юным защитникам Ленинграда
Глава 1. Первая встреча
Гале снилось, что ей наконец-то удалось выпросить у Саньки велосипед, и она, ловко закинув ногу через сиденье, покатила к подруге. Дорожка была ровная, накатанная, ехать - одно удовольствие. И вдруг прямо под колёсами велосипеда она стала горбиться, словно ползущая гусеница. Девочка растерянно остановилась. "Ой! Что это?" - испугалась она и... проснулась.
Галя не сразу разобралась, где она и что происходит? Их дощатая двухэтажка ходуном ходит. Слышится знакомый до тошноты вой. "Бетонный завод бомбят, - поняла девочка. - Вот-вот барак обрушится".
Дверь из комнаты открылась не сразу. Галина бросилась по коридору к выходу. У выходной двери стояла бабушка со второго этажа с Петькой на руках.
- Галя, стой! - остановила она девочку. - Не выскакивай на улицу. Там сейчас ещё опасней.
Девочка растерянно остановилась. Но было так страшно, что она бросилась к старушке, упала на колени, обняла её за ноги и сжалась в комок. Где-то очень близко надсадно ухнуло. - Ой, мамочка! - вскрикнула Галя. Барак приподняло. Он весь заскрипел, застонал по-человечьи, испуганно вскрикнули стекла, с потолка посыпалась труха; прошивая стены насквозь, прошуршали осколки. Лестница, ведущая на второй этаж, перекосилась. Входные двери резко распахнулись, и целое облако гари и мелкого мусора ввалилось в коридор. Бабушка с внуком на руках и девочка на ощупь выбрались на улицу. Пыль медленно оседала. Пахло дымом, порохом и землёй. В пяти метрах от барака зияла огромная воронка. Они, всё ещё страшась чего-то, медленно подошли и заглянули в неё.
- Ох и глубоченная! - с опаской прошептала девочка.
- Да, миленькая, смертушка в пяти шагах прошла, - задумчиво сказала бабушка, - стало быть, ещё поживём, покоптим небушко.
Осколки бомбы толстые, колючие, некоторые величиной с тарелку, застряли в стене, в стволах старых берёз, под которыми валялись свежесрезанные ветви. Девочка подняла один из небольших осколков и от неожиданности уронила его: он был горячим. Она сорвала лист лопуха и, завернув в него осколок, спрятала его в кармашек мятого зелёного платьица.
Только окончилась бомбёжка, тут же высыпала во двор ребятня, - взрослые почти все на работе. Рядом с Галей остановился невысокий чернявый, словно грач, паренёк, очевидно, сверстник. Он был худ и одет с чужого плеча. Великоватые грубые ботинки, толстые отвороты на брючинах и рукавах пиджака взрослости ему не добавляли. За плечами у незнакомца был прилажен тощий вещмешок.
- Я видел, как она рванула, - мальчишка кивнул в сторону воронки.
Девочка с интересом посмотрела на него. В её больших серых глазах мелькнуло любопытство. Чуть наклонив голову, она смахнула густую пыль с мелких кудряшек и промолчала. А паренёк продолжил:
- ...Фрицы уже на бомбёжку заходили и тут наши зенитки, ка-ак шарахнут! Те - в рассыпную! А бомбы свои побросали кто куда: две, сам видел, в Неву упали, а одна прямо к вам угодила. И как только ваш дом устоял, не понимаю? Кирпичные рушатся, а ваш скособочился и стоит себе... Ты здесь живёшь?
- Да, здесь. А ты куда-то уезжаешь? - поинтересовалась девочка.
- Нет, наоборот. Я к тётке приехал. Она тоже где-то здесь живёт, на правом берегу.
- Галя! Доченька! - с отчаянием в голосе крикнула задыхающаяся от бега женщина и, немного не добежав до девочки, в изнеможении остановилась.
На взгляд ей около сорока лет. По всем признакам женщина она крепкая, волевая, не склонная к проявлениям нежности. И лишь серьёзное опасение потерять свою дочь вывело её из равновесия.
