Из разговоров: остаться на год в Десне на контракте желающих нет, потому что «тут дурдом». Узнаю у соседей — оказывается, есть два автослесаря, остальные тоже в технике что-то понимают.
Вопрос к насяльнику: что делать с больными? Вижу на кроватях 5–6 человек явно больных (кашляют). Насяльник отвечает: их могут отправить к фельдшеру, тот скажет пить аспирин, так что не болейте. Как это сделать, если больные лежат вповалку со здоровыми?
Ответ: если больных станет больше, их могут выселить в отдельную комнату. Шутка насяльника: в армии нужно бояться трех ВВ: военные врачи, военные водители и взрывчатые вещества, и это в порядке убывания опасности.
После построения сабантуй продолжается. Слышатся здравые мысли: на АТО синька — это сразу пизда и смерть, там надо быть трезвым и быстро соображать; мы не рабы, потому что не чувствуем себя рабами, а рабов в рай не берут; всех сепаров порвем, нам надо защищать наших детей.
Я сразу сказал, что водку не пью, так что выпадаю из веселья, иду в темноте посмотреть спортплощадку. Пара следов на снегу есть, но заниматься невозможно: тонкий слой наледи, очень скользкий, и не размерзается, потому что минус десять. Спросил у солдата-контрактника, где тут спортзал, — явно озадачил. Секунд через двадцать: «А зачем?» В результате получил инфу, что там насяльник зверь и может не пустить.
Очень красивые звезды — в городе таких нет, и снег очень белый, не то что в Киеве.
Народ начал подниматься, бегать задолго до шести, от топота сотен ног просыпаешься и уже толком не засыпаешь. Зато перестал раздражать душераздирающий храп соседей — значит, скоро привыкну и к топоту.
В столовой — о чудо! — услышал связную речь без матов. Оказалось — двое парней из Киева, оба Ж., 29 и 22 года. Постарше — из Шевченковского, помладше — из Подольского. 22-летний не ожидал, что его мобилизуют, но он служил в армии, поэтому его и взяли. Старший говорит, что в отделе кадров на его работе женщина очень сердечно принялась его отговаривать, придумывать какие-то аргументы, чтобы его не брали. В итоге все оформили как положено, с соблюдением 3/п, как и многим другим призванным с завода. Как оба рассказывали, сами не особо хотели идти, их одногодков в армии мало, но и уклоняться/бегать смысла нет.
Как оказалось, из Киева в этот рембат привезли около 20-ти человек 06.02.2015, но их всех распределили по свободному пространству казармы хаотично, и теперь все разбросаны, между собой не общаются, только иногда книжками меняются. Очень показательный момент: сельские сразу кучкуются, сосед — уже почти друг; городские держатся отдельно, за исключением «блатных» (хотя их тут, по сути, и нет, только некоторых можно заподозрить) и хануриков.
После завтрака (жаркое из картошки и ложки чего-то мясного, сыр, масло, чай) я уже успел задремать за дневником, когда в районе десяти принесли десять автоматов, и все с энтузиазмом начали ими клацать. Деды даже иногда более ловко, чем молодежь. Когда очередь схлынула, я прошел инструктаж у контрактника и более-менее сносно разобрал-собрал автомат — все просто, забыть сложно.
Увидев, что других развлечений не предвидится, записался в журнале выходящих из казармы — и в спортзал, который якобы тут есть. Соседи в это время пошли в городок за нашивками на форму, мой сосед В. их уговорил.
Подробнее про него: 28 лет, призван из Яготина, но разговаривает принципиально по-русски, что для Яготина совершенно нехарактерно — я там много раз бывал, иногда раз в неделю. Когда рассказал ему про музей с картинами Катерины Билокур, реакции не было, зато дал наводку на пляж. Позже узнал, что он из Лугандонии, вступил в поножовщину с «попочленцами», из-за чего пришлось срочно уезжать вместе с семьей.
