Пожар вспыхнул в загородном коттедже моего друга под конец Великой субботы, в ночь на Пасху, и многие сочли это зловещим, дурным знаком. Справившись с огнём, пожарные не нашли на обугленном пепелище никаких останков, зато нашли свидетельства поджога, что дало полицейским повод заподозрить моего друга и объявить его в розыск. Версию о каком-то постороннем злоумышленнике они даже не рассматривали.
Поскольку я точно знаю, что в поджоге дома виновен мой друг, я не хочу облегчать полицейским их работу и не стану называть здесь его настоящего имени. Будем считать, что его звали Игорем.
Никто из знавших Игоря не верил в его виновность. Дом ему нравился, в нём всё напоминало ему о Людмиле, в которой он души не чаял. Людмила - это жена Игоря, скоропостижно скончавшаяся некоторое время назад. Дом был их уютным семейным гнёздышком в живописном месте - с одной стороны лес, с другой река. Место выбирала Люда, она же занималась оформлением интерьера. Типичнейший современный коттедж изнутри выглядел как винтажный особняк: персидские ковры, хрустальные люстры, антикварная резная мебель, картины, виньетки, гипсовые и мраморные статуэтки, зеркала, лепнина, серебро, бронза, торшеры, канделябры, вазы и горшки с цветами... Игорь был от всего этого без ума, вбухивал огромные деньжищи и в дом, и в сад, где тоже хозяйничала Людмила. Благодаря ей, дом утопал в плюще, цветочных клумбах и плодовых деревьях, окружённых зелёными свечками можжевельников, соснами, липами и берёзами.
Не имеет значения, где и кем работал Игорь, он мог себе позволить такие траты. Деньги не были для него главным. Важнее всего было счастье Людмилы. Раз она хотела жить именно в таком доме, её желание - это закон. Такова была жизненная философия Игоря. Весь его мир и вся его жизнь вращались вокруг Людмилы.
В кругу моих друзей и знакомых эти двое были самой счастливой парой. Внезапно Люда заболела и стала чахнуть не по дням, а по часам. Игорь консультировался со светилами медицины. Кто только не осматривал Людмилу. Подчас собирались целые консилиумы, но всё напрасно. Врачи сошлись на нервном расстройстве, но Люда чахла так быстро, словно расстройство было не нервным, а физическим. Её организм словно утратил желание жить. Это было необъяснимо.
Так она и угасла, после чего Игорь изменился, стал замкнутым, нелюдимым. Ушёл в себя и в своё горе. Поставленного жене диагноза он не принял.
- Нет, - упрямо повторял он, - здесь что-то не так. Это что-то другое...
Если раньше мы постоянно собирались большими компаниями и устраивали пикники на речном берегу, то теперь Игорь заперся в своём особняке и не высовывал оттуда носа. По-моему, он даже на работу перестал ходить. Понятия не имею, на какие средства он жил...
И вот теперь этот пожар. Все гадали, где же Игорь, куда он делся... Только я один подозревал, что, вероятнее всего, произошло. Через несколько дней мне по почте пришла увесистая бандероль, содержимое которой подтвердило мои опасения и стало причиной дальнейших событий, но, прежде, чем перейти к ним, я должен вернуться на год в прошлое и рассказать, с чего же всё началось.
Как всем известно, в 2019 году грянула эпидемия коронавируса. На следующий год её масштабы стали таковы, что почти повсеместно были введены карантин и самоизоляция. Из-за них я не виделся с Игорем почти год. Мои собственные дела шли из рук вон, работы практически не было, приходилось искать альтернативные заработки. Пока я решал свои проблемы, мне было не до Игоря, сидевшего в особняке за сто километров от меня. В сложившихся условиях эти сто километров были как сто световых лет. С таким же успехом мы могли жить на разных планетах. К телефону Игорь не подходил, на письма не отвечал. В какой-то момент я даже подумал, что он подхватил "корону" и не выжил.
Лишь этой зимой я, наконец, сумел выкроить время, чтобы наведаться к нему. Все помнят, какой снежной была зима 2021 года. Я сказал себе: если Игоря нет, его дом и сад будут занесены по самые окна, потому что чистить снег некому. Я только мельком гляну и если так и есть, я сразу уеду.
