Анатолий слушал вполуха о ранней смерти отца и бедном детстве, поддакивая, да, таланту трудно пробиться, да еще женщине, но когда увидел фотографию сестры, что говорится, челюсть отвисла: если сделать скидку на искусство фотографа, и останется половина того, что он видит, все равно она редкая красавица.
Что поделать, пятидесятилетний мужчина, не очень-то искушенный в женских чарах, конечно, женился первый и второй раз по любви, как иначе, но семейная жизнь есть семейная жизнь, у жены сложная и ответственная работа, да топтуны не дают покоя, требовать, чтобы еще и ублажала его, считает бесчеловечным. Жизнь с ним засчитывается год за два.
За полночь забрался на верхнюю полку и долго не мог уснуть, вспоминая портрет сладкоголосой Ольги, ее черные раскосые глаза, красиво очерченные полные губы и жгуче-темные длинные волосы, обрамляющие нежный овал девичьего личика плюс талант, плюс безденежье, - как говорится, само плыло в руки. Что тут непонятного: он ей материальную поддержку, она ему ласку и нежность.
Утром долго не мог начать разговор, решился, когда Москва была уже близко. Для оправдания греховных мыслей, поведал Марине, что у него холодные отношения с женой. Она мать его детей и не больше. Но из благодарности никогда ее не бросит. Были времена, когда она единственная содержала семью. Но он не железный, хочется ласки и взаимопонимания. Деньги у него есть, и много.
Разговор был откровенный, как бывает в поезде, где люди вдруг начинают чувствовать полное единение с попутчиками, как любил говорить Саня Морозов, биолог по образованию: на генетическом уровне. В вагоне поезда особый воздух, пронизанный ветрами и ритмичным стуком колес: вперед-вперед, в неизведанное. Если с попутчиками повезет, такой душевный комфорт испытываешь, дома такого не бывает.
Вот и расслабился, предложил материальную помощь незнакомой Ольге, Марина обрадовалась и согласилась устроить им свидание. На этом и порешили, Анатолий погрузился в мечты, такие яркие и сладостные, что даже забыл, что знакомство нельзя назвать даже заочным. Редкая удача, если он, понравившись Марине, понравится и Ольге.
Но разве думал об этом мужчина, которому исполнился недавно полтинник, а девушка юна, прекрасна и нуждается в защите.
Он вернулся из Москвы и в тот же день позвонил Ольге, да-да, она согласна встретиться, сестра предупредила о нем.
Свидание назначили у памятника Ленину, недалеко от штаба. Ольга пришла раньше, так получилось, он увидел ее и, как потом признался Коляну, немного прибалдел, назвавшись Анатолием без отчества.
Девушка оказалась миниатюрной, пропорционально сложенной брюнеткой. И что за чудо эти ножки! В босоножках были видны пальчики с розовыми ноготками, такие изящные, что он готов был целовать их тут же, на площади, на глазах у прохожих.
Она вскользь взглянула на него, о чем подумала, не понял, хотя потом размышлял об этом. Что тут, конечно, волновался, в два с копейками раза старше ее. Но, с другой стороны, он высокий брюнет, лицо гладкое и нет седых волос. Почти нет, хотя жена находит.
Девочке повезло, мужчина при деньгах и неплох собой, - успокоил он себя и взял ее под руку, но она резко отстранилась и сердито сказала:
- Моя сестра много лишнего наговорила. Не такой уж у меня талант, как она считает. Мне, действительно, надо еще учиться и учиться.
Подтекста он не уловил и был полон оптимизма:
- Поэтому я пришел. Я помогу тебе. Бескорыстно, - зачем-то добавил он и пожалел.
- Правда? - обрадовалась она, - и ни на что другое не претендуете?
Он с готовностью повторил.
Дурочка, сама бросится в его объятия. Анатолий был в этом уверен. Что она, бедняжка, видела в жизни, кроме нужды.
Золотые цепочки, серьги и колечки Ольга взяла, но не сразу. Надо было преподносить не скопом, а постепенно. А он, как купчишка, выложил перед ней все, что привез из Москвы, тут же в штабе выложил.
Пришлось сделать вид, что сейчас же все выкинет в окно, и сам в это поверил.
Он повел ее в кафе "Театральное", рядом с вожделенным оперным театром, заказал черную икру, полезно для голоса, нет, колбасу она не будет, и кофе тоже нет, лучше простую воду, и ничего острого и соленого.
Она отпивала по глотку и жаловалась, что не примут даже в хор оперного театра по двум причинами. Первая ясна, не надо ее озвучивать. Он понимал, любой мужик пустит слюну, когда увидит ее. А, во-вторых, она должна заплатить за уроки, чтобы поставить правильно дыхание. Дыхание у нее в порядке, просто придираются, кто откажется от денег. Но с традициями не поспоришь.
Что касается первой причины, Анатолий предложил прийти в театр и на месте разобраться с тем, кто губу раскатал на юное тело.
Темперамент так и фонтанировал, как положено политическому деятелю. Ольге пришлось уговаривать его не делать этого. Нет, она ни за что не назовет фамилию того, с кем нужно разбираться.
На прощание попросила видеть в ней не только внешность, не только жажду известности и славы, но и стремление дарить людям радость. Анатолий обещал ей в этом помочь.
Он был покорен, одурманен, но все же мучил вопрос: страстная ли она. Если страстная, то он ее обязательно соблазнит.
Каждый вечер после ее работы стали вдвоем посещать кафе "Театральное", он заказывал шампанское, черную икру и красную рыбу с кусочком сливочного масла. Отсутствием аппетита девушка не страдала, если полистать страницы, можно найти счета. Ольга пила и ела и говорила о большой сцене, хотя для него все сцены одинаковые, об афишах, на которых будет ее портрет с фамилией Никифорова или с более благозвучным псевдонимом. Глаза девушки сверкали, щеки покрывались густым румянцем, он внимательно всматривался в нее и, решив, что страстная, предвкушал близкое счастье.