- Я здесь, мама! - откликнулась на её зов девочка и подошла к ней.
Женщина порывисто обняла её, несколько раз поцеловала и, словно не доверяя своим глазам, слегка отстранилась, внимательно осмотрела её.
- Ты, жива? Слава Богу! А мне сказали, что второй барак разбомбили. Бежала, чуть сердце не выскочило. А ты цела... как я рада, миленькая моя. Ты где-то гуляла?
- Нет, мама. Я спала. Меня бабушка спасла. Я ведь хотела выскочить во двор, а она меня отговорила. Так что всё в порядке, только в ушах звенит.
- Везучая ты у меня, Галка, - дрожащей рукой прижала она её голову к своему вспотевшему лицу. - А я первый раз за эту войну испугалась. Значит, тебя Григорьевна уберегла. Слава Богу! Пойду, поблагодарю её.
Мальчишка, собравшийся было уходить, дождался, когда мать отойдёт от девочки, и вернулся к ней.
- Так значит, тебя Галкой зовут?
- Галей. А тебя?
- Вовкой. Как разыщу тётку, зайду, ладно?
- Заходи, чаем напою. Мы в третьей комнате живём.
- Хорошо, - сказал мальчик. - Ну, пока.
- Пока, - улыбнулась девочка.
Через три дня после того, как мальчик попал в город, кольцо блокады сомкнулось. Немцы, разгорячённые своими недавними успехами и щедрыми обещаниями своего сумасшедшего вождя, неистово штурмовали окраины Ленинграда. Они с маниакальной настойчивостью расстреливали его из дальнобойных орудий, тоннами сыпали бомбы на дома, заводы и фабрики. Смерть становилась явлением обыденным и публичным.
А сентябрь с отрешённостью художника старательно украшал скверы, аллеи, сады... Но горожане не замечали его чудодейства. Великая и мучительная забота легла на их плечи: любой ценой удержать город и, конечно же, уберечь от гибели своих близких.
Вовкина тётя привела мальчика в столярку. Мастер, седой грузный человек, пытливо взглянул на него.
- Это и есть мой новый помощник? - спросил он тётю.
- Да, Платон Иванович, - почтительно ответила она.
- Маловат, однако, племянник твой, - заметил тот.
- Но он небалованный мальчик, - поспешно сказала тётя.
- Ну, хорошо, хорошо, Мария. Думаю, мы поладим. Иди с Богом по своим делам, не беспокойся. А ты, парень, располагайся, - ободряюще похлопал он его по плечу.
Тётя ушла. Мастер зажёг примус, поставил на него чайник.
- Ну, что стоишь? - обернулся он к мальчику. - Садись к столу, сейчас чай будем пить. Тебя как зовут-то?
- Вовка, - ответил мальчик. И тут же спросил: - Платон Иванович, а кто здесь ещё работает?
- Нас было семеро, - задумчиво ответил мастер. - Четверых в армию призвали, один под бомбёжку попал, теперь лечится в госпитале, а ещё один в ополчение напросился. Да и я, по правде говоря, туда прошусь.
- А кто же здесь останется?
- Вот как раз ты и останешься. Пока за мастерской присмотришь, а там, глядишь, немца отгоним от стен я и вернусь. Да, кстати, тебе сколько лет?
- Через двенадцать дней четырнадцать стукнет.
- Ну, тогда сделаем так. Я покажу тебе, что здесь и как работает, что где лежит и прочее, да о мерах безопасности расскажу. А завтра поговорю о тебе в домоуправлении, пусть двадцать пятым числом тебя и оформят. Пока же осмотришься, мастерскую примешь, тёте по дому поможешь. Согласен?
- Согласен.
- Вот и молодец, - сказал он, снимая с примуса закипевший чайник. - Сейчас чаёк на травках заварим, а к нему сухарики да рафинад, - есть чем побаловаться. Однако отчего ты в такое лихое время здесь-то оказался?
Вовка подвинул к столу добротный дубовый табурет и сел.
