Внезапно небо прорезал луч , и я вновь увидел летящую на меня красную точку. Это был тот же попугай, который вертелся возле меня несколько часов назад. Он вновь опустился возле меня и бесцеремонно вспрыгнул мне на живот. Я поднял руку, чтобы прогнать его, но в тот же миг услышал странный хрипловатый, но все-таки человеческий голос, говоривший на родном мне языке.
– Не смейте обижать Чику, – донеслось до меня. – Он совершенно безобиден. Более того, он ваш спаситель. Это он нашел вас здесь и привел к вам меня. Так что будьте благоразумнее и не спешите зачислять его в свои враги.
Я вновь приподнялся на локти и в голубоватом свете фонаря увидел фигуру человека, худую, длинную, одетую в белые шорты и майку. На его ногах были легкие вьетнамки, и походка была настолько бесшумной, что мне почудилось, что он парит над песком. Лицо его тоже казалось мне голубым, но черты были неразборчивы, а как будто размыты. Я с облегчением вздохнул, понимая, что теперь спасен и не пропаду, раз здесь есть люди. Чика спрыгнул с моего живота и взгромоздился на плечо незнакомца.
– Где я, и кто вы? – С трудом разлепляя губы, прохрипел я. – Как я сюда попал? Или все-таки это бред?..
– Об этом потом, – сухо произнес незнакомец. – А пока мне нужно осмотреть вас. Вы не в лучшей форме, как я понимаю. Это вообще чудо, что вы выжили после всего, что с вами случилось! – Он опустился возле меня на колено и стал ощупывать мое тело и голову. – Несомненно, что у вас сотрясение мозга и сильное, – начал он, – кроме того у вас сломаны несколько ребер. Ушибы по всему телу. Вас тошнило? – Он похлопал меня по щеке. Я кивнул. – Ну, так оно и есть, – заключил он. – Должно быть, вы попали в воздушный пузырь, он и спас вам жизнь.
– Какой пузырь, – промямлил я, испытывая новый приступ тошноты, – о чем вы говорите. Кто вы, наконец, и где я теперь?
– Об этом завтра, – отрезал незнакомец, – а сейчас вас нужно забрать к нам и основательно подлечить. – Чика, – обратился он к попугаю, – потрудись пригласить еще кого-нибудь. И поскорее. Ему совсем плохо.
Все, что было со мной потом, я помню, как во сне. Чьи-то руки укладывали меня на тележку, потом меня везли через джунгли, и попугай все время кружил над моей головой. Затем была комната, вся как будто залитая желтым солнечным светом, и мне бинтовали голову и давали пить какую-то дрянь, после которой у меня перед глазами все поплыло в разные стороны, и я, наконец, уснул.
Утром мне стало легче. Правда, грудь по-прежнему болела, голова тоже, но теперь мыслил я куда яснее и четче, чем накануне. Я лежал на кровати, в небольшой уютной комнатке, не похожей на больничную палату. Из окна лился солнечный свет, и было видно много зелени. Дул приятный ветерок, доносились веселые голоса птиц. Около моей кровати стояла тележка с баночками и сосудами, в которых лежали непонятные мне снадобья. Мне ужасно хотелось есть. Я приподнял голову и попытался сесть. Это мне удалось, несмотря на то, что голова все еще кружилась. Но резкая боль в груди заставила меня остановиться от попытки встать на ноги. Возле двери стоял какой-то прибор, похожий на ящик с отверстием. При моем движении он издал писк, и вскоре дверь моей комнатушки растворилась. Я увидел вчерашнего незнакомца. Теперь можно было рассмотреть его лучше.
Он был одет так же, как ночью, с той только разницей, что на его голове находилась похожая на докторскую шапочка. Он был высок, сух и загорел, черты его лица были остры, особенно подбородок. И что-то очень странное и неуловимое было в его облике, чего я никак не мог понять. Он подошел ко мне с совершенно непроницаемым лицом и, почти не разжимая губ, начал говорить.
– Надеюсь, вам сегодня гораздо лучше? Мы сделали все возможное. Теперь только время…
Я перебил его.
– Где я, и кто вы? Я хочу знать, где я.
