-- Я уже не знаю, как для тебя лучше, сынок.
-- Для меня лучше, мама, без всяких визитов.
Дочка казачки посетила свою школу, класс и даже посидела на уроках. Ходила с девочками в кино. Мальчиков не брали -- ну их!..
Казачка была нарасхват. Привечали её многие семьи.
-- Если тебе куда-то надо без меня, иди. Не будет разговоров и напряжённости. Тебя знают все.
А Маркин ждал ночи.
-- Наведывалась сегодня к нашим. Когда слышу о тебе гадости, хочется треснуть по голове.
-- Цветоустановщица Амалия, -- догадался он, -- первая сплетница телецентра?
Забавно -- оказывается, и казачка тоже спрашивала о нём. С неё сталось бы Амалию и за волосы оттаскать, но она не хотела ему неприятностей.
-- Говорит, что ты на Восьмое марта, в стельку пьяный, с каким-то парнем снимал двух грязных шлюх у гостиницы "Молдова".
-- И ты, конечно, возразила -- да он же не пьёт!
-- А разве не так?
-- Не пью только из лужи, а так, новенькое, пробовать готов...
-- Вдвоём пробовали?
-- Двоюродный брат перебрал в ресторане, и тётя через маму попросила на его "Ладе" развезти их.
-- Он живёт с двумя девушками?
-- Нет, с тремя, это три подружки. Одна тогда как раз простудилась.
-- И как же они его делят?
-- Строго в порядке живой очереди, -- с абсолютно серьёзным лицом сказал Маркин.
Казачка каталась со смеху. Чтобы не разбудить малую, пришлось закрывать ей рот поцелуем.
Втроём пошли в кино. Сидели в кинотеатре "Патрия" на балконе. Дочка слева от неё, он справа. Фильма не помнит. Хотелось трогать её прямо на сеансе. Единственное, что мог себе позволить -- держал за руку, целовал кисть, дотрагивался до плеча.
Лучше бы она сидела у него на коленях. И целовать линию роста волос на шее.
Катался с нею и дочкой на лодке в парке на Комсомольском озере. Каскадная лестница обнимала казачку. Облака плыли над водой. Весенние аллеи трепетали.
Обедали на террасе прибрежного ресторанчика с весёлым названием "Поплавок". Смотрел, как она набирает мороженое. Это тоже волновало.
-- Ты будто ешь меня глазами, -- посмеивалась казачка. -- Закажи себе ещё сладкое или займись чем-то. А то подавлюсь.
Чтобы отвлечься, отвернулся и стал собирать для девочки кубик Рубика, искоса всё же поглядывая на казачку. Она догадывалась, затуманено смотрела.
Маршрутным такси поехали в Кишинёвский зоопарк. Там был бэби-бум после холодов. Сидели вдвоём в кафе, а дочка повторно бегала к попугайчикам.
Она спрашивала о первой интимной близости, других женщинах, и почему он выбрал её. И он, смущаясь, мешая с непривычки учёные термины и народную лексику, скомкано пытался объяснить себя, свои ощущения и восприятие сидящей напротив женщины.
Она извлекла из его путанности: он тащится от неё, балдеет в ней, ловит кайф от голоса, рук, запаха, слов, тела, ног, губ, дыханья, походки...
-- Ты сумасшедший, -- восторженно смеялась казачка. -- Я с тобой тоже съезжаю с катушек. Ещё пять минут таких речей, и я долбанусь окончательно.
На них оборачивались.
В последнюю ночь она целовала его шрамик от аппендицита.
-- Если бы ты тогда написал -- оставайся...
Она, оказывается, ждала -- как скажешь, так и... А он не знал, что его мнение важно. История с обменом начиналась задолго до него, сколько усилий вложено, вся родня -- двое братьев и сестра -- на ушах стояла, взяточные в жилотделы проплачены и отступные за лучшее в качестве жильё...
Она промолчала, а он не настоял. А надо было наплевать на повышение, приехать, трахнуть кулаком по столу -- никакого Ростова! Ты моя, и девочка моя, и всё здесь моё. Я так решил, и баста!
Она с дочкой возвращалась в родную сторону. И правильно -- спокойнее за них. А возле памятника молдавскому господарю уже собирается толпа и орёт про оккупацию. Он не был оккупантом, но ведь могут и не разобрать. Его предки тихо жили в Бессарабии и Буковине и при турках, и австрийцах, и румынах, и русских. Детство и юность отца с матерью прошли под румынами. Мать красиво пела на румынском.
Я не знал, что ты жалеешь, что уехала. Но мне приятно, что ты жалеешь обо мне.
VI. Любо, братцы, жить!
Подруга, приютившая казачку по приезде, и видевшая Маркина всего однажды, неожиданно позвонила на его служебный телефон -- нужна настоящая мужская помощь, а именно, рубить дрова.
-- Откуда номер узнала?
