Она уже несколько лет жила в Москве, и скучать ей было некогда, потому что работа и маленький внук занимали почти все свободное время. После окончания института она работала в небольшом уральском городке, где была счастлива с мужем и двумя чудными дочками, но семейная идилия длилась недолго: муж, неожиданно заболев, через полгода умер. Девчонки, окончив школу, в городке не задержались, одна продолжила обучение в Москве, другая - в Екатеринбурге.
Нина Николаевна надолго замкнулась в себе, но жизнь брала свое, и постепенно она опять стала дышать полной грудью, однако даже не помышляла о новом замужестве, считая эту страницу жизни навсегда для себя перевернутой. Так бы и доживала она жизнь вместе с такими же в большинстве одинокими подругами, если бы не младшая дочь.
Ее судьба как-то не сложидась, она осталась одна с крошечным ребенком на руках, вот и пришлось срочно вызывать мать. Нина Николаевна удачно продала квартиру и дачу, заняла у брата кругленькую сумму, добавила собственные сбережения, и они с дочерью смогли купить трехкомнатную на окраине Москвы.
Она стала работать в школе, отдавая все свободное время вновь обретенной семье. Так и текла ее жизнь, в которой один день в точности походил на другой, а мысли о возможных переменах даже и не возникали. Но вот внук подрос, и Нина Николаевна заметила, что свободного времени у нее стало больше. Надо было чем-то занять его, и она села, чтобы не отставать от жизни, осваивать компьютер.Новый мир, открывшийся перед ней, буквально ошеломил. Она даже нашла четырех бывших одноклассниц и теперь частенько разговаривала с ними по скайпу, делясь своими нехитрыми новостями. Трое из них жили в Екатеринбурге, одна - в Штатах.
Каждый год Нина Николавна ездила к своей старшей дочери (одна была старше другой на несколько минут) и, конечно же, встречалась с подругами, но нынешняя ее поездка должна была стать особенной. Дело в том, что совсем недавно они нашли, и тоже в интернете, Рудаковского Женьку, которого не видели со времени окончания школы. Как оказалось, все это время он преспокойненько жил в Екатеринбурге, сначала учился, а затем и преподавал в той же самой академии. И вот теперь они уже впятером решили встретиться на квартире одной из подруг. Был назначен день и час.
Женька был ее первой любовью, а может, и не любовью, а просто реализованным желанием поскорее повзрослеть. Но так или иначе, именно с ним она ходила в кино, разрешала держать себя за руку и впервые целовалась в летнем кинотеатре городского сада, который жители по-прежнему называют Сталинским. Они списались, и он неожинанно предложил встретить ее на вокзале, а она, даже не подумав для приличия и пару дней, да что уж там, даже пару минут, согласилась.
Позднее она корила себя за это, потому что одно дело - посиделки с подругами, когда можно было расслабиться, выпив бокал вина, а потом, давясь от хохота, орать песни своей молодости, или, плюнув на диету, сметать со стола жареные пирожки и другие вкусности, а наутро выпивать двойную порцию таблеток... Но совсем другое дело увидеться с Рудаковским Женькой...
Тогда их послеурочные и воскресные встречи продолжались совсем недолго, всего лишь полгода, потом она просто отвернулась от него, ничего не объяснив, потому что влюбилась в другого, с кем была вместе четыре года, но так и не стала его женой. А Женька? Да что Женька... Он молча отошел в сторонку, потом стал встречаться с милой девочкой, которой позднее стал мужем. Однако, их городок был небольшим, поэтому они часто сталкивались где-либо помимо школы, но отводили глаза, делая вид, что незнакомы, хотя, надо признать, он никогда не выпускал ее из виду, да и она тоже каким-то образом всегда чувствовала его присутствие.
И вот сейчас, чудны дела твои, Господи, он должен был встретить ее. Поезд уже остановился, когда она в последний раз внимательно посмотрела на себя в зеркальце, потрогала пальцем, как будто стирая, еле заметную морщинку на лбу, и подкрасила губы. Ей очень хотелось быть сегодня спокойной и красивой, хотя, по ее глубокому убеждению, молодость и красота уже давным-давно распрощались с ней, и Женьке любоваться было особенно и не на что и, что тоже важно, незачем.
Несмотря на утверждения подруг, что и в сорок пять она выглядит очень даже неплохо, Нина Николаевна уже давно поняла, что неплохо совсем не означает, что хорошо. Стараясь справиться с волнением, она еще какое-то время сидела в купе, разглядывая толпящихся в проходе и желающих поскорее оказаться на перроне людей, поэтому вышла из вагона последней. Она тотчас увидела и узнала его, а узнав, подумала, что он выглядит гораздо лучше, чем в молодости.
