– Что значит: попрощайтесь? – я в упор посмотрела на Дилана. – А?
– Это смертельная доза гормона. – процедил Дилан.
Я поняла, что больше не хочу жить. Все прошлые беды показались мне весёлым ребячеством, после такого уже ничего не могло случиться.
«Это тело не должно жить, оно не выдержит груза вины…» – закрывая глаза, я просила прощения у Дилана и нашего не родившегося ребенка.
– Дай ей воды! – послышался голос Ирмы.
Я хотела уйти скорее, чтобы никто не смог меня вернуть, но кошмар повторился. На самом деле прошла какая-то, может быть, минута.
– Почти приехали. – сказала мне Ирма.
До номера я дошла сама. Мне вообще казалось, что я иду одна.
Моя жизнь менялась стремительно, выбора больше не оставалось, кроме как терпеть последствия собственных же глупостей. Я осознавала, что самое страшное ждёт нас впереди, и на него уже никак существенно не повлиять.
Ирма заперлась в ванной комнате, Карл то стоял под дверью, то бегал по всему дому. Мне было велено умыть лицо и залепить пластырем порез на щеке.
Когда я закончила приводить себя в порядок, мы с Диланом вышли на веранду.
– И ты ничего не скажешь? – первой начала я. Ощущение ускользающего времени начало доходить до меня.
– А что ты хочешь услышать? – прозвучал грубый ответ.
Я задумалась на несколько секунд.
– Что это как-то можно исправить…
– Ты получила, чего хотела. – прорычал он уже менее агрессивно.
– Как ты мог сознательно вколоть себе яд?
– Сейчас и ты, и твоя полузнакомая подруга были бы уже мертвы.
Я выдохнула, мне нечего было возразить. Некоторое время мы стояли, как двое подростков, которые стесняются подойти друг к другу.
– Ты стоишь передо мной такой… здоровый! – сказала я, робко поднимая на него взгляд. – Неужели ничего нельзя сделать?
– А ну хватит! – его глаза снова стали безумными от ярости, но он тут же усмирил себя и шумно выдохнул. – С днём рождения, Диана. Я хотел сделать тебе другой подарок, но этот оказался дороже.
Я так привыкла реветь, когда что-то потрясает меня, но сейчас не хотелось. Не перед кем капризничать и выпрашивать, чтобы было по-моему. Голова снова закружилась и я прилагала усилия, чтобы не свалиться в обморок.
– Я готова, надо ехать. – объявила Ирма, появившись в дверях.
– Ирма… – простонала я.
– Диана, думай о ребёнке, успокойся. – сказала она, заметив, в каком я состоянии.
– Ничего ведь не происходит… может, всё наладится? Пожалуйста, скажи, что всё ещё можно исправить!?
– Я сожалею. Это происходит. Можно дать ему стать зверем, но только в этом мире он жить не сможет.
– То есть он не умрёт? – с надеждой переспросила я.
– Не забивай ей голову, Ирма. – в этот раз в голосе Дилана почти не было агрессии.
– А? – она не сразу поняла, что значит «не забивай голову». – А… Я не знаю… Может быть, если успеем… Это очень больно.
– Если это яд, должно же быть противоядие? Ирма, ну хоть ты скажи, что можно сделать?
– Антигормон есть… Он сделан для того, чтобы в крови не осталось следов, но он не вылечивает. Никто не выжил. – она сделала короткую паузу. – Пора!
Пока ехали в аэропорт, Дилан едва заметно начал меняться. Отросшая щетина скрывала звериные черты, только теперь я поняла, почему он перестал бриться. Я взяла его руку и вместе со своей положила ему на колено.
– Дилан?
– М?
– Я знаю, ты зол на меня и глупо это говорить… Прости меня.
– Береги себя и ребёнка. – прозвучало мне в ответ.
Я кивнула.
Он нашёл в себе силы сказать:
– Иди сюда. Я пока в состоянии контролировать себя. Как ты?
– Ничего. Я ничего… – сиплым от эмоциональной боли в груди голосом ответила я.
Один вопрос не давал мне покоя:
– Дилан, почему ты был там один?
– Ты пошла на преступление. Если бы о вашем с Ирмой плане узнали в службе, после рождения ребёнка тебя казнили бы. – меня снова затрясло. Дилан это заметил и продолжил. – Перестань, родная, я же твой верный пёс. К тому же казнь мне теперь не страшна. – он ещё пытался шутить в такой ситуации.
