— Я хочу отвести тебя в спальню, сорвать с тебя бикини и попробовать на вкус каждый дюйм твоей кожи. Знаю, ты будешь абсолютно идеальной на вкус.
— Почему бы тебе не выяснить? — прошептала я.
— Черт, — пробормотал Ромеро.
Он обхватил мой затылок и наклонил его в сторону, затем наклонился сам и поцеловал меня в точку пульса на шее, прежде чем провести языком по яремной вене. Я издала смущенный стон, когда мое сердце напряглось от возбуждения. Я сильнее склонила голову набок, давая ему лучший доступ, но он отстранился от горла и поцеловал меня в губы. Я прижалась к нему: его рубашка холодила мою обнаженную кожу. Шум где-то в доме заставил нас отпрыгнуть друг от друга — коридоре никого не было, но это послужило хорошим напоминанием о том, что нужно быть осторожными. Бросив еще один взгляд в коридор, Ромеро снова взял меня за щеку.
— Ты на вкус, как я и думал.
— Ты даже не попробовала меня всю, — я улыбнулась.
Мои щеки вспыхнули, когда я поняла, что сказала и как Ромеро это поймет. Его глаза потемнели, скорее всего, от желания.
— Я собираюсь, поверь мне.
— Ты собираешься? — я вздрогнула.
— Боже, да. — он вздохнул и сделал шаг назад. — Но мы должны быть осторожны. Мы идем по опасному пути.
— Знаю, но мне все равно. Я хочу этого.
Ромеро снова поцеловал меня и покачал головой:
— Не знаю, как тебе это удалось, но я никак не могу выкинуть тебя из головы. А теперь еще и это, — он указал на мое бикини. — Тебе повезло, что ты не можешь читать мои мысли, ты была бы шокирована.
— Не так шокирована, как ты, если можешь читать мои мысли, — сказала я с соблазнительной улыбкой.
Я развернулась и пошла прочь, убедившись, что покачиваю бедрами.
Ромеро
Глядя вслед удаляющейся Лили, я чуть не застонал. Ее крошечное бикини едва прикрывало идеальные ягодицы, а ее длинные ноги сводили меня с ума. Я хотел прочесть ее мысли, хотел узнать, чего она хочет, и дать ей это.
Ее предыдущее замечание о том, чтобы попробовать ее, наполнило мою голову образами моего рта на ее киске. Я не мог дождаться, чтобы узнать, была ли она такой же розовой и совершенной, как я ее себе представлял. Я хотел лизать ее, пока она не начнет умолять о пощаде.
Мои штаны стали неудобными, и мне пришлось сдвинуть их, чтобы дать члену немного больше места. Как я смогу сдержаться, если буду думать о том, чтобы попробовать ее на вкус? Мне и так было трудно лежать ночью в ее постели без этих мучительных образов в моей голове. Я знал, что Лили снова придет ко мне ночью. Теперь, когда она знает, как сильно я хочу ее, она использует свой шанс.
Но я также знал, что мне нужно установить определенные границы. Флирт и поцелуи все еще были терпимы, хотя уверен, что Лука и Ария, а также определенно Скудери, не согласятся. Идти дальше было тем, чем я не мог рисковать. Я дал Луке обещание и должен хотя бы попытаться сдержать его.
Глава 9
Лилиана
В ту ночь я снова прокралась в спальню Ромеро. Свет был погашен, но парень сидел, прислонившись спиной к изголовью кровати. Он ничего не сказал, когда я подошла, и тогда внезапно я занервничала.
— Эй, — прошептала я и зевнула, потому что, хоть день был длинным, как обычно, сон ускользнул от меня, и заснуть не получилось. — Могу я лечь с тобой в постель?
Ромеро приподнял одеяло, и я быстро проскользнула под него, но не прижалась к парню, внезапно застеснявшись. Ромеро посмотрел на меня сверху вниз, затем протянул руку и убрал несколько прядей с моего лба. Я приподнялась на локтях, чтобы поцеловать его, но он покачал головой, и я замерла.
— Не думаю, что мы должны целоваться, когда лежим в постели.
— Ты больше не хочешь меня целовать? Неужели я была настолько ужасна?
— Нет, я все еще хочу поцеловать тебя и собираюсь поцеловать, но не в постели. Есть определенные границы, которые мы не должны пересекать, Лили.
— Хорошо, — медленно произнесла я. Может, он и прав: поцелуи в постели это всего лишь маленький шаг к тому, чтобы сделать что-то намного большее. — Но мы можем обниматься?