Он и вправду выглядел отлично, был высок и худощав, а волосы еще не засеребрились сединой. Да уж, мужчина в сорок пять - это не женщина в сорок пять. Нина Николаевна почувствовала что-то близкое к панике, но не бежать же теперь... Он, видимо, тоже сразу узнал ее, улыбаясь, забрал чемодан, потом помог спуститься и, протянув букет, легко чмокнул в щеку.
- Ну, привет, одноклассница, - заговорил Женя, будто они расстались друзьями всего лишь месяц назад, - вот и встретились.
- Привет, одноклассник, да уж, встретились, не прошло и полгода, - ответила она в тон ему и рассмеялась.
Опасения последнего времени рассеялись, ей стало легко оттого, что он так вот просто нашел и нужные слова и нужную интонацию. Они вышли из здания вокзала и, пройдя еще немного, подошли к его машине. Убедившись, что Нина удобно устроилась, он, усевшись рядом и все еще улыбаясь, заговорил:
- Послушай, так уж получилось, что я не смогу прийти на встречу, работа, знаешь ли, - и он сделал какой-то неопределенный жест рукой, - но сегодняшний день мы проведем вместе, как старые знакомые. И, пожалуйста, не отказывайся...
Это было так неожиданно, что она, удивленно посмотрев на него, только и смогла сказать:
- Но ведь дочь ждет...
Причина отказа, конечно, была смешной, и она сразу поняла это. И правда, кто бы мог помешать им, если бы они решили прожить этот день так, как захотят?
- А ты уже взрослая девочка, и у тебя могут быть свои дела, поэтому ты просто позвони и предупреди ее, - услышала она в ответ.
Нина Николаевна послушно взяла телефон и набрала нужный номер, однако на вопросы дочери отвечала настолько уклончиво, что, чувствуя это, мучительно покраснела, но быстро взяла себя в руки и деловым тоном пообещала обо всем рассказать вечером.
- Что же это такое? Ты совсем смутил меня, а я почему-то со всем соглашаюсь и чувствую себя, как в семнадцать лет, когда у мамы на танцы отпрашивалась, - шутя пожаловалась она, поворачиваясь к нему.
- Вот видишь, ничего страшного не произошло и дальше не произойдет, - спокойно ответил он все с той же легкой улыбкой.
Они немного помолчали. Нина все еще удивлялась не только своему согласию, но и какому-то нежеланию что-либо рассказать о встрече с одноклассником дочери, будто в этом было что-то запретное, тайное. Однако, согласие было дано, и она опять заговорила:
- Ну и какая у нас программа? Надеюсь, не очень насыщенная, а то я от поезда очень уж устала.
- Вот я и хочу, чтобы ты отдохнула. У меня в деревне, тут недалеко, есть дом, мы туда и поедем. Приведешь себя в порядок, отдохнешь, потом погуляем по лесу, если захочешь, сходим на озеро, а вечером я тебя отвезу к дочери. Договорились?
Они выехали за город, и дорогу вскоре обступили деревья. Она старательно делала вид, что ее занимает все происходящее вокруг, однако изредка поглядывала на Женю, пытаясь хоть как-то привыкнуть к его новому облику. Молчание занянулось, ей вдруг стало отчего-то тревожно и неуютно, она уже пожалела, что согласилась на эту поездку, и стала ругать себя за то, что под впечатлением от встречи потеряла остатки разума. Женя же по-прежнему молчал и стал казаться ей незнакомым, совсем чужим, каким, разумеется, и был по прошествии стольких лет.
Сейчас затея с поездкой уже не казалась ей такой привлекательной, а день, обещанный незнакомому человеку, не сулил ничего хорошего.Да, умела она влипать в нелепые ситуации... О чем можно было с ним говорить, что обсуждать? Они не виделись очень давно, и у них не было общих воспоминаний кроме тех двух лет, проведенных в одном классе, и то половину этого времени они старательно отворачивались друг от друга. Нина Николаевна уже почти собралась попросить довезти ее до ближайшей автобусной остановки и сейчас обдумывала, как сделать это поделикатнее, не обидев его.
-Уже пожалела? - не отрывая взгляда от дороги, произнес он каким-то ленивым голосом. - Ты, наверно, в новой роли няньки при дочери и внуке совсем разучилась отдыхать? Вот и позволь себе чуточку расслабиться.
