Как человек с хорошо развитым воображением, я себе живо представлял, как два полностью голых Шрека по очереди прыгают по палате, тряся изо всех сил полностью зелеными причиндалами.
День выдачи зарплаты нашим рембатовцам отмечен некоторыми побочными эффектами, как то (далее сарказм): ненавязчивые приставания синяков к непьющим, иногда, правда, прерываемые ударами: бессонные ночи, наполненные веселым смехом, дружескими матами, душевными песнями под гитару и магнитофон: разнос уставших боевых товарищей по местам постоянной дислокации и т. п.
Утром все мои соседи сошлись на мысли, что прошедшая ночь была просто ацкий ад. Каждый пару раз просыпался то от криков, то от драк, то от музыки. Я из-за температуры отрубился и большую часть веселья пропустил, но в 4:00 почему-то проснулся и пошел делать чай. У двери туалета на одеяле спал парень в форме. Спрашиваю у дядьки на вахте — что за цирк? Ответ: «Він усіх заєбав, напився, потім пиздів багато, потім хропів. Хотіли до туалета занести, але я не дав, нехай вже тут лежить». Замечаю, что голосовые данные у парня действительно уникальные — то соловьем поет, то медведем, присвисты, причмоки — целый храповый оркестр.
Пока закипает чайник, узнаю, что еще один синяк разрезал ногу о разбитую банку — забрали в госпиталь и наложили два шва, насяльник сказал, что вроде ничего серьезного, но 15 дней госпиталя гарантировано. Вообще, хирург хотел и рот заодно зашить: тот все никак угомониться не мог. Дядька дневальный был свидетелем, потому что помогал оттаскивать раненого до скорой, и про ночь тоже колоритно сказал: «Єбав я в рот такий наряд, краще вже на війну».
Вспоминаю только одного «активиста» с банкой, там у него пиво было (пиво — признак местной интеллигенции): в полодиннадцатого он почему-то возжаждал сразить меня в шахматы, доводы про температуру и желание спать не помогли. Ходу на 10-м он подставил ферзя, и к 20-му ходу уже мат схлопотал, после чего сказал, что со мной неинтересно, и пошел искать гроссмейстеров.
В 4:30 по коридору туда-обратно проходил насяльник, но время было уже тихое, так что в казарме он не задержался. Я после чая опять собираюсь спать, и решаюсь на давно задуманную кражу.
Дело в том, что на свежесобранных кроватей из мокрой древесины наши матрасы все время влажные, спрессованные, лежать неудобно, бедра в синяках, даже ревматизм для моей не самой здоровой спины подхватить можно. Я искал лишний матрас или хотя бы подушку, просил у насяльника запас, но бесполезно — так что в 4:30 вероломно и без объявления войны я краду подушку у моего соседа напротив.
А напротив меня — кровать нашего насяльника, давно уехавшего к себе в Ровенскую область. Уже почти неделю его никто не видел. А поскольку нас должны сегодня-завтра отправить, я посчитал, что отсутствие в течение одного дня подушки на кровати никто не заметит. С восторгом умащиваю свою попу на подушку, укрываюсь, и тут насяльник плюхается на свою кровать и спрашивает меня: где подушка? Я вообще врать не умею, так что с кряхтением достаю ее из-под задницы, что-то мямлю про температуру и вирусы…
Насяльник (очень, кстати, положительный человек, я о нем раньше писал) сказал только: «Вот не надо теперь мне вирусную подушку» (можно подумать, от меня вирусы через жопу распространяются), — и начал укладывается спать без нее — видно, что чумовая ночка его вымотала. Стыд 80-го уровня накрывает меня и прочищает мозги: вспоминаю, что Ж.-младший спит вообще без подушки. Скачу к его кровати — точно, лежит рядом. Объясняю насяльнику, что вот нормалъная, неиспользованная и безвирусная подушка, и он уже в полусне засовывает ее себе под голову.
Пытаясь заснуть, замечаю, как один из вечно синих дедков идет к своей кровати с кружкой чая. Нехорошие предчувствия обуревают меня: дедок отличается мегаприставучестью и мегаболтливостью. Мрачные прогнозы оправдались — через пару минут слышится: <(маты), я тільки дві години спав (маты), це в останній раз я тебе не (маты)» и т. д.
Помню, еще до санчасти сидим мы за преферансом с еще двумя (иевлянами, подходит этот дедок (лысый, голова круглая, огромные круглые глаза, гибрид Голлума и совы) и начинает; «А що це за гра? А давайте я з вами. Перефранс? Так я вмію!» — и так на полчаса. А нам поиграть не дал, и сам не научился, уплыл только на звяканье бутылки около соседних кроватей.
Похоже, так просто дедка не сломить, в том закутке продолжает-:я какая-то возня, пока около пяти утра не раздаются звуки ударов, какие-то медвежьи рыки доведенного до крайности человека, крики <я попереджав», шум передвигаемых кроватей — короче, волшебная ночь перетекла в волшебное утро, все просыпаются, почему-то еще одна драка возникает, соседи бросаются разнимать…
Я думаю: скорей бы уже нас раскидали по частям — так и до убийства дойти может. Вот уже месяц одни и те же несимпатичные рожи, безделье и алкоголь — идеальный рецепт разложения боевых частей.
После завтрака насяльник рассказывает всем о героях ночи, но никаких новых угроз не высказывает, так что слушают не очень. Шоком оказывается новость: пока никого никуда не отправляют, и даже вероятных сроков нет. В наихудшем варианте это может означать обещанные с самого начала 40 дней учебки — никому такое счастье не надо и даром.
Два взвода отправляются сдавать экзамен, еще два — типа на занятия, мой пятый элитный, как всегда, спит. В 10:00 командуют: троиться, нам тоже на сдачу экзамена. Причем незнакомый офицер говорит: «Гоняться за вами никто не будет, но если результатов не покажете — придется объяснять потом комиссии, что вы делали все это время в учебной части». Когда один киевлянин резонно спрашивает, какой может быть экзамен, если у нас не было ни одного теоретического и ни одного практического занятия, ему отвечают: было бы желание, сдадут все.
Выходим строиться. Тут насяльник ко мне подходит: с другом своим пойдете мусор из машины разгружать. Я говорю: «Мы на экзамен!» — и улепетываю вслед за строем. Приходим в учебный корпус: два этажа, напоминает школу, много классов с партами, все стены и в коридорах и в классах плотненько забиты очень подробными чертежами всяких двигателей, шасси, коробок передач и т. д. Каждый такой учебный стенд внушает уважение, и по нему даже что-то понять можно: они гигантские, 2x2 м; шестеренки, надписи и что куда относится — прорисовано замечательно: снизу еще указано: какие проблемы могут возникать в данном агрегате, как эти проблемы проявляются и как с ними бороться.
Говорю Ж.-младшему (он тоже в пятом взводе): «Вот это настоящее мастерство, даже искусство, сродни кубизму: пока ничего непонятно, но если объяснить…»
«Это скорее на уровни из "Супер-Марио" похоже, — отвечает Ж. - Вот тут человечек должен пригибаться, тут прыгать». Ж. сразу сказал, что будет сдавать чистый листик: в технике он вообще ничего не смыслит, нас ничему не учили, а вранье он терпеть не может.
В классе нас рассаживают по алфавиту, дают по чистому листику, мы вверху пишем роту, фамилию. Потом раздают билеты, по шесть вопросов, — все смотрят и офигевают, а потом еще и громко, не стесняясь проговаривают свое впечатление: ответить даже на один вопрос просто нереально! Моему соседу попалось (что запомнил) строение и особенности шасси МАЗ-145; возможные неисправности в коробке передач (ЗИЛ-какой-то-там), как их устранять; диагностика электрики чего-то еще… и все в том же духе.
Где-то десятку человек билетов не достается, в т. ч. и мне, поэтому решаю помочь соседу. Забиваю в гугл планшета первый вопрос билета соседа и понимаю, что тут еще и конкретно вникать надо, чтобы ответить: выпадают какие-то жуткие технические статьи, в Википедии этого вообще нет…
Преподаватель говорит: без паники, походите по коридорам и классам, все на стендах найдете. Народ расползается, только Ж., спокойный, как сфинкс, сидит перед чистым листом.
