Тамара менялась буквально на глазах.
Еще недавно она раздражалась по любому поводу и без оного, могла излишне резко ответить мужу, вдруг накричать на детей, затеять из пустяка нервозный шум на кухне, так что Лиманская швыряла всердцах ложку в раковину и обиженно уходила в свою комнату, а Паша просто сбегал из дома и старался вернуться попозже, когда Тамара уже ложилась. Притом, что его, Плафонова, Тамара не замечала в упор, словно изгоя.
И вот всё нехорошее сгинуло как дурной сон!
Будто по мановению волшебной палочки, Тамара сделалась приветливой и жизнерадостной. Лиманская снова делилась с ней сокровенными мыслями, прощенный Плафонов взахлеб читал ей возвышенные стихи о женской красоте, на коммунальной кухне воцарились долгожданный мир и полное согласие.
Но самая замечательная перемена была, конечно, скрыта от посторонних глаз.
Прежде, даже в лучшие свои времена, супруги Завесовы занимались сексом только за закрытой, точнее, запертой на ключ дверью, стараясь ограничить всякий шум. Даже в самые сокровенные мгновения их не покидало ощущение некой зажатости. Так повелось еще с той поры, когда они любили друг друга на койке, отделенной от комнаты Полины Викторовны тонкой стенкой. Кстати, именно по этой причине, а вовсе не из-за топота Плафонова, Геннадий усилил звукоизоляцию, но привычка сдерживаться уже укоренилась. Все десять лет супружеской жизни это казалось им естественным.
И вот только сейчас они дали волю своим сексуальным фантазиям. Будто плотину прорвало!
После того, как они опробовали стол в гостиной, пришел черед общественного дивана, кресел, винтовой лесенки, подоконников, ванной и даже чулана... Причем, похоже, они только входили во вкус. Интересно, что Тамара чаще предлагала что-нибудь новенькое.
Однажды она попросила Геннадия взять ее, когда она будет разговаривать с подругой по телефону. В другой раз призналась, что давно мечтает о том, чтобы он взял ее сзади, когда она шинкует капусту. Что ж, он исполнил и это ее желание. С той поры в доме всегда лежало наготове два-три крупных кочана, а в семейном меню не переводился гарнир из нашинкованной капусты.
Затем оба решили попробовать секс на лоне природы. Не откладывая дел в долгий ящик, отправились тем же вечером в парк, отыскали там укромный уголок и восполнили пробел в сексуальном образовании. Позднее освоили служебный фургон, который водил Геннадий. И передние сидения, и задний салон. Причем, Тамара настояла, чтобы фургон он поставил в людном месте - во время акта любви ей хотелось слышать незнакомые голоса.
Раньше Тамара целый вечер, вплоть до отхода ко сну, ходила дома в халате, под которым носила еще и белье. Теперь она обнажалась при каждом удобном случае. В ее манерах появилась кокетливость, игривость, раскрепощенность... Раньше она нет-нет да и могла себе позволить выглядеть неряшливо, теперь же не жалела времени, чтобы предстать перед своим Геночкой в лучшем виде. Она определенно помолодела. Разгладились легкие складки в уголках губ, кожа стала гладкой, как у девушки.
Вообще, в их отношения будто ворвался свежий ветер. Они словно заново нашли друг друга на той почве, где залегали нетронутые пласты новых наслаждений. К ним будто заново вернулась пылкая влюбленность, усиленная прежним опытом. Их жизненные ауры, пульсировавшие до этого чуточку вразнобой, внезапно обрели полную и окончательную гармонию, сойдясь во всех возможных точках и линиях.
И случалось, что когда они шли по улице, им смотрели вслед, как бы стараясь запомнить: вот так и выглядят счастливые люди!
Если это было следствием игры, - а это, несомненно, так и было, - то да здравствует игра! Хотя бы и под пикантным названием "Убей соседа"!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
После того, как были готовы карточки по фишкам участников, они заполнили всё же давно напрашивавшуюся ключевую карточку - "Минувшее лето", без которой, как стало теперь совершенно ясно, было не обойтись.
