— Парни, у меня для вас плохая новость, — объявляет он. — Мне предложили работу в Лондоне.
— И что это за работа? — интересуется Ник.
— Консультантом в фирму по подбору персонала.
— И когда ты отбываешь? — спрашиваю я.
— В конце месяца.
— И что теперь будет с группой? — спрашиваю я, хотя наперед знаю ответ.
— Мне очень жаль, парни, но не ехать я не могу. Да вы и без меня справитесь, верно?
— Да, конечно, — говорит Эд. — Я тоже хотел выбрать подходящий момент, чтобы сказать, что собираюсь домой, в Портсмут.
— А что это вдруг? — спрашиваю я.
— Мы едем вместе с подружкой.
— Да… а как же все наши труды, ведь мы кое-чего достигли? — говорю я, обращаясь к ним обоим. — Не можем же мы просто взять и все бросить. Мне кажется, надо что-то придумать.
— Да все это воздушные замки, — заявляет Эд. — Университет закончен. Надо, друзья мои, начинать жить по-настоящему.
22.45
Перед тем как разойтись по домам, мы с Деймоном стоим около паба с инструментами в руках. Эд и Ник все еще в туалете, куда они зашли по пути к выходу. Мы все еще говорим о нашей группе, и он, наверное, уже миллион раз извинился за то, что уезжает, а я не испытываю к нему никакой злобы и даже не могу как следует отругать его, поскольку вижу, как он сам искренне опечален предстоящей разлукой.
— Ты думаешь о том, чтобы создать новую группу в Лондоне?
— Насчет создать не уверен, но, может, примкну к какой-нибудь.
Я в задумчивости киваю.
— А как с Элисон? Она тоже едет с тобой в Лондон? — Это был тот самый и единственный вопрос, который мне не терпелось задать ему, как только он обрушил на нас свою новость.
— Надеюсь, — отвечает он. — У нас все хорошо. Я думаю, что Элисон — это та, которая мне нужна.
— Ну что ж, рад за вас обоих, — говорю я, пожимая ему руку. — Уверен, вы оба там будете довольны и счастливы.
— Спасибо на добром слове, — улыбается он. — Я тоже уверен в этом.
23.45
Уже поздно. Прямо в одежде я сижу на кровати и перечитываю наброски текста к песне, которую собираюсь написать. Она, как и большинство моих песен, написанных за последние месяцы, об Элисон, и, хотя не прямо, а окольно, в ней также говорится и о любви, о том, что становишься старше и меньше интересуешься политикой, о том, что группа разваливается, что надо искать работу, и обо всем прочем, чем сейчас полна моя голова.
Пятница, 26 февраля 1993 года
20.15
Я стою на Кингс-Хит у магазина видеофильмов «Блокбастер» со своей подружкой Луиз, второкурсницей медицинского факультета Бирмингемского университета. Мы с ней познакомились несколько недель назад в студенческом ночном клубе «XL’s». Она милая, но совсем не то, что Элисон. Все то время, что мы вместе — почти три месяца, — у меня в мыслях постоянно присутствует одна и та же картинка: Элисон неожиданно встречает нас, а я и Луиз сияющие, счастливые, просветленные. И тут Элисон чувствует себя настолько опустошенной и потерянной из-за того, что предпочла меня Деймону, что у нее происходит нервный срыв и она с рыданиями падет на землю.
Уже сорок пять минут я жду, пока Луиз решит, какой фильм мы выберем, и любой, кто не пожалел бы времени и понаблюдал за моими телодвижениями и мимикой, несомненно, понял бы, что я все это время раздосадован, раздражен, обозлен, угнетен и так далее в том же духе.
— Ну давай же, Луиз, — прошу я ее. — Решай же наконец, магазин скоро закрывается. — Я показываю на первую попавшуюся мне на глаза видеокассету. — Может, «Мыс страха»[23]?
— В нем полно ужасов.
Беру наугад следующую кассету.
— «Терминатор-2»?
— Да это же фильм для детей.
— «Моя девочка»[24]?
— А о чем он?
— В нем играет Макалей Калкин[25] и какие-то актрисы, о которых я никогда не слышал.
— Я с трудом вынесла его в фильме «Один дома»[26].
— Может «ДФК»?
— А о чем он?
— О ДФК, — отвечаю я.
— А кто это?
— Кто такой ДФК? Не ты ли говорила мне, что сумела поступить на медицинский факультет? Интересно, как тебе это удалось, если ты не слышала о Джоне Фицджералде Кеннеди? Он был президентом США в шестидесятых годах.
— Да?
— Да.
— Думаю, что фильм о нем сплошное занудство.
— «Тельма и Луиза»[27]?
— Смотрела.
— Ну все, — резко заявляю я. — Хватит. Сейчас я выберу фильм, который мы будем смотреть. Ник просто тащился от французского фильма «Бетти Блу»[28], который ему удалось когда-то посмотреть. Подожди меня здесь и продолжай искать, может быть, что-нибудь выберешь, а я пойду посмотрю на других полках, договорились? — Я обвел взглядом магазин. — Где же здесь секция видеопроката?