– Конечно, – невозмутимо ответил он. – Это ваше право. И вы все узнаете, но не сразу. – Он посмотрел на меня, и я с ужасом увидел, что у его глаз нет зрачков, и поэтому взгляд и выражение его лица имеют такую непонятную, жутковатую странность. Он взял меня за руку и нащупал пульс. Пальцы его были мягкие и пластичные, но на них не было ногтей. Я брезгливо отдернул руку. – Вы правы, – как ни в чем ни бывало спокойно сказал он, – у меня нет зрачков, и мои пальцы не имеют костей и ногтей. Я таким родился. В остальном, уверяю вас, я совершенно такой же, как вы. И не стоит пугаться. Это не самое страшное, что бывает в жизни.
– Но, черт возьми, кто вы, и где я?! – Раздраженно крикнул я. – Вы страшный человек, вы залазите в мою голову, как в свою. Я, конечно, не совсем лох, и знаю, что такое телепатия, но по какому праву?.. Скажите же мне, наконец, где я нахожусь? Еще вчера я был у приятеля на даче, потом пошел купаться на озеро, потом разразилась эта страшная гроза, подмыло берег, меня сильно ударило бревном, и отколовшийся огромный ком земли поволок меня в водоворот… Это все, что я помню. Но как я оказался здесь? Что все это значит? Припоминаю, что вы говорили о каком-то пузыре… Объясните же, что это такое?
– Хорошо, – спокойно сказал незнакомец. – Я отвечу вам на ваши вопросы. Я буду отвечать на них постепенно, ибо сразу вы все равно не в силах будете все понять. Ваш мозг не сможет сразу принять то, что вы узнаете. Итак, первое. Мое истинное имя знают немногие. И вам тоже не нужно его знать. Можете звать меня просто Профессор. Я главный на этом острове.
Второе, что нужно вам крепко усвоить, это то, что вы никуда не должны совать свой нос, не имея на то моего разрешения. И, пожалуйста, не думайте, что здесь вам кто-то угрожает. Вы не пленник. Но обстоятельства сложились так, что ни вы, ни я не властны над тем, как вы здесь оказались, и не в наших силах сейчас что-либо изменить. Я могу только предполагать, что с вами случилось, и мне самому нужно время разобраться в этом. Я ничего не могу предпринять, чтобы вернуть вас назад, а тем более обещать это. По крайней мере, пока…
Я почувствовал, как смертельный холод охватил все мое тело, и кровь отлила от лица. Я не мог вымолвить ни слова. Но на моем лице, вероятно, отразился такой ужас, что Профессор поспешил успокоить и ободрить меня.
– Не стоит так уж переживать, – сказал он. – Если мы не можем изменить обстоятельства, нужно принять их такими, каковые они есть, и жить дальше. Жить, понимаете, жить! Не опускать руки, работать, что-то делать! – Профессор разгорячился. – То, что вы остались живы, уже хорошо. Для чего-то судьба вас пощадила, и это нужно ценить. Поверьте, здесь на так уж плохо. Многим бывает значительно хуже, но они живут, цепляются за эту жизнь и благодарны за каждый прожитый день, а вы… Нужно надеяться и верить, что не все еще потеряно.
– Надеяться! – Закричал я, – На что? На то, что я буду прозябать на этом острове непонятно с кем и зачем всю жизнь? Вы ничего не хотите мне объяснить толком! Но сейчас век интернета, кибернетики, а вы несете какую-то чушь, зомбируя меня неизвестно для чего!
– Когда вы успокоитесь, – невозмутимо проговорил Профессор, – мы продолжим наш разговор. А пока соблюдайте третье условие – вы должны выздороветь. На это так же нужно время. Нуждаться вы ни в чем не будете. Питание, медикаменты – в вашем полном распоряжении. И еще покой. Сейчас одиночество пойдет вам только на пользу. – Он повернулся ко мне спиной и медленно зашагал к двери.
– Вы даже не спросили, как мое имя, – заорал я ему вслед, едва сдерживаясь от злости.
– Это лишнее. – Ответил он из-за спины. – Ваше имя Сергей Михайлов. – Он оглянулся, и я увидел его улыбку. – Я знаю о вас гораздо больше, чем вы думаете, – насмешливо произнес он. – Вы же сами догадались, что я могу читать мысли.
