— Боже, ты неисправим. Но на иное я и не рассчитывал, поэтому пожалуйста, сделай милость — возьми из пакета свой шашлык и помолчи немного, пока я пытаюсь работать. — Бенуа в раздражении раскрыл папку для бумаг, которую перед обедом вытащил из портфеля, надеясь сопоставить кое-какие факты, и принялся всматриваться в ряды строчек, написанных аккуратным округлым почерком.
— Что это там у тебя? — разозленный нелюдь с невероятным проворством выхватил стопку бумаг из рук аналитика и с нахальной рожей попытался прочитать вслух заметки Лефевра, но сумел распознать лишь непонятные крючки и закорючки, составленные в трехбуквенные сочетания и символизирующие собой что-то вроде слов. — Что за хрень?
— Мой личный язык, — вскочив с табуретки, слегка высокомерно отозвался француз, выдергивая из рук Вира свою собственность. — Это… проект, который я разрабатываю в свободное время.
— Свою версию эсперанто? — ничуть не расстроившись из-за утраты каких-то бумажек, хмыкнул фей. — Ты же француз, мать твою, что бы ты ни придумал, получится все такое же дерьмо!
— Идиот. Я изобретаю не язык, а веду разработку одного из оперативников. Собственный алфавит — всего лишь способ шифровки.
— Разработку? Ты что, подозреваешь кого-то в измене? — Скугга с удивлением уставился на аналитика, который успел сообразить, что сболтнул лишнего. — И до сих пор молчал?
— Так это всегда и делается, Ску! Под полой и втайне ото всех! Особенно, когда не хватает доказательств, — раздраженно рявкнул француз, в сердцах употребив запретное имя коллеги, способного за подобное сокращение вызвать на татами любого, кроме шефа, и отделать до стадии бифштекса. — Особенно если… Впрочем, это все пустое и, вполне вероятно, ничего не значит.
— Бенуа, ты же знаешь, что нам можно доверять, так ведь? — Ден Варга с волнением посмотрел в глаза заламывающему от досады руки аналитику. — Я уж точно не предатель, а Вир — обычное трепло и придурок, который скорее нассыт тебе в пиво, чем сдаст кому-то любого из нас.
— Блохастик прав, — без улыбки прокомментировал фей. — Он конечно явно нарывается на приключения при нашем следующем походе в бар, но его и меня с шефом связывает слишком много, чтобы кто-то из нас скатился до крысятничества.
— Я знаю, — терпеливо согласился старший аналитик, которому от сказанного, судя по всему, стало ощутимее хуже. — В этом-то и проблема! Дело в том, что этот оперативник… Это, ну…
— Да говори уже! — взорвался Вир.
— Это шеф, — выдохнув обвинение, Лефевр отступил на шаг и опустил голову, готовясь к грядущему шторму.
— Так! — первым придя в себя, Скугга поднял руки в воздух, пытаясь таким образом призвать всех если и не к рассудку, то хотя бы к спокойствию. — Бенуа, ты это серьезно? Шеф?..
— Я же сказал, это все наверняка пустое, — послушно садясь на свое место, промямлил аналитик, так и не решаясь посмотреть телохранителю в глаза.
— Ха, а я недооценивал нашего французика! — ехидно прокомментировал Вир. — Оказывается, ваша кабинетная порода тоже умеет весьма затейливо сходить с ума!
— Стоп, помолчите все! — приказал Скугга. — Бенуа, ты можешь рассказать все по порядку? А то пока что все действительно выглядит как горячечный бред.
— Ладно, не имеет смысла дальше скрывать… — долгие несколько минут француз молчал, собираясь с мыслями и прикидывая, как лучше выложить на суд коллег имеющиеся у него подозрения. — Все началось две недели назад…
***
…Две недели назад…
Бенуа глубоко вздохнул, осматривая угрожающе накренившуюся стопку бумаг, возвышающуюся на одной половине его стола. Башня из донесений, которую обязан был обработать аналитический отдел, угрожала вот-вот превратиться в пирамиду, похоронив под собой самого Лефевра. А это ведь он ещё не дошёл до конца: за то время, что ему пришлось потратить на обработку вчерашних отчетов, на другой стороне стола уже успела скопиться пачка новых.
