Небо 7 - Мария Свешникова 5 стр.

Жизнь покажет, нарисует и поставит вместо прочерков нужные имена.

Как бы мне хотелось телепортировать Сашке в прошлое одно короткое sms: «Не корми волков с рук».

Пока я поедала вкусности из магазина «Fortnum amp;Mason», параллельно молясь на «Дживса и Вустера», Сашка работал над своей жизнью, не покладая рук. Ему было уже восемнадцать, он часто бывал в те времена в модных клубах, вроде «Суфле», «Diamond Hall» (хотя я бы переименовала в Прихожую фальшивых стразов, а не бриллиантов), «Apriori» и «Министерство». А ну все быстро вспомнили и ударились в ностальгию.

Ведь только люди моего поколения, прочитав сейчас эти слова, искренне улыбнутся тому разбодяженному сексу на пляже, вспоминая утреннюю ловлю такси на выходе, и зарождение r`n`b-тусовки.[5] Сейчас это привычно и обыденно. Бутовские задаваки с палеными сумками «Виттон», живущие по принципу r`n`b — это rich amp;beautiful, и только мы ловили ритм и блюз происходящего. Музыка превратилась во вранье и макияж.

Одним четвергом в «Суфле» Сашка глядел в оба и искал что-то интересное, а главное, новое в посетителях. Среди них он был чужой. Каждый раз, выходя из клуба, за исключением состояний уж очень сильного алкогольного опьянения, он пытался придумать, как бы заработать свой первый миллион. А при белой горячке искренне верил, что уже его заработал. Знаете, как говорят психоаналитики: «Хотите, чтобы ваше желание сбылось — думайте, что оно уже свершилось».

В голову Друга из Бронкса все время лезли махинации с недвижимостью. Но этим занимались все кому не лень. Ему было не лень, но годков маловато. «Так в чем же секрет успеха?» — задавался он вопросом. «А вдруг в молодости?» — отвечала ему теплящаяся чуть выше живота надежда.

Сашке было почти девятнадцать, и ему во что бы то ни стало необходимо попасть туда, где крутятся те самые миллионы. Для начала — в молодежную тусовку, которая жила в двух ипостасях — злачных заведениях и Интернете.

Как-то Друг из Бронкса ехал с очередного слета детей богатеньких буратино домой. На светофоре таксист посмотрел на растяжку «mail.ru» и начал свою почти отческую благодетельность:

— Знаешь, пацан, вот пройдет время и ты попомнишь меня добрым словом. Рви когти и дуй в Интернет. Это не всемирная помойка, а настоящий клондайк — будь у меня деньги, я бы обязательно вложил, но увы… — Сашка сделал вид, что взял совет на заметку, как вдруг действительно взял сказанное на заметку, но виду не подал. — Эх… Глупый ты еще, — махнул старик и выжал сцепление.

Сашка расплатился и ушел. Забыл.

Зашел в прокуренный подъезд старого сталинского дома, молча проехал в лифте все семь этажей, включил компьютер. Тот завизжал, нарушая тишину предутреннего покоя.

Женька спала сном младенца в другом конце города, а точнее, за пределом Московской кольцевой автодороги, не догадываясь, что именно в ту ночь она, само того не зная, встала на новую тропу — Москву.

Сашка залез на www.nightpeople.ru и стал искать свою физиономию на фотохрониках. Не нашел. Расстроился.

Особо модные в то время r`n`b-тусовки освещались очень бегло и примитивно, а куда больше внимания уделялось «более взрослым» вечеринкам. В тот же час размышлений Сашка задался вполне серьезным вопросом: а какие интернет-ресурсы вообще могут развернуто освещать те или иные мероприятия — за исключением достаточно похабных www.rnb.ru и www.rnbstyle.ru, рекламы ни на одной из страничек Саша не увидел, а если и были, то дешевые, слепленные на скорую руку баннеры, все на уровне студенческой самодеятельности. Достаточно фигового пошива.

Друг из Бронкса вышел на балкон закурить свой ночной бутерброд. Он всегда ел на ночь — потому и не толстел. Never ever. Обычно после такой сигареты, фильтр которой имел привкус чая и брауншвейгской колбасы, именно после этого действия он клал (иногда даже не чистя зубы, потому что сильно уставал) голову на подушку и моментально погружался в сон.

