Олег хмыкнул и устремился вдоль стены к боковой лестнице. Не так далеко от неё пятиклашки уже организовались в подобие круга, да начали передавать через ладони очередь со словами детской игры про корову, летевшую по небу.
Воображение тут же попыталось представить героиню данной игры: пятнистая с крыльями, (а иначе как летать) да в копытах зажата газета. Или лучше наполовину сжёвана? Олег покачал головой, спускаясь — какие ещё коровы с крыльями и с газетами…
В школе, в принципе, сегодня был такой же день, как и другие. И даже на первом этаже разворачивалась привычная для боковых лестниц картина: «шестёрки» их батора нашли очередную жертву, а вокруг опасливо держались другие ученики, которые не то отворачивались, не то наоборот пялились во все глаза. Волков на вдохе оглядел толпу и уже прикинул, как обойти её, чтобы свернуть в коридор, когда глаз зацепился за мелькнувшую в центре макушку, а слух выцепил следующее:
— Сколько тебе, пыжий, объяснять, а? Будешь делиться — целее будешь!
Олег резко повернул голову на стычку. «Мгм, понятно», — Волков сделал вдох, припоминая сегодняшнюю контрольную, и быстро спустился с лестницы. Снизу донёсся шелест. Олег отстранённо отступил, потупил взгляд и приметил, как кроссовок оставил едва заметный след на порванном листке. Волков поднял его, следом в груди всё съёжилось до мельчайшей точки.
Скомканный лист был порван надвое, и на клочке клетчатой бумаги полоса «ранения» шла по нарисованному аккуратно лицу. Женщина, чьи руки были изображены схематично, касалась своих плеч, а дальше… рисунок обрывался. Чудик не закончил его. Олег выдохнул, оглаживая помятый край бумажки так, будто это как-то могло помочь склеить его обратно или убрать чудовищные заломы. Память услужливо напомнила слова отца и деда о рисунках людей, затем сказанное матерью. Сипло потянув носом воздух, Олег сложил вдвое порванный лист, сунул его в боковник рюкзачка и осмотрелся: властных фигур в коридоре не появилось. И Волков поймал себя на иронии — когда те нужны, их, что говорится, днём с огнём не сыщешь.
Толпа ахнула, с центра донёсся треск, и Олег, вновь осмотревшись, с мыслью «ужи подколодные» начал пробираться через зевак.
Сергея загнали почти в угол, где слева высилась дверь в мальчишеский туалет, а справа находилось окно. Васюткин — «звезда» их потока — наступал с другими «шкетами». Олег увидел, как рюкзак соседа был вывернут. Учебники, тетради, скромные пишущие принадлежности — всё валялось на полу, где также обнаружилось больше порванных листов. Волков замер, прицениваясь к обстановке.
— Бойкота не хватило, а? Ещё хочешь? — взревел Васюткин и оглянулся.
Олег нахмурился, припоминая слова Марго о случае, после которого Сергея стали сторониться. Кое-какая часть мозаики сложилась. Сжав крепче лямку, Олег дёрнул плечом и, когда «шкеты» схватили Сергея за руки и уже потащили в туалет, Волков всё же вступился:
— Эй, додики, — свистнул он, выходя.
Толпа ринулась в стороны, когда оставшиеся двое незанятых «шестёрок» крутанулись к «выскочке».
— Чего тебе, общёпышь? — рявкнул Васюткин.
— У нас что, снова партии появились, а? — припоминая рассказы Екифовича, Олег поймал взгляд главаря и, удерживая контакт, продолжил наступать.
— Какие партии? — растерялся обидчик.
— Ну как, какие? Такие, что безвозмездно помогали на чистом желании. Но там хотя бы членство что-то несло, сечёшь, додик? — выдохнул Олег почти ему в лицо.
И…
— Ты чего попу…
Хр-р-рясь!
Сложенная в кулак рука зарядила промеж глаз Васюткина. Сдёрнув с плеча рюкзак, Волков кинул его в стоявшего сбоку второго «шкета», и тут со стороны донёсся крик. Олег резко дёрнулся — там Сергей зубами вцепился в ладонь ближайшего обидчика, на что Волков хмыкнул.
Прокатился рёв.
