Заканчивая общий наклон тела, она склоняет ещё ми голову, причём так, что заколка не её "хвостике" взлетает немножко вверх, вперёд и ложится на чёлку поверх лба. А вещица эта блестящая и красивая.
Всё я перед тобой выложила, плоды труда (тетрадь), природы (бюст) и ювелирного искусства, любуйся, чем хочешь. И бедный препод старается остановить бегающие, скачущие туда-сюда глаза, чтоб вниз смотрели только, с трудом сосредоточивается на оформлении. А бюст и брошка подрагивают, живой же человек склонился, и ошибок в них, в отличие от каракулей, не наблюдается. Впрочем, и в тетради не очень-то их заметишь, с таким антуражем.
Особый вид обнажёнки — насекомость. Ну, про талию я уже сказала. И вот на Кире брючный костюмчик, рукава длинные, с надрезами у суставов — плечевых, локтевых. Брючины на отстают — коленки обведены надрезом и у тазобедренного сустава голая кожа виднеется. Раньше, наверное, рыцари в латах так ходили, ведь без сочленений в суставах не подвигаешься. Интересно, трусы они под латы надевали? А в наши дни прорехами этими щеголяют девчонки.
Кира делает отрывистые движения в стиле робота, прорехи расширяются, Глеб снимает.
В серёдку, для разнообразия, мы решили вставить "ретроградство". Специально из деревень своих запрашивали посылкой бабушкины одеяния из сундуков. Ну и повеселились же в общаге, вынимая, растягивая и примеряя! А теперь предстоит повторить перед объективом.
То и дело фыркая, Кира обряжается в очень простое, провинциально-целомудренное платье. Оглаживаю её, осматриваю, свои ощущения при совместной примерке припоминаю. Да-а, если б не мода нынешняя, только такие и носила бы. Умели же раньше шить! И носить умели. Даже подружкины роскошно-вызывающие формы выглядят довольно скромно, естественно, упакованно. Как тут и были, что спереди-сверху, что сзади-снизу. Обнажать первые так же неуместно, как и вторые, вокруг талии и вокруг шеи подтянуто и без расхлябанности. Рисунком на материи глаз умеренно отвлекается, внимание размазывается по всей девичьей фигурке, воспринимая её как бы целиком, не по частям. Это по мне!
Телу уютно и индивидуальность сохраняется, а вот сторонним взглядам, престижу — фиг вам! Не были наши бабушки рабынями крутизны и престижа, этих лисы Алисы и кота Базилио современности.
У старшего поколения преподавателей такая одежда вызывает ностальгические воспоминания, и на этом можно проехать. Особенно если экзаменует пожилая женщина, такое ведь тоже случается. Не идут на пенсию, наверное, маленькую заработали.
Хотя старомодная одежда строго хранит тайну пододетого белья, Кира забояривает под неё полный комплект. Ретро — так уж ретро, потом будет чему выглянуть. Старинные шёлковые чулки на резинках от пояса, и кружевная нейлоновая комбинация поверх лифчика с непривычно глухими, даже поверху, чашками. Ой, подруженька чуть не согнулась со смеху, прилаживая эту древнюю амуницию. Но перед объективом надо потерпеть. Но когда снималась, позировала, во взгляде что-то такое торжественное, солидное, строгое появилось. В таком одеянии прямо откуда-то ниоткуда узнаёшь себе цену и начинаешь держаться с достоинством. Женщина действительно одета, защищена и не подаёт двусмысленных сигналов. Впрочем, голым пупком или другой наготой нынешней тоже сигнала не подашь, так примелькалось всё. Но в той одежде как-то спокойнее и надёжнее.
Вот ещё что интересно: когда я застёгиваюсь, тело чувствует, что его уважают, время и усилия тратят, не просто чирк-швырк, и якобы в белье девица, как нынче. А когда поверх тщательно застёгнутого надеваю через голову платье без застёжек, тело "знает", что нет и намёка на приглашение подраздеть, даже частично и постепенно, отстегнуть, скажем, на груди.
