Выждав, когда у собравшихся пройдет первая оторопь от услышанного, Черный Хасан твердым голосом объявил, что отныне у него нет секретов ни от них, его гостей, ни от других людей, хотя бы и последних бедняков, и что он хочет подробно объяснить скрытую суть некоторых событий, произошедших в Т. во время его вынужденного отсутствия.
Гости удвоили внимание, и без того обостренное.
- Вы все, здесь присутствующие, знали, кем в действительности являлась для меня Мухаббат, - без обиняков отчеканил Черный Хасан, подтверждая тоном этого высказывания искренность своих намерений. - Да, эта юная ханум разделяла со мной ложе. Скажу вам откровенно: не было для меня никого и ничего дороже в жизни, чем она. Но вы же знаете наши порядки: за такую связь можно лишиться и партбилета, и поста... - Он усмехнулся: - Сейчас, когда я потерял и то, и другое, прежнее беспокойство представляется мне надуманным. Но ведь и Мухаббат я тоже потерял... Впрочем, не буду забегать вперед. Итак, чтобы оградить себя от порочащих слухов, я выдавал Мухаббат за свою племянницу, за девственную невесту, которой я лично подыскиваю приличного жениха, дабы устроить ее судьбу. И эта уловка, как вы знаете, неплохо срабатывала. Несколько раз по этому поводу на меня поступали анонимки, но я легко доказывал их лживость, поскольку мог представить заслуживающих доверие свидетелей, в лице своих тетушек, преданных мне до горба... - Тут на его лицо набежало какое-то облачко, но усилием воли он отогнал его и продолжал: - Поступали анонимки и другого рода. Будто я содержу Мухаббат для услады высоких гостей из Москвы... - Он брезгливо поморщился: - Какая подлая клевета! Она иногда танцевала перед гостями, пела, да, это было... Но предаваться похоти?! В моем доме?! С другими?! Хотел бы я знать, какой негодяй пустил по городу этот слух... - он сшиб перед собой волосатые кулаки: - Да и зачем мне приносить в жертву мою Мухаббат всяким столичным стервятникам, если в моем распоряжении имелся целый ансамбль отборных красавиц из областного муздрамтеатра? - Он вздохнул, снова принимая смиренный вид. - И вот меня посадили... Разлучили с ней... Моя страсть стала от этого только сильнее. Но Мухаббат... Она ведь всего лишь взбалмошная, капризная красавица, привыкшая повиноваться воле своего хозяина. Пока я был рядом, мой авторитет подавлял ее посторонние желания. Но мало ли что может вытворить склонная к удовольствиям молодая женщина, которая вдруг почуяла, что узда ослабла? Тем более, что вокруг столько похотливых сластолюбцев! А я ведь знал, - о, да! - знал, видел, какими жадными глазами вы смотрели украдкой то на ее маленькие пальчики, то на розовую пятку, видел, как раздуваются от вожделения ваши ноздри, когда она склонялась над дастарханом, и мягкие складки ее одежд обрисовывали ее стан... - голос его загремел, взгляд снова налился янтарным тигриным огнем.
- О, Хасан! Хасан-джан! Хасан-ака! - послышались голоса со всех сторон. - Как вы могли подумать подобное?! Вы несправедливы к вашим верным друзьям!
Хозяин сделал жест, преисполненный миролюбия:
- Не надо споров, друзья! Я вовсе не утверждаю сейчас, что вас одолевали именно такие желания. Я только стараюсь разъяснить, какие мысли терзали меня самого в ту тяжелую для меня пору. А разве мог я сбросить со счетов вельможных кураторов из большой столицы, которые тоже облизывались на Мухаббат? А всех этих лощеных выскочек, новомодных прощелыг, всю эту кичливую "золотую молодежь" из нашей столицы, этих скотов, у которых за душой нет ничего святого?! У-у, ненавижу! И разве не мог кто-нибудь из этих баловней судьбы, бездельников, пришедших на всё готовое, сказать себе: "Завладею-ка я черноокой гурией, пока она томится в холодной постели, а ради своего душевного покоя похлопочу, чтобы Черный Хасан провел за решеткой все восемь лет, от звонка до звонка, или чтобы его перевели в Сибирь, а там, глядишь, он околеет от холода, если прежде его не зарежут..."?! Вот какие мысли бродили в моей голове! Должно быть, мне нашептывал их сам иблис. Да-а... Мой прежний нрав вам хорошо знаком. Я никогда не оставлял серьезных вопросов на усмотрение случая, но всегда стремился повернуть дело так, чтобы самому контролировать ситуацию. Я должен был сохранить для себя Мухаббат - раз, обезопасить себя - два! И вот что я придумал...
Тут, как бы спохватившись, он предложил гостям выпить и закусить, поскольку те совершенно забыли про угощение, внимая откровениям хозяина. Лишь после очередного тоста он продолжил:
- Зная склонность Мухаббат к театру, я предложил ей щедрые подарки, если она согласится сыграть главную роль в спектакле под названием "Тайная любовная связь". Да-да, совершенно невинная, предназначенная только для публики, протекающая под строгим надзором тетушек тайная любовная связь с симпатичным, но бедным, ничтожным по своему положению пареньком! - Он воздел к потолку указательный палец, и в его голосе снова промелькнули угрожающие нотки: - Не спешите смеяться и объявлять, что Черный Хасан безнадежно поглупел в зиндане! О нет! Мой расчет был совершенно точен. Слух о том, что Мухаббат завела молодого, красивого любовника, живо остановил бы других, реальных, соискателей. Мол, место рядом с красавицей занято. Опоздали! Вдобавок, что не менее, а может, и более важно, эта ловкая выдумка давала мне возможность наводнять город - через тетушек и верных людей - самыми кровожадными угрозами. Все принялись бы гадать, завтра объявиться Черный Хасан или на следующей неделе? Дескать, он настолько обезумел, что собирается бежать из зиндана и зарезать влюбленных и еще десять человек в придачу! Ха-ха! Согласитесь, что, постоянно подпитывая эти слухи, я мог спать достаточно спокойно.
Гости молчали, не в силах собрать разбегающиеся мысли.
- Мухаббат поначалу воспротивилась моей затее, указав на то, что эта связь, хотя бы и невинная, опорочит ее честное имя в глазах всего города, - продолжал Черный Хасан. - Но когда я растолковал ей все условия договора, в том числе и размеры вознаграждения, - он сделал многозначительное ударение на последнем слове, - она согласилась и даже торжественно поклялась, что в точности исполнит свою роль. Оставалось разыскать ухажера, внушающего полное доверие. То есть, им должен был стать не просто симпатичный, а весьма красивый парень, быстрый и стройный, с мягкими усами и глазами оленя, чтобы каждый поверил, что такая капризная гурия, как Мухаббат, могла всерьез увлечься им. С другой стороны, парень должен был обладать нравом робким и застенчивым, даже пугливым, чтобы у него и мысли не мелькнуло прикоснуться к ней хотя бы мизинцем. Желательно также, чтобы он происходил из семьи, обремененной большими долгами, чтобы не имел отца и старших братьев. Словом, мне нужен был такой кандидат на роль любовника для Мухаббат, который за обещанное ему приличное вознаграждение мне руки целовал бы и почитал бы меня своим благодетелем. Я дал поручение найти такого парнишку и собрать о нем необходимые сведения. Вот тогда мне и назвали Джанджигита. Я сразу же понял: это именно тот, кто мне нужен! Тетушки тайно переговорили с ним от моего имени и пообещали задаток за согласие. Конечно, на всякий случай его предупредили, что за ослушание, равно как и за болтовню, ему отрежут половой член и вырвут язык. Но вы же понимаете, что это была только веселая шутка. Так, для профилактики. Парнишка выглядел настолько внушаемым, что его и запугивать-то было совестно. Но, как бы там ни было, он согласился. На всё!
Тут Черный Хасан прищелкнул в воздухе пальцами, и тотчас из соседней комнаты появился один из тех самых племянников, бережно держа перед собой на вытянутых руках весьма объемистую шкатулку, украшенную богатой резьбой по слоновой кости. Почтительно поставив шкатулку перед хозяином, он отступил, пятясь до самого порога. (Разумеется, племянники не были допущены к дастархану, за которым пировали исключительно уважаемые, достигшие высокого положения гости.)
Черный Хасан бережно провел по шкатулке рукой, затем вновь осмотрел собравшихся.
- Каждый из вас, конечно, волен усомниться: так ли уж хорош этот план? Пускай бы я оградил им Мухаббат от возможных соблазнителей, но одновременно дал бы еще более богатую пищу другим слухам, рисующим меня в невыгодном свете. В ваших глазах, в глазах всего города я всё равно утратил бы уважение, так? Ибо все стали бы шептаться: это тот самый Черный Хасан, которого Мухаббат наградила ослиными ушами! Каково?! - Он усмехнулся. - Но я и это предусмотрел. Все участники нашего представления подписали договор, в котором были четко зафиксированы правила игры, а также причитающееся каждому вознаграждение... - Черный Хасан открыл шкатулку, достал из нее несколько бумаг, исписанных каллиграфическим почерком, и пустил их по кругу. - Смотрите сами, тут указано всё: и саксаул, и совместное посещение универмага в базарный день и прочее... Подписали шесть человек - я, Мухаббат, Джанджигит и тетушки. Привлекать других свидетелей было опасно, да и незачем. Жаль, что тетушки уехали, они могли бы подтвердить мои слова прямо сейчас...
- Нет-нет, Хасан-ака! Не беспокойтесь, пожалуйста! Мы вам верим... - нестройным хором зазвучали голоса.
- Ну, воля ваша... Впрочем, мне кажется, что Джанджигит, несмотря на запрет, шепнул всё же пару слов своей полоумной матушке. Стало быть, и она может подтвердить при случае... - Он аккуратно уложил в шкатулку возвращенные ему бумаги. - Итак, я рассчитывал, что, вернувшись домой, соберу вас всех за таким вот дастарханом, приглашу сюда наших "актеров", а также своих тетушек, словом, всех участников спектакля, и мы вместе разъясним вам суть случившегося, как это только что сделал я. Ну а вы, предполагал я, почешете затылки и скажете: "Вот какой он, Черный Хасан! Молодец! Даже сидя в тюрьме, сумел добиться своего! В таком тонком вопросе!" А уже назавтра молва полетела бы по всему городу, и весь базар говорил бы одно и то же: "Ох, и голова, этот Черный Хасан! Мы-то думали, что у него растут ослиные уши, а он ишь как ловко всех одурачил, да еще честь девушки спас при этом! Благородный человек!"
В комнате установилась звенящая тишина.
Хозяин тоя еще раз прищелкнул пальцами, и шкатулку унесли.
- Однако кое-чего я не учел...
- Чего же, о Хасан-джан? - чуть дыша, спросил кто-то из гостей.
Глаза Черного Хасана снова полыхнули тигриным огнем:
- Я всегда знал, что все вы - подлецы и негодяи, но всё же не думал, что люди, кичащиеся знатностью рода, способны на столь низменную клевету! Вы хуже базарных кумушек! Вся грязь, вся ложь - всё от вас! Едва прошел слух, что Мухаббат принимает Джанджигита, как вы, уязвленные тем, что пышная роза досталась другому, принялись распускать о ней самые гнусные сплетни! Ну, хорошо, она - моя наложница, ладно; она принимала важных столичных гостей - шайтан с ним; имелась комната без окон, вся в коврах, - и это сойдет... Но зачем болтать о том, чего вообще не могло быть?! Кто сочинил эту небылицу про дырки в коврах и про фотоаппарат?! Я всегда знал, что нужного человека можно подмять четырьмя способами: лестью, деньгами, женщиной и силой. Но ни о каком фотоаппарате мне даже мысли не приходило! Не знаю, может, это хорошая современная идея, может, стоит над ней серьезно подумать, но я никогда не занимался ничем, связанным с фотографией! В моем доме никогда не было никаких фотоаппаратов! Никаких дырок в стене! Зачем вы сочинили этот гап?!
- О Хасан... - отозвался покрасневший, как гранат, Тураб-ака, на которого в упор смотрел говоривший. - Твои слова несправедливы... Мы сами несказанно удивились этим разговорам о фотографиях... Да, надо признать, слухи были, и весьма упорные. Но их источник нужно искать совсем в другом месте. Поверь нам, Хасан...
- Хасан... Думаете, я не знаю, за что вы провали меня Черным?! - взорвался вдруг хозяин. - Не из-за этого пятна, нет! - он с силой похлопал себя по шее. - А потому что я - черная кость, потому что сам вникаю во всякую черную работу! Но я никогда не стыдился этого! Я горжусь этим! Я создал торговую систему на голом месте, и она дает доход, хотя меня связывают по рукам и ногам! О, если бы мне только дали развернуться по-настоящему! Но кто же даст? Не вы же?! Да и что вы может? Только и умеете, что взятки брать да тратить следом! Но и берете вы неумело, поскольку не знаете истинной цены сделки, не вникаете в суть вопроса, не имеете своего внутреннего достоинства и порядка, а так - лишь бы хапнуть, урвать, прикарманить хоть кусочек, а там - будь что будет! Думаете, не знаю, что пока я сидел, вы тайком вытесняли моих людей из промторга, пытаясь прибрать к рукам систему, отлаженную мною?! Мною! Да вы же за несколько месяцев развалите ее - своим неумением, своей жадностью! И как только наглости хватило?! Забыли разве, что все вы у меня здесь?! - Он вознес над дастарханом кулак. - Мерзавцы!
- Однако же... - среди гостей послышался ропот, некоторые демонстрировали готовность подняться.
Но уже в следующую секунду лицо Черного Хасана приняло самое кроткое выражение:
- Извините меня, друзья! Я всех вас бесконечно люблю и ценю! А сейчас всего лишь поведал вам о тех недобрых мыслях, которые одолевали меня в заточении. Тем более, что главный мой просчет заключался совсем в другом. Нельзя сводить даже ради шутки, особенно ради шутки, два молодых сердца, способных высечь друг в дружке пламя. Природа всё равно берет своё. Она сильнее человеческих запретов. Она торжествует всегда, ибо по своей сущности выше людского рассудка. И тогда робкий кеклик вдруг превращается в гордого орла, а вчерашняя наложница в верную возлюбленную. Вдвоем они лихо обкрутили моих славных, но простодушных тетушек... Как видите, я говорю об этом совершенно спокойно. Что правда, в первый момент, когда мне стало ясно, что это уже не игра, я обезумел, я готов был крушить стены моей темницы! Я собирался жестоко отомстить, вырезать их сердца и бросить собакам! - Черный Хасан заскрежетал зубами, как бы возвращаясь в состояние необузданной ревности, и гости снова на какой-то миг ощутили ледяной холодок, пробежавший по коже. Но тамада быстро взял себя в руки и, на этот раз, кажется, окончательно.
- Не стану посвящать вас, друзья, в обстоятельства того, каким образом снизошло на меня просветление. Ибо то, что происходит между небом и отдельным человеком, является священной тайной. Но чудо свершилось! Я обрел истину, а с ней и новое зрение... - Он снова принялся поочередно вглядываться в их глаза, будто стремясь вызвать ответное движение их душ.