро покосы, — не задавая лишних вопросов, спросил Дмитрий.
— Буду! — твердо заверил Янис. — Через десять дней встретимся здесь.
— И то хорошо, — облегченно вздохнул тот. — На покосах коня надо. — Внимательно посмотрел в глаза Янису. — Ох, мил-человек, однако, в голове у тебя много напутано. Ты, случаем, не разбойник?
— Нет, наоборот. Дело у меня праведное. О том сказать не могу.
— Не можешь — не говори, нам правды знать не надобно, лишь бы хороший человек был, — перекрестился Дмитрий. — Спаси Христос!..
На этом распрощались. Староверы, отвязав кобылу, подвели ее к лодке. Та, беспокойно оглядываясь на мерина, все же вышла на берег, осторожно вошла в воду, поплыла за долбленкой. Дмитрий и Андрей, ловко отталкиваясь шестами, умело переплыли реку, скрылись в густых зарослях ольхи в курье. Конь на этом берегу, волнуясь от разлуки с подругой, несколько раз призывно заржал, но броситься вслед не посмел.
Разошлись. У староверов своя дорога, у Яниса — другой избранный путь.
Подождав, когда они скроются из виду, собрал вещи. Еще раз проверил, все ли на месте, закинул за спину карабин, сел на коня, затем потянул за уздечку, поехал вниз по реке. Если следовать по указанной на карте тропе, ниже по реке она должна быть переправа на правый берег. Проехав по берегу три поворота, сверился с маршрутом. На той стороне низкий распадок, через который Клим-гора ходил на золотые прииски.
Река в этом месте широкая и неглубокая. Значительно упавший при хорошей погоде уровень воды достигал коню по грудь. Не слезая со спины животного, промочив обувь, Янис без труда преодолел водное препятствие. Выбравшись на противоположную сторону, не стал сушить мокрые бродни, поехал дальше, так как торопился до вечера покрыть как можно большее расстояние.
Боясь заблудиться, часто останавливался, сверялся с картой. Конь недовольно мотал головой, как будто хотел сказать: «Ты что, дороги не знаешь? Я тут ходил не раз».
И правда. Стоило приспустить уздечку, дать ему волю, он сам пошел в нужном направлении. Преодолев два водораздельных перевала, встал у незнакомого ручья на поляне.
— Ты это чего? — недоуменно спросил Янис, осматриваясь по сторонам, и понял.
Неподалеку под двумя разлапистыми елями находились старое кострище, запас дров и укрытие от ветра. Вероятно, здесь братья останавливались на ночлег. Оставалось лишь удивляться памяти покорного животного, которое, возможно, здесь не единожды возило на своей спине кого-то из убийц.
К золотым приискам конь привез Яниса на третий день к обеду. Задержавшись на перевале, осматривая сверху широкую долину, сверился с картой. Внизу должна бежать речка Ветлянка. По ее руслу и примыкающим ключам находились помеченные точками Никольский и Праведный прииски. Еще один, третий, Дальний, должен быть за перевалом, в другом водоразделе. Над одним из них стелился дым, там были люди.
Прежде чем спуститься вниз, долго думал, как выйти к старателям, да и стоит ли выходить вообще? Золотари — народ отчаянный, после визита Клима могут неправильно оценить его появление. В какое-то мгновение подумал: зачем мне все это надо? Пусть бы золото лежало там, под кедром, до лучших времен. Однако вспомнил рассказ отца про Анну Золотавину.