Да, в этой одежде не только удобно телу, но и очень спокойно на душе. Как будто находишься в своей тарелке. Будто сверху указано: вот это — женщины, вот это — мужчины, все на своих местах и должным образом друг от друга отличаются. Пока кто-то сам не захочет, никто другой его не тронь.
Вспомнилось из детства.
Привели меня в первый класс за ручку, и попала я прямиком в праздничную линейку. Людей вокруг, почитай, сразу столько и не видела, но в линейке это неопасно, толкотни нет. Толкотня началась потом, когда все смешались и ринулись ко входу. Я мигом испугалась, душа в пятки — затолкают ведь, затопчут, затрут! Не столько физических толчков и сжатия натерпелась, сколько вот этот страх душу вынул.
Подавила позыв в туалет, попала в класс, усадили меня за парту. Мы, первоклашки, маленькие, а парты стандартные и заказываются "на вырост". Я же среди маленьких самая крошечная, и мне на своём куске парты очень просторно было — и очень спокойно. Особенно после того страха в толпе. Никто на моё место не покусится, если, конечно, сама не приглашу (но до старших классах не допетрила приглашать). Резкий очень контраст с беззащитностью в толпе. Тем глубже чувство спокойствия, защищённости и уверенности.
Вот так же и в старомодной одёже себя чувствуешь, на контрасте с привычной уже беззащитностью голоногости, голопупости, гологрудости и прочих "голограмм". Вся разница в том, что в школьной толпе ты игрушка форс-мажорных сил, а одежду современную носишь в силу моды, как все, не засмеяли чтоб. Но ведь сама можешь и другую надеть, а вот из толпы так просто не выскочишь, особливо ежели в серёдку попала.
Я вот думаю соединить фасоны разных эпох. Платье целомудренного покроя со вставками телесного цвета сверху, по поясу и снизу, то есть везде, где сейчас принято открываться. Рисованный пупок встроим в орнамент, горошинку эдакую, чтобы было и нашим, и вашим, то же с ложбинкой бюста. Чулочки цвета подола, на резинках с пояса. И комбинацию тоже надену. Для полноты ощущения уверенности, чувства законченности туалета, порядочной женщины. Вот так!
Мне даже не понравилось, когда начались приколы и Кира стала выставлять части античного белья напоказ. Ну что хорошего в мини-юбке, из-под которой лезут резинки чулков, или в комбинации, лоскутами торчащей из декольте? Не очень хороши и лосины, сквозь которые топорщится пояс для резинок. Вот как шили раньше, не побалуешь! Глеб, по-моему, это понял и не стал затягивать этот этап.
Возвращается в настоящее и снимаем выглядывания (проглядайки). Они разнообразные, главное — подобрать позу. Вот у Киры грудь выглядывает из лифчика. Вот сползла на бедре юбка и выглядывают трусы. Вот выглядывают бретельки лифчика из-под широкого воротника. Вот Кира раздольно откинулась назад, закинув руки за голову, и из-под низких джинсов выглядывает полживота и "киска". Вот из-под топика вывалились оба конца расстегнувшейся застёжки лифчика.
Кира неистощима на выдумки. Будь фотоаппарат плёночным, плёнка давно бы иссякла.
Помогаю ей облачиться в белый парадный купальник. Сейчас помощь требуется больше всего, чтобы ничего не помять, не позволить очень уж прильнуть к телу. Больше всего верх походит на порядком забытую школьную блузочку, ну, из той серии "белый верх — чёрный низ", кто ещё застал. Целомудренное такое впечатление, белый цвет смотрится каким-то строгим, девственным. Правда, формы он упаковывает далеко не школьные, но даже так всё скромно очень. Такой уж покрой.
