В детстве она обожала Нострадамуса, таскалась за ним хвостиком, всё время прося предсказать ей любимую мелочь ― какую лошадь купить, что ей подарят, узнает ли отец о том, что она что-то сломала, будет ли ругаться Екатерина, и прочее, что волнует простой разум ребенка. И хотя для всех Серсея была замкнутой и необщительной, она с большим удовольствием приставала к прорицателю, когда Екатерина ― или Генрих ― не могли уделить внимание ей прямо сейчас.
Серсея встала. Сцепив руки в своей излюбленной манере, она подошла к прорицателю близко, намного ближе, чем позволял дворцовый этикет и её собственное положение, взглянув в тёмные глаза мужчины снизу вверх.
— Больше не пытайтесь мне лгать, ― холодно отрезала Серсея и направилась к двери. ― Доброй ночи, Нострадамус.
В этот раз ответить не успел он. Дверь за Серсеей закрылась бесшумно, да и Нострадамус не ожидал громкого хлопка, будто в истерии. Воспитанница Екатерины никогда бы не опустилась до такого. Но едва она вышла, мужчина тяжело опустился на кровать, сжимая мех в руках. Его трясло, буду в лихорадке, хотя болен он точно не был.
========== четыре. спасибо за ваше… неравнодушие ==========
Появление Марии всколыхнуло и встревожило весь французский двор. Он всегда походил на улей, где непрерывно что-то происходило, кто-то жужжал, кто-то кого-то поедал, но именно приезд Марии стала причиной, по которой улей начали ворошить.
Серсея утром без удивления узнала, что какой-то мальчишка попытался изнасиловать Марию. Без удивления она узнала и о том, что его казнят, лишь стоя чуть позади трона Екатерины. Она взглянула на Нострадамуса.
«Интересно, ― подумала она. ― Он чувствует вину за то, что она творит?»
Мужчина, перехватив её взгляд, опустил глаза в пол, а после посмотрел на других собравшихся в зале. Серсея перевела взгляд на Марию и стала без интереса слушать её словоизлияние. Разумеется, молодая королева требовала сохранить тому мальчишке жизнь, чтобы самой разобраться во всём, и Серсея её понимала: кому понравятся заговоры против себя, так ещё и в первые дни, казалось бы ― в безопасном месте. У Марии, как она помнила, был непростой нрав, и очевидно ей не нравилось, что она что-то не могла контролировать и быть в безопасности. Постоянный страх калечит людей, превращая их в загнанных зверей, в ядовитые тени, а монархов ещё и в жестоких правителей. Кроме того, молодая королева явно была недовольна тем, что с ней не считаются ― она была королевой всю свою жизнь, а мальчишка был из её страны. Конечно тут будешь злиться, когда тебе не дают что-то решать.
Чисто по-человечески, Серсее было жалко Марию, но она вспоминала о пророчестве Нострадамуса и безоговорочно ему верила. Уехать обесчещенной из Франции ― лучшее, на что могла надеяться молодая королева, пребывая в неведение. В противном случае, от Екатерины её ничто не спасет.
С раннего детства Марии ни в чём не отказывали, превозносили и внушали веру в большое будущее, даже когда она жила в монастыре. Сейчас же началось то, что никак не вписывалось в её картину будущего.
После заверения Генриха в том, что мальчишка был в заговоре с англичанами и уже казнён, и хорошо прикрытой угрозы Екатерины о том, что Мария не сможет выйти замуж, будучи не девицей, двор стал медленно расходиться, но Серсея знала, что ещё несколько дней он будет жужжать, как встревоженный улей. Как сказала Екатерина ― слухи та же отрава, но не только для королевы, но и для многих людей.
― Пожалуй, я пойду поговорю с Марией, ― решила Серсея, и, коротко поклонившись королю с королевой, быстро направилась за королевой Шотландии. Екатерина незаметно поджала губы, явно недовольная тем интересом, что проявляла её воспитанница к Стюарт, но возразить ничего не могла, это было бы слишком подозрительно.
Королеву она нагнала в коридоре. Та в одиночестве медленно шла в сторону своей комнаты и крупно вздрогнула, когда Серсея коснулась её плеча.
― Ваша милость, ― пробормотала она, неловко присев в поклоне, и Серсея слабо улыбнулась.