— Наверное, я должен сказать, нет, но мне все равно конец, — пробормотал Ромеро и усмехнулся.
Он лег и раскрыл объятия, а я медленно приблизилась и положила голову ему на плечо. Не понимаю, почему мне так комфортно в его присутствии. Мне не нравился физический контакт с незнакомыми людьми, но с Ромеро я всегда хотела близости.
Я закрыла глаза, но заснула не сразу.
— Ты когда-нибудь жалел, что работаешь на Луку? Как у сына солдата, у тебя была бы возможность не стать частью Фамильи. Ты мог бы жить нормальной жизнью.
— Нет. Это все, чего я когда-либо хотел, — сказал Ромеро. — Я знал Луку и Маттео задолго до того, как меня призвали. Я всегда смотрел на Луку снизу вверх, потому что он был старше и сильнее медведя, а мы с Маттео всегда попадали в неприятности вместе.
Его пальцы бегали вверх и вниз по моему предплечью очень отвлекающим образом, но не думаю, что он вообще осознавал, что делает.
— Держу пари, Маттео попадал в беду, а тебе приходилось спасать его задницу.
— Да. Когда Лука стал членом мафии и услышав историю о том, как он убил первого человека в одиннадцать лет, я хотел быть похожим на него, — Ромеро рассмеялся.
— Тебе тогда было всего восемь. Разве ты не должен был играть с машинками вместо этого?
— Я всегда знал, что хочу стать членом Фамильи. Мне всегда хотелось быть ее лучшим бойцом. Я часто практиковался с Маттео, а поначалу — с Лукой. Они оба вытерли меня об землю. Но я быстро учился, и, когда через несколько лет меня приняли в армию, лишь немногие могли со мной могли справиться в боях на ножах. Со временем я становился только лучше, потому что много работал.
Вижу, он очень гордится своими достижениями.
— Чего хотела твои родители? Они пытались держать тебя подальше от Фамильи?
— Мой отец не хотел детей в своей жизни. Как сборщику долгов, ему приходилось делать много ужасных вещей. Но он и моя мать доверяли мне решить все самому.
Каково это, когда люди доверяют тебе принимать собственные решения?
— Эта жизнь делает тебя счастливым? — тихо спросила я.
Иногда мне хотелось, чтобы было простое определение того, что делает меня счастливой.
— Иногда, но никто не может быть всегда счастлив, — с минуту он молчал. — Что делает тебя счастливой?
— Понятия не имею. Но знаю, что это мимолетно.
Грудь Ромеро поднималась и опускалась под моей щекой, пока я не убедилась, что он заснул.
— Счастье часто бывает таким. Это не значит, что ты не можешь наслаждаться этим, пока оно длится.
***
В глубине души я знала, что должна остановить это безумие. Если нас поймают, то наши жизни будут разрушены. Но я не могла. Всякий раз, когда была рядом с Ромеро, горе, которое так тяжело давило в последние несколько недель, казалось вполне терпимым. Все казалось легче и обнадеживающе.
Я осторожно открыла дверь. Как обычно, свет не горел, но шторы не были задернуты, поэтому лунный свет освещал контуры мебели и указывал мне путь к кровати. Бесшумно закрыв ее за собой, я на цыпочках пересекла комнату. Ромеро не спал — это я поняла, потому что буквально почувствовала, как его глаза следят за мной, пока я забиралась под одеяло. Он лежал на спине, закинув руки за голову. Сложно было разглядеть выражение его лица. Он ждал, пока я положу голову ему на грудь, чтобы обнять меня: он никогда не делал первого шага. Я не совсем понимала, чего хочу, но определенно чего-то большего, чем просто заснуть рядом с ним. Я была рада темноте, когда встала на колени и оседлала его бедра.
Ромеро напрягся подо мной и сел, положив ладони мне на лопатки.
— Что ты делаешь? — пробормотал он таким тоном, какого я никогда раньше не слышала.
— Я не знаю, — прошептала я, прежде чем слегка коснуться его губ своими.
Не знаю, какой реакции я ожидала, но определенно не той, которую получила. Ромеро перевернул нас так, что я буквально вжалась в матрас, а он сам навис надо мной. Он не держал меня, но его тело заключило меня в клетку: его колени — между моих ног, руки — у моей головы, а верхняя часть тела — надо мной. Ромеро повсюду. Боже, и это было приятно. Возможно, следовало бы испытывать тревогу и трепет, ведь мы были одни в его спальне, и, если я позову на помощь, у меня будет больше неприятностей, чем когда я позволяла ему делать все, что он хотел. Но я не боялась Ромеро. Может быть, я была глупа, но это не так. Я знала, на что он способен: он убийца и взрослый мужчина, у которого до меня было много женщин. Все всегда говорили мне, что игры однажды приведут к неприятностям. Может быть, сегодня они окажутся правы. Несмотря на все, мое тело реагировало на близость Ромеро. Мой центр напрягся в ожидании того, в чем я даже не была полностью уверена, и жар собрался в моем животе. Долгое время единственным звуком в темноте было наше учащенное дыхание.
