Я беру ее за руку и осторожно оттаскиваю от двери.
- Ваш телефон находится на прослушке, и у вас, вероятно, есть шпионские микрофоны в вашей квартире.
На его личике появляется гримаса.
«Кажется, они не готовы отпустить», - сказала она. Я заметил двух парней, приставших к моей заднице.
- Если они не изменились с тех пор, как я их видел в последний раз, должен признать, что понимаю их.
- Эй, старая свинья! Э ... ты собираешься остаться ненадолго? - спрашивает она, не сводя глаз.
- До четырех часов дня. В этот момент вы выйдете, как будто собираетесь на второе свидание.
- Ого! она восклицает все игриво. Я собираюсь позвонить, чтобы сказать что я больна. Они, должно быть, ожидали чего-то подобного, поскольку перехватили ваш звонок. Я скажу, что остаюсь в постели весь день. На самом деле это не будет ложью, а, дорогой?
Она ухмыляется мне взглядом, от которой покраснеет траппист, и показывает свои влажные маленькие глазки. Возвращаюсь к серьезным делам.
- Хорошо, говорю я. Но пока ты вернешься домой, как будто ничего не случилось. Когда вы окажетесь в нем, вы включите воду. Вымойте руки, лицо, примите душ, если захотите. Наконец, сделайте как можно больше шума, пока я ищу прослушку.
Она вставляет ключ в замок, шумно открывает и с глубоким вздохом входит. Она естественна, как никто другой. Также у нее есть таланты к комедии, куклам. Я иду за ней, держа туфли в руке.
Она закрывает дверь, надевает страховочную цепь, оборачивается и тихо целует меня. Затем она снимает блузку, бросает ее на диван и направляется в ванную.
Прежде чем войти, она поворачивается и озорно подмигивает мне. Маленькие кончики ее круглой груди уже возбуждены от желания.
Обычно меня тошнит от того, что я застрял где-нибудь против моей воли. Но вместе с ней у меня такое чувство, что мы найдем тысячу и один способ облегчить принудительное заключение.
Как только я слышу шум душа, я начинаю ходить по гостиной. Я просматриваю все: лампы, картины, дверные и оконные рамы. Наконец, я нахожу снитч под подушкой дивана. Я этого не трогаю. Этот, как он размещен, не может улавливать шум, исходящий из спальни или даже ванной комнаты.
Я иду в спальню. Эй, это изменилось со времени моего последнего визита. Бледно-розовая бумага. Более насыщенные розовые картины. Везде безделушки. Это похоже на коробку конфет. Это дает мне много идей ... Но мне еще нужно выполнить несколько формальностей, прежде чем объединить полезное с приятным. Там за зеркалом туалетного столика прячется шпион. Маленький сверхчувствительный микроконтроллер направлен прямо на кровать. Я вижу, мы не сомневаемся.
Если они ожидали побаловать себя саундтреком к Empire of the Senses, их ждет небольшое разочарование. Медленно, беззвучно я приближаю рот на два сантиметра от устройства и дую на него изо всех сил. С другой стороны, они, должно быть, услышали треск, а потом ничего. Они подумают, что маленький встроенный излучатель сгорел из-за внезапного повышения давления воздуха. Не могу не думать о дежурном парне. Если у него не хватило инстинкта вовремя снять наушники, у него должны быть трещины в евстахиевых трубах.
Я был бы удивлен, если бы они воткнули микрофон в ванной. Но, с моей легендарной профессиональной совестью, я все же предпочитаю проверять. Я иду туда молча. Стараясь не слишком щуриться на Сэндри, чтобы не забывать о том, что я делаю, я тщательно осматриваю маленькую комнату. Ничего не нахожу.
Мой долг выполнен, я чувствую, что имею право выполнить другой. Я перехожу в душ. Сэндри, мокрая, широко улыбается.
- Так ? - осторожно спрашивает она очень тихим голосом. Вы очистили все сверху донизу?
- Почти все, - говорю, начиная раздеваться. Не двигайся Мне еще нужно потереть тебе спину.
Далеко внизу на песке без сознания лежит Ястреб. Перегретый воздух притягивает волны жары со дна пустыни.
