— И деньги за них ты, конечно же, передал в финчасть?
— Слушай, не лезь ты не в своё дело. Такой уж ты сам чистенький. Я слышал, что ты совсем недавно возил в Зальцведель какие-то игрушки в комиссионку сдавать.
— Эти игрушки, как ты говоришь, куплены на мои личные деньги. И я имею полное право распоряжаться ими по собственному усмотрению. Комиссионки для этого и существуют. А вот радиаторы не были твоими личными.
— И что, ты теперь побежишь жаловаться Лукшину? — ехидно спросил Кирзонян. — Или прямо к командиру пойдёшь? И станет он тебя слушать?
— А зачем Лукшин или командир ОБАТО? Есть место получше.
— И что это за место?
— Например, первый отдел штаба полка.
— Ты что, спятил? А им это зачем? — не на шутку испугался Григорий.
— Не знаю. Может, им и не нужно это, а, возможно, и нужно. Они разберутся, ты им всё объяснишь.
Кирзонян прекрасно понимал, что если этим делом заинтересуются в штабе полка, то ему не поздоровится. Он, конечно, был прав в том, что первый отдел такими делами не занимается. В советских организациях первый отдел КГБ осуществлял контроль секретным делопроизводством, обеспечивая режим секретности и сохранность секретных документов. Много внимания этот отдел также уделял деятельности в среде организаций, созданных эмигрантами, подрывом их деятельности изнутри и компроментированием. Однако это был отдел КГБ, а они могли сообщить о его личной деятельности соответствующему ведомству. Да и вообще, кто пожелает иметь дело с любым структурным подразделением КГБ. Даже в самом лучшем случае это мог быть выговор по партийной линии или высылка из ГСВГ.
— Слушай, давай замнём это дело. Если хочешь, я с тобой поделюсь.
— И стану соучастником. Нет, не нужны мне твои деньги. Ты прекрасно знаешь, что я не стукач и закладывать тебя не пойду. Но ты поступил непорядочно ещё хотя бы потому, что не переговорил со мной. К радиаторам я тоже имел отношение, но ты знал, что я эту затею не одобрю. По крайней мере, без разговора с Лукшиным. Ладно, живи спокойно, если сможешь. Не буду я тебе больше морали читать. Да и какое право имеет подчинённый читать морали своему руководству, — съехидничал уже и Андрей. — А ты сейчас мой начальник, хотя ранее мы были просто приятелями. Но уж очень быстро всё изменилось. И не с моей стороны, учти это.
На том разговор и был завершён, но он оставил в душе у Морозевича неприятный осадок, и отношения двух бывших приятелей после этого стали довольно прохладными.
А далее уже начались две последние недели перед отопительным сезоном. Андрей стал чаще навещать котельные и вновь засел за графики работы кочегаров, по-новому формируя бригады. Теперь это будет постоянный их состав, по крайней мере, на этот календарный год. А там он, вероятно, опять их немного изменит, частично поменяв бригады обслуживания паровых и водогрейных котлов. Немного обновил он и документацию в котельных, в первую очередь это касалось котельной под "Лондоном" и в котельной под домом? 3. Исходя из требований КЭЧ и проведенной аттестации кочегаров, более чётко были прописаны и обязанностей кочегаров. В центральной котельной Морозевич добавил пункт об ответственности кочегаров за всем имуществом, находящимся на территории котельной, в том числе и в её дворе (транспортёр).
Октябрь начался довольно обычно. Никаких сюрпризов он не принёс. Морозевичи отпраздновали день рождения жены — первый на новом месте. Они уже отошли от воспоминаний о проведенном отпуске и полностью втянулись в свою работу. У Андрея завершалась подготовка к уже очередному отопительному сезону. Валерия уже тоже втянулась в свою работу, она уже постепенно привыкла к таким своим неопределённым обязанностям и уже более-менее спокойно работала в санчасти. Спокойно — да, но без особой радости. Она всё равно скучала по маленьким пациентам, не очень то нравилось ей лечить солдат и других взрослых особ — всё-таки не её это дело. Не нравились ей какие-то размытые обязанности — всё-таки она детский врач, а здесь приходилось лечить взрослых, детей обслуживать ей не давали. Веденисова всё детство вела сама и никого к детям не подпускала. А Валерия так соскучилась по детишкам, по общению с ними. Но однажды, придя с работы вечером домой и ужиная вместе с женой, Андрей услышал от неё любопытный рассказ — Лера поделилась с мужем своим маленьким случаем в больнице.
