Припасён у нас и ещё один бюстгальтер, у него дополнительный кант идёт ниже верхушек чашек. Из-под одежды этот кант выглядит верхним, и мужской глаз машинально ищет соски над ним, они должны же проступать через ткань. А настоящий верхний край выше и ближе к телу, так что соски надёжно прикрыты, всё там гладко и округло. И пикантно.
Такой ложный кант снимали мы и через толстый свитер. Пусть мужской глаз думает, что сосочки выскакивают из чашек и купаются в мохере.
Ещё вариант — просторный блестящий верх, блуза этакая. Вроде бы и ничего такого, но вот Кира вздымает руки, и блестящие волны насбариваются, проявляют грудь. Будто ветер прижимает. Мужской глаз может поработать за этот ветерок, сам представить, как обжимает материя лифчик, убрать лишнее и вообразить конечные формы.
Верхом не ограничиваемся. Переодеваем трусы на махонькие, но с толстыми кантами, сверху — шёлковые брючки в обтяжку. Приглаживаю, провожу по кантам сведёнными ногтями. Наверное, вминаются в кожу, Кира морщится. Но цель достигнута — выступают, как миленькие. И даже спереди умудряются покрасоваться: подружка надувает живот, натягивается шёлк, проступают канты и по тазобедренным складкам. Снимай, фотограф!
И он снимает. Общёлкивает тело, обкантованное со всех сторон, будто парашютистка, ищет угол падения света, чтобы выпячивания смотрелись эффектнее. Кошу глазом на фотоаппарат — действительно, классно!
Всё. Переходим к просвечиванию. Сначала — самый целомудренный вариант. Кира облачается в белый лифчик с остроносыми чашками, натягивает сверху бежевый свитер с крупной вязкой. Он тесноват, выпуклости натягивают вязание, раздвигают петли, делают ткань редкой, прозрачнеющей. И белый цвет из-под раздвинутых петель брызжет в глаза. Цвет плюс рельеф — круто!
Острые кончики чашек, кажется, застревают между растянутых петель. Чуть-чуть оглаживаю, но сильно не решаюсь — боюсь порвать. Снизу на подруге такой же вязки брючки на белые трусики. Здесь тянет петли крутизна попки, неостро, конечно, зато площадь растяга и брызжущего белого цвета побольше. Трусы большие, все ягодицы покрывают, голая кожа не так эффектно цветом швыряется.
Глеб аж причмокивает, вьётся вокруг нас со своим аппаратом, еле успеваю отходить, так он торопится снимать.
Летит на скамейку всё вязаное, подружка облачается в розовый лифчик и того же цвета стринги. Так эротично она выглядит, что заслоняю её от греха подальше. Сверху надевает тончайший белый брючный костюм, ничто под ним не утаится, даже пупок виден, хотя там вроде как пояс. Одно слово, что пояс! Принимает разные позы, объектив отбирает самые пикантные.
Вот снова загораживаю собой обнажённый верх натурщицы. Помогаю пришпандоривать к соскам клипсы, имитирующие пирсинг. Морщится Кира, но терпит. Надевает лифчик — это мой, я его ей одолжила, мне он хорош, но очень эластичный, хорошо тянется. На моих пипочках он серьёзный, а вот груди Кирины его распирают, прозрачнеет капрон до невозможности. Сверху — тоненькая маечка. Околососковые кружки интригующе темнеют изнутри, по паре пипок зовут угадать — где сосок, где клипса. Фотограф манипулирует освещением, рельеф должен выглядеть выигрышно. Звучат тихие, почти интимные щелчки.
Деликатная операция — перекинуть клипсы на другую сторону. Потом Глеб отберёт наиболее эротичные варианты.
Стряхнув намявшую соски бижутерию, Кира натягивает на босу грудь маечку и так фотографируется. Я стою позади неё на коленках и поднятой рукой держу на спине складку, чтобы под грудью был затяг, чтобы она вздымалась во всей своей красе. Глеб командует, как затягивать, куда направлять вздымающихся "натурщиц".
Рискованный вариант: совсем прозрачные трусики. Кира засовывает в них лёгкую прокладку, чтобы хоть немножко прикрыть "киску", сверху натягивает те же полупрозрачные тонкие брюки, что были с розовыми стрингами. Потрясающий вид снизу! Особенно с раскоряченными ногами. Сведённые ножки тоже имеют свою пикантность — прокладка топорщит брючки, вот-вот порвёт.
В ход идёт кисейная блузочка и лифчик с чашками, как узкие косые полумесяцы — соски бы прикрыть. Кира выгибает позвоночник, разводит руки, грудь деформируется, переливается и так, и сяк, а фотограф ищет лучший вид.
Вообще-то такой лифчик, любимый, я заметила, татарскими девушками, режет и мнёт груди, Кира потом рассказывала. Плохо, когда канты не совпадают с естественными границами выпуклостей, а идут прямо по мягкому, топчут его, режут. Грудь вмятинами делится на три части каждая, зато выглядит это эффектно, каждая часть живёт под кисеёй сама по себе.
На очереди — разные виды обнажения. Идём от классики — декольте. Глубокое и очень глубокое, совпадающее с бюстгальтером и обнажающее его, свободная расщелинка и подчёркнутая сведением грудей. И свет падает по-разному, и крем втёрт куда надо, чтобы лоснилось, подчёркивало объёмность.
После классики — модерн. "Средиземная кожа" с пупочком. Когда обнажаемся вниз от него, незаменимы стоячие джинсы — юбка-то вмиг спадёт. Мы с Киркой загодя подрезали один экземпляр, и теперь чтобы его носить, аж "киску" приходится подбривать сверху, а то выглянет. С гордостью позирует подружка в этих супернизких варёнках.
Когда нужно вверх — задираем топики. Последний, самый откровенный — почти что лифчик, только декольте не такое глубокое и без застёжки. Надет он на голу грудь, чего там.
Вот причудливый топик, в шахматную клетку, вернее, шашечную, потому что расставлены на серо-белых полях шашки — синие и вишнёвые, и всё это на фоне головоломных рисунков Эшера. И не сразу разберёшься, что две вишнёвые, самые выдающиеся "шашки" — не нарисованные, а настоящие, проглядывающие сквозь целлофановые окошечки топика. Где умный человек прячет лист? В лесу. Честертон.
И вот наступает знаменательный момент: топик на необъятном бюсте моей подруги стягивается до лифчика. А поскольку переход этот резковат для предрассудочного глаза, то на первых порах контраст постараемся смягчить.
Вещица, которую я натягиваю на послушно поднявшую руки Киру, охватывает всю грудь без остатка. Ни полпальца хотя бы слегка приподнятого не остаётся без целомудренного покрытия. Нет притягательной расщелинки между холмами… то есть она есть, но между холмами "обутыми", я это совсем другой вид, будто сведены кулаки в перчатках. Ничего сексапильного. Поперечная планка довольно широкая, под мышками вселяет чувство уверенности, сама проверяла. А на спине планка ещё и расширяется, так что если за топик и не выдашь, то, по крайней мере, поспорить можно. Сильный ветер эту штуку от спины отдует слегка, и ведь застёжки нет!
Но главное — плечевые бретельки. На них нет пряжечек. Маленькие такие штучки, а как меняют вид! Мне многие девчонки говорили, что пряжечки придают белью такую "нижность", как никакие кружева и мини. И как бы ни тонки были плечевые лямочки, но если они целостны — одежда явно верхняя. Значит, есть что-то под ней, что подогнано под тело и подтягивает отдельные его части, чтоб только покрыть их осталось.
