Однажды вечером ко мне явился друг детства Боря в невменяемом состоянии. Не виделись мы года полтора. Но о визите он не предупредил, лишь подходя к подъезду, набрал мой номер и стал умолять заикающимся голосом впустить его.
Представьте, что у вас на кухне сидит здоровый детина, даже не снявший от волнения куртку и нелепую шапку с помпоном, и просит скулящим голосом защиты от некоего Цветика. А ты молишься про себя, чтоб соседи потом хозяйке не нажаловались на слишком громкие разговоры.
Только через полчаса, выпив настойки и чая, Боря немного успокоился, но рассказать внятно о случившимся по-прежнему не мог. Историю о странной банде "Цветика" я сумел составить лишь после долгих расспросов приятеля. Что-то я записал незаметно на диктофон, но, так как сопровождающаяся короткими истериками череда вопросов и ответов покажется слишком непонятной, мне проще изложить рассказ друга своими словами.
Первое появление Цветика произошло летом 2003 года. Мы с Борей закончили пятый класс. Мой друг к тому времени окончательно стал тем мальчиком, что любили строить шалаши, стояли в стороне во время футбола и уходили прочь при "разборках". Наша компания принимала его, несмотря на постоянное нытье, а вот за пределами двора он часто находил проблемы.
Здесь я хочу добавить, что Боря жил в своем мире. В его центре находились мать с бабушкой, затем шли немногочисленные родственники и тщательно проверенные друзья. Я входил в это ближнее окружение: меня ценили за помощь с математикой. Дальше находилось опасное внешнее пространство. Кроме него, существовали, как говорила мама моего друга, "места для непослушных мальчиков", тюрьма и психбольница, маленький ад на земле из двух кругов. В Бориной жизни, за исключением летних каникул с пребыванием на даче, все подчинялось ежедневному циклу "школа-музыкалка-дом". Потом школа поменялась на университет, университет на работу, и даже смерть матери от рака год назад не повлияла на ход настроенного ею механизма жизни, пока не вернулся Цветик.
Первая же встреча случилась еще в детстве, в один из июньских дней, когда примерно неделя оставалась до переезда моего приятеля на бабушкину дачу. Возможно, если бы наша компания не пошла играть в войну на заброшку и Боря бы не остался без нашего присмотра, то столкновения с Цветиком не случилось. Но мальчик нас не нашел и решил продолжить возведение домика, который наши мамы называли шалашом, а мы то нычкой, то халабудой. Лучшим стройматериалом для такой мальчишеской базы был различный хлам, и в его поисках мой приятель отправился на соседний пустырь.
На пустыре Боря нашел старые поддоны из магазина. Но только он потащил один в шалаш, как показались хулиганы из соседнего с нашим двором общежития: худой низенький Санек по кличке Дич (1) из-за фамилии Дичков, тощий бледный Игорь, называвший себя Читером, и Жека-каратист, чью внешность и характер я почти полностью забыл. С ними шагал парень постарше, лет так пятнадцати, с абсолютно белой кожей, говоря словами моего приятеля, "как у манекена или игрушки".
Боря с детства был грузным, а со спортом не дружил. Пустись он в бегство по жаре, и шпана через сотню метров настигла бы его. Но главным препятствием был страх: я не раз видел, как хулиганы и без Цветика парализовали моего приятеля, словно сказочный удав кролика. Компания приближалась. Мальчик стоял.
- Ты Боря? - спросил высокий парень.
Мальчик молчал.
- Слышь, чмо воняющее, тебе вопрос! - крикнул Санек.
Я помню Дича, хотя мне и не доставалось от него. Он ко всем обзывательствам добавлял слово воняющий, хотя от него самого пахло, как от забытой мусорщиками свалки. Боря вряд ли пересказывал диалог дословно, но лексикон Сани был настолько беден, что все его фразы я выучил в детстве наизусть и уверен, что там отпрыск общежития говорил именно так.
Мальчик кивнул.
- Ты лучше не глупи, Борян. Мы просто поговорим, - сказал Читер.
Игорь был "шестеркой". Он какое-то время тусовался с нашей компанией, но потом ушел от нас и стал набиваться в друзья к каким-то мажорам. Те его быстро прогнали. После Читер пару месяцев проболтался по дворам, а в начале лета прибился к старым знакомым - "общажникам".
- Вчера вечером ты клеил кораблик. - произнес Цветик, - Такой идиотский, с красными парусами. Затем поиграл на своей скрипочке, а потом вы с мамочкой стали молиться.
Боря испугался. Ему не было так страшно даже весной, когда общажники избивали его толпой. Про Борины занятия музыкой знали многие, о моделировании - ближний круг, а про молитвы только мама и бабушка. Мальчик стеснялся религиозности своей семьи и старался не распространяться о ней, к тому же ходили они не в православную церковь, а на служения баптистов в молитвенный дом. Я, например, узнал об этом лишь в подростковом возрасте: начались проповеди от его матушки про вред алкоголя и дьявольскую природу рэпа. Но сейчас перед ним стоял незнакомый большой пацан и говорил о его тайнах, словно о ней вчера рассказали по телевизору.