Однако в это утро он не уснул ни на секунду. Его заботил только один факт, почему до него еще никто не додумался сделать такое? Начать на жизни зарабатывать деньги? Не ходить на работу — а окружить свою жизнь работой?

Ну чем не рай?

А про бесплатный сыр в мышеловке помните?

К слову, сейчас Друг из Бронкса стал валютным миллионером, открыв крупнейший на территории СНГ r`n`b-портал, и на входе в его постель стоит злобный фейсконтроль. Ходят даже слухи, что у девушек, посягающих на Сашку — а таких, поверьте, не мало, — начинаются проблемы с придатками. Что Женька сходила к бабке, и та поставила на Друга из Бронкса тройную защиту. Потому что многие ей завидовали и говорили разное-безобразное.

О том, как это случилось, я расскажу чуть позже.

За Сашкиными рассказами о случившемся минуло несколько недель. Они тянулись со скоростью улиток или устриц. Кто из этих живых двигается медленнее, я никак не могу запомнить. С матерью отношения стали сухими, но стабильными. Я все также продолжала поиски работы, пока, наконец, не сдалась и не начала помогать маме с графиком и распорядком, иногда отшучиваясь, что крепостное крестьянство отменили еще в 1861 г.

Утро начиналось с привычных фраз: «Я не просила тебя себя рожать», «Знала бы, что такое получится, ни за что не стала бы».

Эмиль по утрам улыбался мне шире и лучезарнее, чем маме. По вечерам менял приоритеты.

Я все еще жила свой очередной год без любви. Иногда подумывала стать лесбиянкой или катилась к фригидности.

Мои чувства изжили себя, когда не прошел перевод и я не успела прилететь на похороны собственного отца.

Ему было всего шестьдесят лет.

Когда они с мамой познакомились, у него уже было трое или четверо детей, а она была его ассистенткой, носила кофе и слушалась во всем. Тогда театральные режиссеры были в почете, позднее в бедности, по большей части. Мой отец покинул театральный помост и занялся ужасной вещью — торговлей. Он всегда говорил, что данный вид деятельности до добра его не доведет. И не довел.

Магазины театральных костюмов приносили деньги. И больше ничего.

Я жила все тот же день без любви.

Сегодня любовнику моей матери исполняется тридцать лет, насчет того, что Эмиль старше меня всего на семь лет, я погорячилась в аэропорту, но он все так же с легкостью мог быть моим старшим братом. Он даже моложе Макса.

Макс втихаря признался, что и имя, и отчество, и даже фамилия начинаются с буквы «м», и я с чистой совестью обозвала его МММ`ом,[6] без оглядки на Мавроди.

Мысли о нем посещали меня со спонтанной регулярностью, кажется, я в действительности подписалась на спам-рассылку мыслей о человеке, которого я никогда не встречу, как в саундтреке к «Юноне и Авось».

Эмиль отмечал свое приближение к старости в небольшом трехэтажном ресторане на Сретенке. Один из залов был полностью закрыт под банкет.

Съехались красивые, но взрослые люди. Друзья, большей частью моей матери. На красивых и недетских машинах. С большими силиконовыми губами, тюнингованными лицами и задницами со штампом «липосакция произведена успешно», в зале ощущался мерзкий аромат «Летуаля» и «Арбат Престижа».

Несмотря на то что скоро мне стукнет двадцать один год, мне запрещалось употреблять алкоголь крепче вина на подобного рода мероприятиях и тем более курить.

Так я и бегала на этаж ниже. Садилась за барную стойку, пила лонг-айлэнд айс-ти, курила мамины сигареты и смотрела на счастливых людей.

Все люди, находящиеся за пределом моего круга общения, казались мне предельно счастливыми.

Я расплатилась с барменом.

Как вдруг увидела Макса. Он сидел за низким столиком в Каминном зале, уютно расположившись на глубоком белом диване. Счастливый человек.

У меня начался внезапный приступ тахикардии — я верю, что даже влюбленность и очарование могут нести неизлечимые болезни, которыми приходится болеть хотя бы в течение часа.