20.17
Секция видеопроката оказалась всего лишь полкой, на которой стояло несколько пустых футляров от фильмов «Тампопо», «Восемь с половиной», «Похитители велосипедов», «Сладкая жизнь», «Жан де Флорет» и «Бетти Блу». Я беру футляр от фильма «Бетти Блу» и пытаюсь понять, о чем фильм. Потратив минут пять или даже больше, я так ничего и не понимаю. Но я тем не менее прихожу к мысли, что наверняка актриса, исполняющая главную роль — Беатрис Делл, — появится на экране обнаженной. А учитывая то, что никто в мире так мастерски, как это делают французы, не выводит на экран обнаженную натуру, я ставлю футляр обратно на полку. Разве это хорошая идея, чтобы смотреть откровенный эротический видеофильм вместе с Луиз и довести наши с ней отношения до естественного финала, когда вечер еще не закончен? Так и не приняв определенного решения, протягиваю руку, чтобы поставить футляр на место, когда чья-то рука, тянущаяся к той же полке, появляется в поле моего зрения. Я резко оборачиваюсь и вижу, что эта рука принадлежит человеку, которого я знаю.
— Это ты, — говорю я, все еще сжимая в руке угол футляра видеокассеты.
20.19
— Это ты, — машинально повторяю я, все еще сжимая в руке угол футляра той же видеокассеты.
Я не видела Джима с того дня, когда мы поцеловались, вернувшись с Фестиваля в Рединге, хотя мысленно миллион раз представляла себе, как мы встретимся. Я постоянно и настойчиво представляла себе, что при нашей встрече буду ошеломляюще привлекательной. И никогда, пусть прошло бы и миллион лет, я бы не представила себя такой, какой явилась перед ним сейчас: в кроссовках, в поношенных тренировочных брюках и выцветшей форменной куртке женской хоккейной команды Бирмингемского университета, без макияжа, с волосами, стянутыми в хвост простой резинкой, потому что утром, когда встала, нигде не могла найти красивое эластичное колечко, которым обычно затягивала волосы. Я решила выйти из дома всего лишь на несколько минут, потому что меня целый день мучил насморк. Деймон остался на уикенд в Лондоне, Джейн поехала к родителям, мои соседи по дому разошлись по клубам, поэтому в мои планы входило купить видеофильм, еще одну большую упаковку попкорна, засесть дома и жалеть саму себя.
— Как ты здесь оказалась? — спрашивает Джим.
— Я собиралась задать тебе тот же вопрос.
— Мы с Ником вот уже две недели как переехали на Кингс-Хит, когда закончился срок аренды дома в Селли Оук. — Он на мгновение замолчал. — Я думал, ты переехала с Деймоном в Лондон.
— Нет… ну… пока еще нет, — говорю я. — Мы с Джейн тоже переехали две недели назад, когда истек срок аренды дома, который мы снимали на Хили-роуд.
— И где же вы сейчас живете? — спрашивает Джим.
— На Митфора-авеню.
— А номер дома?
— Шестьдесят пять, — отвечаю я и вижу, как физиономия Джима растягивается в улыбке от уха до уха. — Только не вздумай уверять меня, что ты…
— Я живу в доме тридцать шесть, — объявляет Джим. — Мне кажется, что это на другой стороне улицы напротив вашего дома.
— Уж не тот ли это дом с голубой дверью и портретом Джима Моррисона[29] в окне эркера?
— А ваш дом с зеленой дверью, а в палисаднике стоит мотороллер?
— Это мотороллер Питера, бойфренда Джейн. Он оставляет его у нашего дома, поскольку думает, что у нас он будет целее. Не могу поверить, что мы соседи, — говорю я.
— А я не могу поверить в то, что мы до сих пор не встретились. А как Деймон?
— Спасибо, у него все в порядке. — Я гляжу на Джима и чешу щеку. — А ты… с кем-нибудь встречаешься?
— Нет… в общем, нет… — отвечает он, — по-настоящему нет.
Внезапно до нас доходит, что мы все еще держимся за один и тот же футляр видеокассеты. Не зная, что делать и о чем говорить дальше, мы стоим, не двигаясь с места. Мне это напоминает детскую игру «Замри-отомри».
— Ты решила взять эту кассету или просто смотришь, что бы выбрать? — спрашиваю я, чтобы нарушить молчание.
— Решил взять, — отвечает он и тянет футляр к себе.
— Вообще-то, мне казалось, ты видел, что первой кассету взяла я, — решительно говорю я и тяну футляр назад.
Каждый тянет его в свою сторону, мы смеемся, но в то же время чувствуем, что за этой игрой и смехом кроется что-то серьезное. Мы снова флиртуем друг с другом, заводим друг друга.
Джим хватает футляр, расстегивает ремень и засовывает футляр в джинсы.
— Ты как дитя малое, — говорю я, глядя на выпуклость, образовавшуюся в его джинсах. — Точь-в-точь…
— Малолетний правонарушитель? — подсказывает Джим и изображает на лице улыбку идиота. — Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю.