Мельком просмотрев свежую корреспонденцию, Бенуа скосил взгляд на стоящую рядом с его загончиком референтку, вечно нервную и вздрагивающую от каждого направленного в её сторону слова, имени которой он, несмотря на всю выучку и опыт, запомнить оказался неспособен.
— Я могу вам чем-то помочь, мисс? — поняв, что без стимула продолжения не последует, Бенуа решился потревожить девушку вопросом, от звука которого она ожидаемо вздрогнула и задрожала.
— М-мистер Леф-февр, сэр! Господин директор просил передать, что они уже начали, сэр.
И она протянула ему записку, от вида которой Бенуа чуть не застонал. Ну конечно же, за всей этой писаниной он совершенно забыл о еженедельной ярмарке тщеславия, именуемой общим собранием. Как и все собрания, это было максимально бесполезным, поскольку могло включать самый широкий круг работников их ведомства, следовательно о половине всего, что следовало обсудить, нельзя было даже заикаться из опасений нарушить секретность.
— Всеблагой боже! — Лефевр спешно поднялся, едва не опрокинув бумажные небоскрёбы у себя на столе. — Я опаздываю уже минут на десять! Передайте, что я немедленно буду… — аналитик на секунду задумался. — Хотя нет, не стоит. Лучше вот, возьмите! — И он широким жестом вручил испуганной девушке кипу каких-то папок с распечатками. — Отнесите обратно дешифровщикам и передайте, что их опись не соответствует действительности. Из восемнадцати донесений я обнаружил всего семнадцать. Пусть найдут недостающее!
Докричав последние слова уже из коридора, аналитик, не обращая внимания на удивленные взгляды подчинённых, ринулся вперёд, спеша с максимально возможной скоростью преодолеть четыре коридора и три лестницы, ведущие в нужную ему часть здания.
Добежав до места, Бенуа притормозил и попытался перевести дух, глубоко вздохнув перед тем, как открыть дверь, и выдохнув, словно готовясь нырнуть в аквариум. До некоторой степени так и было, потому что все конференц-залы в здании их ведомства выглядели весьма экстравагантно, будучи сделаны в соответствии со всеми существующими степенями защиты, простой и магической.
Преодолев таким же манером и следующую шлюзовую дверь, скрытую за первой и незаметно сверившую с базой данных отпечатки его ладони, сетчатки и бог весть чего еще, аналитик наконец сумел попасть внутрь.
Встретившее его внутреннее помещение отдавало затхлостью и ощущением застывшего времени и выглядело точно так же, как и пахло. Шипастые золотисто-коричневые панели из стекловолокна на стенах и мягкая подсветка без прямых источников света придавали залу одновременно вид магический и гнетущий. Первому к тому же способствовала едва заметная вязь рун, которой были испещрены поверхности панелей — дополнительная защита от ментального, духовного и в любой степени нематериального воздействия на тех, кто в данный момент находился внутри.
За массивным овальным столом уже собрались остальные главы отделов. Среди них как обычно больше всех выделялся габаритами Скугга, для которого стояло специальное кресло, бывшее чуть шире и прочнее всех прочих, поскольку предыдущие два глава силового отдела сломал, просто на них садясь.
Рядом с ним невесомо примостился Эмрис Мирдин — седой как лунь старик, внешне больше напоминающий засушенный в детском альбоме одуванчик. Эмрис, про которого шутили, что здание Таможни когда-то было выстроено вокруг него, являлся их бессменным архивариусом, заставшим лично большую часть нечисти, чьи описания он ревностно собирал в своей обители.
Возле них, как всегда всем недовольный, суетился и явно готовился держать речь не такой древний и значительно менее благообразный глава отдела материального обеспечения сэр Персиваль Галахад Рэмси, бывший лейтенант королевского морского флота, лет семьдесят назад списанный на берег по причине беспробудного пьянства, повлекшего за собой безобразную выходку, заключавшуюся в попытке прямо на торжественном смотре корабля его величества «Ланкастер» спасти принимающего построение контр-адмирала от нападающего на него черта.
Не оценивший подобного проявления воинской доблести разгневанный военачальник немедленно отправил своего подчинённого прямым ходом на гауптвахту и далее, не стесняясь в широте жеста, под суд и на каторгу. Дело приняло более пикантный оборот, когда протрезвевший лейтенант заявил, что чертей видеть не перестал, более того, их стало неизмеримо больше. И уж совсем поставило в растерянность островную Фемиду известие, что санитары Бедлама², куда отправили Рэмси для подтверждения его душевнобольного статуса, вдруг в один голос принялись утверждать, что черти треклятого лейтенанта не только посещают его в видениях, но и слушаются, швыряя по палате все по недосмотру непривинченные предметы.