Я парю по кругу над безжизненным телом в окружении дюжины других стервятников. Нет, я не могу этого сделать! Я должен прийти ему на помощь. Я пытаюсь клюнуть, но мне мешают крылья товарищей. Их перья охватывают мою голову, мою грудь, все мое тело.
Жарко. Их крылья уносят меня прочь, касаясь меня с бесконечной нежностью. Они больше не кудахтают, а сладостно воркуют. Я медленно открываю глаза.
Сэндри стоит на коленях надо мной. Она гладит мои глаза и грудь кончиками своей груди. Я смотрю на нее, все еще в полусне. Она улыбается.
- Ну, супермен, - насмешливо она. Чтобы вызвать у вас интерес, нужно очень много времени.
- Погоди, вот увидишь! - сказал я, целуя ее грудь.
Затем я беру ее за бедра и полностью кладу на себя. Мой интерес, по ее словам, уже полностью возбужден. Я проникаю в нее очень нежно. Она закрывает глаза, издав небольшую погремушку. Приятно заниматься такой любовью, когда просыпаешься, будто впереди целая вечность. Это уже второй раз, когда она вытащила меня из моей мечты, чтобы предложить мне такое угощение на завтрак.
И мы оба поднимаемся на седьмое небо. Кстати, ни одного стервятника там не видел. Когда мы, наконец, спустились вниз, Сэндри мягко перекатывается на бок и кончиками пальцев весело теребит мой бюст Тарзана. Я машинально смотрю на часы. Боже ! Почти три часа. Я спал все утро и большую часть дня.
Сэндри скоро придет на поддельное второе свидание, а я еще не сказал ей ни слова о руке помощи, которую жду от нее.
Я беру ее за талию, делаю ей большую влажную дугу в рот и крепко шлепаю ее по заднице.
- Ой! Что с тобой?
«Мне кажется, пора переходить к делу, моя любимая», - сказал я, вставая и собирая свою одежду.
Она перекатывается на кровати и смотрит на меня влюбленными оленьими глазами.
- Давай, еще двенадцать часов, Ник! Всего двенадцать часов. Тебе это не нравится?
- Мало того, что заставляет меня хотеть, моя сердцевина. Только это невозможно. У вас есть записная книжка?
Она резко садится на локоть и смотрит на меня с возмущением, как будто я только что спросил ее о ее оценках.
- Да, очевидно, - отвечает она, задыхаясь.
- Выньте её. Как только я приму душ, приступим к работе.
Там она очень плохо это переживает.
- Эй, сволочь, ты только за этим и пришел, а?
- Послушай, Сэндри, не глупи! Я за этим пришел, это правда. Но и для другого тоже. Вы ничего не поняли?
Она расстроена. Я впервые вижу ее такой. Красная до белков глаз. Я продолжаю:
- Либо я совершенно не прав на ваш счет, либо вы хоть немного представляете, что произошло за последние сорок восемь часов ...
- Э ... да, - смущенно признается она.
- Тогда хорошо ? Я должен разобраться с этим беспорядком, верно?
Я медленно открываю дверь и иду принять душ. Когда я вымытый, пахнущий, свежий, как колокольчик, я одеваюсь и присоединяюсь к Сэндри в ее комнате.
Я нахожу ее сидящей на стуле у окна с записной книжкой в руке.
«Спасибо, что подумали о бритве и мыле», - сказал я.
- Вы мне указали, что его не хватает, - отвечает она, не оглядываясь.
- Это так ! Потому что это было только для меня?
Я вижу, как его уши становятся томатно-красными. С другой стороны все еще должно быть солнечно.
- Квадратное лицо ? Круглый? Толстые линии? Заканчивается? - сухо спрашивает она.
Я подхожу и беру ее за плечи. Она по-прежнему очень радостная. Во всяком случае, я могу устроить хаос, даже не желая этого. Я отвечаю мягким голосом:
- Довольно квадратное лицо. Болгарский вид. Может русский, европейский.
Сэндри начинает быстро и умело рисовать. Примерно через десять минут она с вопросами и поправками дала мне довольно точный портрет злодея, пронзившего стюардессу в аэропорту.
- Неплохо, - говорю. Я вижу, ты не потеряла свой талант.
Она вот-вот оторвет страницу. Я прекращаю это: