Михаил Корешковский
От автора.
Все персонажи и описываемые события являются вымышленными. Любое совпадение с реальными людьми или событиями случайно.
Здравствуй, Алиса!
I. Наш герой осматривается и слышит трепет своего сердца
Она всегда здоровалась первой.
Он как раз женихался, когда впервые увидел эту черноволосую девочку с красным галстуком. Недавно вернулся из армии в родные Черновцы, работать не хотелось. Устроился грузчиком в большой книжный магазин. Непыльная работа - разгрузил книги, а затем эти же книжки и читай. Нравилась ему гостящая у родителей жизнерадостная кузина из Ленинграда. Но она крутила роман с военным медиком, и к тому же считалась сестрой.
Он встречался с милой ласковой закройщицей Яниной. Она приходила в магазин с подругой за журналом мод, там и познакомились. Волосы её, пепельные и мягкие, приятно пахли. Вроде он предохранялся, но Янина забеременела. Её мать, торговый работник, показалась слишком активной, пришлось жениться... Впрочем, в семейной жизни своя прелесть, а благодаря украинским родственникам тёщи в Канаде они много позже и уехали.
Надо содержать молодую семью. Ради зарплаты устроился на автобазу, стал старшим диспетчером, а потом и замначальника диспетчерского отдела; обзавелись кооперативом, но сын рос у тёщи с тестем, и хаживали к нему чуть ли не ежедневно.
Эта школьница жила в квартире под тёщей. Отец её был еврей, плотник на домостроительном комбинате, а мать светленькая и курносая. Как-то он встретил её в кроссовках, со спортивной сумкой на плече. Бросились в глаза её чуть смугловатая гладкая кожа и тёмные девичьи брови в разлёт.
- Куда торопишься, Аля?
- На тренировку.
- И какой у тебя разряд? - спросил он, ожидая услышать что-то вроде: первый юношеский или третий взрослый.
Она просто и серьёзно сказала:
- Я кандидат в мастера спорта по спортивной гимнастике.
- Правда? - удивился он. - Молодчина, ну беги, не опаздывай.
Как-то при встрече на лестнице узнал от её отца, что Аля поступила в цирковое училище в Киеве. Папа считал, что цирк не профессия, но пустил, думая - всё равно провалится, приедет домой. А она поступила. Позже тот же папа рассказывал, что после училища все проживающие в общежитие потеряли киевскую прописку, потому что она давалась только на период обучения. А что же нам делать, спрашивали ребята. Пропишитесь там, где раньше жили.
И папа Али бегал по инстанциям, доказывая, что его девочка поступила в училище, когда у неё даже паспорта не было, и, естественно, в нем не могло стоять никакой домашней прописки, и должна же дочь быть где-то прописана. И получилось вполне по-советски - артистка Киевского цирка воздушная гимнастка на трапеции Аля была прописана в Черновцах у своих родителей.
Последний раз он видел её ясным летним утром незадолго до отъезда из Союза. Она сидела на скамейке перед подъездом с годовалым сыном - наверное, ещё в училище вышла замуж. Он узнал её и поразился - чистое лицо, тёплые карие глаза, мягкая улыбка и, потрясающей гибкости и пропорции, фигура. Её тело лилось и не кончалось. Потом в дело включился её голос - и он поплыл...
Он поздравил её с рождением сына, спросил, тренируется ли она сейчас. Да, хожу в спорткомплекс университета, чтобы восстановить форму. А муж тоже из цирковых? Да. И кто он по специальности? Он клоун.
Он сидел бы с ней ещё, и ещё, и ещё... Но тёща высунулась из окна - Григорий, заходи, давай. И он заставил себя подняться.
- Ты что такой? - всмотрелась тёща.
- Какой? - переспросил он, догадываясь.
- Смутный какой-то.
Не хотелось отвечать. Кот Пушок потёрся о ноги и сокрушённо мяукнул. Он погладил его за ухом.
Душным вечером они выехали из Советского Союза через станцию Чоп. Эта бескрайняя земля называлась его родиной, а пограничники с тяжёлой неприязнью перетряхивали их багаж.
- Что это ваш зять так переживает? Вы что-то неразрешённое провозите?
Через неделю случился Августовский путч. Дальних родственников на границе тормознули.
- Не кажи гоп, поки не проїхав Чоп, - сострила тёща.
Уезжали уже без тестя - весёлый, расположенный к нему рукастый дядька скончался как раз к получению разрешения на выезд.
По прибытии в шумный канадский Калгари он пошёл работать на автомойку, а жена - убирать дома приличных людей. Сразу привлёк здоровый, ковбойский дух города и оптимизм музыки кантри.
Тёща немедля крестила внука в украинской православной церкви - в Союзе опасалась за свою карьеру завмага. Здесь же аккуратно посещала воскресные службы, познакомилась там со своим ровесником, и на людях теперь появляется с ним.
Вскоре они с тёщей открыли магазинчик детской одежды для жены, а ему - компьютеры на продажу. Взял в помощники компьютерного гения из ближней школы, и сам поднатаскался. Бизнес шёл неплохо. Параллельно учил экономику в университете, раз занимается предпринимательством.
Потом торговые сети и интернет стали бизнес теснить, сначала детский, а затем и компьютерный. Жену определил учиться на медсестру, а сам устроился в аудиторской фирме. И штудировал аудит - захватывающе интересное дело, и к тому же для карьеры требовалась лицензия.
Тёще ставили протез на колено в университетской клинике. Это же надо было проехать пять тысяч миль, чтобы встретить там Зину из параллельного класса с загипсованной до ключицы рукой. Она поехала забирать из школы четверых своих детей и попала в аварию. Зина была из баптистской семьи, и, помнится, в школе на неё показывали пальцем. Он не знал в то время, кто такие баптисты, думал, это ругательство какое-то или извращение, поэтому она для него как бы не существовала.
Материнство пошло ей на пользу. Зина похорошела, и чувствовалась открытой, определённой и надёжной. Может, вера, в самом деле, упрощает и проясняет жизнь.
Ему казалось, в школе он тоже был для неё пустым местом. Нет, она помнила его по имени. Говорили по-русски, она обращалась к нему на вы. Он не возражал, может быть, у них так принято. Вспоминали однокашников - кто где теперь...
Жена ревновала, тянула за рукав - нам некогда, пошли. Смешная - боится любой юбки.
Он работал на босса и был недоволен - частые командировки и ненормированный рабочий день при оплате равной с просиживающими штаны работниками?.. Хлопнул дверью и стал самостоятельным предпринимателем - финансовый менеджмент с упором на аудит, анализ и инвестиции. Обзавёлся визитными карточками. Перенял принятый в окружающем бизнесе сдержанный, но, по возможности, дорогой и элегантный стиль одежды. Со временем появилось собственное бюро с наёмными сотрудниками.
В один из дней он заглянул в гостиную сказать что-то жене. В телевизоре мелькнули цирк, публика, девушка на трапеции, знакомое лицо... Гран-при Монте-Карло - пробурчал диктор. Он остолбенел - Аля?.. Но всмотреться не успел, уже перешли к прогнозу погоды. Показалось, что ли. Он глянул на логотип канала - это был "CBC".
Назавтра в офисе он заглянул в интернет с поиском "монтекарло+цирк". Вот оно что - ничего ему не померещилось - вчера завершился международный цирковой фестиваль. Одну из призёров украинскую гимнастку на трапеции Алису Галанову какой-то восторженный французский журналист назвал принцессой высоты.
Он просмотрел фото и видео её выступления. Так вот она какая. В ней ни напряжения, ни пауз - просто удивительная летящая женственность. Значит, теперь она Галанова... Тогда, на скамейке, её грудь смотрелась больше, чем теперь. Она, верно, ещё кормила ребёнка, и молоко томилось в груди. И сам бы он хотел напиться её молока.
Он смотрел на экран жадно, будто пил и хмелел. И снова поплыл, как когда-то. Это вернулось.
II. Герой идёт по следам и пьёт яд воспоминаний
На похороны матери он летел в середине мая через Киев. Незадолго до смерти мать переписала на него дом. Отца уже не было. Денег он посылал им достаточно, но забрать к себе не смог.
В Киеве задержался - погребение назначено назавтра - чтобы узнать, как вывезти картины разгульного деда, одарённого, по словам знатоков, художника-самоучки.
Хотел было пойти в Киевский цирк, раз уж здесь. М-да... Широко распахнутыми глазами будет он смотреть на неё, а потом на арену, как таракан, выползет и начнёт кривляться клоун, у которого почему-то есть право трогать её тело без разрешения. А он должен спокойно сидеть.
Ну и леший с ними, видеть не желаю.
Хоть бы он заболел... Тогда бы у служебного выхода он встречал её с красными розами; ей идёт красный, цвет циркового занавеса. Она выйдет в белом платье. И, может быть, живой интерес отразится в её глазах. А что он скажет умного:
- Помнишь меня, Алиса - в Черновцах моя тёща жила на этаж выше.
- А-а.
- Ты отлично работала на трапеции.
- Спасибо.
- Как папа?
- Ничего, держится.
- Передавай привет.
- Обязательно передам.
И даже не спросит имя - просто соседки сверху зять.
А может - без разъяснений - на асфальте перед выходом из цирка выложить её имя лепестками роз, и сказать почти прямо:
- Если я тебе буду когда-либо нужен, я всегда...
Нет!
Она ему нужна. Губы, глаза, грудь, ноги, голос, дыхание - всё! И он готов был кричать об этом на всю площадь.
Мать хоронили рядом с отцом. На кладбище он велел оркестру играть "Интернационал" - мать была партийной, и новые порядки не принимала. Пенсионерки рыдали в голос. Он в партию собирался, но так и не вступил - партийность потеряла значение.
Подоспела петербургская кузина, по обыкновению совмещая всё на свете, с торговых переговоров в Кишинёве прямо на погребение:
- ...Я с тобой... жаль маму... лечу в Варшаву... мои лоботряски учатся в Англии... не пропадай... твоим привет!
Как всегда - чмок-чмок, такси, и исчезла.