Появляется еще один преподаватель, и они уже вдвоем что-то диктуют самым недовольным из нас, те записывают. Через пять минут я возмущаюсь: «А нам что делать?» Преподаватель: «Ищите себя в списке. Что за специальность указана?» Показываю — он говорит нашему десятку безбилетников: «Вы техники ТГТ, вот и пишите про МТЛБ». Все офигевают: что за ТГТ? И почему, если мы ТГТ, писать надо про МТЛБ???
Ответ замечательный: ну, вообще-то, мы курс еще не разработали, так что пишите все: с курсом ознакомлен и сдавайте. Нет уж, погодите, говорю я, сказали писать про МТЛБ, я сейчас и напишу про МТЛБ, только вы буквы не перепутали, а то сейчас как напишу про ТТГ или про ЕКЛМН?
Забиваю тем временем в гугл МТЛБ, и вижу, что это такая штука типа танка, но без пушки, и старательно все про нее записываю. Сдаю — достаточно? Говорят, даже больше, чем достаточно, так что передаю планшет другим парням, сам иду в коридор.
Там уже ждет Ж., спрашиваю — неужели сдал чистый лист? Нет, насяльник к нему пристал: чего не пишешь? И все продиктовал.
До казармы добирались почти бегом, потому что была вероятность, что могут отпустить домой. Так и случилось: уж не знаю, какими там заклинаниями пользуется Ж. старший, но уже третьи выходные подряд нас отпускают!
Выяснилось, что, пока мы писали экзамен, насяльник подошел к Ж.: «Ты и твой длинный друг должны мусор из грузовика выкинуть». Обиделся, видать, из-за подушки… Ж. пришлось кого-то длинного вместо меня взять и поработать на местной свалке.
В итоге около двух часов уже были в Киеве, успел к отцу на день рождения.
По дороге обсуждали Немцова — очень жалко. Этот стих — лучший:
© Андрей Орлов
Весна, трава, дети на велосипедах, надежды на лучшее, все худшее — позади…
По дороге в часть Ж. сообщил, что смотрел вчера фильм «Обратная сторона», так я ему напоминаю того огромного негра, которого Буллок взяла к себе в семью. Я: «Спасибо, обозвал меня умственно отсталым негром-переростком».
Видим полупустую казарму: всех желающих до вторника-среды поотпускали, остальные в кружках кружками звякают — ансамбли звяка и булька. Подхожу к заместителю насяльника — не успел куртку снять, а он в ответ на мой вопрос о множестве отпускников тоже предлагает отправляться до вечера вторника домой. Нет чтобы тихонько слинять, так я возмущаюсь: «Мы ж только что приехали!» Потом думаю: а я ведь и в самом деле умственно отсталый! Тот негр хотя бы в футбол хорошо играл, а я просто тупой переросток.
Видя такую силу мысли, старшой смягчается, говорит: «А, это ты водку не пьешь, ну понятнооооо», — с такой интонацией, типа они тут все прямо к сдаче докторских диссертаций готовятся на сдвинутых вместе табуретках, а нобелевские лауреаты уже вон, дровами на своих кроватях лежат. «Завтра может быть отправка, если не будет — может, до вечера вторника отпустят», — продолжает старшой, и я иду переодеваться.
Ж.-младший передает нам новости с синячных фронтов. Чудеса колористики: каждый день зеленый змий раскрашивает лица бойцов в красный, носы — в сизый, тела — в синий. Враг косит наши ряды, но сражаются все с неослабевающим рвением и бульканием. Сегодня утром какие-то артисты хотели сманить на свой концерт, но с фронта дезертировало только 18 бойцов, а после концерта живыми до казармы добралось лишь четыре человека (концерт проходил за территорией учебки, так что эти 14 человек пали, как партизаны, на территории врага, среди наливаек и кафе).