― Мне очень жаль, что так всё случилось, ― мягко произнесла золотоволосая девушка, беря Марию под руку. ― Попытка изнасилования ничуть не легче, чем само насилие. Я рада, что Вы в порядке.
― А Колин нет, ― горько прошептала Мария, и в её голосе слышалась настоящая тоска по казнённому за измену молодого парня. У Серсее даже мелькнула шальная мысль ― а действительно, не питала ли Стюарт какие-то чувства к этому мальчишке, уж больно пеклась о его судьбе. Екатерине это было бы интересно.
― Вы так переживаете за этого мальчика, ― аккуратно произнесла она. ― Вашим подданным очень повезло, если вы так их любите.
― Он был женихом моей фрейлины, детской подруги, ― призналась королева Шотландии, и Серсея незаметно закатила глаза. Любовь… Повезло Серсее, что она сама ещё никогда ни в кого не влюблялась, если не брать в расчёт мимолетный интерес рыцарями, но это была даже не симпатия, а просто интерес расцветающей девушки к сильным мужчинам.
― Тогда это ещё страшнее, ― произнесла Серсея. Они обе остановились рядом с покоями Марии, но Королевская кобра ещё не отпустила королеву. ― Наверняка англичане обещали ему золото и какие-то привилегии, и он пошёл на преступление ради любви, ― Стюарт кивнула, но как-то неосознанно, будто машинально, и Серсея поняла, что большего от неё не добьётся. ― Передайте Вашей подруге мои искренние соболезнования.
На этом любимица королевы оставила Марию самой разбираться со свалившимся на неё грузом. Смерть — это трудно, но молодой королеве предстояло ещё более тяжелое испытание ― объявить о гибели мальчика влюбленной в него девушке, своей фрейлине и подруге. Возможно, это станет причиной недопонимания среди королевы и её подруг, но при дворе другого и быть не могло ― мало какие связи ценятся, кроме кровных.
Но неожиданно Мария сама окликнула её:
― Вы в порядке? ― Серсея развернулась и недоумевающе посмотрела на Марию; та, кажется, была искренне озабочена вопросом, который задала. ― Вы выглядите бледной.
Серсея слабо улыбнулась.
― Я в порядке, спасибо за беспокойство.
Мария неоднозначно кивнула, и Серсея направилась дальше по коридору.
― Она права, ― подала голос Камила из-за спины. ― Вы плохо спали сегодня ночью.
― Я спала всего четыре часа, из-за чего и выгляжу бледной, ― отрезала Серсея, и Камила неоднозначно кивнула. ― Где сейчас Екатерина?
― В своих покоях, ― уверенно ответила Камила; Серсея уже давно не удивлялась осведомленностью девушки. ― Хотите навестить её?
― Сейчас не лучшее время, ― заметила Серсея. ― Я бы прогулялась.
Камила не стала ей возражать. Одна из фрейлин быстро отправилась к покоям принцессы и принесла оттуда весенний плащ. Серсея кивнула и вышла из дворца.
Она обожала прогулки на свежем воздухе, любила прогулки и верхом. Сады во французском дворце были прекрасны, и девочкой Серсея могла невероятно долго играть в них, не заходя даже в замок. Летом она часто обедала и ужинала прямо тут, в обществе Екатерины, своих единокровных братьев и сестёр. Иногда сам Генрих присоединился к ним, но на этих обедах никогда не было Баша, и не только из-за того, что этого не хотела Екатерина. Диана также это и не одобряла ― то, что сын тянется к сестре, которую воспитала Екатерина Медичи, она считала неким предательством.
А лошади… Они были любимыми зверями Серсеи. Сильные, выносливые, быстрые — животные были способны скакать и нестись далеко-далеко, к рассвету, к морю, к самому солнцу. Были вольны так, как не была вольна сама Серсея.
― Ветер крепчает, ― заметила Камила.
― Я быстро проедусь, ― отмахнулась любимица королевы. Они вдвоём с Камилой дошли до конюшни и ждали, пока конюх подготовит для Серсеи лошадь.
Несмотря на конец лета, погода стояла прохладная, особенно по вечерам, и казалось, будто осень стремится намного скорее вступить в свои законные права. Серсея, вообще, жару не любила и ей нравилось играть на контрастах температуры, когда в комнате прохладно, а она в тепле под тремя одеялами. Когда она спала в тёплой комнате, ей всегда снились яркие, кошмарные и реалистичные сны, и она просыпалась вся в поту.