До аэропорта доехали без происшествий, прошли регистрацию. Ирма попрощалась с Карлом, он тоже полетел, но уже к себе на родину.
– Нужно выпить тебе снотворного. – предложила Ирма Дилану.
– Не нужно. – отмахнулся тот.
– Это не совет. Мы не успеем долететь до Москвы. У тебя начнут ломаться кости. Надо замедлить обмен веществ, снизить температуру… и снять боль. – она поняла, что он готов согласиться, и для пущей убедительности добавила. – Я уже видела, как это.
Дилан кивнул и взял таблетку. Мы попросили у стюардессы мешочек льда и положили его Дилану на ключицу, он уснул.
– Ирма… – обречённо простонала я.
– У вас есть время побыть вместе. У меня такого не было… – грустно улыбнулась она.
Я опустила взгляд и сглотнула слюну.
Где-то на последнем часе полета у Дилана начались боли, в первом классе с нами летело всего несколько человек, но и они стали оглядываться на нас, пару раз подходила стюардесса, спрашивала, всё ли в порядке с этим мужчиной. Я сказала, что ему просто снится плохой сон. Ирма запретила будить его до приземления, потому что во сне боль переносится легче.
Наконец, приземлились в Москве. Проснувшись, он скорчился и застонал.
– Вставай, ещё есть время. Идём. Старайся потерпеть, пока мы в аэропорту. – внушала ему Ирма.
Из зоны посадки вышли благополучно, но в зале ожидания он сел и отказался идти дальше, его глаза стали стеклянными, как у пьяного человека, вены на лбу вздулись.
Ирма побежала узнавать, когда ближайший рейс в Краснодар, а вернувшись, сказала, что через 4 часа.
– Ждать нельзя. – подытожила Ирма. – Он не перенесёт. Дилан, звони в лабораторию.
– Но сейчас же ночь? – зачем-то возразила я.
Он достал мобильный, но выронил, пальцы перестали слушаться.
– Ничего страшного. Я позвоню. – попыталась помочь я. – Как зовут человека?
– Ярослав Яшин. – невнятно ответили мне.
Я набрала номер. Гудки шли за гудками, никто не взял трубку. Я заткнула одно ухо, потому что в зале было слишком шумно, набрала ещё раз, а потом ещё и ещё – нет ответа.
– Такси не поедет так далеко… – еле слышно заключила я, но тут телефон зазвонил у меня в руке.
– Слушаю, звонил? – послышался голос из трубки.
– Здравствуйте, меня зовут Диана, у Дилана проблемы, надо срочно отвезти его домой, мы в Шереметьево, нужна машина.
– Большая, где холодно. – добавила Ирма, и я догадалась, что она имела в виду
– Желательно фургон с холодильником. – скомандовала я.
– Сожалею, но поздно уже, да и где я вам достану ночью машину?
– Значит так: либо ты спасаешь моего мужа, либо я найду тебя и раздеру твою глотку!
– А, понял.
– Через полчаса чтобы был фургон и ты за рулём.
Я отключила разговор.
– Диана… он не умеет водить. – с кривой улыбкой выдавил из себя Дилан. Он был весь напряжен, одежда и волосы намокли от пота.
– У нас нет другого выхода, он приедет. Чем помочь тебе?
– Положи ладонь мне на лоб… – я сделала, что он просил. – Вот так…
Мы вывели его на улицу, прохладный порывистый ветер немного освежил нас.
Спустя 20 минут я снова набрала номер Ярослава:
– И где фургон? – закричала я в трубку.
– А… я…
– Я знаю, что ты не умеешь водить, где фургон, я тебя спрашиваю?
– Мой брат развозит мороженое мясо, сейчас он заедет за мной, и мы будем, как сможем.
Я сочла эту новость несказанным везением.
В итоге мы выехали ещё через час. Это была какая-то ржавая газелька, нам пришлось залезть в кузов, который одновременно был и холодильной установкой. Водитель подал нам один ватник на троих, коврики с сидений и сказал, что больше ничего тёплого нет.
Из удобств у нас был тусклый подмигивающий светильник да стопка пластиковых продуктовых ящиков. Внутри холодильника стоял крепкий запах сырого мороженого мяса, на полу багровели кровяные разводы. Но неласковые условия были мелочью, лишь бы успеть добраться до Верхнего Волчка живыми. Мы надели на себя всю одежду, какую только нашли в сумках-рюкзаках.