Да, девушка с "запряжёнными" бретельками через плечи кажется только что из постели, неодетой, трогательно-беззащитной. Её легко представить перед зеркалом красящейся или в ванной — умывающейся, а вот в коридорах вуза появляться в таком виде не стоит. Маленький просветик в пряжках, через который выглядывает кожа, стОит дециметров оной где-либо ещё, даже вблизи интимных мест. Положение неустойчивое, надо или одеть(ся), или раздеть(ся). Понятно, что парни выберут, хотя бы в мыслях. Подозреваю, что и мужчины-преподы тоже — хотя бы и ворчали.
Впрочем, можно и с другой стороны посмотреть. Пряжечки выдают ширпотреб, девушки разделены на сколько-то там категорий по размеру бюста. Ты попадаешь в большую группу, размеры от и до, вот тебе товар и остальное подгоняй сама. Не то, чтобы на тебя индивидуально шили, плебейское что-то чувствуется.
Расправляю Кире бретельки, провожу пальчиками по всей их длине, ощущаю, как прилегают они к коже и как натянуты бюстом. Сплошные — такие сплошные, как у любой верхней одежды, не тонкие, завернуть можно как бы невзначай, когда к виду такому привыкнет публика. Кажется даже, что ширина подчёркивает отсутствие атрибутов нижнего белья.
И вот подруга гордо встряхивает упакованным бюстом. Есть чем гордиться! "Дынки" обтянуты тонкой материей растянуто-коричневого цвета. Поняли? Модницы — наверное. Кажется, что на плоской грудной клетке это была бы коричневая маечка, а вот растянулась она — и стала такой белёсо-коричневатой, полупрозрачной, такой, знаете, интимный немножечко цвет. И подчёркивающий объёмы. Значит, было, чем растягивать. И хотя это "чем" тут же и мозолит глаза, всё же подчеркнуть грандиозность ещё и колером не мешает.
На самом-то деле это имитация растянутости. Будь оно взаправду, такой изначально бесформенный "топик" или грудь бы нещадно сдавливал, или позволил бы ей отвисать и болтаться. Нет, форма была заранее чашечная придана, просвечиваемость сфабрикована, непонятливым поясню — кружкИ на вершинках не просматриваются даже намёком, цвет однородный до целомудрия, честное слово. Вообще, рельеф верхушек мне очень нравится — в отличие от других Кириных лифчиков, не всегда они на высоте в обрамлении её высот. Красиво, говорят парни, как нос истребителя или подлодки, бомбы или снаряда. Слова не девические, но можно ведь добавить: секс-бомба.
Все эти военные вещи отшлифованы-отполированы, чтобы в воздухе-воде быстрее двигаться, а девушка шлифует свои формы (включая фасон бюстгальтера), чтобы ей легче шлось по жизни, в которой не воздух, конечно, главное препятствие.
Осталось добавить, что растянуто-коричневый цвет чашек сверху и сбоку ловко перетекает в телесный, каковым и окрашены все лямки. Хватит им ширины, чтобы замечаться!
Две-три секунды любуюсь подружкой. Будто смола-живица по девичьему телу струится, выползает из-под подмышек, сочится с ключиц и в месте скрещения потоков накапливается и застывает, зрея-матерея и в цвете, и в объёме. Дополняет, достраивает красивое тело, расширяет возможности. И ещё может считаться навесным украшением, причём не самозванным, не самонавешенным то есть, а природным, значит, заслуженным.
И чего только преподы злятся? — думаю, пока красота эта озаряется сполохами под аккомпанемент тихих щелчков. Неправдами всеми приукрашивающие девицу косметика-шмотки им нипочём, а красиво, без излишеств оформленное тело не приемлют. Всё ведь в пределах студенческой морали. Да хотя бы и пляжной! Понимаю, аудитория — не пляж, но если что-то, на что хмурится препод, мол, чего вылезло, то почему тогда оно такое красивое? А?
Кира надевает что-то внизу, и Глеб делает ряд снимков с подписью: "Угадайте, где бриджи, а где шорты!" Зритель должен также угадать, кто это, стоя спереди девушки, просунул руки ей в промежность и положил ладошки на джинсовые ягодицы. А никто и не клал, это такие вырезы в джинсах, прямо на попе. Конечно, нужны стринги, чтобы выглядывала именно кожа — якобы ладонная.
