— Это и есть мой дружок. Через одну решетку на небо смотрели, так что повязаны на всю жизнь.
Антонова придирчиво осмотрела Дмитриева: здоровенный, угрюмый да еще с уголовным прошлым — как раз то, что нужно.
— Пройдемте во двор, там и поговорим. — Не дожидаясь ответа, она первой шагнула в полутемную арку. Двор был глухой, зарос лебедой и какими-то мелкими кустами. Очевидно, Антонова заранее облюбовала его, потому что уверенно свернула налево. Пройдя десяток метров, они оказались у небольшой самодельной скамьи. Сели. Антонова сразу же перешла к делу:
— Я вижу, что вам вполне можно доверять. Не надо ни рассказов о себе, ни ваших имен. Впрочем, как я понимаю, вам тоже нет дела до того, кто я.
Дмитриев грубовато спросил:
— Что от нас требуется?
— Я уже говорила вашему другу, — Антонова нашла в себе силы улыбнуться Шяштокасу. — Я хочу, чтобы вы помогли мне избавиться от мужа. План такой: в тот день и час, когда я вам скажу, вы под видом водопроводчиков приходите в дом номер шесть по улице Петропавловской. Там будет мужчина по имени Любомир Святославович — это и есть мой муж. Ваша задача... Ну, в общем, вы знаете.
Шяштокас спросил:
— Сколько?
— Что сколько? А-а... По пять золотых десятирублевок. Рассчитаемся и разойдемся навсегда. Вы меня не видели и знать не знали, я вас — тоже.
— Думаете, это так просто? — с сомнением проворчал Шяштокас.
Антонова поняла его по-своему.
— Хорошо, плачу по семь монет. Если вас и это не устроит — найду других, посговорчивей.
— Когда надо? — спросил Дмитриев.
— Дело должно быть сделано до конца этого месяца.
Поколебавшись, Шяштокас и Дмитриев вынуждены были «уступить». Но Дмитриев, как и было условлено с Шяштокасом, сказал:
— Я считаю, что дом — не самое подходящее место: может подняться шум, прибегут соседи, зайдет, скажем, письмоносец или кто из знакомых. Нет, здесь надо все хорошенько обмозговать. Дайте нам денек, мы все обдумаем и завтра предложим свой план.
— Не возражаю. Встретимся на этом же месте, но только не завтра, а через два дня. На завтра и послезавтра мы приглашены в гости.
Алексей Крылов пришел в штаб, когда Антон Михайлович уже выслушал доклад Шяштокаса и Дмитриева.
— Ну, — подался он навстречу сыну, — что делала после свидания с нашими хлопцами будущая вдовушка?
— В наилучшем расположении духа пошла домой.
— Еще бы, — съязвил Дмитриев, — мужика договорилась укокошить — чем не праздник?
Антон Михайлович был сосредоточен и хмур. Он понимал свою ответственность и не торопился с принятием решения. Спросил:
— У кого какие предложения?
— Одно предложение, — сказал Шяштокас. — У Антоновой много золота, а мы должны помнить, что золото это принадлежит народу. Поэтому надо узнать, где она его прячет. Сама же эта дамочка вряд ли отдаст.
— Та-ак, — протянул Антон Михайлович. — У кого еще что?
Заговорил Алексей:
— Считаю, что нам не помешало бы разобраться в причинах смерти первой жены Антонова.
— Правильно, — поддержал Алексея отец. — Ты этим и займешься. Завтра же побывай в полицейских архивах, поищи дело, а затем, я думаю, тебе придется съездить и в деревню, вблизи которой находился дом Антонова. — Антон Михайлович обвел усталыми глазами своих подчиненных и закончил: — Я поручил трем нашим товарищам, чтобы с сегодняшнего дня они неотступно следили за барыней.
ЛОШАДИ ДЛЯ ДАНИЛЫ
Роман Алимов чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Последний приезд Нади многое решил: в тот самый вечер, когда они встретились у Михайлова, Роман сделал ей предложение. Надя ответила согласием, хотя и не сразу, а уже на вокзале, когда уезжала в Петроград. Договорились, что свадьбу сыграют осенью: к тому времени Надя рассчитывала перебраться в Минск.
Повезло ему и в другом. С помощью Шяштокаса Роману удалось сблизиться с Сашкой, и теперь он ежедневно проводил время у соседей. Какую-то роль сыграло и его имя, распространенное среди цыган. Даже то, что Альгис долго не показывался, Роман сумел обратить на пользу дела, чтобы еще больше войти в доверие.