Но эта привычка неплохо закалила её ― среди детей Екатерины, воспитанница была самой здоровой и почти никогда не болела.
Она рассматривала площадь перед дворцом, как внезапно увидела решительно пересекающую её молодую леди. Девушка шла недалеко, в вечернем лёгком платье, а платок на плечах явно не согревал. Королевская кобра прищурилась, и когда очередной порыв ветра подбросил темные кудрявые волосы, она увидела заплаканное, искажавшееся лицо девушки и сразу её узнала.
Подумав несколько секунд, она направилась к одинокой замершей фигуре, а на удивленный оклик Камилы сказала, что через мгновение вернётся. Она довольно быстро и бесшумно оказалась рядом с девушкой.
― Леди Лола, ― тихо, чтобы не напугать девушку, поприветствовала её королевская любимица. Фрейлина королевы Марии вздрогнула, развернулась и, видимо, не сразу различила Серсею за пеленой слёз, потому что ответила на приветствие не сразу.
― Ваша милость, ― голос её звучал хрипло, хотя поклон получился образцовым, несмотря на состояние фрейлины. Лицо Лолы опухло, некрасиво покраснело, а саму её трясло от пережитого, но глаза, которыми она смотрела на Серсею, сверкали недоверием и лёгким страхом.
Золотоволосая девушка предпочла не замечать этого и продолжила ― мягко, успокаивающе, с искренним сожалением.
― Я уже говорила Марии, просила передать Вам мою сочувствие. Знаю, оно не поможет и не умалит боль Вашей потери… и всё же, сочувствую Вам.
― Благодарю Вас, ― ответила Лола, с силой вцепившись в собственный локоть. Серсея замечала каждую деталь – одежды, движения, жеста. От этого рябило перед глазами, а голова болела ещё сильнее.
― Знаю, Вы думаете, что я не могу рассуждать о смерти, ведь никого не потеряла, ― с лёгкой улыбкой сказала Серсея совсем неожиданно. На самом деле, она действительно умела сочувствовать людям и не обладала стервозностью Медичи в полной мере, что-то перешло к ней от Валуа. Она иногда делала доброе дело без какой-либо на то причины, наверное, именно поэтому, называя её Королевской коброй, люди не спешили высказывать ей своё неуважение. Она имела власть, как любимая дочь короля, находящаяся рядом с ним, имела щедрые богатства Медичи, и вместе с тем обладала отзывчивым сердцем и красивой улыбкой.
Но всё-таки итальянский характер мачехи тоже брал своё. Серсея была прекрасна в своём непостоянстве.
― Как я могу, ― удивленно пробормотала Лола, и Серсея, внезапно усмехнувшись, доверительно кивнула.
― Намного страшнее, когда люди живы, но ты им не нужна и за даром. Потерять любовь больно, но главное, что Вы любили, ― она помолчала, давая Лоле время осмыслить сказанное, а потом вежливо улыбнулась. ― Думаю, Вы хотите побыть одна, я Вас оставлю.
Она кивнула Лоле, та сделала реверанс, и Серсея уже было направилась прочь, как внезапно фрейлина молодой королевы сама окликнула её.
― Леди Серсея! Спасибо за Ваше… неравнодушие.
Лола запнулась, подбирая подходящее слово, но по улыбке Серсеи поняла, что не ошиблась. Королевская любимица кивнула ей и действительно оставила одну с горем, давая возможность справиться самостоятельно.
Большой конь, которого Серсея назвала Агнус был уже готов, и в нетерпении бил копытами по земле. Этот конь был первым подарком Генриха пятилетней принцессе. Пусть не часто, но он успевал учить девочку ездить верхом, и Серсея действительно обожала эти моменты. Она любила отца, каким бы он не был, и понимала, что тот отвечает ей тем же, хотя в силу некоторых черт характера оставался всё-таки Генрихом Валуа, королём Франции.
Прогулки верхом всегда доставляли Серсее удовольствия. Вот и сейчас ― въезжая в прилегающий в замке небольшой лесок, девушка будто свободнее дышала. Он навевал воспоминания: как они с Франциском играли здесь, как потом веселились с младшими братьями и сестрами. Они, как оголтелые, носились по всему саду. Им было так весело вместе. Они бегали по запутанным коридорам дворца, лазили по высоким деревьям, рискуя оставить Францию без наследника.