Васюткин опомнился, поднялся, а вот нос его кровоточил. Кровь залила низ и капала на серую форму. На Олега накинулись с боков сразу двое. «Погано», — промелькнувшая мысль также быстро угасла. Олег ощутил, как его попытались скрутить, но он вывернул руку, схватил левого за грудки, ударив того по стопам и лишив тем самым равновесия, и дёрнул вперёд, почти к ногам правого. Почти. Но на полу тот оказался. Остался правый. Волков потянул его на себя, следом с ноги зарядил по животу. Не удержав равновесия, обидчик рухнул в толпу. Зеваки посыпались, дёрнули в стороны и вдруг совсем стали редеть.
Не успел Волков подумать, почему, как услышал сбоку Васюткина:
— Шухер! Валим!
«Шкеты» кинулись к лестнице, бросив обоих, и были таковы. Олег встряхнул руками, огляделся и действительно заметил, как от холла шла пожилая учительница истории — крикливая, но слепая. Приглядевшись, он приметил, что та очков не носила и вскоре и вовсе зашла в кабинет, какой был недалеко от столовой. Потому видать испугала «шестёрок» только её фигура. Присмотреться к лицу не успели, а думать, что было бы, присмотрись они, Волков не стал.
Трель звонка оповестила коридор, который стал окончательно пустеть. Вскоре в пространстве у боковой лестницы оба воспитанника остались одни. Олег снова встряхнул рукой и, приглядевшись к ней, провёл пальцами по содранной на костяшках коже. Болело. И ныло.
«Ну и ладно». Оставив в покое ушибленную руку, Олег осмотрелся. Сергей не убежал — снова держался ближе к углу и выглядел растерянно: поджимал нижнюю губу, сцепил руки вместе — причём пальцами одной он обнимал запястье другой — да следил за Олегом странно помутневшим взглядом. Привычно голубые глаза его будто стали почти синими-синими. Волков сдавленно кашлянул.
— Жив?
А в ответ тишина.
Олег по-глупому моргнул, снова оглядел чудика, после отвёл взгляд на разбросанные на полу вещи. Осознав, что у того были последствия шока — а Волков видел такое у тёток, у каких воровали беспризорники постарше с ножами по ночам, Олег подобрал свой рюкзак, закинул его на спину, следом черёд настал рюкзака Сергея. Изучив его, воспитанник приметил оторванную верхнюю ручку.
— Ольга Петровна не обрадуется, — желая больше нарушить тишину коридора, протянул Олег и провёл пальцами по ошмёткам из ткани и ниток. Он глянул на Сергея — тот молчал и пялился, только губу перестал закусывать.
«Кхм», — Олег принялся собирать тому в сумку вещи: закинул учебники, тетради, достал из-под батареи укатившиеся карандаши, и краем глаза всё подмечал, как тот продолжал как птица-тупик стоять и пялиться, и пялиться, и пялиться, и пялиться.
— На вот. — Волков протянул ему рюкзак, ухватив его за целую лямку.
Сергей совершенно отстранённо посмотрел на протянутый рюкзак, подобно тому, как когда-то на свой мешок пялилась Марго, вот только Олег, присмотревшись к нему, подловил себя на почти пуганной мысли: «Дышит ли он вообще?» Волкову показалось, что нет. Сосед продолжал не реагировать, даже когда он потряс рюкзаком.
«Да чтоб тебя… Я что, ещё нянькаться должен?» — огрызнулся он, не озвучив вслух, и резко ткнул рюкзак в Сергея.
— Держи уже и не теряй. — Фраза вышла глупой. Сергей, наконец, отмер и ухватился руками за сумку, после по-глупому на неё уставился, будто Олег не тряс ею все эти секунды, пытаясь как-то привлечь к себе внимание. — Бывай.
Обернувшись, Олег махнул рукой и направился уже в холл, как вспомнил ещё кое-что. Он крутанулся, поймал на себе снова острый взгляд и вернулся обратно.
— Вот ещё. — Руки машинально достали с боковника подобранный рисунок. Олег как можно бережнее разгладил его и, скользнув взглядом по женщине, ткнул тому также в грудь. — Красиво. — Сергей его перехватил, а Олег продолжал:
— И это… Если одну сторону тетради карандашной стружкой наполнить, затем перерисовать, то оно это… Отпечатается. Восстановить так можно и…— Волков посмотрел на Сергея, вновь словил на себе мутный взгляд, почти раздражённо фыркнул про себя: «Да чего ты лупишься так, а?»
И, вдохнув, всё же не сдержался:
— Да ну тебя.