Поначалу Геннадий немного волновался: как бы обсуждение этой темы не вызвало взрыва нежелательных эмоций со стороны Тамары. Но всё обошлось, к его удивлению, гладко. Вот что у них получилось.
"МИНУВШЕЕ ЛЕТО"
Минувшее лето началось для нас в конце апреля.
Именно в один из последних апрельских дней Геннадий случайно встретил своего бывшего сослуживца Федора Лапина, занимавшего, как выяснилось, ответственный пост в районной администрации. Они разговорились, и Федор пообещал Гене конкретную помощь. Но просил подождать до начала каникул в системе профтехобразования. Он, мол, сведет Гену с директором одного училища, который ему, Федору, кое-чем обязан. За пару месяцев вполне можно раскрутиться, объявил далее Федор. Ухватишь фортуну за жабры - твоя взяла! Тогда подумаем вместе, как тебе плыть дальше. Ну, а на нет и суда нет! Извини, старичок, но в бизнесе, даже малом, свои законы...
Так удача улыбнулась нам. А удача порой - дама щедрая. Улыбнется раз - жди новых улыбок.
И точно!
Где-то в середине мая Плафонов отозвал Тамару в сторонку и, непривычно волнуясь,
сказал примерно следующее:
"Томочка, солнышко вы наше! Звездочка ясная! Ласточка, умничка и сударушка! Только благодаря вам я еще обитаю на этой планете, а Плафонов умеет помнить добро! Послушайте меня и не сердитесь! Вам, очевидно, известно, что моя матушка вот уже около года тяжело больна. Недавно врачи предупредили нас с сестрой, что жить ей осталось около трех месяцев и чтобы мы готовились, понимаете?! Они всегда предупреждают близких родственников, чтобы готовились, когда предстоят расходы. Ах, простите, вы ведь тоже потеряли маму, так что вы меня понимаете. Знаете вы и о том, что у меня с моей родной матушкой сложные отношения. Она сильно обидела меня, я ведь не утаивал этого. Но перед лицом вечности все обиды отступают в тень. Я ей прощаю. Это все - вступление. А теперь конкретно о моем предложении. У матушки - приватизированная двухкомнатная квартира на Петроградской стороне, а ближайших родственников только двое - я и Маргарита. Но у Марго с жильем все в порядке, вы же знаете. У нее вообще в жизни все в порядке. За таким-то мужем! Да и сама она ловит мышей, не спит, вроде меня. Так о чем тут вообще говорить? Поэтому квартира на законных основаниях достанется мне. И вот что я надумал. Как только я туда перееду, то эту свою комнату уступлю вам. В принципе, я мог бы ее оставить за собой или продать, там есть всякие юридические лазейки. Но я просто уступлю ее вам без всяких хитростей. За все то хорошее, что вы для меня сделали. Ну, может, попрошу у вас энную сумму на переезд и новоселье. Не больше.
Признаться, в эту минуту Тамара готова была расцеловать соседа. И поцеловала - три раза.
А тут еще Лиманская все чаще принялась повторять фразу из набившего оскомину рекламного ролика: "хорошо иметь домик в деревне!". И принимала задумчивый вид. Это явно было неспроста.
Улучив момент, Тамара разговорила соседку. И та под большим секретом поведала, что врачи посоветовали ее подруге, почтальонше Эмме, увезти больную дочку в деревню. Не на лето, а совсем. Эмма не против. Говорит, что сама устала от города. Но и вдвоем с дочкой ехать страшится. Теперь вот уговаривает ее, Лиманскую.