— Я дам тебе вдвое больше того, что стоит прокат, если ты дашь мне футляр, — заявляю я решительно.
— Послушай. А может быть, придем к компромиссному решению? Я дам тебе посмотреть фильм у меня дома. Но при одном условии: ты не будешь давать волю рукам. — Он протягивает мне руку для пожатая. — Согласна?
Я пожимаю его руку. Я чувствую тепло его ладони. Я уже знаю, чем все кончится, но не хочу больше сопротивляться и противиться этому.
— Согласна.
20.25
Я не могу в это поверить, мысленно представлял себе, что это произойдет так же спонтанно, как и тот поцелуй. Но вот сейчас я выхожу из «Блокбастера» с девушкой, перед которой преклоняюсь, которую обожаю больше всех на свете, хотя менее часа назад я зашел сюда с другой девушкой, к которой испытывал совсем не такие чувства… Луиз!
Господи боже мой.
Луиз.
Что я делаю?
Луиз.
Что будет, если она застукает меня?
Луиз.
Что будет, если Элисон увидит ее?
Луиз.
Что я делаю?
А что мне остается делать.
Я достаю футляр видеокассеты из джинсов и протягиваю его Элисон.
— Ты можешь заплатить за него?
— Еще раз убеждаюсь в том, что ты в совершенстве владеешь искусством обольщения девушек, — говорит Элисон, принимая футляр и морща носик. — А сам ты заплатить не в состоянии?
— Мне еще надо кое-что здесь сделать.
Элисон смотрит на меня, понимая, что я намерен чего-то избежать.
— Что именно?
— Проверить, правда ли, что у одного из вновь поступивших фильмов счастливый конец.
Она и рта не успевает раскрыть, как я срываюсь с места и лечу на поиски Луиз.
— Ты выбрал фильм? — спрашивает Луиз, увидев меня. — Я снова просмотрела «ДФК» и не поняла, действительно ли в нем играет Кевин Костнер. Мне так правится Кевин Костнер.
— Ничего не выйдет, — решительно заявляю я.
— Что не выйдет?
— Ты… я. Все это… мы. У нас ничего не выйдет.
— Ты больше не хочешь со мной встречаться?
— Дело не в тебе. Ты здесь ни при чем. Дело во мне. Мы совершенно разные. Мне нравятся французские фильмы с субтитрами, а тебе нравятся… ну, я даже и не знаю, что тебе вообще нравится. Взглянем правде в глаза, у нас никогда ничего не могло получиться, верно? Давай просто разойдемся и попытаемся вспоминать только то, что было между нами хорошего, согласна?
— Я не могу в это поверить, — говорит Луиз со слезами на глазах. — Это что, все потому, что я не хочу смотреть фильм со Шварценеггером?
— Нет, конечно нет. Видео здесь ни при чем. Просто мы не созданы друг для друга. Я чувствую себя сейчас ужасно. Но поверь мне, эти слова ранят меня намного сильнее, чем тебя.
Не помня себя от гнева, Луиз с ловкостью, которой позавидовал бы метатель диска, швыряет кассету «ДФК» мне в голову. С быстротой молнии я отклоняюсь от летящего в меня снаряда, который несется дальше через весь торговый зал, пока не попадает в идущего по другой стороне зала малыша, который мгновенно оказывается лежащим на полу. Малыш заливается слезами; Луиз как ошпаренная выскакивает из магазина; я издаю вздох облегчения.
— Ты видел, что произошло? — спрашивает Элисон, через мгновение вырастая около меня. В руках у нее предмет, поразивший ребенка. — Какая-то ненормальная девица только что метнула эту кассету в беззащитного ребенка.
— Да, видел, — отвечаю я. — К чему катится мир?!
20.45
Мы с Джимом идем по многолюдной Кингс-Хит под проливным дождем. Все пабы и кафе переполнены людьми, уже начавшими отмечать уикенд, а мне кажется несколько странным, что нас в этот пятничный вечер не ожидает ничего, кроме просмотра французского фильма с субтитрами.
— Так все-таки скажи, — говорит он, когда я останавливаюсь, чтобы зажечь сигарету, — почему ты так и не переехала в Лондон?
— Я никогда и не соглашалась на это, — отвечаю я, делая глубокую затяжку. — Деймон постоянно просит меня об этом, а я постоянно отвечаю ему, что хочу жить в Бирмингеме. Конечно, не всю жизнь, но по крайней мере сейчас не хочу никуда уезжать отсюда. Я не знаю, что он намерен делать. Правда не знаю. Поэтому я и не вижу смысла в том, чтобы переезжать туда и там делать то же самое, что делаю здесь, — это все равно что просто плыть по течению. Тем не менее в течение тех нескольких недель, перед тем как ему уехать, меня внезапно осенило: ведь если бы я любила его, по-настоящему любила, я поехала бы с ним, не раздумывая ни секунды. Ведь если ты любишь по-настоящему, то именно так и поступаешь, ты согласен?