— Лили, — сказал он тихо, умоляюще. — Я горжусь своим самообладанием, но я мужчина… и не очень хороший. До сих пор я старался быть джентльменом. Знаю, что тебе грустно и одиноко, но я не хочу тебя использовать. Поэтому если ты сделаешь следующий шаг и предложишь больше, то не можешь ожидать, что я не приму твое предложение.
— Может, я этого и хочу.
Мое сердце заколотилось в груди, когда слова слетели с губ.
Ромеро прикоснулся губами к моему виску, и от этого легкого прикосновения у меня по коже побежали мурашки.
— Ты хоть понимаешь, что предлагаешь, Лили?
Я колебалась, но в тот момент Ромеро глубоко вздохнул, поцеловал меня в лоб и начал отстраняться, и тогда я схватила его за плечи, даже через футболку почувствовав его жар, который, казалось, словно опалил меня.
— Иногда, когда я одна, то пытаюсь представить, каково это, когда ты прикасаешься ко мне.
— Черт, — выдохнул он.
А потом он нежно поцеловал меня и снова отстранился. Даже мои руки не смогли остановить его на этот раз.
— Почему ты отстраняешься?
— Свет.
— Свет? — нервно спросила я.
— Мне нужно увидеть твое лицо. — зажегся свет, и я заморгала от внезапного яркого света. Он лег рядом, но одной рукой обнял меня за талию. — Ты представляешь мои прикосновения, лаская себя? — спросил он, понизив голос. — Расскажи мне, — попросил он.
Мои глаза чуть расширились, а лицо запылало. Ромеро взял мою щеку в ладони и провел по ней пальцем, и я опустила взгляд на его подбородок.
— Да, — призналась я едва слышно.
Что он теперь обо мне подумает?
— Черт, — Ромеро уткнулся носом мне в волосы.
— Ты это уже говорил.
Ромеро не рассмеялся, как я ожидала, а был очень спокоен. Его рука на моей талии сжалась, когда он поднял голову и уставился голодным взглядом. Он приблизил свои губы к моим, а я приоткрыла губы для него, позволяя его язык проскользнул внутрь. И все вокруг будто исчезло, когда я попробовала его. Это был не первый наш поцелуй, но этот казался чем-то совершенно другим, особенно когда мы лежим в постели, и ничто нас не останавливает. Поцелуй был яростнее, и на этот раз не было ни колебаний, ни удивления.
— Все в порядке? — он пробормотал что-то у моего горла, и все, что я смогла сделать, это кивнуть.
Ария и Джианна всегда называли меня болтушкой, но слова, которые нужно было сказать Ромеро, так часто подводили меня, и я молчала. Его губы слегка прошлись по моей ключице, затем язык скользнул, чтобы попробовать меня на вкус и переместился еще ниже, к краю моей майки. Мужские пальцы скользили по ткани, а губы двигались по тому же пути. Я выгнула спину, желая, чтобы он опустился еще ниже, сделал больше.
— Ты сказала, что я должен узнать, какая ты на вкус. Мне очень хочется это сделать, — пробормотал он.
Он поднял голову, и на его лице заиграло хищное выражение — почти то, что было на его лице тогда, в подвале с Русскими; в его карих глазах было что-то темное и неуверенное, но на этот раз я не испугалась.
— Чего ты хочешь? — грубо спросил он.
Если бы я только знала.
— Большего, — тихо сказала я.
Ромеро опустил взгляд на мою грудь, от чего соски — твердые и жаждущие внимания — напряглись под тонкой тканью майки. Ромеро легонько провел большим пальцем по одному из них, и я ахнула.
— Вот так? — спросил он.
— Большего, — я яростно закивала.
Ромеро хмыкнул, и от этого звука мне стало еще больнее от его прикосновения. Он взял оба моих соска большими и указательными пальцами и слегка покрутил их взад и вперед через ткань. Я зажмурилась от ощущения между ног. Я сжала бедра, отчаянно желая хоть какого-то облегчения. Ромеро обхватил мой сосок губами, нежно посасывая его. По какой-то причине ткань, казалось, усиливала ощущения еще больше. Я была близка к взрыву. Его рука коснулась моей тазовой кости, прежде чем скользнуть под подол майки, и мягко провел по животу. От легкого прикосновения по коже побежали мурашки. Он отпустил мой сосок, но мокрая ткань майки прилипла к ней. Я не могла поверить, что это наконец-то произошло.