Ой, какой костюмчик бы вышел, переиначь мы школьный младшекласснический принцип "белый верх — чёрный низ" на свой, девичий лад. От нижней кромки бюста до пупка, его, впрочем, не достигая, идёт тёмное, не обязательно чёрное, но подчёркивающее плотность и даже жестковатость. Выше — не обязательно белое, но светленькое, и даже порой воздушное, распускающееся — как лепестки цветка, в середине которого скрываются два толстых "пестика". Ниже пояса всё повторяется: ноги обтянуты тёмным, ну, тут джинсы рулят или чёрная кожа, а выше паховых складок и нижнего края ягодиц всё гораздо светлее, освещать чтоб работу при ходьбе ягодиц и приятную пухлость, рельеф животика. А Кира потом, узнав, добавила: застёжки также чтоб на светлом выделялись, намекая на то, что время от времени они расстёгиваются…
Я знаю, что она имела в виду, вернее, кого — Натали. Подсмотрела, какое у ребят в моде пиво, и верхушку бутылки присобачила на один отворот гульфики брючек, а в другом отвороте провертела дыру, насаживала её на резбяное горлышко и закручивала фирменной пробкой. Парни просто балдели. Говорили, сама слышала: "Утоли мои желанья, Натали".
Блузку (а у нас была), конечно, надеть бы удобнее, но тогда трусы пришлось бы отдельно натягивать, и смотрелись бы они нижними. Не дай бог ещё пупок выглянет! А так низ купальника белеет столь же строго, как и верх. Такое, знаете, шортовое впечатление производит, хотя вырезы по бёдрам нехилые. Главное, верхней одеждой смотрится, живот так же мог бы натягивать ткань, скажем, приличной юбки.
И сразу же мы смазываем эту благостную картину, на Кире появляется прозрачная капроновая юбочка. Вмиг трусы становятся нижними, и как таковые выглядят даже чуток неприлично или эротично — на чей, смотря, взгляд. Под юбкой ведь, из-под неё ведь! Взгляд завлекают, притягивают, а смотреть-то, в сущности, и не на что. Ругать, если хрыч старый и красоту не ценит, тоже не за что. Кира может юбочку поднять и повертеться, как сейчас вот перед объективом, чтобы показать всю строгость и целомудренность своего белого облачения. Но вот опускается прозрачный капрон, и снова кажется, что там, под ним, что-то есть такое, стоит только приглядеться. Валяй, мужской глаз, шуруй, мешай своему уху слышать недочёты ответа по билету.
Вот трусики на высоком пояске по талии, продёрнутом в ну о-очень широкие петли. Не петли это, а бретельки целые. Висят на них трусы, верхней кромкой спускаясь до "киски", а сзади — до попкиной расщелинки. Разнообразится вид поясного зазора, не только пупок внимание приковывает.
Обряжаю подругу в "глазораздрай". Это такая белая вязаная кофточка, плотно-ажурная, сквозь белизну что-то просвечивает, но неясно. Ворот у кофтёнки широкий, ключице одной суждено быть непокрытой — да, с правого плечика всё время сползает одёжка. А чёрной лямочке сползать некуда, она остаётся на всеобщее обозрение. Глаз, конечно, зрелище такое цепляет, потом спускается ниже, на ажур и сквозь вязанину высматривает неясные контуры груди — или хотя бы черноту лифчика.
И на сразу, но рано или поздно замечает, что с другой стороны этой таинственной из-под-белой черноты нет! Выпуклость есть, а цвет её упаковки не просматривается. Впрочем, кажись, под выпуклостью что-то чуть заметно. Блин, неужели девчонка спустила левую чашку-прикрывашку под грудь? Где тогда сосок? Зырь-зырь. А наружная чёрная бретелька и не думает отпускать. Вот и враздрай пошли глазки.
И вконец окосевший экзаменатор вдруг слышит невинный голосок: "Я ведь всё правильно ответила, на пять?"
На самом-то деле с Кириными формами и краснотой сосков такая штука не пройдёт. Найти лифчик с разноцветными чашками не удалось, я ей и обшила левую чашку носком от старых колготок — телесного, естественно, цвета. Под кофточкой от кожи не отличишь. Вернёмся домой — я и вторую чашку обошью, пригодится.