- Я из Белоруссии... Когда началась война, Миша ушёл на фронт, а меня и Толика мамка собрала и с попутчиками к родичам отправила: Толика на Кавказ, а меня - сюда. Говорит, езжайте от войны подальше, возраст у вас опасный. Ну, мы и поехали.
- Как видно от войны не так-то просто уехать, - заметил мастер, - она проклятущая каждого из нас зацепит. Так вас, стало быть, трое у матери?
- Семеро. Ещё две сестры и два младших брата с мамкой в деревне остались.
- Беда-а, - сокрушённо качнул головой мастер. - Если я правильно понял, ты выехал в конце июля. А чего же тогда добирался так долго?
- Так путь сюда не близкий, вон все ботинки истоптал, - глазами указал он под стол. - На поезде-то я недолго ехал. Мы под бомбёжку попали. Сначала лесом шёл. Потом вышел к шоссе, а там людей... тысячи; и все с узлами, чемоданчиками, тележками. Некоторые на лошадях ехали или на машинах, но больше пеших. Как налетят самолёты - все врассыпную. Народу гибло, страшно. А после этого убитых кое-как похоронят и дальше.
- Ну а чем питался в пути?
- Да особо-то и не голодал. Сперва ел то, что на дорогу мне дали, потом взялся за сало, что тётке вёз в гостинец - да не довёз. Ну а дальше, как повезёт. То солдаты покормят, то картошки в поле накопаю, а то помогу кому-нибудь сено сложить или там дров нарубить, а они мне за это продуктов дня на два дадут. Ну и воровал, иногда. А как-то раз налетели немцы, и давай из пулемётов по стаду строчить. Чуть ли не всех коров побили. Прямо охоту устроили. В деревне-то, конечно, скотину забивали... Но чтоб так вот, без всякой нужды?.. Ох, и страшно было! И пастуха убили. А когда эти гады улетели, подпасок собрал в гурт живых коров - штук пятнадцать, не больше, - и погнал дальше. А я после того целых три дня с ребятами в подлеске отъедался. И в дорогу себе мяса насолил.
- Значит, войну ты уже повидал, сынок, - качнул головой мастер. - Ну что же, может быть, этот опыт и поможет тебе здесь выжить. Ведь мы, по сути дела, в капкане, и когда нас вызволят из него - один Бог знает.
Мальчик удивлённо посмотрел на мастера.
- А вы думаете, мы надолго в осаде?
- Не знаю, не знаю. Но если учесть, что линия фронта протянулась от Балтийского до Чёрного моря, и наша армия пока ещё отступает, то к нынешней зиме, думаю... нет, даже уверен, готовиться нужно как следует.
- Понятно, - понурил голову Вовка. - Только как можно к зиме-то подготовиться? Ведь это вам не деревня.
- А знаешь, кое-что всё-таки предпринять можно. В девятнадцатом году, когда на нас навалилась Антанта, город уже был в подобной ситуации. И главное, что тогда терзало людей - это голод и холод. Вот к ним-то и нужно готовиться. Кстати, на работу котельной надежды мало. Да, если хочешь, поговори ещё с нашей дворничихой бабой Лидой. Она женщина общительная и очень практичная.
Часа через два Вовка и дворничиха сидели на скамейке под ветвями солнечного, слегка поредевшего клёна и разговаривали.
- Да. Все это было, - озабоченно сказала она. - Мрачное время. Даже вспоминать не хочется... Кошек, ворон, крапиву ели, лебеду. Кстати, хорошо бы крапивы нарвать, насушить её да насолить.
- А какая она на вкус? - спросил мальчик.
Баба Лида вздохнула.
- Полезная, сынок. Витамины в ней какие-то, и при ранениях она помогает. Потом щи из неё хорошие. А если ещё добавить в них кислого яблочка да чем-нибудь заправить их - за уши не оттянешь. Ну что, идём за крапивой?
- Пойдёмте, - ответил мальчик.
- Ладно. Подходи минут через двадцать, я соберусь и отправимся. Здесь не так далеко. Вблизи моего дачного участка её целые заросли, заодно и яблок у меня насобираем. Только возьми рукавицы, сумки да ножницы прихвати.