Ромеро перешел на другой сосок и повторил ту же процедуру. Я потерла бедра. Напряжение между ними было почти невыносимым. Ромеро проследил за моими движениями, прежде чем взглянуть мне в лицо.
— Хочешь, я дотронусь до тебя там?
Я быстро кивнула, и Ромеро улыбнулся, провел рукой по моему боку, пока не добрался до бедра, затем легонько погладил по внешней стороне, не сводя глаз с моего лица, убеждаясь, что со мной все в порядке. Его ласки приближались к внутренней стороне бедра, и мне тут же захотелось схватить его руку и засунуть к себе в трусики. Словно почувствовав мое нетерпение, Ромеро слегка потянул меня за шорты, и я раздвинула ноги, даже не думая об этом, молчаливом приглашении. Не слишком ли я тороплюсь? Мне было все равно.
Он скользнул рукой в штанину моих шорт, а затем пальцами прошелся по чувствительной коже на краю трусиков. Ромеро внимательно наблюдал за моим лицом, когда его указательный палец скользнул под ткань и коснулся моих складок. Я уже была настолько мокрой, что его палец легко скользнул по мне. С наших губ одновременно слетел сладостный стон, и губы Ромеро тот час завладели моими уже с меньшей сдержанностью, чем раньше, но я и не возражала.
— Нравится? — прошептал он между поцелуями, продолжая легко водить пальцем по моим складкам.
Искры, казалось, пронзили мое сердце. Это было намного сильнее, чем когда я прикасалась к себе.
— Да, — прошептала я.
Его палец двинулся вверх между складок половых губ, распространяя мою влагу до самого комочка. Он начал тереть его взад и вперед самым легкое прикосновением, которое казалось невероятным. Мои бедра дернулись от сильного ощущения, и я застонала ему в рот. Мои ноги раскрылись шире, предоставляя тем самым лучший доступ. Ромеро поцеловал меня в шею, затем снова втянул сосок в рот, еще больше промочив мою майку. Его пальцы между моих ног поднимали меня все выше и выше.
— Ты так хорошо чувствуешься, Лили. Такая мягкая, влажная и теплая, — пробормотал он.
Я захныкала в ответ. Услышав эти слова, я еще больше расслабилась под его прикосновением. Он был нежен и нетороплив. Я провела руками по его спине и волосам, желая почувствовать его как можно больше, желая быть ближе к нему всеми возможными способами. Я всегда хотела его, но сестры часто говорили мне, что со временем это чувство исчезнет, а мое желание только росло. Я не думала, что это когда-нибудь прекратится, хотя и не хотела этого.
Другая рука Ромеро скользнула к краю моей пижамы и медленно опустил ее вниз, освобождая мою грудь. Мне пришлось бороться с желанием прикрыться: по какой-то причине мне было труднее открыться его глазам, чем позволить ему прикоснуться ко мне в самом укромном месте. Но смущение вылетело в окно, когда Ромеро наклонил голову и захватил мой сосок губами. В то же время его палец на моем клиторе начал двигаться быстрее. Я вздрогнула и уткнулась лицом в мужскую шею в то время, как язык Ромеро слегка лизнул мой сосок, и тогда это мокрое и сладкое прикосновение чувствовалось лучше без ткани, под которой скрывалась грудь. Мои смущенные стоны и прерывистые вздохи не могли быть заглушены его кожей. Я сжала губы, пытаясь сдержать звуки, но все, что делал Ромеро, было так хорошо.
— Жаль, я не слышу твоих стонов. Мне нравится этот звук, — Ромеро отпустил мой сосок.
— Серьёзно? — я подняла голову.
Ромеро поделился со мной улыбкой, которую я никогда раньше не видела: она была темнее, опаснее и неописуемо сексуальней.
— Очень. Разве ты не чувствуешь, как мне это нравится?
Он прижался ко мне чуть сильнее, и что-то твердое и горячее впилось мне в ногу. Я не могла поверить, что сделала это с ним. Ромеро поцеловал меня в губы, потом в подбородок, потом в шею, пока не добрался до соска. Он провел по нему языком, затем перешел к другой груди.
— Я так давно хотел это сделать. Черт, мне плевать, что это неправильно, что это идет против моего обещания, но я не могу устоять перед тобой.