Дверь за ним затворилась, и в комнате наступила тишина. Я почувствовал, что меня вновь стало подташнивать. Пришлось опять лечь в кровать. Я уставился в потолок и стал размышлять. «Кажется, я влип по полной, – думал я. – Странный остров, странный Профессор, странные разговоры… И никаких толковых объяснений. Если я не пленник, то кто? Одно он сказал абсолютно верно, прежде всего, нужно прийти в себя. Пока моя голова не может мне служить, как раньше, нужно набираться сил. Потом будет видно, что и как…»
За дверью раздались какие-то звуки, и в комнату вкатилась тележка, накрытая салфеткой. Тележка остановилась около моей кровати, и из-под салфетки до меня донеслись аппетитные запахи. Я вдруг остро почувствовал голод и решительно откинул салфетку. Хороший кусок мяса с овощным гарниром поднял мне настроение. Я выпил сок и понял, что это манго. Но две пилюли, которые лежали рядом со стаканом с водой, я принимать не торопился. Покрутив их в руке, я положил пилюли назад. Но тут же в моей голове раздался голос Профессора. «Не нужно бояться, – прозвучало его эхо, – примите таблетки обязательно. Это быстро поставит вас на ноги. И перестаньте опасаться. Здесь никто не желает вам зла!».
Я покорно проглотил две пилюли и почувствовал, что этот совершенно незнакомый и странный человек имеет надо мной власть и способен управлять моими чувствами и мыслями. «Может быть, он колдун», – пронеслось у меня в голове, и я погрузился в глубокий сон.
Во сне мне снился Мишка, который бегал по окрестностям дачи и орал, разыскивая меня. Я увидел развороченные берега озера, мою машину, неприкаянно стоявшую возле калитки, и отчаянное лицо моего друга. Я ощущал себя парящим над всем этим, пытался докричаться до Мишки и рассказать ему, что со мной случилось, что я теперь на чужом странном острове непонятно в каком качестве. Хотел просить его о помощи, о том, чтобы меня искали, и нашли этот проклятый остров. Но голос мой тонул где-то, как в вате… Потом вдруг стало светло, как будто кто-то включил мощную лампочку, и я проснулся.
Чувствовал я себя уже значительно лучше. Потихоньку прошелся по комнате и даже выглянул в окно. Птичье пение и солнце ободрили меня окончательно. Мне страшно захотелось выйти из этой комнатушки на улицу. «Если я не пленник, как говорил Профессор, – подумал я, – значит, выйти мне можно». Я направился к двери и дернул за ручку. К моему ужасу она не открывалась. Я начал колотить в нее и орать, что я не пленник и мне хочется на свежий воздух.
«Непременно, – раздалось в моей голове. – Завтра вы пойдете гулять, а пока прошу ко мне». Дверь распахнулась, и я увидел длинный коридор, по бокам которого располагались другие двери. Я смело повернул налево и зашагал так, будто давно знал расположение всех этих помещений. Ноги сами несли меня в нужную сторону, и я вновь почувствовал, что моим телом и мыслями управляет этот странный человек. При этом я не испытывал к нему никакого страха. Наоборот, я абсолютно был уверен, что он не сделает мне ничего плохого, но ни себе, ни кому-то другому не мог бы объяснить, почему я так думал.
Перед одной дверью я остановился, и она тут же сама открылась передо мной. Я увидел комнату, похожую на кабинет. За огромным письменным столом в кожаном кресле сидел Профессор. Весь его стол был завален какими-то бумагами и книгами, в которые он, вероятно, был погружен до моего прихода. Увидев меня, Профессор встал из-за стола, и, по-дружески кивнув мне на соседнее кресло, предложил сесть.
Я с любопытством оглядывал его кабинет. Здесь не было стеллажей книг, которые мы привыкли видеть в кабинетах ученых мужей, не было так необходимого нам в нынешней жизни компьютера или смартфона. И только на одной из стен висела панель, похожая на огромный экран. Кабинет был наполнен тихим звучанием очень приятной расслабляющей музыки, и под ее влиянием кабинет окрашивался то одним, то другим мягким пастельным цветом. Окно кабинета было огромным – от самого потолка до пола, и за ним расстилалась прекрасная вечнозеленая панорама острова. Сбоку от окна мягкими шелковыми складками спадали гардины такого же нежного приглушенного золоченого цвета, который при ярком солнечном освещении кабинета забирал на себя лишнюю яркость.
В кабинете было не жарко. Профессор был одет по-домашнему, но уже не в шорты и белую майку, как в первый раз. Мне же, одетому в легкую пижаму, стало прохладно. Я старался не показывать вида, но Профессор тут же понял все.