Няньки едва поспевали за ними и постоянно жаловались королю и королеве, забавно кудахча над маленькими непоседами. Серсея смеялась, зажав маленьким кулачком ротик, Франциск раздражённо взмахивал кудряшками, как и всегда, когда ему пытались что-то запретить, а король Генрих лишь снисходительно взмахивал рукой, радуясь тому, что его сын наконец-то оторвался от материнской юбки, в то время как королева Екатерина качала головой, наставляя, но не злясь.
Золотое, счастливое, беззаботное детство.
Уже в более взрослом возрасте Серсея поняла ― она всегда выигрывала, потому что ей поддавались. Болезненный от рождения Франциск не успевал за ловкой и хитрой сестрицей, продолжая игру только из-за поистине королевского упрямства, а ещё не хотел расстраивать сестрёнку, у которой, как ему казалось, и так не слишком счастливое детство. По крайней мере, Диана делала всё для этого.
Серсея нахмурилась и тряхнула головой. Её конь спокойно шёл по уже знакомой тропинке, и чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний, девушка погладила Агнуса по сильной шее. Многие люди скажут, что лошади — очень красивые животные, но многие ли из них понимают, что в мире насчитывается несколько сотен различных пород лошадей? И некоторые из них имеют существенные отличия. Для многих же обычная крестьянская лошадь является самой красивой породой, некоторые же предпочитают более изысканные породы.
Серсея обожала лошадей с детства, и Генрих это знал, поэтому в подарок любимой дочери он преподнёс фризского коня. Чистокровная фризская лошадь — предмет гордости каждого хозяина. Лошади этой породы настолько красивы, что их ещё называют «Чёрными жемчужинами». Все, как один, лошади чёрного цвета! Да такого чёрного, который ярко блестит на солнце и играет сотнями бликов. Это лучший выбор для упряжек и показных выездов. Ещё одна особенность фризских лошадей — густые и длинные щётки, спадающие на копыта. Эффектно! Главные представители рыцарских романов и сегодня будоражат кровь своим появлением и покоряют… покоряют навсегда!
Серсея не любила вспоминать Диану в своем детстве, однако, как назло, искоренить эти воспоминания не могла. Она невероятно чётко помнила, как фаворитка короля уничтожающе смотрела на неё, жмущуюся к юбке Екатерины, когда приезжали послы; как на официальных приёмах, куда допускались только наследник и не пускали Баша, Серсея шла за руку с отцом. Один раз, пребывая в особенно хорошем настроении, Генрих устроил на день рождение дочери настоящее шоу: семилетнею Серсею подвели к трону Екатерины, где она торжественно возложила корону на голову приёмной дочери, и целый день девочка не только играла, но и была королевой.
Диана тогда смотрела так презренно, что Серсея чуть не расплакалась. Все говорили, что Франциск плаксивый ребёнок, и наиболее всех привязан к матери, но на самом деле такой была Серсея. Все детство она протаскалась за королевой, прижимаясь к её юбке, внимательно вбирая всё, чему её учила Екатерина Медичи, и из-за этого, кажется, Диана ненавидела дочь ещё больше.
― Если отец ещё раз подарит мне Вашу корону на день рождение, ― сказал Серсея мачехе перед сном, когда та по традиции из детской, где были младшие дети, зашла к подросшим Франциску и Серсеи, которые жили отдельно, в желании пожелать спокойной ночи. ― Я бы выслала Диану де Пуатье в другой замок и приказал бы ей никогда не возвращаться.
Это одновременно и растрогало, и рассмешило Екатерину.
Правда, случая более не представилось.
Серсея стряхнула это воспоминание, недовольная тем, что снова думает о неприятном. Надо было насладиться прогулкой и возвращаться ко двору, иначе завтра с утра принцессу будет непросто поднять. А Екатерина наверняка захочет вместе с воспитанницей подготовиться к приезду Мадлен.
Подул свежий, холодный ветер, и девушка глубоко вдохнула. Как-то в юношестве, она вместе с отцом отправилась в Париж ― верхом, в мужском обществе, что породило слухи о том, что принцесса ходит с отцом в военные походы. Видеть Серсею восседающей на красивой лошади не боком, как все женщины, кто держится в седле, а прямо, одетой в мужское платье, было странно, но красивая всадница на красивой лошади производили впечатление.