Заканчиваем невзначайками. Окосевший Глеб даёт мне аппарат, а сам с видом преподавателя садится за стол. Вот Кира "невзначай" наклоняется и задевает его щёку своей отвислостью. Вот толкает его в плечо джинсовой попой. Вот две головы под столом, руки собирают что-то рассыпавшееся, у девушки висят груди. Невзначай студентка падает на коленки к преподавателю. Бывает ведь, правда? А вот одной рукой с учёным видом водит по листку с ответом, а второй взяла под столом руку экзаменатора и засовывает себе в джинсы, втянув живот. Вот препод отдёргивает руку и с ужасом смотрит на зажатые в ней трусики. Шутка, прикол. Настоящие трусы на месте, если вообще есть.
Вот трико-трюк. Чёрные колготки, переходящие в чёрный свитер "под шейку", и где-то посередине по телу елозит светлая юбка. Так и ждёшь, что она слезет с таза, но нет, ягодицы её туда-сюда вихляют, но держится, курилка. Безобидное чудачество, так бы и я смогла, только вот таз у меня узкий, не свалилась бы. Пусть уж Кира.
Мы повеселились вволю. Поимпровизировали. Глеб смеялся вместе с нами, не забывая щёлкать затвором. А когда фантазия иссякла, он подал нам какую-то связку резинок. По цвету, толщине и ременной застёжке это было похоже на резиновый медицинский жгут, но с какими-то разветвлениями.
Кира сразу же поняла, для чего этот "спрут", наверное, раньше договорилась. Одним движением (эх!) сняла всё сверху и приладила на бюст эту резинищу, будто каркас от лифчика. Попросила затянуть ременную застёжку сзади. Я всё щадила её, вижу же, врезается резинка в кожу, валики по сторонам пучит, а она со слезами в голосе — давай, давай, на последнюю дырочку давай, я сейчас выдохну. Ну, я и затянула на последнюю.
Зашла вперёд — батюшки! В резиновые треугольники просунуты мощные груди и — торчат. И как торчат! Там ещё какие-то бегунки были на лямках, Кира их сначала сама сдвигала, потом меня попросила. И снова — до последней черты. И я сузила там всё, пока подружка испуганно не охнула. А что — сама же просила.
Ну и сдавило же ей, ну и напряглись же "дынки"! Треугольники кривобокими сделались, охватили плоть по неровной окружности. Я пальчиком легонько так тронула — как барабан кожа. Туже, чем бицепсы. Вот-вот молоко брызнет. Как живот, когда сильно в туалет хочешь. Ничего похожего на мягкое, девичье. Околососковые кружки стали большими, растянулись, как картинка на воздушном шарике, который надувают. Соски стали тёмно-вишнёвыми, как-то набухли и выпятились шариками.
Кира еле дышала, сдавленная резиной, но с губ не сходила улыбка. Я стала обряжать её в различные одежды, а Глеб снимал. Но соски так округлились, что казалось, что это чашки такими розетками верховятся, с полыми шариками для сочащегося молока. Пришлось смочить язычком и огладить ткань по форме шариков, акцентировать "шейку", отсутствие кантов, чтобы выглядело натуральнее.
Груди торчали врозь и не поддавались формовке, так что "нечаянное" выглядывание из глубокого декольте пришлось снимать, сдвинув немного его на бок, но Глеб подобрал такой ракурс, что сдвиг совсем незаметен. Ну, зазевалась девушка, и одна из опор её пучащейся маечки подкачала, пошатнулась, выглянула наружу. Красная — значит, стыдно ей.
Я думала, Кира поспешит сорвать стягивающую амуницию, но она взяла самый просторный свой лифчик и надела поверх резинового корсета. Эх ты! Классно так вышло, бюст будто побольшел на размер. Вообще, когда лифчик поддерживает норовящие упасть "дынки", это одно, а когда он сдерживает рвущиеся вперёд "конские морды", это совсем по-другому смотрится, здорово так! Фотограф был со мной согласен.