От автора.
Все персонажи и описываемые события являются вымышленными. Любое совпадение с реальными людьми или событиями случайно.
Приключенья Стрельца
I. Рождённый в СССР
Она была по типу донская казачка -- статная, гордая, чернобровая, какой её описывают в романах. Но до встречи с нею ему оставалось ещё года четыре.
А пока безмятежный Маркин играет с Сашкой Соколом в настольный теннис. Для студентов Одесского института инженеров связи идёт последний день летних военных сборов. День отъезда, ожидание автобусов. Ясное дело, впереди лучшая часть жизни. Сашка накануне в лагерной стенгазете тиснул задушевные стихи.
Прощайте, лагерные сборы,
И вы, товарищи майоры,
Закат, тревога, марш-бросок...
Причём заглавные буквы каждой строки, выделенные цветом, составляли вместе лозунг -- П...ЕЦ СБОРАМ. Правда, в оригинале стояло -- "и вы, ненужные майоры", но Маркин по цензурным соображениям предложил заменить.
-- В принципе это не принципиально, -- скаламбурил Сашка, но исправил.
За теннисным столом Маркин сильнее. Они c Сашкой относились к неудобной национальности. В этом не было их вины. Возможно, они являлись потомками еврейских пророков, но те им об этом не сообщили.
Всё знают только небеса.
А старшекурсник Маркин не ведает, что пока он чистил картошку в кухонном наряде, трясся и потел в передвижной радиолокационной станции, стоял на часах под дождём в обнимку с автоматом, -- казачка с шестилетней дочкой гуляла на белых ночах Ленинграда.
А казачка в цвету и свежести -- налитое тугое тело и какое-то свечение лица, то ли от зданий, то ли от неба. Чувствует свою женскую силу -- и себе нравится, и людям нравится. Подходили, знакомились, приглашали, оставляли телефоны, а пожилой милиционер у Дворцового моста говорит -- ложись с дочкой спать у меня в дежурке, к разведению моста я вас разбужу.
Впрочем, казачка уже видела Маркина, не зная, кто это.
Впервые, когда новоприбывшим специалистом проживала недолго в служебном блоке Кишинёвского телецентра под дылдами-радиовышками на Пушкиной горке, а за оградой рыженький мальчик катался на велосипеде.
А потом, когда под руку с мужем спускалась по Бендерской к проспекту Ленина, а на крыльце мужской парикмахерской стоял забавный вихрастый лопоухий юнец -- ждал своей очереди стричься. А Маркину сверху невдомёк, что эта улыбающаяся молодая женщина бегает по врачам -- организм работает как часы, но плода не даёт.
Подвела Маркина общительная, верная подружка, инженер-технолог молочного производства. Обнимала и пела -- "мы с тобой два берега у одной реки". Ради неё он распределился в Тирасполь на радиотелевизионную передающую станцию, хотя мог бы в московский НИИ. А к ней на планёрку пришёл моложавый, представительный зампред горисполкома и запал на неё. Так что, извини, говорит подруга, останемся друзьями. И это после года безоблачно-близких отношений и решения знакомиться с её родителями в Калуге.
Утешался Маркин через клуб туристов Тирасполя -- весёлая компания, надёжные ребята, Карелия, Байкал, Северный Кавказ...
-- Не ломай голову, Лёня, -- сказал у костра руководитель группы, бард и биолог, -- женщина это не космос. Это гораздо проще. Не цепляйся за ненужное.
Вторая пилюля Маркину -- очередь молодых специалистов на жильё почти не двигается. Староста его институтской группы звал на пуско-наладку в Петропавловск-Камчатский: служебная квартира сразу по прибытии, охота, рыбалка, девчонки... А тут Маркин-старший как раз решился уходить к новой избраннице, написал сыну:
"Конечно, я не могу привести свою супругу в наш дом, а тебе кроме общежития негде жить, возвращайся в Кишинёв".
И для настроения: "Студент из Бирмы принёс мне в подарок статуэтки семи слонов, вырезанные из кости. А я ему поставил неуд за полупроводники. Спрашиваю -- подарок вернуть? Нет, говорит, это мой отец для вас сделал, и просил передать, чтобы вы, как учитель, были со мной построже. Сам парень собирается, получив диплом, преподавать в тамошней высшей школе..."
Нынешняя привязанность отца, плановик тракторосборочного завода, позапрошлым летом приходила с племянником в приёмную комиссию политеха подавать документы. Отец посмотрел школьный аттестат, поговорил с парнишкой и отсоветовал идти на точные науки. В результате племянник поступает в мореходку, а отец встречает женщину своей мечты. Лучше бы он жил с двумя жёнами. Мать бы готовила, а новенькая стирала бы и мыла полы...
Везёт Маркина дребезжащий кишинёвский троллейбус к телецентру, где работает казачка, а место встречи, как известно, изменить нельзя. Круг сужается, да вот незадача -- казачка пересекла проходную за час до него.
Кадровичка прочитала анкету.
-- Так, Леонид Борисович Маркин... ага, ага, угу. Подождите в коридоре.
Но дверь он прикрыл неплотно и слышал телефонные реплики. Кажется, она звонила Лаврову, директору телецентра.
-- Он из тех, кто уезжает... у нас уже двадцать четыре таких...