Оказывается сегодня у Валерии, а это очень часто было и в другие дни, было совсем мало работы. Лётчики — народ здоровый, да и солдаты не очень-то беспокоили врачей. По крайней мере, сейчас пока ещё довольно тепло. Валерии надоело сидеть в пустом кабинете, и она на время вышла на свежий воздух. Возвращаясь, она заметила возле кабинета Веденисовой женщину с девочкой примерно 6-и лет — те видно дожидались своей очереди. Валерии что-то не понравилось в облике девочки, точнее даже не в облике, а в её поведении — какая-то неоправданная вялость и что-то ещё, чего Валерия не могла объяснить даже самой себе. Просто, вероятно, сработала её врачебная интуиция. Она даже сначала намеревалась расспросить маму: с чем та обращается к врачу — но вовремя передумала. Неизвестно, как к этому отнесётся и мама, и уж тем более Веденисова, если вдруг выйдет из кабинета. Валерия прошла к себе в кабинет, на приём так никого и не было. Она немного посидела и вновь вышла во двор. Её не покидало ощущение, что девочка серьёзно больна или может серьёзно заболеть, если её сейчас хорошо не обследовать и не установить точный диагноз. И она решила дождаться её с мамой и таки поговорить с той. Минут через десять они, действительно, вышли.
— Извините меня, — обратилась к маме Валерия. — Вы сейчас были у детского врача?
— Да, а что? — настороженно спросила женщина.
— Вы не волнуйтесь, я тоже детский врач. Просто здесь за неимением места работаю взрослым врачом.
— И что?
— Я вижу, что ваша дочь приболела. Если вы не возражаете, я хотела бы узнать, в чём дело. Какой ей поставили диагноз.
— Да какой диагноз — обыкновенная простуда. Правда, она что-то затянулась. Препараты, что Веденисова выписала, не очень то и помогают. А вы можете помочь?
— Вы знаете, я не могу осмотреть здесь вашу дочь — мне Веденисова не даст этого сделать. А без хорошего осмотра вашей дочери я не могу поставить точный диагноз. Но у меня ощущение, что только обычными лекарствами вы на ноги дочь не поставите. Я врач-невролог и по своей практике, а опыт у меня есть, знаю, какими тяжёлыми могут быть последствия обычного ОРЗ. Я бы не хотела думать, что ваша дочь может серьёзно заболеть. Не дай Бог. Но девочку всё же хорошо было бы всесторонне обследовать.
— Это как обследовать, что ей нужно делать — анализы какие-нибудь?
— Анализы обязательно. Но не только анализы, хорошо бы сделать ей люмбальную пункцию.
— А что это такое?
— Это введение иглы в пространство спинного мозга на поясничном уровне. Проводится с целью диагностики состава спинно-мозговой жидкости, с лечебной целью для составления точного диагноза.
— О, нет-нет. Я не хочу, чтобы моей дочери ковырялись иглой в спинном мозгу.
— Вы напрасно волнуетесь. Это абсолютно безвредная и неопасная процедура. Я её много раз детям делала. И всё проходило благополучно. Конечно, здесь мне не дадут возможности её сделать.
— И не нужно.
— Не спешите с выводами. Я очень хочу, чтобы ваша дочь была здорова. Но скажите, может ли Веденисова поручиться, что дочь в дальнейшем будет здорова?
— Она мне, конечно, не заявляла, что Наташа будет полностью здорова, а только советовала как лечить её, — уже более миролюбиво и более взволнованно произнесла женщина.
— А она направляла вашу дочь пусть не на обследование, но хотя бы на анализы?
— Нет.
— Послушайте меня хорошо. Я не враг вам. Я хотела бы вам помочь, но у меня связаны руки. Я могу посоветовать вам только одно — если ваша Наташа в ближайшее время не поправится, добейтесь у врача направления на обследование. И лучше не здесь, а в Стендале, в медсанбате. Я не хочу думать о серьёзной болезни, но всякое может случиться.
— А что может случиться, какой болезнью Наташа может заболеть? — уже более доверительно спросила женщина.