Махнув на него рукой, Олег отвернулся на пятках и притрусил в холл, отчаянно пытаясь не думать, какую околесицу нёс, и вспомнить, где он договорился встретиться с Марго.
Марго обнаружилась на их условном месте. У строительного пролёта. Только держалась в нём самом, ибо к столовой подкатил грузовик, который разгружали рабочие. Из открытых дверей столовой тянуло булочками, запах которых почти заставил позабыть Олега о приключившейся стычке.
— Вот и герой. — А Марго словно намеренно вернула его обратно к ней. Девчонка отпрянула от стены, захлопнула книгу, на чёрной обложке которой он углядел иностранное название.
— Поттер наскучил? — попытался увести тему Олег.
— Нет. — Марго спрятала книжку в рюкзак и, закинув его на спину, улыбнулась. — Я параллельно читаю.
— А это?.. — протянул Волков.
— Звёздные Войны. Последний приказ, — грозно и важно презентовала Марго. — Синемордый хмырь против Хана, Леи и Люка.
Ни словосочетание «синемордый хмырь», ни имена «Хан, Лея и Люк» ни о чём не говорили Олегу, потому он только сдавленно кашлянул и посмотрел на сияющую воспитанницу — главное то, что ей нравилось, а там пусть хоть красномордыми будут.
— Фантастика и фантастика выходит? — предположил Волков.
Отвернувшись, он направился на уже протоптанную тропу до батора. Марго кинулась следом.
— Технически, — она поскребла пальцами ухо, — фантастика и фэнтези. — Олег на неё так и уставился, теперь напоминая оставленного в коридоре птицу-тупика. — Фэнтези — это меч и магия, фантастика — технологии, — пояснила она.
— Как у тебя всё не мешается? — почти искренне удивился он.
— Математику с географией выкинула, вот и умещается, и не мешается. Только если иногда. — Оба обменялись улыбками. — И всё же. — Марго стала серьёзной. — Всё же решил быть вне иерархии?
— Молчи, — фыркнул Олег, понимая, что расспросов всё же не избежать. Марго хохотнула.
Дальше до остановки они шли почти в тишине, да только Олег понимал, что долго не протянет. Воспитанница продолжала хитрюче поглядывать на него, и Волков осознал: не ответит сейчас, она достанет его вечером в потайном угле библиотечной, где оба делали уроки. И всё же, прежде чем ответить, он нагнулся, набрал горсть снега и только тогда уточнил:
— Ты-то откуда знаешь? — Комкая горсть до узкого снежка, Олег приложил его к ушибленным костяшкам и тихо шикнул.
— Девчонки подсказали, когда со школы шли. Говорили о стычке, где новенький вступился. Ну я и расспросила, а там сложила два и два. — Марго вдохнула. — Соседа решил защитить?
— Угу. Не люблю, когда чужое портят.
— А тебе какое дело?
Олег почти обиженно посмотрел на неё и остановился, а Марго вторила его действиям.
— В смысле? — потерялся Волков.
— Ну не твои же вещи портят. — Голос Марго дрогнул, да и взгляд она отвела, словно смутилась заданному вопросу.
— В какой-то мере мы всё же соседи, да и… просто смотреть на всё это. Не то, чтобы дело правильное. Не стоять же в стороне.
Ответ вышел скомканным, но уж каким вышел.
— Если готов нести последствия. — Марго кивнула на руки, на что Олег сжал ушибленную в кулак. — Они же теперь вообще не отстанут. Думаешь, готов?
— Что сделано, то сделано, — словами матери парировал он, выпрямляясь. — Будем решать по ситуации.
Марго растянула звонкий звук «м» и внезапно дёрнула головой в сторону. Она осмотрела оставшиеся позади кварталы, да причём ещё сощурилась, будто действительно что-то там приметила. Вторивший её движениям Олег не заметил ничего: только разве что толпу школьников на остановках, да птиц, садящихся обратно на переборки мусорных баков.
— Выходит, — отвлекла его Марго, — тебя толкнул на поступок долг? — Она нахмурилась, склонив голову к плечу.
— Не сказал бы.
— Тогда честь? — перебрала вариант воспитанница.