Про спортзал: большое здание метрах в трехстах. В тамбуре сталкиваюсь с мужчиной за 50, ну совсем неспортивной внешности, он тоже пришел выяснить, когда занятия. Отвечают, ждите до 11:30. На стенах в первой комнате — фото местных спортсменов, в основном футбол и единоборства, последние записи/фото — Олимпиада-2014 и Крещение-2013. Приходит еще 18 человек, инструктор дает указания — раздеваться там, двойное снять, будет жарко. Номер роты и батальон не спрашивают, им все равно, кого учить. В большом зале — ворота, баскетбольные кольца, дальше сетка-перегородка и отсек с рингом, качалкой. Посредине — маты, сбоку, на стеллажах, — муляжи автоматов и ножей.
Инструктор смотрит на наше воинство в носках, спрашивает — есть с навыками единоборств? Один говорит: занимался боксом. Инструктор: спортсмены, само собой, в выигрыше в любом поединке, у них есть чувство дистанции, лучше координация, мышцы — но их не учат самым эффективным и убийственным приемам, потому что они запрещены.
Вам мы покажем основное, но тут обычно всплывает вопрос: зачем это надо, если у всех есть огнестрел? Сколько нужно, чтобы открыть огонь — кто ответит? Три секунды? Пожалуй, и хватит — очень опытному бойцу: одна секунда — оценить обстановку, две секунды — поднять предохранитель и передернуть затвор. Но за три секунды человек пробежит ползала, так что три секунды — это очень много.
В общем, разминаемся — и потом занятия в группах по ножам, бою с автоматом, удушениям, силовым захватам и болевым приемам…
15 минут пробежек, физзарядки, потом показывают, как падать; присесть и упасть типа как при отжиманиях. Как понять, что правильно падаешь, — ничего не гремит!
Упали-подпрыгнули — уже и взопрели.
Я попал в группу, где обучали бою с ножами. Инструктор, молодой парень, показывает сначала основные позы, как приставляют ножи на улице: спереди, полуобьятья; к шее сзади; сзади к спине. Оказывается, из каждого положения есть способ беспроблемно выйти: сначала изобразить лоха, отвлечь, как будто ты достаешь деньги, отбить руку с ножом или отскочить, дать по яйцам или их сжать.
Потом показывал основные приемы нападения в бою.
Вопрос; а как мы вообще можем нарваться на врага с ножом? Ответ: чаще всего такие ситуации возникают спонтанно, В жилых помещениях, где боевики не взяли в руки другое оружие. Если человек с ножом в поле — это псих. Боя нож на нож нужно избегать. Лучше снять каску, она уже не поможет, и бить каской по рукам. Если ничего под руками нет — вот тут и нужны приемы:
1) удар снизу — блок, яйца, захват:
2) удар сверху — блок, захват, яйца.
Мне было вроде все понятно, но воспроизводить получалось с трудом. Только все запомнил — специально сбивают, например сделать три отжимания, — и уже опять тупишь, путаешь, когда нож сверху, когда снизу. В любом случае занятие было полезное, все вошли в раж, один, самый агрессивный, даже заехал мне коленом по яйцам, а руку заламывали так активно, что долго болела.
На обед был гороховый суп — ждем ароматную ночь.
После обеда началось движение — 70 человек переселяют из духоты на второй этаж. Потаскали кровати. Половина из нашей палаты отправилась за формой, так что было весело по-армейски: матрасы и вещи сложили, кровати вынесли, все перепутали, а в итоге оказалось, всех нас отсюда не переводят: из 12-ти только троих. Почему именно тех перевели, по каким критериям — загадка.
К Ж.-старшему приехали родственники. Выходить можно без проблем, только до проверки вернуться, к 21:00, а вот на ночь никого не отпускали. Узнал — есть вероятность, что перед отправкой в АТО будет десять дней дома.
В. рассказал, что во время выхода в город видел патруль с синими повязками, а потом 15 минут читал нотации патруль в штатском. Кем представились и какое удостоверение показали — никто толком не разглядел. Претензии: 1) где старший, сопровождающий? 2) почему пахнет водкой? Цель выхода?; 3) тут же дети, как не стыдно, за хулиганство — два года. Фамилии и номер роты не запись! — вали, просто стращали.
Еще из слухов: 1) спецов отправляют на фронт после недели в Десне; 2) В АТО больше стало потерь, скоро введут военное положение; 3) сепары стреляют с колоколен, а нашим в ответ стрелять запрещают.