— Нередко после тяжёлых форм ОРЗ ребёнок заболевает менингитом. Это очень серьёзное заболевание — воспаление оболочек головного мозга и спинного мозга. Если менингит обнаружен на ранней стадии, то в большинстве случаев лечение антибиотиками и своевременная госпитализация позволяют вылечиться. Скажите, у Наташи были тошнота, рвота, по?теря аппетита, вялость и раздражительность.
— Да, как раз вчера и сегодня, — растеряно ответила мама.
— Тогда нужно обязательно провести обследование ребёнка. Не поленитесь это сделать — речь ведь идёт о здоровье дочери, не упустите время.
Женщина растерянно смотрела на неожиданную советчицу. Она ещё немного помолчала, а затем сказала:
— Хорошо, я буду, естественно, следить за здоровьем дочери и в случае чего воспользуюсь вашими советами. Мы, кстати, даже не познакомились. Меня зовут Лидия Михайловна.
Валерия сказала своё имя и отчество и у женщины немного спала её настороженность. Она поблагодарила нового для неё врача, и они с маленькой Наташей направились к пятиэтажному корпусу дома лётного состава.
Обсуждая этот рядовой, неприметный, на первый взгляд случай, ни Валерия, ни тем более Андрей, даже в мыслях не могли себе предположить, что в дальнейшем он может привести к совершенно непредсказуемым последствиям.
Это произошло во вторник, а уже в пятницу всех жителей городка ожидало очень важное сообщение. Да, собственно говоря, не только их, а жителей всего многомиллионного Советского Союза — в этот день была принята новая Конституция СССР. Событие это, конечно, имело огромное политическое и общественное значение. Но пока что это было только сообщение, никаких подробностей об этом событии жители военного городка под Борстелем не знали.
А уже в субботу Андрей вновь поехал в Зальцведель, на этот раз вместе с Лерой. Они заранее договорились, что ни в какие магазины там, кроме самой комиссионки, ни шагу — подальше от греха. Они немного погуляют по городу, полюбуются старой архитектурой города и домой. Прибыв в пункт назначения, Андрей сразу направился в уже знакомый ему комиссионный магазин. Когда чета Морозевичей вошла в магазин, хозяин прямо расплылся в улыбке. Он, конечно же, узнал своего клиента, но эта улыбка предназначалась явно не ему — немец не сводил глаз с Валерии. Андрей протянул ему квитанцию, и тот без лишних слов отсчитал ему необходимую сумму. При этом Андрей, тоже с улыбкой, подумал о том, что если бы он сдавал магнитофон с Валерией, то договоренная сумма, наверное, была бы выше.
Морозевичи распрощались с любезным хозяином, и вышли на улицу. Теперь они могли уделить некоторое время осмотру городка.
У Андрея после первого посещения Зальцведеля остался неприятный осадок после инцидента в магазине, а сам город показался ему (а, возможно, именно из-за инцидента) несколько невзрачным. Поэтому перед повторным его посещением Морозевич немного покопался в литературе и выяснил некоторые подробности об этом городишке.
Население Зальцведеля (Salzwedel) составляет всего около 20.000 человек. Также как и в название многих других известных городов: Зальцбург (Австрия), Леванапутра (Индия), Салоники (Греция, ранее Солунь — родина Кирилла и Мефодия), а также Соль-Илецк, Соликамск, Усолье-Сибирское (Россия) "соль" попала и в названия этого города. Зальцведель (Salz — соль; wedel — метёлка). Основными достопримечательностями города является разрушенная городская стена, множество старинных домиков с башнями, музей Данеила, а также сад или парк сказок (Märchenpark). Однако главной удивительной и неожиданной для Андрея достопримечательностью Зальцведеля явилаось его "родоначалие" в таком интересном искусстве как выпечка баумкухена. Баумкухен (Baumkuchen — дерево-пирог) — это особый вид выпечки, традиционный для Германии. Срез баумкухена напоминает спил дерева с годовыми кольцами, откуда он и получил своё название. Такой эффект даёт особая технология выпечки — деревянный валик обмакивается в жидкое бисквитное тесто (с миндалем, кардамоном, гвоздикой, корицей и перетёртой с сахаром цедрой апельсинов), подрумянивается, затем снова обмакивается в тесто и снова подрумянивается, и так несколько раз. После выпечки и охлаждения баумкухен до снятия с валика можно также покрыть тонким слоем горячего абрикосового мармелада, а затем ещё тонким слоем помады, ароматизированной ликёром (абрикосовым или ванильным).