Я велела химику Ярославу ехать с нами, мои нервы напряглись настолько, что я почти готова была превратиться и разорвать его.
– Вот, у меня есть кое-что, это последняя разработка, но она только немного замедлит процесс и уменьшит боль.
– Коли! – решительно скомандовала я.
– Диана, это может быть опасно. – остановила меня Ирма.
– Я не хочу вас расстраивать, – Ярослав поднял ладони перед собой, – но он укололся более двенадцати часов назад, он умрёт от боли, если не вколоть.
Химик сделал инъекцию, вскоре Дилан затих, мне даже показалось, что волчьи черты стали вновь меняться на человеческие, но прошло немного времени и он снова начал корчиться от боли.
Ясно было, что даже за 15 часов мы не доберёмся, газель эта не разгонялась более чем до ста километров в час. На заправках мы вылезали из холодильника, но мне было страшно пропустить даже минуту из нашего совместного времени. Дилан был весь покрыт холодным липким потом, тело разбивала крупная дрожь, стоять или сидеть он уже не мог.
– Диана, набери отца. – попросил Дилан.
Теперь его слова звучали нечётко из-за холода и физиологических изменений.
– Ты уверен?
– Да! – неожиданно злобно зарычал он.
Я послушалась. В разговоре он просил отца заботиться обо мне и внуке и проследить, чтобы я доучилась. Седой задавал какие-то вопросы, Дилан ответил:
– Кажется, я умираю, отец. Прощай. – он отшвырнул трубку, та разлетелась на запчасти.
– Дилан, ты справишься, мы успеем, потерпи ещё немного. – попыталась приободрить его я, но вышло как-то жалко.
Вскоре превращение вновь обострилось: Дилан скрючивался и выгибался в неестественных позах, выл, всхлипывал, царапал пол, кусал собственные руки. Взгляд его обезумел от боли. Иногда его сознание прояснялось и он старался отползти от нас с Ирмой подальше и повернуться спиной. Напрасно, происходящего это не меняло, мне не нужно было видеть, я и так знала, что всё хуже некуда.
Меня охватил ужас. Это было чудовищное зрелище, страшнее любых пыток. Мне хотелось взять на себя хотя бы часть боли своего любимого, но ничем уже нельзя было помочь. Я следила за агонией, в которой бился Дилан, и уже готова была прекратить его страдания одним смертельным уколом.
– Ирма… – позвала я. – Так нельзя. Он слишком мучается…
Та отрицательно покачала головой.
– Ты потом не простишь себе этот упущенный шанс. Мы должны верить, что он справится.
Кончилась ночь, кончилось утро. Звуки, которые издавал Дилан, перестали быть членораздельными. Временами остатки сознания покидали тело Дилана, и он затихал на несколько минут.
Все замёрзли. Время от времени водитель отключал рефрижератор, затем снова включал. Часть дороги Ярослав ехал с братом, а на подъезде к Краснодару Ирма уговорила меня пересесть в кабину. Я боялась, что Дилан замёрзнет. Больше он не катался по полу и не выл, и лишь изредка его тело сотрясали судороги.
Решили не заезжать в город, я всё время торопила водителя. Было уже темно, ночь, когда мы оказались в Нижнем Волчке, теперь по убитой дороге мы еле-еле плелись к Волчьей горе.
Я чувствовала, как с каждым ударом сердца кровь приливает к лицу. Почти на месте.
– Не, ребята, там обрыв, я туда не поеду. – заключил водитель.
Мой больной кулак мгновенно врезался ему в нос, а ногой я нащупала педаль газа, и машина с разгона улетела с обрыва.
– А… а-а-а… а-а-а! – в панике закричал водитель.
Приехали.
Мы выскочили из кабины, дрожащими руками я открыла дверь.
– Дилан! Дилан! Как он?
– Он перестал дышать, мы не успели. – шёпотом произнёс химик.
Я превратилась. Полностью. Сначала было подалась в угол, куда забился Ярослав, потом посмотрела на тело Дилана и завыла. Схватившись зубами за ворот свитера, я вытащила его из холодильника на землю.