Вечером в комнате вспоминали развлечения, какие встречали по селам и позже, на заработках:
1) напихать соломы в комбинезон и выкинуть на лобовое проезжающей машины;
2) двое становятся по бокам дороги и при приближении машины имитируют поднятие троса — машина останавливается;
3) монтажная пена — коварная штука, много историй про то, как незнакомые с ней люди заляпывались, или баллон взрывался, или по пьяни заливали пену в кроссовки.
До кризиса из Сибири привозили по 20–30 тыс. грн за сезон, сейчас в РФ уже не ездят, переключились на Прибалтику.
Теперь и в нашей палате половина жалуется на горло, половина — на живот, съели по 10 таблеток угля. После завтрака (перловка и две сосиски) написали рапорты на ФЕС с указанием номера карточки Приватбанка, и всех не принимавших присягу Украине вывели на улицу. Из 170 человек таких оказалось около 60-ти. Было много пересчетов, на улице 45, по спискам — то больше, то меньше, насяльник сказал, что перестал верить в математику. Большинство — от 35-ти лет, много «дедов», присягавших СССР.
Длилась репетиция часа полтора и изрядно надоела, хотя было не очень холодно. Выдали шесть автоматов, построили в шесть колонн. Солдат показал, что делать; подойти к столу, размахивая левой рукой (правая на прикладе автомата), доложить («прибыл для принятия присяги», левая рука уже на цевье), взять папочку с листом присяги, повернуться к строю, прочитать, повернуться, доложить, расписаться, пожать офицеру руку, сказать; «Служу украинскому народу!», пройти вдоль строя, при этом сначала левой рукой махать, потом положить ее на прицел автомата, чтобы не заехать кому-то в глаз, и в самом конце передать автомат впереди стоящему.
В этом нехитром ритуале народ путался раза по три, иногда до смеха. Насяльник сказал, что еще не было ни одной присяги на его памяти, чтобы кому-то не заехали прицелом в глаз. Радует, что, хотя половина и продолжает разговаривать по-русски, слова на украинском никто не коверкает, азаровых нет.
В половине 12-го сагитировал обоих Ж. пойти в спортзал. В нашей палате маются животом, поэтому не пошли. Пришли — занятия в разгаре, инструктор разрешил присоединиться.
Тема — удушение. Захват «треугольник», реально не вырвешься, особенно если при этом повалить или присесть.
Противодействие — подбородок вниз и рукой нашарить яйца, чтобы сжать. На мне инструктор отрабатывал прием удушения высоких парней — так кадык ударил, что до сих пор глотать больно. Оказывается, по отношению к высоким можно еще одно удушение провести, спереди, — «гильотину», когда голова противника оказывается у тебя под мышкой.
Потом подошел инструктор из Чернигова, показал прием залома руки и как скручивать ремнем руки. Жалко, мало — в 12:50 закончили.
С обедом конфуз — пришли и вернулись, расписание не посмотрели, нам было на 15:40. По дороге активно обсуждали, что 15.02 начинается мир, выведение войск и обмен пленными. Хуйлу никто не верит, ясно, что быстро ничего не кончится, а как именно это все закончить, никому не понятно.
Подносы в столовой неровные — второй раз перевернул стакан, на этот раз компот попал прямо в ячневую кашу — она от этого только выиграла.
После обеда — сон, прерванный криком: «Баня!» Постояли минут 15, кроме нашей роты — никого, вода горячая, система — душ (парилки нет). Помылись, выпили кофе, выходим — никого нет. Пошли в аптеку, Ж. нужен терафлю. В городе много мобилизованных, патрулей не видно.
По прибытии спрашиваю — что за учебную литературу можно почитать? Показывают буклет (распечатка цветного принтера) — несколько моторов в разрезе. Еще есть? В шкафу! Там: 100 рецептов из теста, Альфонс Доде, художественная литература.
Перед ужином — построение. 15 минут насяльник рассказывает, что никому рот зашивать не будет, но его начальство все время к этому принуждает. В начале февраля сюда привезли парней с ротации, и они тут упивались вусмерть. И в это время приезжает Дискавери — все это сняли, вместе с комментом одного синяка: «А что тут еще делать? Тут пьют даже те, что дома не пьют». Таких, которые допиваются до белочки, отправляют в психушку в Чернигов (вроде пара человек уже там). В это время крик из задних рядов: «А мы что, в армии?» В ответ — и смех, и крики, страшный шум.
Речь насяльника продолжается: не можешь без 100 г (а такое впечатление, что некоторые из сельских 40+ мужчин и в самом деле к этому привыкли) — выпей перед сном и залезь под одеяло. Те, кто не сдерживается здесь, там будет синячить еще больше, я знаю, потому что там был, после первого обстрела у любого человека стресс, руки дрожат.
Синяки в армии — это смерть не только им, но и другим: секрет (группа из нескольких человек, оставленных в скрытном месте в качестве дозора и разведки основной группы) синячил и проспал нападение. Одного взяли в плен, двоих убили; еще заминировали дорогу, по ней ехал «Урал», в нем санитарка, офицер, солдаты.
Наших, кто будет замечен синим, будут наказывать так: письма родным и в сельсовет, лишение 50 % з/п.
Потом поделили на взводы: 1) командиры; 2) механики; 5) ремонтники; 4) не расслышал, что-то с орудиями; 5) самый большой — сборные профессии, в основном диагносты.
Я — в пятом, специальность — гусеничные тягачи, вместе со мной Ж.-младший и два человека из нашей комнаты. Позже у насяльника спрашиваем: как оно будет, распределение в АТО? Отвечает: кого не хватает в частях, тех и записывают. Например, с его части в Десне отправилось в АТО больше 20-ти специалистов и техников. По прибытии, «чтобы не расслаблялись», их распределили по разным блокпостам, оттуда — на другие позиции. В итоге, когда потребовалось что-то чинить, — уже некому, собрать не могут.
Позже в комнате обсуждали назначение. Если у кого-то по-еле срочной службы была военная специальность механика — его и здесь назначали механиком. К сожалению, у половины мобилизованных навыков работы с техникой нет, как и у меня. Некоторые на срочной службе были стрелками — а здесь их электриками назначили.
Продолжаются разговоры на тему армии. Служивших немного, вот несколько историй:
1, Как-то на плодоовощную базу привезли «Камаз» капусты, на следующее утро видят — половины нет. Попросили часть поделиться. Там командир выбрал десять самых крепких солдат, двойные носилки загружают капустой, сверху листьями и — бегать от склада к забору через всю часть, потом перекидывать через забор и на базу.
2. В. из Белой Церкви служил в десанте. Полоса препятствий называлась «голеностоп» — прыгать в полуприседе (называется «полтора») по скатам, бревнам, бровкам. Не понравилось насяльнику — еще круг. На четвертом круге уже ползешь «рачки» по скатам. Премии платили за кольца от парашюта: насяльникам надо было сдать план по кольцам, а сами они не прыгали.
3. Собирали бычки, нанизывали на нитку — по 50,100, прикапывали их про запас. Один раз у насяльника попросили прикурить, тот говорит — копай окоп. Там и похоронили бычок.
4. Большой рост и сила фактически ничего не значили, намного важнее отчаянность, безбашенность. Гиганта ростом два двадцать один из соседей вырубил табуреткой по голове сзади. Потом объяснил другим срочникам: «Що я, мавпа, стрибати? А буде лізти потім — подушкою придушу».
5 Главная проблема в дежурствах и караулах — хочется спать. Если с автоматом — можно было зацепиться ремнем за пожарный щит и повиснуть. Спали стоя, ремень не давал упасть, потому что автомат на груди. Зимой в карауле выдавали такие тулупы, что, если в них падаешь, вставать сложно, но зато спать тепло в снегу. Дошел до угла, упал в снег, поспал 15 минут, встал и пошел обратно, опять упал, поспал… А вот на дежурстве на «тумбочке» (дежурным по казарме) — если падаешь, то нос разбиваешь, и потом гауптвахта.
6. Е. служил несколько лет назад, один год. К сожалению, весенний и осенний призывы стали аналогами первого и второго года в советской армии: старшие щемят младших, унижают. И хотя Е. много раз говорил, что физического насилия не было, за этим строго следили (всех каждый день досматривали голыми по пояс на предмет синяков/порезов), и вообще все было нормально.