В оперный театр на встречу с репетитором явились вместе. Дальше фойе вахтер их не пустил. Анатолий сдержался, хотя в другой ситуации это старое чмо его бы не остановило.
Коротконогий, с большим животом, похожий на колобок, мужчина, спустившийся к ним, поморщился, увидев Ольгу. Анатолий понял, что они знакомы.
- Отойдем?
Мужчина согласился. Анатолий спросил его:
- Сколько?
- Понимаете, голосок у девушки слабенький, она нигде не училась.
- Меня это не интересует. Сколько?
Мужчина назвал сумму в валюте, Анатолий посмотрел на Ольгу и согласился. Потом выяснилось, столько стоил один урок. Таких уроков надо пройти, как минимум, двадцать. Он оплатил все и даже больше.
Курс был пройден, в театр ее не взяли, даже в хор (см. выше первую причину), но она готова петь романсы и арии из опер где угодно, хотя бы в подземном переходе, - глаза сверкали, щеки румянились.
В штаб зачастили люди из театрального мира. Анатолий привычно лез в карман, доставал кошелек и отсчитывал зеленые. Ему посоветовали организовать концерт русских романсов, арии из опер певица пока не потянет, и хорошо бы арендовать малый зал Консерватории, лучше в дневное время, после занятий студентов. Неплохо бы заказать несколько афиш с ее портретом.
- Что так дорого? - ворчал он, когда называли суммы аренды зала, оплату аккомпаниатора, а также конферансье.
Ему отвечали: певице надо отдыхать между номерами. И не забыть про цветы.
Предложили оператора с техникой. Но у него была своя техника, самая новейшая. И свой оператор Колян.
И еще нужно было заплатить членам организации, - иначе вся эта шатья-братья на концерт не явится. Но членов мало, всю неделю он думал, как заманить на концерт зрителей. Ольга предупредила, что студенты после занятий на концерты незнаменитых и неизвестных певцов не ходят. Преподаватели тем более.
Пришлось поручить своим привести всех, кого можно, родных, знакомых, всех, кто в состоянии передвигаться. Всем заплатит, и за проезд, и на чай с пирожным.
День, на который Анатолий возлагал большие надежды, наступил. На первых рядах рассредоточились члены в полном составе, новых лиц было мало, на последних рядах еще с десяток студентов, кого удалось заманить не бесплатно, обещал деньги после концерта.
Конечно, злился, жалко зеленых, не мог сосредоточиться и отдавал противоречивые команды Коляну, и тот на всякий случай снимал все подряд.
В зал просачивались еще люди, заглядывали из любопытства и оставались ждать концерта. Им платить не обязательно.
Концерт начался выходом женщины - конферансье в черном строгом платье с фигой на затылке. Она чуть не усыпила присутствующих долгим рассказом биографий поэтов и композиторов романсов. Кто-то покинул зал, Анатолий нервно ходил по проходу.
Наконец, на сцену вышла Ольга в синем блестящем платье до пола, вместе выбирали, подчеркивающем тонкую талию, с разрезом на юбке; когда она делала шаг навстречу зрителям, появлялась стройная ножка в светлых колготках. Первым рядам видны были носки золотистых туфель как у Золушки. Такого же тона золотистый бант украшал замысловатую прическу. Глубокий вырез полуобнажал девичью грудь, оторваться невозможно.
Ольга поклонилась, первые ряды захлопали, наступила тишина, и она запела приятным сопрано. Зрители погрузились в мир музыки.
Иногда появлялась женщина в черном, как неизбежное зло, но ненадолго, Анатолий предупредил ее, чтобы побыстрее закруглялась.
Колян не понял, что произошло, никто из членов не понял, Ольга пела последнюю песню "Вдоль по Питерской", вдруг с первого ряда вскочил Анатолий напомнить некоторым о букетах. В этот момент Ольга дала петуха, и из задних рядов по залу прокатился смешок. Она подхватила подол платья и убежала со сцены, не потеряв туфельку. Анатолий с корзиной цветов побежал через сцену за кулисы. Донесся визг, а потом грохот. Зал замер, охваченный дурным предчувствием, что денег не будет. Наконец, красный и злой Анатолий появился на сцене:
- Все, концерт окончен, кому обещал заплатить, собираемся в вестибюле.
Понурые члены, рассчитывавшие еще и на стол с согревающими напитками, потянулись к выходу. На сцену выскочила Ольга без банта в волосах и закричала:
- Отдайте пленку! Я требую, немедленно отдайте пленку!
Колян притормозил, но Анатолий скомандовал: "Идем. Пусть эта истеричка успокоится, тогда поговорим".
Рассчитавшись со всеми, по дороге в штаб, Анатолий пожаловался Коляну:
- Когда она дала петуха, я сразу понял, это провал, не зря сидел на репетициях. Случилось то, чего боятся певцы, она теперь не захочет со мной разговаривать.
И как в воду глядел. Ольга не отвечала на его звонки.
Всю неделю притихшие члены жались по углам штаба, Анатолий ходил бледный и сжимал кулаки.
Ольга долго отказывалась с ним встречаться, но, в конце концов, обещала прийти, есть о чем поговорить. Анатолий повеселел, даже насвистывал какую-то мелодию. Кое-кто рассчитывал на чай с пирожными.
Ждали ее с нетерпением, и она явилась, никого не замечая, решительным шагом прошла в кладовку - кабинет и закатила скандал, требуя, чтобы он оставил ее в покое и вернул запись концерта. Ее крики поставленным голосом слышны были на улице.