В одну минуту его кожа покрылась шерстью, а скелет стал волчьим. Носом я толкала его шею и скулила. Вдруг он фыркнул, мотнул головой, зашевелил лапами, путаясь в неснятой одежде. Избавившись от пут, он попытался встать, но с первого раза не смог. Когда у него, наконец, получилось, он встряхнул головой и, шатаясь, пошёл прочь, я – за ним. Так мы углубились в лесную чащу, как можно дальше от людей.
Я задрала русака и принесла ему, время до утра мы провели вместе. После пережитого это было почти счастьем. Но утром я проснулась человеком, мой желудок отверг съеденное сырое мясо, а Дилан, по-прежнему в волчьей шкуре, прогнал меня.
Глава 3
На месте остановки газели давно никого не было. Похоже, они уехали не далее, как через полчаса после нашего ухода. Оба брата-москвича были слабенькими очкастыми тридцатилетними волчатами, которые и быть-то не бывали в Верхнем Волчке, или если только давным-давно, в юности, для первого и последнего в их жизни превращения. Насколько я поняла, они сидели на транквилизаторах и стыдились того, что обладают волчьим геном. Серые мыши клана.
Я оделась и прыгнула в обрыв, долго плелась до деревни, ощущая то, о чём в прошлые два дня не было времени подумать: усталость, голод, ноющая боль в щеке и не успевшей зажить повреждённой руке. Ныл живот, ноги еле плелись, постоянно запинались за лежащий на дороге щебень.
Дома меня встретили мама, Ирма и Захар. Мама бросилась меня ощупывать.
– Дочь, слава богу, ты жива! Ирма всё рассказала мне.
– Он жив, жив… – выдохнула я.
Захар удалился первым, а мама поддерживала меня под локоть, помогая подняться по лестнице, будто я сама была не в силах это сделать.
Будучи с ног до головы в пыли и поту, я не стала мыться, а выпила стакан воды, упала на кровать и мгновенно уснула без снов.
Не знаю, сколько продлился мой сон, и сколько бы я ещё проспала, не разбуди меня крики. Последний, кого я хотела бы сейчас видеть, стащил меня с кровати, ухватив за многострадальную больную руку.
– Отвечай, гадина, где мой сын? – с явно читающейся ненавистью в голосе вопрошал Седой.
Первым моим порывом было ударить его, но в этот раз, как и в прошлый, я была застигнута врасплох.
– В Верхнем Волчке. Он жив. – ответила я.
Седой на секунду смутился, не понимая, вру я или нет, но, вспомнив вчерашний разговор с Диланом, решил первое, схватил меня за предплечье и грубо притянул к себе. Я попыталась вырваться, но не смогла, а гормоны уже начали процесс превращения. Мгновение спустя я стояла за его спиной.
– Отвечай, что с ним? – ни капли не испугался отец Дилана.
– Теперь он волк. – ответила я. Владимир Александрович слегка наклонил голову, как бы показывая, что ждёт продолжения. – Он вколол смертельную дозу концентрированного гена.
– Дальше?
– Это всё.
Старик сел на мою кровать.
– Пошла вон!
Я сделала несколько шагов к дверям, но там и остановилась.
– Тварь! Тварь! Тварь! Ты лишила меня сына! Из-за тебя он умер! Хуже, чем умер! Лучше бы умер… Проклятая тварь! Я проклинаю тебя! Я уничтожу тебя!
– Не спешите. У вас будет внук. Дилан вчера…
– Не смей даже произносить его имени!
Он встал с кровати и, как всегда, высоко держа голову, пошёл, толкнув меня в дверях. Мама была внизу, она и раньше боялась Седого, поэтому не стала вмешиваться.
Незваный гость ушёл, а тягостное ощущение после его визита осталось. Я ещё не успела подумать, как буду с Диланом теперь, я просто была счастлива оттого, что он жив. Что значит фраза: «Лучше бы он умер»?
Спустившись вниз, я руками запихала в себя первую попавшуюся еду, найденную в холодильнике, и снова собралась в Верхний Волчок, но на шум явились мама и Ирма.
– Как ты? – спросила Ирма.
– Мне пора. – всё ещё погружённая в собственные мысли ответила я.
– Диана, посмотри на себя, ты вся на нервах, тебе в таком состоянии никуда нельзя идти. Подумай о ребёнке! – поучительным тоном отчеканила мама. – Сходи в душ, я включила водонагреватель. И поешь нормально!
Сил спорить у меня не было. В этот день я так никуда и не пошла, мама с Ирмой делали всё, чтобы отвлечь меня.