Мне казалось, что сердце уже разбилось о ребра и сейчас просочится сквозь поры и вытечет на пол, испачкав платье.

Рядом с Максом сидела хрупкая девушка чуть старше меня. Ей было около двадцати пяти. Она была простой внешности, не могу сказать, что красивая — скорее ухоженная. Тонкие губы, узкое лицо, аккуратный, чуть задранный кверху нос. И полное отсутствие груди. Она сидела в белом сарафане и периодически сливалась с диваном, мне приходилось заново фокусировать взгляд, чтобы ее заметить.

Какие у нее тонкие руки!

Еще более худощавые ноги.

Хотелось ледяного шампанского. Героини мамы всегда его пьют. На радостях. Я лично подумала, что бегать по ресторану в поисках корвалола достаточно глупо и можно просто загнаться алкоголем.

— Можно мне бокал самого дорогого шампанского, — попросила я шепотом у официанта.

— Девушка, самое дорогое шампанское у нас продается только в виде бутылки.

Мне стало обидно. Вот так оно всегда — соберешься пустить пыль в глаза. А реквизиторы всегда забудут про эту самую пыль, на бутылку у меня нет денег, можно было бы, конечно, прописать эту бутылку в счет банкета, но это так муторно.

Остается довольствоваться грязью, вроде «Кир-Рояля».

Я сделала пару глотков, достала из сумки кошелек. Двадцати рублей двумя бумажками не было. Надо нанимать реквизитора. Я взяла самую ровную и самую гладкую сторублевую купюру.

— У вас ручка есть? — спросила я у бармена. — А еще лучше фломастер.

— Есть только ручка!

— Давайте!

Я написала свой номер на купюре и внизу подписала «Нравятся мои визитки?».

Пошла к столу. Ноги чуть тряслись на каблуках. И это у меня??? Я живу жизнь без любви, у меня такого не бывает. Я же бесчувственная. Точно вам говорю.

Длинное шелковое платье прилипало к ногам, волосы путались и падали на губы, пока шла, пыталась выплюнуть несколько прядей, но они все так же прилипали к блеску. Одним словом, кинематографичной сцены так и не вышло.

Макс сидел ко мне спиной.

Девушка, видя, с каким упорством я направляюсь в их сторону, пыталась знаками показать Максу, что не самым плохим решением было бы обернуться.

Я резким движением положила деньги на стол. Если бы чуть промедлила, то моя нервозность быстро обнажилась бы.

— Вот, возвращаю свой долг. С процентами.

Девушка безумными глазами смотрела в сторону Макса, не понимая, почему незнакомая девица возвращает ему такой смешной долг, и что самое смешное, не зная, при каких обстоятельствах он был дан.

— Кстати, это Ника, — пытался представить нас Макс. — А это Света.

— Если честно, то Маша.

Лицо Макса насупилось.

Ника потеребила его по плечу. Она смеялась во весь голос.

— И не стыдно тебе путать имена! Машенька, простите, он у меня, правда, не всегда тактичный! А ну, извинись перед девушкой!

Он у НЕЕ. Все понятно. Отчаливаю.

— Учитывая обстоятельства знакомства, нет ничего страшного, — решила я хоть как-то сгладить ситуацию. Кривовато вышло.

Ника улыбнулась, но имела достаточную силу самообладания, чтобы не лезть с вопросами, что да как.

Поиски меня увенчались успехом, и я была обнаружена таким субъектом семьи, как Эмиль.

Он был лицом известным. Не то чтобы многие его знали, но узнавали. Он был режиссером-тусовщиком, который снял всего одну картину и с тех пор все время был «в запуске», одним словом, ждал у моря погоды под крылом у моей матери.

— Это твой возлюбленный? — не сдержала удивления Ника.

— Можно я буду звать тебя папой? — Я обернулась на Эмиля, который сначала покраснел, потом позеленел и сменял эти действия беспромедлительно, из-за чего напоминал клубничину.

— Тебя мама просила подняться, — сказал Эмиль, приходящий в себя.

— Это гражданский муж моей мамы!

— Вы же почти ровесники, — не выдержал Макс.

Ника оборвала его и начала отчитывать. Потом извиняться.