– Я не задержу вас надолго, – сказал он. – Закончим наш утренний разговор. Завтра вы сможете прогуляться по острову, но только вместе со мной. Вас не должен беспокоить быт, я позабочусь об этом. Но пока вы не восстановитесь полностью, прошу не предпринимать никаких самостоятельных попыток что-либо разузнать и таким образом накликать на себя неприятности. Я распорядился, чтобы вам выдали новую одежду и еще кое-какие вещи, чтобы вы не скучали. И вправе надеяться на ваше благоразумие. – Он сделал паузу. – Вы хорошо спали? – Я кивнул. – Что вы можете мне сказать про ваш сон? – Он серьезно посмотрел на меня, и я смутился от его пристального омутного взгляда.
– Мне снился мой друг и озеро, на котором я был. Он искал меня, он волновался. Я видел это так четко, как будто сам был там, но где-то сверху… Я хотел говорить с ним, но ничего не получалось…
– Вы не говорили, – поправил меня Профессор, – вы кричали…
– Да, кричал, – смутился я, – но он не слышал меня. – Но откуда…
– Всему свое время! – Отрезал Профессор. – Пока этого достаточно.
На следующее утро сразу после завтрака Профессор явился ко мне сам и, внимательно осмотрев меня, удовлетворенно сказал:
– Ну, вот, дело идет на поправку и даже быстрее, чем я предполагал. Поэтому с сегодняшнего дня мы с вами будем гулять по острову, и я потихоньку познакомлю вас с его обитателями и порядками.
Мне и вправду было намного легче. Голова моя почти не кружилась, но сломанные ребра еще болели, хотя и не так сильно, как еще совсем недавно. Я продолжал пить назначенные мне пилюли и полагал, что именно они обладают таким великолепным лечебным свойством. Теперь я был одет в легкий льняной костюм, в котором было не жарко, в легкие плетеные сандалии и шляпу из соломки, которая надежно укрывала мою голову от палящих лучей солнца. На Профессоре был точно такой же костюм, и издали невозможно было понять, кто есть кто. Утром Профессор впервые подал мне свою руку, и, пожимая ее, я ощутил его сильные и упругие пальцы, которые, как щупальца обвили мою руку и сдавили ее мощными мускулами. Не могу сказать, что это рукопожатие было мне приятно, но я ощущал страшное любопытство к этому человеку, ко всему, что здесь могло быть и что мне предстояло узнать.
Мне сразу бросилось в глаза, что остров ухожен. Он совершенно не был похож на тропические острова, которые беспорядочно заросли растительностью и были заселены первобытными аборигенами. Во всем здесь ощущался порядок и хорошая хозяйская рука. От дома вела мощеная дорожка, вдоль которой зелень была аккуратно подстрижена. От нее то здесь, то там в разные стороны отходили другие такие же мощеные стежки, и все говорило о том, что они хорошо и основательно продуманы. По всем сторонам этого зеленого острова слышались голоса птиц, и ветки подрагивали над нашими головами, указывая на то, что они следуют за нами. Профессор шел молча, молчал и я, боясь ляпнуть что-нибудь такое, что могло бы показаться ему нескромным. Наконец, Профессор обернулся и произнес:
– Понимаю ваше любопытство и нетерпение. Однако, мой друг, дело не терпит спешки. Итак, начну с того, что наш остров искусственный. Вы никогда не нашли бы его ни на одной карте мира. – Я открыл рот от изумления. – Не удивляйтесь, – продолжал Профессор. – Я не оговорился. Остров создан искусственно одним очень богатым и, не побоюсь этого слова, гениальным ученым. Этот остров и все, что здесь существует – дело всей его жизни. Он был великий человек. И мне несказанно повезло, что он мой учитель. Да, – Профессор внимательно посмотрел на меня своими странными сосущими глазами, – я его ученик.
– Вы познакомите нас? – Робко спросил я, думая, что именно к нему вел меня Профессор.
– Нет, – Профессор отвернулся и, как мне показалось, даже сгорбился, как от большого горя. – Нет, – повторил он. – Этого человека больше нет. Он умер несколько лет тому назад и завещал этот остров и все, что здесь есть, моим заботам. Его звали Танака, он был японцем.
– Никогда не слышал об этом человеке, – сказал я. – Но почему Вы говорите, что этот остров невозможно найти ни на одной карте мира. Разве в наш век можно что-то скрыть?.. Океан бороздят корабли, подводные лодки, в космосе спутники… Что можно сейчас скрыть от них? Вы заблуждаетесь, Профессор…