Наступил некий торжественный момент. По всему чувствовалось, что хозяин дома готовиться сказать самое важное.
- Так вот! - произнес он после подобающей паузы. - Я прощаю их. И его, и ее. Пусть будут счастливы! Через своего человека я уже известил об этом мать Джанджигита. Если кто-либо из вас знает, где сейчас скрываются беглецы, можете сообщить им о моем решении. Пусть безбоязненно возвращаются назад. - Ощутив, видимо, двусмысленность последней фразы, он тут же заверил: - О, нет! Не надо думать, будто с моей стороны это некий хитрый ход, чтобы выманить беглецов из их укрытия! Мои намерения чистосердечны. И я сейчас вам это докажу. Но сначала прошу всех поднять чаши за счастье молодых, за Джанджигита и Мухаббат, этих современных Тахира и Зухру, пусть они будут всегда здоровы и счастливы!
Ну, как же было не поддержать такой тост!
Обстановка постепенно оживлялась.
И вот тут-то Черный Хасан сделал совсем уж неожиданное заявление.
- Друзья! - негромко воскликнул он, и голос его дрогнул. - Я принял важное решение. Торговые дела меня более не интересуют. Я перебираюсь в долину. Там у меня есть кое-какие сбережения, есть крыша над головой. Есть и возможность скромно помогать нуждающимся. Там, в долине, я намерен заняться богоугодными делами. Что же касается моего здешнего имущества, а именно - дома с обстановкой, участка с садом, виноградником, теплицами, хаузом и фонтаном, гаража с мастерской и прочими постройками, а также моей доли в известных вам делах, то всё это я безвозмездно передаю вам, своим добрым соседям, моим верным друзьям и надежным соратникам. Если хотите, можете разделить всё по жребию или же равными долями, можете даже разыграть в нарды - воля ваша! За собой я оставляю лишь белую "Волгу", да и то потому, что нуждаюсь в средстве передвижения. И еще прошу вас, как человек, которому открылась истина: не забывайте за житейской суетой о своей душе, почаще беседуйте с ней и с Богом! - он снова принялся заглядывать им в глаза, теперь совсем уж бесцеремонно, как будто хотел удостовериться, попали ли его слова в цель. А в его собственных глазах бушевало, неистовствовало желтое тигриное пламя!
26.
Не надо и говорить, что откровения Черного Хасана, сделанные им в кругу глубокоуважаемых гостей, уже назавтра стали достоянием гласности.
И снова зашумела базарная площадь.
Весь о том, что властный чин смирил свой норов и, покаявшись в грехах, решил посвятить остаток своей жизни богоугодным делам, поначалу озадачила многих. Нашлись и такие, кто усмехался в бороду: "Всё тот же ишак, да под новым седлом", а также: "Краснорожий не покраснеет!" Но когда стало известно, что Черный Хасан простил влюбленных и отказался от всего своего имущества, шепоток недоверия заметно поутих.
Тут уж слово взяли аксакалы, заговорившие о том, что в старину случались еще и не такие чудеса. Бывало, что и куда большие грешники, у которых от совести оставалась, может, самая последняя крупинка, вдруг прозревали истину, бросали всё суетное и совершали хадж. А в стародавние, седые времена жил даже один падишах, который, взяв посох и надев рубище, покинул свой дворец и отправился босиком странствовать по свету, молясь за слабых и обездоленных.
Если уж великие грешники прозревали, то отчего бы не прозреть Черному Хасану? Да и вся эта история учила, что чистая любовь, искренность чувств, в конце концов, оказываются сильнее власти золота. Если уж такой злой человек, как Черный Хасан, повернулся лицом к добру, если такая испорченная девушка, как Мухаббат, полюбила всем сердцем, а такой славный парень, как Джанджигит, нашел свое счастье. Пускай и трудное, значит, в мире есть высшая справедливость, есть порядок, поддерживаемый небесами, есть надежда для всякого, кто трепетно верит в лучшую долю.
Но если это так, значит, в Т. произошло истинное чудо.
Черному Хасану поверили еще и потому, что его признания объясняли многие странности в поведении молодых, которым ранее не находилось никакого разумного толкования.
"Познавший истину" пробыл в городе еще чуть больше недели, и его новая слава множилась с каждым днем.
Собственно говоря, это время понадобилось, чтобы покончить с законным оформлением акта дарения. Имущество ведь юридически принадлежало тетушкам, отсутствующим в настоящий момент. Но, как выяснилось, Черный Хасан был очень предусмотрителен. В его сейфе хранились подписанные тетушками бумаги, устранявшие все формальные препятствия. Так, в случае смерти какой-либо из тетушек, ее доля автоматически переходила к двум другим, ну а те, в свою очередь, оставили соответствующие доверенности на имя фактического хозяина. О каких-либо проволочках процедуры оформления и речи не могло идти, поскольку одариваемые принадлежали к высшим кругам городской власти и сами контролировали тех, кто оформлял бумаги. Просто Черному Хасану пришлось подождать, пока новые хозяева договорятся, наконец, между собой о справедливом, с их точки зрения, разделе немалого имущества.
За эти дни Черный Хасан успел сделать еще немало дел. Так, он лично посетил матушку Джанджигита, объявил ей о своем решении ( за их встречей из-за дувалов наблюдали все соседи), вручил в качестве свадебного подарка дорогой ковер и пухлый конверт, очевидно, с деньгами. Когда же обезумевшая от радости за сына женщина упала перед ним на колени, Черный Хасан почтительно поднял ее, сам склонил перед ней голову и попросил прощения за невольно причиненные ей страдания.
В эти дни он ходил и по торговым точкам, прощался со своими людьми, дарил им подарки. У многих на глазах выступали слезы. Иногда его останавливал на улице какой-нибудь несчастный, жаловался на свою тяжелую жизнь, и Черный Хасан без лишних слов одаривал его существенной суммой.
Словом, в эти дни Черный Хасан стал живой легендой города, легендой, которая затмила и отодвинула в область преданий окровавленный палец старика Кима.
И вот человек, прозревший истину, навсегда покинул Т. Кажется, многие успели проникнуться к нему чувством горячей приязненности.
Что правда, и тут не обошлось без ложки дегтя.
Знающие люди, которые, как известно, и на солнце видят пятна, говорили, что в этой истории что-то не так. Дескать, человек, которому открылась истина, обретает терпеливость и кротость. Вместе с силой духа. А ведь Черного Хасана то и дело сотрясали странные нервные вспышки. Среди ночи, сразу же после приезда, он орал на тетушек. Затем, можно сказать, выгнал их из дома. Целую неделю никому не показывался. После чего собрал весьма странную для богобоязненного человека компанию, в которой то и дело срывался на крик. А чего стоит его отказ от имущества? Дело благородное, но почему он не подарил свой дом со всей обстановкой детскому саду или, положим, обществу слепых, что более соответствовало бы логике вещей? Так нет же, он выбрал людей далеко не самых бедных, людей, которых сам же называл клеветниками и взяточниками! За что же он осыпал их такими дарами?! Правдив ли он? Клянется, что в доме никогда не было фотоаппарата, но ведь Салима-апа собственными ушами слыхала, как Сановник звонил для чего-то в дом под Большими Чинарами! Какие еще козыри были припрятаны у Черного Хасана в рукаве его халата? А ведь что-то там было. Дыма без огня, как известно, не бывает.
Но если Черный Хасан лжет в малом, то, может, и в главном не всё чисто? И еще: пробыв в Т. в общей сложности более двух недель, он так и не нашел времени посетить могилу умершей тетушки. И это человек, собравшийся совершить хадж?!
Ну чего вы хотите, пожимали плечами более покладистые горожане. Не всё сразу. Человек, чья душа так долго блуждала по лабиринтам земных искушений, не может стать святым в какие-то две недели. Надо набраться терпения. Медленная утка прилетает первой.
И еще говорили многие: погодите, вот со дня на день вернутся Джанджигит и Мухаббат (или, по крайней мере, один Джанджигит), и тогда всё прояснится окончательно.
27.
Вскоре после отъезда Черного Хасана стали известны некоторые подробности его разговора с матушкой Джанджигита.
Женщина рассказала одной из соседок, что Черный Хасан, этот святой человек, вид которого внушал ей благоговейный трепет, сначала заверил ее, что ей совершенно не о чем беспокоиться, затем попросил честно ответить, сообщал ли ей сын о том деле, которое ему было поручено, и если да, то что именно. При этом он смотрел на нее так грозно, что она открылась ему как на исповеди.
Да, призналась она, Джанджигит шепнул ей однажды наедине, что вскоре он должен выполнить одно деликатное поручение большого человека, который щедро отблагодарит за эту услугу, и тогда можно будет рассчитаться со всеми долгами и даже купить кое-что в дом. Но поручение это настолько тонкое, что по городу могут пойти не красящие его, Джанджигита, пересуды. Может сложиться и так, что друзья и соседи полезут с глупыми советами. Пусть она никого не слушает и ничего не боится. С помощью этого влиятельного человека семья выберется из нужды. Надо на несколько месяцев закрыть глаза и уши, а главное - рот, только и всего.
"И это всё?" - грозно переспросил Черный Хасан.
Да-да, закивала она. Джанджигит никогда не посвящал ее в подробности. Но она привыкла верить своему сыну. Он вырос очень разумным джигитом. Раз сказал, что всё будет хорошо, значит так и будет.
Тут Черный Хасан пристально взглянул на нее и проговорил: "Скоро ты увидишь своего сына, бедная женщина!"
Что-то кольнуло ее в самое сердце, и, плохо понимая, что делает, она опустилась перед важным гостем на колени.
Тогда Черный Хасан поднял ее, усадил на скамейку, дал еще денег, затем прижал руку к своему сердцу и попросил прощения за то, что доставил ей столько страданий.
Она поняла так, что Джанджигит приедет скоро, очень скоро, со дня на день. Сделала припасы, чтобы сразу же вкусно накормить долгожданного гостя. Теперь она не нуждалась, да наградит Аллах за это Черного Хасана!
Между тем, время шло, а сын не появлялся. Не присылал и весточек. Последнее письмо она получила как раз перед отъездом Черного Хасана.
Встречая на улице или на базаре друзей Джанджигита, она высказывала им свое недоумение, которое постепенно переходило в тревогу. Где же Джанджигит, почему не приезжает?! Быть может, он еще не знает, что Черный Хасан давно дал согласие на его приезд?
Друзья, как могли, утешали ее. "Что значат какие-то два-три месяца!" - с бодрой улыбкой восклицали они. Джанджигит ведь не в соседнем городке обитает. И даже не в долине. Может, он на другом краю государства? Может, тот человек, который раньше передавал письма от него, заболел, а второго такого же надежного нет. Может, Джанджигита держат какие-то особо важные обстоятельства. Всё может быть. Но он вернется. Обязательно вернется. Еще до конца месяца. Ну уж до конца весны - это точно! В крайнем случае, в начале лета.
Слушая цветущих молодых людей, друзей ее сына, лишь недавно ставших мужьями, женщина улыбалась и успокаивалась, но, оставшись одна, снова впадала в уныние.
Но вот однажды она поняла, наконец, как унять растущую день ото дня тревогу.
Собравшись с духом, она отправилась через весь город к Мумину-бобо. Пусть мудрый гадальщик ответит ей, почему не едет Джанджигит, почему даже весточки не шлет!
Старый Мумин как раз принимал гостя, но отказывать женщине не стал. Следуя ритуалу, он постелил перед собой чистую тряпицу, долго тряс над нею бобы в мешочке, затем высыпал их перед собой и долго разглядывал, после чего ответил, что эти бобы для гадания по такому важному делу не годятся, высохли, и нужно дождаться бобов нового урожая.
Женщина ничего толком не поняла, но сам ссылка на то, что нужно подождать до осени, успокоила ее, значит, по крайней мере, сейчас всё хорошо.
Находившийся здесь же гость заметил хозяину, когда женщина ушла:
- Достопочтеннейший, впервые слышу от вас, что нужно гадать на бобах нового урожая.
На что старик ответил, задумчиво оглаживая бороду:
- Я ни разу в жизни никому не солгал. Этой женщине я тоже не хотел лгать. Но и сказать ей правду было выше моих сил. Оттого-то и дал уклончивый ответ.
- А в чем же правда?
- Ее сын стал обитателем Города Мертвых...
28.
В середине июля ирригаторы приступили к очистке старого канала и через неделю, далеко в степи, у коллектора, извлекли из тины мешок с человеческими останками. Прораб тут же известил милицию.
Язык не поворачивается рассказать, что представляла собой ужасная находка. Не рождался еще человек, на чью долю выпала бы даже малая доля тех мук, которые пришлось испытать неизвестному страдальцу прежде, чем он испустил дух.
Впрочем, в неизвестных он числился недолго. Уже по найденным в мешке кожаным ножнам от пичока с процарапанной на них фамилией владельца заключили, что скорее всего обнаружены останки несчастного Джанджигита. Последующая судмедэкспертиза однозначно подтвердила это предположение.