Ситуация достигла критической стадии неловкости.

Эмиль улыбнулся, представился повторно, пожал руку Максу, тот даже привстал с дивана и попросил меня немедленно подняться.

Ника улыбалась мне и Эмилю, держа Макса за руку, то поглаживала, то почесывала ладонь, в общем, делая все то, что я так сильно ненавижу. Терпеть не могу. Точнее, терпеть ненавижу.

— Я думаю, мне надо идти! Сохрани купюру, вдруг мне снова понадобятся деньги на метро! — Мама бы сказала, что я поступаю некрасиво, но, уверена, что, если бы она слышала мои сердечные ритмы еще пять минут назад, взяла бы свои слова обратно.

— Может, спустишься еще?

— Может, и спущусь, — ответила я и ушла.

Церемония тостов, подарков и прочей ерунды тянулась вечно. Мне казалось, что я целиком и полностью застряла в этом ненавистном празднестве.

Я пыталась выбраться под любыми предлогами.

В результате я не выдержала и написала родной матери sms: «Если ты сейчас не выйдешь со мной в туалет, я устрою публичный стриптиз и буду кидаться бокалами». Для правдоподобия пришлось уронить пару ножей.

Прямо посреди тоста мама попросила ее простить и потащила меня в туалет.

— Ну что такое? Что так срочно могло тебе понадобиться? Не «тампакс» же!

— Не «тампакс», — начала я отвечать, захлебываясь в собственной истории. — Помнишь, я тогда решила, что стану проституткой, и села в машину…

— В какую машину ты села? — Мама схватилась за сердце. — Я думала, что ты меня надула и спокойно поехала пить виски к Саше.

— Я просто не хотела, чтобы ты нервничала. Так вот, слушай. Он сидит там, внизу, и я в него влюблена.

Мама кричала, что сейчас упадет в обморок. Попросила тиснуть ее бокал со стола и принести прямо в туалет.

Официанты, как, впрочем, и Эмиль, на пару с гостями достаточно странно на меня посмотрели, когда я взяла два бокала и бутылку и со всем этим добром направилась в уборную.

— Ладно, дай я пойду на него посмотрю! Где он сидит?

— В каминном зале, на крайнем диване, с ним девушка — тощая, в белом сарафане.

Мама оставила меня наедине с шампанским. Я позвонила Другу из Бронкса поделиться случившимся.

Он начал кричать на меня, испугавшись, что я могла продаться кому-то знакомому и теперь ему будет неловко появляться со мной в обществе, а потом сказал, что перезвонит, потому что продает часть бизнеса армянам и уезжает жить на Таити.

Я подумала, что все это шутка, и повесила трубку.

Армянам?

Привет 90-е???

Тут влетела мама, волосы которой стояли дыбом, я в секунду обозначила ее схожесть с Самантой из «Секса в большом городе».

— Ты сдурела?

— В смысле?

— Ты знаешь, кто это?

Мама сказал мне его имя, которое для меня ничего не значило.

— Ну мам? Ну кто это?

— Мой первый издатель.

Вот и ходи после этого с душой нараспашку — все время задувает ненужных персонажей.

После десятиминутного молчания я все-таки смогла выдавить из себя словечко:

— Мама, скажи, что ты с ним не спала!

— Я с ним не спала.

— Поклянись.

— Клясться не буду.

— Но ты же сказала, что ты с ним не спала!

— Ты же меня попросила.

— О, господи! — Я начала пить шампанское прямо из бутылки, оно тихими пузырьками и моими воплями вылезало через нос.

— Ты же в него не веришь.

— После такого???

— Да, Москва — безумно тесный город. Прав был отец, что отправил тебя в Лондон.

— А то!

Облако № 4

Наука лжи. Канд. минимум

Знаете, некоторые уверены, что если день плохо начался, то это обязательно значит, что вечер принесет много радости, — можете отправить этих людей к черту. Я вам скажу, что если после первого бокала шампанского вас начинают с заразительной систематичностью преследовать неудачи, то мой вам добрый совет — езжайте домой и не повторяйте моих ошибок.

Я сидела в туалете ресторана и смеялась в тон маме, так и не добившись от нее ответа на вопрос о совместном ночепрепровождении.