Он был, конечно, прав, ведь именно такой была ее теперешняя жизнь. Нечего было бояться, не перед кем отчитываться за свои желания и поступки, некому ничего объяснять, но и разыгрывать роль веселой вдовы она не собиралась, да и не хотела ничего, хоть отдаленно похожего на самый безобидный флирт.
-Да не пожалела я, просто уж как-то все нереально... ты и я... август и какой-то дом за городом... Водевиль, одним словом... Тебе самому не странно? - она была рада, что смогла сказать то, что на самом деле беспокоило ее.
Он вздохнул, как ей показалось, с облегчением, оттого, что она не упомянула о возвращении, и лицо его стало вновь простым и знакомым.
-Ну что ж, как говорит один мой друг, так уж карта легла... День наш, каким он будет - от нас зависит. Вот и давай его не портить ненужными мыслями. Кстати, скоро приедем.
Сосны вскоре расступились, и Нина увидела несколько десятков серых от времени деревянных домов, стоящих в ряд по обе стороны дороги и образующих одну-единственную улицу, а чуть дальше с пяток кирпичных особняков за высокими заборами Они казались чем-то инородным в этой сельской сонной идилии, но таковы уж реалии нынешнего времени.
В доме было тихо и прохладно. На первом этаже располагались не только зал и большая кухня, которую она тут же оценила, а также маленькая комнатка, гордо названная им кабинетом. Они поднялись на второй этаж в комнату для гостей. Кроме большой кровати, шкафа, а также столика и кресла у широкого окна в ней не было ничего, но солнце заливало ее и делало такой приветливой, что все это Нине очень понравилось.
Женя сказал, что завтрак будет готов через полчаса, после чего они сразу же отправятся на прогулку, и оставил ее одну. Она приняла душ, вынула из чемодана легкий голубой сарафанчик с темно-синими васильками на подоле, в котором выглядела очень даже ничего, немного покрутилась перед зеркалом, наложила на лицо и плечи крем от загара, чуть-чуть подкрасила губы, взяла в руки легкие белые босоножки и, с удовольствием шлепая ногами по прохладному деревянному полу, вошла на кухню.
-Хорошо выглядишь, - сказал Женя, окидывая ее быстрым взглядом, - скорей за стол, яичница стынет.
Завтрак был хорош, а кроме того крупно нарезанные помидоры и огурцы, слегка присыпанные солью, редис в сметане, черный хлеб, холодный компот... Все ей нравилось, все неожиданно оказалось таким, как она любила.
Сначала решили пойти на озеро, но от предложения поплавать она наотрез отказалась, сказав, что посидит в тенечке, пока он искупается. Ей было немного стыдно, потому что он, конечно же, понял, что она просто стесняется оказаться перед ним в купальнике в свои сорок пять, ведь в таком возрасте, ясно, уже не мечтают попасть на обложку "Плейбоя". То, что было для нее возможным на любом пляже, оказалось просто невозможным сейчас.
Извилистая тропинка привела их на берег, заросший травой и кустарником. Какого-то отдельного места для купания, видимо, здесь не было, и они расположись в тени большой старой ивы. Он неторопливо рассказывал о том, что каждый год летом проводил несколько недель с детьми где-нибудь на озерах, благо их было на Урале множество, и детям нравилась такая серьезная взрослая жизнь с обязанностями, которые были у каждого, без нравоучений и лишней опеки. Она тоже что-то рассказывала о ранно умершем муже, бывшем одногруппнике, которого все любили и за добрый нрав называли не иначе как Саша - радость наша, о своих девочках, о том, что раньше любила отдыхать на природе, но сейчас на это просто не остается времени..
Потом он решил поплавать и, скинув шорты и футболку, пошел к воде, а она почему-то с удовольствием, как будто ей было до этого какое-то дело, отметила, насколько он хорошо выглядит. Есть же люди, которые с возрастом становятся только привлекательнее, он был, видимо, из их числа. Она с усмешкой еще раз вспомнила о своей начавшей расплываться фигуре, и подумала о том, с каким трудом этот процесс ей пока удается сдерживать.
Он легко и красиво плыл по сверкающей на солнце глади воды, а она почему-то почувствовала, что, наверно, есть на свете много чего, что он умеет делать так же ловко и не напрягаясь. Глазеть на него дальше становилось уж совсем неприличным, она рассердилась на себя за эту вольность, откинулась на расстеленное покрывало и, прикрыв лицо шелковым шарфиком, решила подремать, пока он там резвится. Она не убрала шарфик с лица, даже когда он вышел из воды и улегся рядом. Она и сама не знала, отчего вдруг так рассердилась и на него тоже ... Действительно, не знала...