— Что-то вроде, хотя слишком громкое слово, — смутился Олег, мысленно признаваясь, что слова Марго внесли смуту — он и сам не до конца понимал, почему вид почти разорванного рисунка толкнул его на защиту соседа. Более того, только сейчас до него стало доходить, что Марго в какой-то мере оказалась права: своими действиями он переключил внимание «шестёрок» на себя. И если эти долгое время выжидали и наблюдали, Волков сам создал ситуацию, где не оставил им выбора.
— О таком только в книжках пишут, — прошептала она, отворачиваясь.
Марго продолжила идти, Олег нагнал её и услышал медленный выдох, какой подсказал, что она определённо знала что-то больше о всей ситуации с чудиком-соседом, либо что осуждала его выбор, но не рискнула об этом сказать. Волков пока не торопился допытываться, зато продолжил водить по ладони импровизированным и тающим холодным компрессом. Постепенно стало легче.
— Вот что, — в конце концов, начал Олег, когда они подошли к перекрёстку, и компресс окончательно растаял. Встряхнув руками, он спрятал их в карманах, поймал заинтересованный взгляд Марго и продолжил:
— Что за бойкот?
— Бойкот? — Белёсые брови приподнялись в удивлении.
— Ну… — «Может, Марго и не знала?» — мелькнул вполне логичный вопрос, но отступать было поздно:
— Васюткин упоминал за бойкот, какой они учинили Сергею.
— А-а-а, — протянула понимающе Марго, привлекая к себе внимание. — Бойкот.
«А может, чего и знала». Но с ответом воспитанница медлила. Она осмотрела перекрёсток, и вдруг пошла прямо, вместо того, чтобы свернуть вправо. Опомнившийся Волков нагнал её и уже раскрыл рот, чтобы поинтересоваться причиной смены маршрута, как Марго опередила его:
— Ждать тебя будут. С парадной. — Она мельком глянула на него. — Знают, что как новенький вторую дорогу не знаешь, вот и пойдём по ней. Если, конечно, не хочешь снова встречаться с ними.
— Да не особо горю желанием, — тут же отозвался Олег, на что Марго поджала губы.
Волков осматривал новую для него местность, где постепенно высотные здания сменялись на низенькие, которые вскоре перешли почти в частный сектор. Асфальт на дороге вскоре кончился, и она потекла разбитой, едва присыпанной снегом. Где-то слышался лай собак, а один раз Олег даже услышал крик петуха, что немало его удивило. Марго вела его дальше, только иногда всё же украдкой поглядывала назад. Вскоре она вдохнула, свернула вправо, где дорога привычно уводила вниз, и произнесла:
— Бойкот, — выдох, — мало о нём знаю, но слышала. После стычки, Серёгу то ли чахоточным, то ли чудиком обозвали. Сторонились, не разговаривали. Называли прокажённым. Задирать его в принципе только как год или полтора начали, как с четвёртого перешли. Умный он больно, отличник. А там всё по стандартной схеме.
Олег кивнул, понимая, что конкретно имела в виду Марго за «стандартной схемой». Иллюстрация её как раз развернулась на его глазах после контрольной. Меж тем в голове у Волкова постепенно становилась цельной мозаика, и какая-то его часть начинала понимать «чудаковатость» поведения соседа, но другая настаивала — чудаковатость была уж слишком даже для определения такого слова.
— Эт всё, что я знаю, — закончила Марго.
— Что ж там за стычка такая, что его все игнорили? — выдохнул Олег, хмурясь.
— Самой хотелось бы прояснить, да молчат все. А от шнурей не дождёшься.
— Шнурей? — Олег воззрился на неё.
Марго вздохнула.
— Воспитателей. Шнурками обычно родителей зовут, а раз у нас их нет, то шнури — это воспитатели, — пояснила она очередной термин.
— Мгм.
Несмотря на то, что за неделю знакомства с Марго, Олег уже поднатаскался в терминах, всё равно среди речи воспитанников он иногда подмечал незнакомые ему словечки. Улица, по которой они спускались, погрузилась в тишину — только слышался далёкий рёв машин, хруст снега под ногами и тихое дыхание. Олег скользнул взглядом по низеньким домам и с удивлением уставился на высотное здание в самом конце улицы.
Достигнув его, Волков остановился, Марго задержалась рядом. Высотка на пять этажей оказалась недостроенной: на сером бетоне красовались художества местной шпаны в виде всяких красочных каракуль, вставленные когда-то на этапе строительства окна были выбиты, да и сам дом стоял особняком от других и напоминал больше неуместный монолит.