- Тебя тут часто бьют, Борюсик?
- Б-б-бывает.
- А хочешь, чтоб я побил?
Боря отрицательно помотал головой.
- Слышь, не молчи, лох воняющий!
- Это же бесплатно, а что бесплатно, то приятно, - ухмыльнулся Жека и отвесил пинка: каратист любил отрабатывать приемы на тех, кто не мог постоять за себя. Боря охнул и упал.
- Угомонись, - высокий парень одернул Жеку, а потом повернулся к Боре: - Меня зовут Цветик. Цветик-семицветик. Если хочешь, чтоб не стало хуже, то возьми кораблик, положи туда подаренную отцом ручку, кольцо мамочки, что она хранит в шкафу, и лежащие там же свои молочные зубы, а потом опусти в речку-вонючку и произнеси: "Плыви-плыви кораблик, плыви не в океан. Плыви на чудный остров, плыви через туман". И тогда ты перестанешь быть лохом, а станешь пацаном. Самым настоящим пацаном. Ты меня понял? Боря кивнул.
- Слышь, воняющий, -- пискнул Санек. - Нас не обманешь!
В этот же момент высокий парень схватил мальчика за руку. И тут, по словам Бори, "кожа на запястье у Цветика сморщилась сама по себе и из складок на коже вылезли мелкие насекомые". Несколько секунд они ползали, а потом вернулись назад и исчезли в норах. Закрылись отверстия так же быстро.
- Мои жуки запомнили тебя. Не думай сбежать, мы найдем тебя, - произнес Цветик и улыбнулся. - Повтори стих. Боря, запинаясь, пробормотал несколько раз странную фразу. После этого хулиганы и Цветик ушли прочь.
∗ ∗ ∗
До этого места я постоянно перебивал Борю: он запинался и путался. Позже мне приходилось переслушивать некоторые места записи нашего разговора раз десять, чтоб уловить детали.
- С тех пор я трипофоб! Любые поры! Любые отверстия! Помнишь, как я стал обходить муравейники? - повторял, заикаясь, мой гость.
Меня же в тот момент страшили не отверстия, а нахождение неадекватного человека рядом. С психиатрической клиникой мне связываться не хотелось: уж слишком много историй наслушался про пытки аминазином. Так подставить Борю я не мог. Но и от его дрожащих тирад мне становилось не по себе.
Вдруг раздался стук в дверь. Боря вжался в угол кухонного дивана, а через секунду сполз под стол, шепча: "Спрячь меня, спрячь меня, спрячь".
Я глянул в глазок. На лестничной клетке стоял Максим, друг моего младшего брата.
- Фил, есть отвертка? - спросил он, когда я приоткрыл дверь.
- Я ж давал.
- Да там размер не подходит.
- Тебе все не подходит! Вот что мешает день не дымить табаком и отложить на отвертку?
- Да заколебал, дай. Слушай, а что тут у тебя крики такие, аж с лестницы слышно. Вписон?
- Да! И ты еще мелкий! Девятый класс закончишь - и будут вписки! Отвертку не дам! Все!
Я захлопнул дверь. Вернулся на кухню. Боря произнес сдавленным голосом:
- Это один из них...
- Кто? Макс? Один из кого?
- Друзей Цветика! Он заманивает их! Как Санька, Игоря и Жеку! Ты в курсе, что с ними стало?
- Санек, вроде, утонул, а Жека... Да черт их знает, я не следил за жизнью каждого пацана в окрестных дворах, я ж не инспектор по делам несовершеннолетних, или как там эта должность называется?
- Санек? Утонул? - Боря попытался изобразить хохот. - Ты не помнишь закрытый гроб и объявления о пропаже?
- Нет!
- Я помню, я расскажу!
∗ ∗ ∗
Дача Бориной бабушки находилась далеко за городом, в соседнем районе. Я сам там бывал и каждый раз проклинал четыре часа пути, половину из которых я трясся в электричке, а еще половину тащил скарб Бориной мамы по проселочной дороге. Ну а Боре в десять лет это и вовсе представлялось то ли "Хожением за три моря", то ли путешествием Бильбо, то ли переселением народов, где его семья оказывалась маленьким обособившимся племенем.
В деревне ребята не уступали городским по части травли и мордобоя. Но пухленького мальчика в очках там не трогали, сочли чудаком. Поэтому через пару дней мама без страха отпустила сына в сельпо. Он спокойно дошел до магазина, купил все необходимое, и вдруг увидел Санька: парень выделялся выгоревшими добела волосами. Дич тоже заметил Борю и окликнул его. И снова мой приятель замер на месте.