-- Неважно.
Смотрела с тяжёлым любопытством и каким-то ожиданием. Дрова он наколол, от чая отказался, на просьбу поправить перекосившуюся гардину предложил обратиться к более опытному человеку.
Не понравился прозрачный намёк -- не все такие недотроги, как хотят казаться. Она сделала казачке доброе дело, но была ему неприятна. Он считал, что перед ней в долгу, а лучше бы дать денег, и пусть наймёт человека. Казачка всё равно заплатила за проживание. Что же он ещё должен.
Странное дело -- после отъезда казачки на телецентре всё всколыхнулось. Их видели вдвоём -- в микрорайоне живут глазастые и смышлёные люди. Тайное стало явным и всеобщим.
Ни с того ни с сего старшая подруга казачки звукорежиссёр Сазонова пригласила Маркина в свой кабинет и показала письмо. Глаза сразу выхватили из текста фразу: "Это прекрасный рыцарь с неказистой внешностью..." Он узнал почерк -- письмо из Ростова. Она делилась тем, что её наполняло.
-- Письмо адресовано вам. Я читать его не буду.
Провожаемый удивлённым взглядом он вышел.
Он понимал -- эта строка редкая, необычная похвала. Но "неказистый" почему-то царапнуло. Лучше бы она писала проще -- он славный или он ангел! Впрочем, ещё девчонки в школе говорили -- некрасивый, но симпатичный и обаятельный.
Ни о ком другом так не писала казачка, но гордости не было. Она, оказывается, всё видит и принимает его, таким как есть. Ерунда, лишь бы принимала. И этой сороке она поверяет сердечные тайны.
Сазонова не то, чтобы трепала языком, поделилась, надо полагать, с приятельницей, редакторшей отдела новостей.
-- Только больше никому. Ты же понимаешь -- это глубоко личное...
И пошло-поехало -- он слышал шушуканья за спиной, замечал любопытствующие взгляды.
Это его не трогало. Он не писал ей -- помалкивай об... Это означало бы лишить её старых связей и возможности выражать свои чувства, о которых она не хотела или не могла говорить ему. Он не писал ей о пересудах. Пусть не знает.
-- Лихорадка злословия, -- глядя куда-то мимо Маркина, говорил режиссёр Чумак, отец-одиночка двух малышей, за частую нетрезвость из сострадания к детворе не уволенный, а задвинутый в детскую редакцию как наименее ответственную. -- Ну, я-то шибздик, она на меня никакого внимания. Но остальным-то что?
-- Ты молодой, -- осторожно обронил старший коллега, -- уши едва примялись, а на моей памяти на телецентре сменились четыре директора, и женщине-ягодке надо было всем угодить.
И это его не волновало. Она имела право и могла позволить себе выбирать директора.
Болтали в коридоре на перекуре две сотрудницы фонотеки, будто между собой, но ему, проходящему, в спину.
-- Принимала на дому. Слаба на передок. Боже, с кем она спуталась!
-- Действительно, какой стыд! Да я бы в жизни...
Маркин повернулся.
-- Я бы не стал такое говорить за глаза. Она не виновата. На неё нашло помутнение. Это я её соблазнил.
Они стушевались и юркнули назад в фонотеку.
Неопределённо-выжидательно улыбалась Амалия:
-- А у нас на телецентре завтра дискотека; там будет столько хороших девочек...
-- Спасибо, я подумаю.
-- Раньше надо было думать, когда не ту бурёнку пользовал!
-- А мне бурёнка нравится... -- непроизвольно напрягся Маркин и осёкся: завтра эта фраза будет известна всему телецентру.
-- Молодец! -- ободряюще хлопнул по плечу старик Панин, инженер по технике безопасности. -- Такая женщина... Если уж она решила... Завидую.
Маркин едва было не ощетинился, но остановился и посмотрел Панину в лицо.
-- А вы её хорошо знаете?
-- Конечно, мы с ней в телецентровской волейбольной команде играли. Я как связующий и тренер. Тогдашний директор телецентра неплохо подавал. Чудная, честная, звонкая была девчонка, да такой и осталась. А у меня в то время уже внук появился...
Маркин интересовался возможностью перехода в лабораторию телецентра -- хотел уйти от аппаратных, где казачка работала. Они казались опустевшими. Медлительный завлабораторией пожевал губами:
-- А у тебя с (он назвал её фамилию) всё серьёзно?
Маркин повернулся и ушёл. Лаборатория для него закончилась. На кой ляд вообще было таиться? Что, грязными руками трогали бы? Да наплевать.
За стенами технического корпуса надсадно громыхала затяжная гроза.
Ростовчанин, поменявшийся с казачкой на Кишинёв, скоропостижно скончался -- Маркин видел сообщение в "Вечерке" в траурной рамке. Он не писал ей об этом. Зачем. Но передал кто-то из ближнего круга.