Так я и сделал - остановился у ворот, влез на капот своей машины и заглянул через высокий кирпичный забор. Снега на участке действительно было много, но дорожку от калитки до входа кто-то всё же почистил, значит, хозяин был дома.
Калитка оказалась не заперта. Я толкнул её, прошёл по дорожке и позвонил в звонок. Звонить пришлось долго, дверь никто не открывал. А когда Игорь наконец предстал передо мной, я буквально остолбенел от изумления. Это был не Игорь, а его бледная тень. Скелет, обтянутый кожей. Волосы на голове Игоря поредели, кожа была белой, как мел, словно он страдал малокровием. Безумно вытаращенные глаза долго и внимательно изучали меня, пока я оторопело топтался на месте, не зная, что сказать.
- А, это ты... - Мой друг отреагировал на моё появление так, словно мы расстались только вчера, и тотчас затащил меня внутрь.
- Это хорошо, что ты зашёл, - возбуждённо проговорил он, увлекая меня за собой на второй этаж, где у него располагался рабочий кабинет.
- Я бы и раньше пришёл, если б ты дал о себе знать! - с упрёком воскликнул я, всё ещё думая, что друг болен или был болен и до сих пор не поправился. - Где ты пропадал? Что с тобой случилось? Почему ты не отвечал на звонки и письма?
- На звонки? - Игорь нахмурился, будто впервые слышал это слово.
- Да, звонки. По телефону. У тебя ведь работает телефон?
- Ах, телефон... - Он задумчиво огляделся. - Да, полагаю, он должен быть где-то здесь...
На несколько мгновений Игорь впал в глубокую задумчивость, но быстро очнулся и снова повлёк меня за собой.
- К чёрту телефон! Пошли скорее, я должен кое-что тебе сказать!
Я обратил внимание на то, что Игорь не только про телефон забыл, но и про элементарную гигиену. Он давно не мылся и не менял бельё, от него ощутимо несло потом и грязью. В особняке весь год никто не убирался, всё было покрыто толстым слоем пыли. Когда мы случайно задевали её, она взмывала в воздух и кружилась грязноватой метелью.
Честно говоря, я был в шоке от увиденного. Состояние Игоря меня потрясло. Никогда не думал, что он опустится до такого.
- Теперь я знаю, что случилось с Людой! - с жаром воскликнул он, вталкивая меня в свой кабинет. Его костлявые руки оказались на удивление цепкими и сильными.
- Это знание дорого мне далось, но зато теперь я могу поквитаться с теми, кто отнял у меня жену! Я нашёл у них кое-что ценное, чем они дорожат так же, как я дорожил Людмилой. Я утратил самое дорогое и они утратят. Они заставили меня страдать, а я заставлю их. Они причинили мне боль, а я причиню им.
- Кому, кому "им"? - не выдержал я. - О ком ты говоришь?
- Демонам! - прокричал Игорь, сжав кулаки. - Проклятым тварям, приходящим из снов!
У меня словно пелена с глаз спала и я понял, что Игорь действительно болен, но его болезнь имеет психическую природу. Безвременная кончина жены повлияла на него гораздо сильнее, чем мы думали. Вот он и не выдержал, лишился рассудка. Ах, если бы заметить раньше! Если бы не эти чёртовы карантин и самоизоляция!
Я не стал ни в чём его разубеждать, всё равно это было бесполезно. Да и не выходят у меня такие вещи; если я кого-то начинаю уговаривать, этот человек всегда поступает наоборот. Поэтому я осторожно попятился и просто вышел вон, а уже из машины позвонил в районный психдиспансер с просьбой прислать кого-нибудь для осмотра пациента. В диспансере меня продинамили. Во-первых, я не приходился Игорю родственником и не мог требовать его освидетельствования. Я объяснил, что его ближайший родственник, жена, умерла год назад. Дежурная на телефоне сочувственно поохала и доверительно сообщила, что даже простой осмотр, не говоря уже про лечение, выполняется только с добровольного согласия пациента.
- Возьмите у нас бланк, - предложила она, - пускай ваш друг заполнит и подпишет его своей рукой. Только тогда доктор сможет им заняться.
- Как вы себе это представляете? - поинтересовался я. - Если у Игоря на самом деле непорядок с головой, если он псих? По-вашему, псих должен осознать, что он псих, и принять разумное решение о необходимости медицинской помощи? Это, по-вашему, так работает?