Против врага сегодня работали и силы помощнее: священник, молебен с крестным ходом. Ж.-младшего усмотрели в связях с врагом, видимо: он шел мимо, его заставили снять шапку, перекреститься, потом окропили щедро водицей и отвлеклись только на двух еле живых бойцов, выползших из-за забора (Ж. совершенно неверующий, непьющий, а с кашлем и температурой идти с мокрой головой ему совсем не понравилось).
Поясняю, почему так пишу: еще в пятницу начали играть в игру «позитивчик»: за каждый негатив или критику давать щелбан, вместо «проблема» проговаривать «задание» или «квест» и пр. Получается не очень, действительность сопротивляется, но как геймер со стажем пробую соответствовать. Певцом чернухи быть не хочу, лучше буду стебаться.
Еще много критики было в разговорах, в основном в адрес Порошенко, Яценюка, Гонтаревой и военного командования, — не буду пересказывать (настроения в обществе и так известны). Спросил на прошлой неделе: что бы сделали вы на их месте?
Почему-то первым предложением коллективного разума казармы в пятницу стала легализация проституции, после чего коллективную мысль уже было не остановить, но дискуссия приняла неконструктивный характер: все стали ржать над парнем, которому пришла от жены смс «я беременна», причем вернулся он только в четверг.
Еще обсуждали, как можно бороться с пьянством в армии. Логичнее всего — отправлять в дисбаты или на передовую, но для этого нужно хотя бы немного непьющих офицеров — а таковых, похоже, нет… Я предлагаю внедрить государственную программу «драпозамещения»: удержался от водки — коробок шмали от начальства! Зачем нам джавелины от США — пускай отправят пару сухогрузов марихуаны (из тех штатов, где она легализована). Я, правда, курил всего пару раз, и ничего кроме кашля, это у меня не вызывало, но ведь куча народу от этого прется! Причем без последствий, похоже, — в документальных фильмах про армию США ее даже в лечебных целях курят, стресс снимают.
Напоследок немножко серьезности. Побуду «адвокатом дьявола», попробую объяснить здешнюю пассивность и лень.
В защиту офицеров и всей учебки: наверное, бедлам допускается, потому что нас рано или поздно отправят под обстрелы «Градов» и «Смерчей», а там от удачи зависит больше, чем от ела-женности или боевых навыков. Многие действительно гуляют так, «як в останній раз».
В защиту себя (к вопросу о том, что критиковать легко, а самому что-то сделать слабо?): я подходил к насяльнику по поводу занятий, и в санчасть, и к волонтерам (безуспешно); несколько раз был в спортзале; прочитал много всяких материалов о войне; получил кучу советов от воинов из АТ О. Безусловно, это были не самые продуктивные 20 дней жизни, но и не самые бессмысленные: научили обращаться с автоматом, постреляли; научили не бояться гранаты, покидали; научили бояться танка, когда он наползает, страшно; очень много узнали и попробовали по первой помощи — это было самое полезное. Другим взводам довелось еще техническими вещами позаниматься, нам — нет. Приняли присягу, получили на шару кучу вещей — надеемся, дальще будет интереснее.
Ночь на подушке насяльника прошла чудесно, почти как дома. Предполагаю, что подушка — самый нужный в армии предмет. В подтверждение этой мысли нам на плацу, да еще с оркестром и торжественным поднятием флага, заявили, сколько еще дней мы должны здесь проспать, — ориентировочно пять, но планы могут измениться, и тогда придется спать еще десять или даже 15 дней. Если стране нужно, мы, конечно, пойдем и на рекорды, и на подвиги в этой нелегкой службе.
Но, забегая наперед: после завтрака всем приказали построиться не в казарме, а на улице. «Чтобы проснулись все наконец-то, а то вон некоторые до сих пор спят стоя», — объяснил насяльник новшество. Многие в столовую уже не ходят, все с собой хранят, в кровати. Да что там — некоторые даже и в туалет перестали вставать, вот только с утилизацией еще недоработки, так что мимо их боевых кроватей нужно проходить аккуратно, чтобы в лужу не вступить.