Глеб снимает динамическое обнажение. Вид сидя сзади, нагибается девушка вперёд, от пояса всё разъезжается вверх и вниз. Джинсы отходят от ягодиц, и трусы — вот они, и расщелинка попы видна, и даже, кажется, палец можно туда сунуть, заигрывая с девушкой.
Шалости воротника. Вот чего расскажу для разнообразия.
Пришлось однажды слушать спор двух девчонок. Одна говорила, что не против разных вольностей в одежде, и декольте тут тебе, и облегающая водолазка на проступающий лифчик, и топик с тоненькими бретельками вообще без ничего с исподу, но вот чего она точно не будет носить — так это свитер с вихляющим влево-вправо воротником, так что видна из-под него лямка через плечо. Ясно же, что это лифчик. Нет, показать его часть можно, но — на постоянной, так сказать, основе. А не так вот — влево-вправо дрыг-дрыг, дёрг-дёрг. Как будто он случайно у тебя вылез.
Вторая возражала — легкомыслен, ветренен только свитер, и ты показываешь, что это только внешне, что ближе к телу у тебя что-то более прочное, что тебе никогда не изменит, не позволит раздеть догола — даже сильному порыву ветра. Это как… ну, как портупея у офицера, она кобуру поддерживает и одновременно стягивает тело, подтянутости служит. А у нас — даже две "кобуры" для "оружия" нашего женского, и тоже стянутость нужна, под мышками особенно, там и вокруг спины свитер будто утюгом проглажен — потому что прилегает к упругой полосе, стягивающей тело вплоть до выдавливания лишнего жирка.
Так что ветренность свитера только подчёркивает постоянство, влитость бюстгальтера, и одежда эта очень даже ничего.
Другой ракурс — наклон к столу, где сидит преподаватель. Снимаем наклоняшки (они же наклоняйки). Груди вываливаются из упаковки, свисают, отчётливо видна расщелинка. У меня так не получится, а у Киры — запросто.
Я, признаться, в трудном положении.
Кира — моя лучшая подруга, и я со всей нежностью помогаю ей облачиться в нужную сейчас одежду, но знаю, да и она знает, что лишь в малой степени покажет то, что мастерски удаётся Благе из нашей группы (полное имя, кстати, Благословения).
Ну да ничего, на правду не обижаются. Подружка моя учится хорошо и ей просто не нужно оттачивать всякие штучки-дрючки. А Благу сюда пригласить — так ведь фотки мало что скажут, это в натуре надо видеть.
Вот идёт она, высокая и красивая, с тетрадью в руке к преподавателю. Весенний семестр, солнце играет в камешках заколки доя волос, одежда резко стала легче, и даже старички с одобрением поглядывают на девичьи ручки-ножки-декольтяшки, светленькие маечки, коротенькие юбочки, порядком подзабытые за зиму.
Осмелевшие груди округлыми обводами своими показываются в вырезах, принимая ванны воздушные, солнечные и из мужских взглядов. Пока не примелькались, надо ловить момент.
Блага нарочно выбирает момент, когда возле препода никого нет и он может ею любоваться на ходу ея. И на двух последних шагах, раскрывая тетрадь, начинает наклоняться к столу.
Раскрывая тетрадку, она обеими руками мнёт её, выгибая листы, как бы выправляя их, и затем наклоняет от себя к преподу, опуская вниз. В это время тело откликается на наклон и щель в декольте начинает расти. Чашки наклоняются так, что их верхние, интересные части становятся почти горизонтальными, по крайней мере, с преподавательского места они именно так видны плосковато, и в то самое время, когда тетрадь ложится наконец на стол, лёгким движением торса Блага как бы выкладывает приотставшие груди на эту якобы плоскую, типа полочек, поверхность. Кажется, и тетрадь-то она мяла, чтоб по кривизне с этими "полочками" сравнять.