Кадры всё же требовались, и с той стороны, вероятно, нетерпеливо обронили -- так будет двадцать пять!
-- Идите к Медведеву. Если он согласен...
Он не собирался уезжать -- за его спиной Советский Союз, перестройка, гласность, а там жуткий капитализм, человек человеку волк, за каждый чих плати, а будешь удалять какие-нибудь гланды, вообще разоришься.
Первым уехал Сашка. Его отца партсобрание прокатило: то, что польский еврейский мальчик бежал от немцев -- молодец, что взял фамилию жены -- его дело, но мать домохозяйка, а папа главбух -- это как-то не по пролетарски, а то, что учился в гимназии -- вообще что-то буржуазное. В итоге постановили -- воздержаться от приёма в члены.
Великий Ленин в гимназии учился, но ему можно.
Сашкин отец обиделся и перевёлся к товарищу в Тюмень на нефтянку замом по строительству, хорошая мужская работа. И трёхкомнатная квартира вместо двухкомнатной в Кишинёве, свой отдел рабочего снабжения, прикреплённый "уаз" и гусеничный вездеход, оклад, льготы.
Сашка, переехав в Тюмень, перевёлся на заочное обучение в Омск, но учиться не стал, пошёл работать в газету, и втюрился в корректоршу. Корректорша замуж хотела, но боялась близости, убеждала его, что это в семье не главное, и, вообще, без этого можно обойтись.
Мать корректорши, завкафедрой французского, месяц вправляла ей мозги. Не твои дела. Главное -- закрыть глаза и думать о Родине.
-- Неужели это полностью во мне поместится?
-- Поместится! -- отрезала мать.
С большим трудом её разженили.
Она не любила целоваться -- мокро! Возражала против мужской манеры гладить женщину -- щекотно.
-- Не трогай... у меня там всё нежное. Не надо меня возбуждать, я тебе не проститутка -- включил и выключил. А ты руки помыл? А член? А водкой протёр?..
В Тюмени, кстати, по настоянию товарища, Сашкиного отца приняли в партию. Выяснилось, что мать его акушерка, отец счетовод, а сам он учился в вечерней школе.
Каким-то умиротворяющим спокойствием нравилась Маркину осенняя баптистская свадьба под навесом в соседском дворе, трёхдневная, нешумная, с религиозными обрядовыми песнопениями. Мать приглашали, но она не пошла, ограничившись подарком -- слишком долго и непривычно.
-- Что за свадьба без вина, -- возмущался дядя Вася, их сосед по второй половине дома, которого за несдержанный нрав никуда не звали, -- просто посиделки без праздника.
Маркин был по технической части, а казачка заведовала видеомонтажом. Её когда-то весёлой горластой дивчиной прислали по распределению из Ростова-на-Дону. Месяцев девять он её не замечал. Ходит какая-то женщина с прямой осанкой на периферии его внимания и пусть себе ходит. Слышал, правда, что влепила она кому-то пощёчину за грязные слова о своей ассистентке. Миловидная ассистентка, возможно, тому глянулась, но не подпускала.
Не до вас. На новогоднем вечере он познакомился и задружил со Светой Воронель, аспиранткой из Академии наук. Понравилась привлекательная собранная девушка. Договорились -- вот доберёт она материалы по Пастернаку в Ленинской библиотеке в Москве, допишет свою кандидатскую, и поженимся. Света пользовалась "Miss Dior" -- свежим, весенне-зелёным, девичьим ароматом. Целоваться она не умела, но ничего, всему научим.
С Кишинёвским клубом туристов Маркин съездил на майский Алтай. Света не поехала -- её диссертация близилась уже к завершению.
Он сидел в аппаратной у казачки, ждал, чтобы проверить оборудование. Она в белой блузке и белых брюках спокойно и уверенно монтировала передачу. И почему-то захотелось к ней. Она освободилась и ушла, и он это забыл.
Знаем мы эти беспричинные импульсы.
II. Баллада о чёрной розе
Тёплым обволакивающим вечером народ выходил за проходную телецентра. Маркин увидел в руках казачки заполненную продуктами сетку-авоську и предложил помочь. Ну, помоги.
Теперь отдаёт себе отчёт -- напросился.
Было свободно и хорошо. Чем-то угощала, не помнит. Мягко темнело. Сидели на диванчике в гостиной и болтали. Она в летнем платье без рукавов вязала. Её обнажённое круглое плечо находилось совсем близко. Он непроизвольно коснулся его губами.
Её даже передёрнуло. Она поднялась и вышла.
Он понимал, случилось что-то страшное... Минуту боролся, пытаясь совладать с собой.
Она появилась на пороге комнаты и остановилась, увидев его окаменевшее лицо. Подошла и села. Не глядя на нее, он встал, собираясь уйти -- не мог находиться с ней рядом.
-- Сядь, -- попросила она, помолчала. -- Ну что ты?
Он угадал продолжение -- ну что ты, я же пришла. В голове мелькнуло -- принимать или не принимать дар?..
Да пошла она! Всё же из противоречия наклонился, отодвинул подол платья и с вызовом поцеловал тёплое бедро. А руки его уже потянулись к ней -- сама виновата -- а тело вспомнило своё дело... Но что-то мешало, и не было полноценного чувствования.