Я уже приготовился к долгой борьбе с бюрократами в белых халатах, но дежурная обезоружила меня всего одной фразой:
- Такие сейчас законы.
На этом наш диалог завершился...
После этого я погряз в собственных проблемах, которые на несколько недель снова заставили меня забыть об Игоре. У меня был кое-какой бизнес и мои партнёры, которых я считал приличными людьми, отжали его у меня. Я не мог ничего с этим поделать - у них имелись связи, каких не имелось у меня, и это всё решило. В полнейшем отчаянии я обратился к знакомым юристам и те в один голос заявили, что моё дело труба. Сами по себе российские элитарии экономически несостоятельны, они не способны так организовать дело, чтобы оно процветало и приносило прибыль. Все их начинания убыточны, потому что они бездарные тупицы, оказавшиеся наверху не благодаря своим талантам, а благодаря связям. Поэтому они находят действительно талантливых и предприимчивых людей, вроде меня, и просто отбирают то, что уже создано и уже работает. Не я один такой, в нынешних реалиях это, к сожалению, стало нормой.
Тогда-то у меня дома и раздался поздний звонок. Это был Игорь.
- Срочно приезжай! - коротко потребовал он и бросил трубку.
Я взглянул на часы, было без четверти полночь. Поскольку я всё равно не мог уснуть, я вздохнул и пошёл разогревать машину. Часа за два я добрался до особняка.
- Ты должен их увидеть! - как и в прошлый раз, Игорь поволок меня в кабинет. - Тогда ты поверишь, что я не спятил!
Я был слишком вымотан, чтобы с ним спорить. Где-то я читал, что с помешанными вообще не рекомендуется спорить, с ними во всём нужно соглашаться.
Насколько я помнил по прошлым визитам, позади массивного письменного стола из морёного дуба в стену был встроен сейф. Когда мы вошли в кабинет, я увидел, что сейф открыт. Внутри лежали две старые грязные книги, каждая толщиной с Библию Гутенберга.
- Вот они, вот, гляди! - Игорь подскочил к сейфу. Он явно был во взвинченном состоянии, его движения напоминали безумную пляску, глаза лихорадочно блестели, а рот то и дело кривился в злобной ухмылке.
Я окончательно убедился в том, что мой друг свихнулся. Должно быть, мои мысли отразились у меня на лице и Игорь сразу всё понял.
- Ты всё ещё считаешь меня сумасшедшим. - Он не спрашивал, а утверждал. - Что ж, я тебя не виню. На твоём месте любой пришёл бы к такому же выводу. Я лишь прошу вначале выслушать меня, а уж потом бежать за санитарами.
Я не стал ему сообщать, что никакие санитары не приедут при всём желании - такие теперь законы.
Он выглянул наружу, в кромешную ночную темень, под покровом которой весенняя оттепель заставляла стремительно таять сугробы и снежные завалы.
- Ты на машине? Отлично. Тогда отвези меня в город, к дому, где мы раньше жили. Я всё тебе по пути объясню. Клянусь, я не буйнопомешанный и не опасный...
Забавно... Как-будто он признался бы, если бы действительно был опасным буйнопомешанным. Но у меня не было настроения смеяться...
- Что ты знаешь о снах? - спросил Игорь, пока я осторожно вёл машину по обледеневшей просёлочной дороге, которую никто не собирался чистить.
- Только то, что написано в Википедии, - брякнул я наугад, хотя на самом деле не знал ничего. Как-то особо этой темой не интересовался.
Игорь медленно кивнул. Казалось, его удовлетворил бы любой мой ответ.
- С официальной трактовкой снов можно распрощаться, - уверенно заявил он. - Когда мы засыпаем, наш мозг самопроизвольно настраивается на разные ритмы, каковых бесконечное множество. Каждая такая настройка случайным образом соединяет наше сознание с одним из иных миров, число которых также бесконечно. То, что мы воспринимаем как сны, всего лишь картины, бессознательно наблюдаемые нами в этих мирах. Всякий раз мы настраиваемся на разный ритм и видим разные миры, потому и сны нам каждую ночь снятся разные. Обычно мы всего лишь пассивные наблюдатели. Если в ином мире что-то и происходит, на нашем спящем теле это никак не отражается. Однако, есть один мир, обитатели которого - сущие демоны!