Было это так. Однажды под вечер, когда они с Сашкой сидели на бревне возле сарая, в котором шумно всхрапывали лошади, тот неожиданно спросил:
— Что это Альгис где-то пропадает?
— Да подвернулась ему в городе какая-то работа.
— Не знаешь — какая?
Роман на мгновение задумался. Сказать, что не знает, значит, какие же они с Альгисом друзья? Придется приоткрыться, хотя это и повлечет за собою другие вопросы.
— Точно не знаю. Он мне только сказал, что познакомился с какой-то барыней и та поручила ему одно выгодное дельце.
— А, помню, — весело улыбнулся Сашка, — эта баба к нам домой наведывалась пару раз. Пронюхала, стерва, что я знаю Данилу, и все просила, чтобы я их познакомил.
— Что, влюбилась?
— Ха, влюбилась! Ей Данила нужен для какого-то дела.
— А кто такой Данила?
— Ты что, не слышал? Ого, это, я тебе скажу, мужик! Он при любой власти не растеряется. То квартиру богача грабанет, то магазин раскурочит, то кого-нибудь на тот свет отправит. Большой человек!
— И ты что, вправду с ним знаком или этой барыне мозги пудрил? — спросил Роман.
Сашка почувствовал восхищение в его голосе и, приосанившись, с гордостью ответил:
— Запомни, Рома, у Сашки связи везде. Ты меня еще не знаешь. Друзей у меня вот столько! — Он провел ребром ладони по горлу. — А с Данилой у нас так: он мне, я — ему. Вот, например, на завтра он просит у меня пару лошадей. Я, конечно, дам, потому что за Данилой не пропадет.
Чтобы не выдать волнения, Роман какое-то время молчал.
— А ты откуда знаешь Данилу?
— О, это длинный разговор, — улыбнулся Сашка. — Я его давно знаю, уже несколько лет. — Он огляделся и, понизив голос, почти шепотом сказал: — Данила — это кликуха его, а на самом деле он жандармский офицер. Ротмистр, что ли. Я лично ему пару раз помогал большевичков брать на сворку. Платит Данила хорошо. А теперь у него задание: подделаться под бандита и новой власти всячески вредить.
— Постой, постой, а как же эта мадам узнала, что ты дружишь с Данилой? Может, ее подослали?
Обеспокоенность Романа не осталась не замеченной Сашкой, и он доверительно сказал:
— Черт ее знает откуда она узнала. Во всяком случае, Данила не клюнул, а попросил меня выяснить, кто она такая и зачем он ей понадобился. А баба, видать, ушлая. Так ничего про себя и не сказала. Ну, Данила уперся, не захотелось лезть на рожон. Тогда я твоего Альгиса с нею и познакомил.
И Сашка рассказал, как состоялось это знакомство. Роман про себя отметил: все совпадает с тем, что рассказывал Альгис. Конечно, очень хотелось задать цыгану еще вопрос-другой насчет Данилы, но он понимал, что излишнее любопытство может вызвать подозрение, и решил больше этой темы не касаться. Вернулся к разговору о войне, с которого они начали.
— Это же сколько народу гибнет!
— Я лично не против войны, — ухмыльнулся Сашка, — мне от нее ни холодно ни жарко.
— А если в армию заберут да на передовую?
— Кого, меня? Тоже скажешь. Да меня тот же Данила хрен отдаст. И вообще, где ты видел, чтобы цыган в армии служил? Во-первых, армия бы без лошадей осталась, а во-вторых, я воевать могу только кнутом, да и то больше с бабами. Нет, Роман, хоть имя у тебя нашенское, цыганское, но не понимаешь ты мою цыганскую душу...
Назавтра, едва забрезжил рассвет, Алимов поспешил в штаб. Хозяевам сказал, что идет на работу. По дороге несколько раз оглядывался, сворачивал в проходные дворы — проверял, не следит ли кто за ним. Все было в порядке, и через час он входил в кабинет Крылова. Антон Михайлович в этот момент разговаривал с Солдуновым. Увидев Алимова, улыбнулся:
— Легок на помине. К тебе как раз вот Петр собирается идти, а ты сам с утра пораньше явился. Садись, Роман Петрович, рассказывай. Чует мое сердце, что не зря прибежал с самого утра.
— Да, Антон Михайлович, ты прав. — И Алимов передал свой вчерашний разговор с Сашкой.
Крылов, обычно неторопливый и спокойный, вскочил и взволнованно заходил по кабинету.
— Выходит, не ошиблись мы с этими цыганами. Что ты, Роман Петрович, предлагаешь?
— Я думаю, надо немедленно организовать наблюдение за домом цыган. Выждать, когда придут за лошадьми или когда Сашка их сам поведет, посмотреть — куда, а затем по горячему следу нагрянуть.
— Все правильно, но трогать их не будем. Бандиты наверняка что-то задумали, иначе зачем бы им лошади? Брать их надо обязательно с главарем. Значит, так: даю вам, хлопцы, четырех человек, чтобы вместе с вами следили за домом цыган. Но ты, Роман, если лошадей поведет кто-либо из тех, кто знает тебя в лицо, за ним не иди, рисковать не стоит. Может, так случиться, что еще понадобятся люди для задержания бандитов. Для этой цели будем держать наготове два взвода солдат-милиционеров и два грузовика. Для связи с сами попрошу у Гарбуза легковой автомобиль. Вопросы есть?
Алимов и Солдунов молчали.
— Ну что ж, тогда, как говорится, с богом...
День клонился к вечеру, когда Солдунов с зеленой лужайки, что была напротив дома цыган, увидел, как отворились ворота и в них появился цыган, державший под уздцы двух лошадей. Это был Сашка. Он постоял на улице, выжидая, пока отец закроет ворота, а затем неторопливо двинулся вдоль забора. Солдунов посмотрел вправо, где под кустом устроились еще двое товарищей, и подал им знак. Те сразу же поняли и осторожно последовали за цыганом. Потом Солдунов хотел было зайти за Алимовым, но тот уже сам спешил ему навстречу:
— Я видел, как Сашка вывел лошадей, но не хотел выходить — во дворе был его отец.
— Правильно сделал. Ну что, пошли? А то наши хлопцы уже вон за угол свернули.
Идти пришлось почти полчаса. Наконец они увидели, как Сашка ввел лошадей во двор большого дома, стоявшего на отшибе, поодаль неказистых соседних домишек. Вплотную к хозяйственным постройкам подходил лес. Высокий забор, огромные дубовые ворота скрывали от глаз происходящее во дворе. Не успели Алимов и его товарищи обдумать положение и решить, что делать дальше, как из ворот вышел Сашка и быстрым шагом двинулся в ту сторону, откуда пришел.
Солдунов наклонился к Алимову:
— Пошлем за ним кого-нибудь из наших?
— Не стоит. Он наверняка домой. Давай лучше постараемся во двор заглянуть.
Вскоре, обогнув по большой дуге забор, они оказались с обратной стороны дома. Тут забор был невысок. За ним — засаженный картошкой огород, два больших бревенчатых сарая. Около одного из них стояли на привязи Сашкины лошади.
— Смотри, Роман, — тронул за рукав Алимова Солдунов, — а со двора можно и в эту сторону выехать.
И действительно, в углу ограды были вторые, как бы замаскированные ворота.
— Ага, и трава примята, — согласился Алимов. — Значит, пользуются этими воротами. И след, видишь, в лесу. Но, скорее всего, днем они не тронутся с места. Поэтому вы с хлопцами продолжайте наблюдение, а я съезжу в штаб. Доложу Крылову. Пускай наших людей на грузовиках доставят в лес. Может, придется брать бандитов.
Он быстро нашел в условленном месте выделенный для связи легковой автомобиль и минут через пятнадцать был уже в штабе.
Крылов, выслушав его, отдал приказ грузиться. По прибытии на место автомобили укрыли в лесу, людям скомандовали привал, а Крылов и старшие групп залегли на опушке. Алимов тем временем встретился с Солдуновым и узнал, что в дом прошло еще пятеро мужчин.
Стали совещаться, как быть дальше. Алимов, которому не терпелось покончить с бандой, предложил, не дожидаясь темноты, нагрянуть в дом и всех арестовать.
— Понимаете, — горячился он, — в темноте они могут дать деру.
— Нет, Роман, не горячись, — возразил Крылов. — Что толку, что мы кусок хвоста у змеи оттяпаем, — жало-то останется. Данилы, судя по всему, в доме нет, возьмем только мелкую сошку. А темнота нам на руку: пойдем по следу и, гляди, до самого Венчикова доберемся.
Время шло. Начало смеркаться. Основная группа подтянулась к опушке. Когда совсем стемнело, Крылов приказал Солдунову проникнуть во двор и постараться выяснить, что происходит в доме.
— И возьми-ка с собой Галкина. Пусть привыкает к нашей работе и заодно разомнет плечо.
Григорий Галкин, которому по возрасту больше подходит имя Гриша, недавно вышел из госпиталя, где залечивал раненное на фронте плечо, по решению большевистской организации был направлен в милицию.
Солдунов первым перелез через забор, осмотрелся и шепотом позвал Григория: «Давай за мной!» Еще днем Солдунов насчитал в доме двенадцать окон, четыре из которых выходили во двор. Два из них неярко светились. Разведчики двинулись было на свет, но тут возле сарая послышался какой-то шум. Залегли, вгляделись. Несколько человек молчком запрягали лошадей. Двигаться к дому было опасно, и Солдунов с Григорием вернулись к своим.
Не прошло и часа, как по цепи от наблюдателей поступил сигнал: со двора выехали две груженые подводы и в сопровождении десяти-двенадцати мужчин двигаются в сторону леса.
Крылов распорядился:
— Хлопцы, тихонько пойдем за ними. У машин оставьте по три человека. — Он приблизился к Солдунову. — Петя, возьми с собой пятерых хлопцев и держитесь поближе к подводам. За вами пойдет еще группа — человек десять, а потом уже весь отряд. Связным будет Галкин. Галкин, ты где?
— Здесь я.
— Как плечо?
— Нормально, могу даже на руках пройтись.
— На руках не надо, ножками пойдешь за Петром. Будешь на связи с нашей группой.
Солдунов собрал выделенных ему людей и повел к тому месту, где дорога, по которой удалялись телеги, входила в лес. К Крылову подошел Алимов:
— Слушай, Михалыч, я думаю, пару хлопцев надо бы оставить наблюдать за домом. Возможно, придется делать обыск.
— Молодец, Роман. Спасибо, что подсказал. Я выделю людей. А ты жми, браток, к своим хозяевам.
— Как это? — возмутился Алимов. — Я столько времени убил, чтобы выяснить все, а ты меня...
— Не дури, Роман, — прервал его Крылов. — Ну посуди сам: в банде у этого Венчикова не меньше сорока человек, а здесь всего дюжина. Видно, придется тебе еще побыть в соседях у цыган. Поэтому давай, Петрович, сигай домой и ложись спать, вроде бы знать ничего не знаешь.
А телеги, поскрипывая колесами, одна за другой въезжали в лес. Бандиты вели себя спокойно: громко переговаривались, курили.
Солдунову и его людям не составляло труда держаться в полусотне шагов за ними. Шли долго. Уже за полночь впереди показались расплывчатые силуэты каких-то строений. Это был хутор: большой дом, три сарая за глухим забором. Злобно залаяла собака, тут же к ней присоединилась вторая. В одном из окон дома засветился огонек — очевидно, кто-то зажег лучину. Бандиты остановили лошадей у больших ворот. Солдунов шепотом приказал Галкину бежать с донесением к Крылову, а остальным оставаться на месте. Сам же, пригибаясь, осторожно двинулся к хутору. Вскоре он уже четко различал голоса. Кто-то, видно, молодой парень, спросил:
— И долго мы тут будем околачиваться?
— Сколько прикажут, — послышался хриплый ответ.
Во дворе кто-то прикрикнул на собак, раздался лязг металла, и ворота отворились. Встречавший негромко и ворчливо произнес:
— Где вас черти носят? Думал уже, с дороги сбились.
— А ты не думай, — весело ответил кто-то невидимый в темноте. — Тебе, Карлуша, думать нельзя, лишний расход мозгов.
— Ладно тебе, балаболка, загоняй лучше лошадей да подводы разгружай, а то назад не успеете.
— А мы сегодня назад не пойдем. Приказано переночевать, а завтра, как стемнеет, — обратно!
Это были ценные сведения, и, едва телеги стали въезжать во двор, Солдунов поспешил к Крылову. Антон Михайлович, выслушав его, чертыхнулся:
— Значит, не все бандиты здесь. Да и того, кто отдает приказы, иначе сказать — Данилы, с ними нет. Что будем делать?
— Может, выждать, пока уснут, и захватить всех? — предложил Солдунов.