Первое появление баумкухена в современном его виде, придумал Эрнст-Август Гардес, служивший шеф-поваром у графа города Шведта. В конце XVIII-го века Гардес переселился из Берлина в Зальцведель, где с большим успехом возглавил ресторанное заведение, расположенное в подвале Новой Ратуши. Внучка господина Гардеса, Луизе Ленц, откопала рецепт деда и с большим энтузиазмом приступила к выпечке баумкухен. В 1841-м году королю Фридриху Вильхельму IV-му, посетившему город, баумкухен, изготовленный Луизой Ленц, очень понравился. Король его взял с собой для своей супруги. В итоге пирог удостоился титула "королевского торта", а за присланный к рождеству баумкухен Луиза Ленц получила роскошный сервиз королевской мануфактуры. После посещения Зальцведеля императором Германии Вильгельмом I-м и канцлером Германии Отто фон Бисмарком в 1865-м году фабрика получила статус "поставщика двора". Вскоре Луиза Ленц стала доставлять свой "королевский торт" и в другие метрополии, такие как Вена и Санкт-Петербург. Сам же город Зальцведель окрестили родиной баумкухена.
Андрей вычитал и ещё один любопытный пассаж в отношении этого городка. Оказывается, в 1599-м году вышла в свет книга "История Фауста" Георга Рудольфа Видмана, в которой автор, в отличие от других литературоведов, предполагает, что доктор Фауст происходил из местечка Зонведель (Зальцведель) в Анхальте: это предположение подсказано приключениями Фауста при дворе графа Ангальтского (гл. 44 и 44а). Таким вот любопытным оказался неприметный на первый взгляд городишко, который находился почти на границе с ФРГ.
Вернулись Морозевичи домой уже после обеда. В поезде Андрей, вспомнив свой недавний разговор с Кирзоняном, с удивлением размышлял о том, как же быстро в городке распространяются новости, точнее, различные слухи. Ведь о том, что он привёз с собой из отпуска магнитофон, никто не знал. Да и Григорий не знал, что возил Андрей, он сказал "игрушки", подразумевая всё что угодно. Значит, скорее всего, его кто-то видел на небольшом вокзале Борстеля, когда он садился в поезд до Зальцведеля (или брал в кассе билет). А догадаться, зачем Морозевич едет в Зальцведель в рабочее время с багажом в руках, было не так уж и трудно. Ну, знаешь — это ладно, но зачем же языком трепать? Ведь не сам же Кирзонян его видел на вокзале, тому в горячую для себя пору ремонтов было не до прогулок по вокзалам. Вот что значит маленький гарнизон — все друг у друга на виду. Ладно, Бог с ними. Пусть трепятся, он ничего противозаконного не совершил. Как он сказал Григорию, комиссионные магазины для того и служат, чтобы принимать от граждан какие-либо предметы обихода и продавать их через магазин. И это относится к ГДР так же, как и к СССР. Но зато теперь на вырученные деньги Морозевичи смогут дополнительно купить много чего полезного для своей семьи.
ГЛАВА 11. Новый сезон с сюрпризами отдыха
В воскресенье выдалась хорошая погода, и Андрей с Лерой вновь покатались на велосипедах окрестностями Борстеля, получив от общения с природой новый заряд энергии. И этот заряд энергии им здорово пригодился утром следующего дня. Такой длительной и утомительной политинформации служащие городка не припоминали. Но в этом не было ничего удивительного при знакомстве с темой политинформации — новая Конституция СССР. И если в пятницу было только сообщение о ней, то уже сегодня состоялся её детальный анализ. При этом Андрей сначала удивлялся, каким образом можно было за какие-то двое суток насобирать все эти материалы по Конституции. Но потом он сообразил, что она была предусмотрительно заготовлена на самых высших уровнях заранее. Он также подумал об интересном обстоятельстве. Теперь в этот день совпали праздники ГДР и СССР — день образования Германской Демократической Респуюлики и новая Конституция Союза Советских Социалистических Республик.