Где-то на этом этапе в дело вмешался по счастливому стечению обстоятельств оказавшийся неподалеку шеф, успевший на место раньше священников и экзорцистов и быстро установивший, что многострадальный Галахад является довольно сильным псиоником, а повелеваемая им нечистая сила — всего лишь попытка человеческого мозга объяснить внезапно проявившиеся в зрелом возрасте способности.
Вызволив незадачливого лейтенанта из дурдома, Альфред, ко всеобщему недовольствк коллег и подчиненных, неожиданно принял решение оставить видавшего виды пропойцу при себе, отдав ему вакантную на тот момент должность главного снабженца, по ходу дела убедив, переспорив и — кое-где — попросту запугав остальных сотрудников, не согласных с приходом в их коллектив человека со стороны да еще и полного столь сомнительных достоинств. Дело было сделано, и с тех пор лейтенанту Рэмси под присмотром шефа стало значительно лучше, а со снабжением на базе — гораздо хуже.
— Достопочтенные сэры, я бы хотел заявить о кражах, — наконец не выдержал Галахад.
Ах, да! Ещё у далёкого потомка одного из рыцарей круглого стола Рэмси, ответственного за снабжение остального коллектива такими тривиальными вещами, как ручки, скрепки и бумажные планшеты, никогда нельзя было получить ничего из вышеперечисленного. Зато хоть каждый день можно было слышать от него разглагольствования о том, что нынешнее поколение сотрудников Таможни — кучка бездельников и лодырей, только и знающих, что совершать разорительные набеги на его, сэра Рэмси, епархию.
Снабженец с набегами боролся насмерть и даже какое-то время повадился расставлять капканы по всему своему отделу, но никого так и не поймал, что делало полнейшим вздором либо его свидетельства о кражах, либо утверждение, что все без исключения служащие других отделов — ни на что не способные бесталанные выскочки.
— Прошу прощения, господа. — Бенуа поспешно занял свое место и, ответив на приветствия некоторых коллег, приготовился слушать извечный спор, возникающий чуть ли не на каждой административной летучке.
— Опять, Рэмси? — лениво хмыкнул со своего места Фред, начальник отдела магических разработок, выглядевший, вопреки устоявшимся стереотипам о колдунах, не как полоумный старик с почерневшими от экспериментов со ртутью зубами, а как завзятый франт, только что прибывший с очередного великосветского приёма. Что, зная сибаритский характер Уорвика, вполне могло оказаться и правдой. А судя по фривольно ослабленной бабочке, болтавшейся на шее мужчины чуть ли не возле уха и маслено блестящим от выпитого глазам, тому пришлось отлучиться с самой фривольной части вечеринки. — Боги всемилостивые, ты несносен.
— Я бы попросил, сэр Уорвик! — скривился как от зубной боли Рэмси, высоко вздергивая острый крючковатый нос, которому до полного соответствия карикатуре на самого себя не хватало только дрожащей прозрачной капли на самом кончике. — Моя работа, да будет вам известно, требует педантичности и строгой отчетности. И я не могу выполнять ее в подобных условиях!
— Почему бы не поговорить о выполнении работы, — вальяжно развалившись в кресле, ехидно заметил волшебник. — Помнится, не далее как в прошлый четверг я подал в ваш отдел рапорт аж в целых двух письменных экземплярах о том, что кто-то из ваших снулых лоботрясов умудрился забрать из моего отдела упаковку карандашей для рисования. И насколько мне известно, вы так и не удосужились мне их вернуть.
— Да уж, ваш рапорт я помню! Чертова тварь, в которую он превратился, сожрала рукав моего пиджака, о чем я, уж не сомневайтесь, непременно сообщу в бухгалтерию! — запальчиво вскинулся Галахад. — Что же касается сути ваших смехотворных требований, то стоит еще удостовериться, действительно ли эти ваши карандаши не стоят на балансе ведомства! И в этом случае я не усматриваю никаких нарушений со стороны моих подчиненных.
— Идиот, — покачал головой Фред с легкой улыбкой, не сулившей отставному лейтенанту ничего хорошего. — Эти долбоебы, а может и ты сам, во что я больше склонен верить, забрали что-то из «моего» ведомства! Магических, на секунду, разработок. Ты хоть представляешь, что будет с вашим чертовым клоповником, если эта штуковина сдетонирует? Я вот не знаю, равно как и не имею представления, в каком из параллельных измерений потом придется искать ваше крыло здания.
— Я… — на щеках вздорного старика выступил румянец, означающий лихорадочный приступ мыслительной деятельности. — Я, кажется, забыл… Я должен идти! Прошу меня простить, джентльмены!
Печально поглядев в спину Рэмси, вылетающего из комнаты с несвойственной для него скоростью, Уорвик покачал головой и с притворным раздражением поинтересовался:
— Ал, вот уже пятьдесят лет я теряюсь в догадках и тщусь добиться от тебя ответа, какого черта этот пыльный кочет⁴ до сих пор отирает углы цитадели нашего славного сообщества?
— И все пятьдесят лет, дорогой Фредерик, — впервые за все время их собрания счел нужным ответить шеф, — я предлагаю тебе не лезть не в свое дело. Но, честно сказать, твоя невнимательность в данной области заставляет меня задуматься о том, пригоден ли ты сам состоять в рядах нашего, как там… прославленного сообщества.
— Прошу прощения? — от удивления Уорвик даже растерял часть своей вальяжности, а по воротнику его рубашки пробежала и исчезла под пиджаком яркая серебристая молния — верный признак секундной потери контроля.
— За все эти годы ты так и не удосужился запросить в архиве информацию о том, что стало с предыдущими руководителями отдела снабжения, — преувеличенно спокойно заметил Альфред. — Маэстро Эмрис, не сочтите за труд напомнить всем собравшимся статистику за последние лет эдак сто.
— С удовольствием, мой мальчик, — древний старик, за седыми пушистыми бровями и бородой которого невозможно было в точности разглядеть, спит он или по меньшей мере дышит, отозвался мгновенно и живо, словно только этого и ждал. — За это время на посту ответственного за материальное обеспечение базы сменилось восемнадцать руководителей. Предыдущие, увы, почили в силу естественных жизненных причин.
— Помнится, пятнадцатый, дон Лавали де Марко, расшиб себе голову, попытавшись в одиночку сдвинуть стеллаж с медной посудой… — задумчиво проронил шеф. — Это тоже считается естественной причиной?
— Разумеется, — с ноткой ехидства заверил седой старец. — Идиотизм крайне естественен и весьма часто приводит к летальному исходу. К слову, говоря про руководителей, считаю нужным упомянуть, что за время, предшествующее назначению молодого Рэмси, в этом отделе также скончались сорок восемь сотрудников различного уровня, от грузчиков до машинисток. Не говоря уж о до сих пор числящихся без вести и зверски искалеченных. — Мирдин качнул головой. — Бедняжка Мэри. Говорят, потребовалось семь операций, чтобы извлечь из нее ту злосчастную литеру «Ф»! А уж сколько времени заняло отучить ее бояться печатных машинок…
— Великие боги! — пораженно выдавил Уорвик, даже не воспользовавшись случаем отпустить что-нибудь скабрезное насчет «молодого Рэмси». — А какого дьявола мы не в курсе подобного? Лично я теперь к этой обители дешевых письменных принадлежностей и карьерной безнадеги и на милю не подойду!
— Не в курсе вы, потому что без малого семьдесят лет это уже не актуально, — с ноткой торжества в голосе ответил Альфред. — Как ты мог заметить, с того момента, как Галахад оказался на своей нынешней должности, несчастные случаи прекратились и не возобновляются по сей день.
— И что, никто никогда не пытался выяснить, что за ересь там творится? — судя по всему, во Фреде говорил уже не страх, а профессиональный азарт.
— Пытались, но ни один детектор, даже с самой тонкой калибровкой, не засек ровным счетом ничего подозрительного. А вот от самих детекторов народу пострадало еще больше. Факт в том, что тварь, которая там поселилась, необъяснимым образом уживается с Рэмси и еще ни разу не попыталась его сожрать. Лично мне этого достаточно, — подытожил разговор шеф. — Поэтому предлагаю оставить прошлое в прошлом и перейти к насущным вопросам. Месье Бенуа, надеюсь, вы не заскучали? Что у нас с расшифровкой архива?