Она, Лидолия Николаевна, поначалу и слушать не хотела. Не могла даже представить себе, как это она будет без Питера? Но в последнее время призадумалась. Может, Эмма права? Может, там, среди первозданной природы, на свежем воздухе, она тоже обретет душевное равновесие? Ведь можно прекрасно все устроить. Дом в деревне стоит очень недорого. Они будут выращивать полезные, экологически чистые овощи, заведут курей, дойную козу, будут делать домашний сыр - как в рекламе. А долгими зимними вечерами будут собираться в жарко протопленной горнице за простым крестьянским столом, пить из самовара чай с малиновым вареньем и говорить, говорить, говорить... Трат у них почти не будет. Ну, разве что на папиросы и на кофе. Значит, вырученные за продажу городского жилья деньги можно положить на текущий счет в банк. Если жить экономно, то благодаря процентам счет будет только расти. А если уж станет одолевать ностальгия, то ведь всегда можно быстренько собраться и приехать в Петербург, побродить по знакомым улочкам, постоять у Петропавловки, посидеть в Летнем саду, правда, Томочка? Нет-нет, она ничего еще не решила, но очень может быть, что в конце концов поддастся уговорам Эммы. Во всяком случае, нынешним летом они втроем совершат пробный выезд в деревню - к дальним родственникам Эммы. Та уже списалась с ними,
зовут. И если все сложится хорошо, то я, Томочка, начну думать о продаже комнаты. Объявление давать не стану. Боюсь связываться с чужими людьми. Ведь обязательно нарвусь на квартирную мафию, уж лучше продам кому-нибудь из знакомых. Пусть будет подешевле, зато надежнее. Вам, например, Томочка. Может, даже в рассрочку, чтобы вам было не так тяжело. Ну, мы с вами договоримся, милая...
Вот так все и сошлось на одном лете. В течении которого качество нашей жизни должно было скакнуть высоко-высоко...
И вот наступило оно, долгожданное лето.
Федор сдержал слово. Директор встретил Гену хорошо. Арендной платы не требовал, даже символической. Мастера-умельцы тоже подтвердили, что первый месяц не будут претендовать на регулярную зарплату. Но расходы все равно предстояли. Немалые, по нашим меркам. Вся домашняя казна пошла в ход.
В конце июня Лиманская уехала вместе с почтальоншей Эммой и ее чокнутой дочкой в деревню за сто верст от Питера начинать новую счастливую жизнь.
Не прошло и двух дней после ее отъезда, как скончалась мать Плафонова. Несмотря на старые обиды, Паша расчувствовался, всплакнул и даже - впервые после болезни - попробовал алкоголь. Но в меру.
Вместе с сестрой они похоронили мать и справили девять дней, после чего Плафонов на месяц уехал в престижный санаторий - путевку ему подарила сестра за счет туристической фирмы.
Перед отъездом Паша в сотый уже, наверное, раз заверил Тамару, что договор остается в силе. Вот он поправит здоровье, вернется и тут же начнет укладывать вещи.
Увы!
Злодейка-судьба, подарив нам, очевидно, ради забавы, надежду, нанесла три коварных удара. Один за одним, без передыху.
Сначала до срока вернулась Лиманская. С ошарашенными глазами.
Боже мой, какой ужас эта деревня! Вы даже не представляет! Не хочу и слышать ни о каком домике! И вообще, как это я буду без Питера, без его набережных и каналов?! Нет,
нет и нет!
Затем сорвался наш малый бизнес. ( Без комментариев. )
А назавтра приехал Плафонов. В стельку пьяный! Агрессивно-подавленный, будто по нему проехали катком. Какая она сука, его родная сестрица, без устали выкрикивал он! Вся в покойную матушку! Да он ее знать больше не желает!
С трудом мы добились от него толку. Оказалось, матушка оставила завещание. В котором почти все отписывалось ей, Маргарите. Ну, это еще понятно. Мать всегда любила Маргариту больше. Но он, Павел, был уверен, что даже при таком раскладе Маргарита проявит добрую волю и уступит квартиру ему. Ведь родная кровь! У нее же есть все! С запасом!
Но теперь Марго заявляет, что у нее подрос сын, Пашин племянник, и пора думать о его будущем, а Паша вполне способен позаботиться о себе сам. Не маленький. Эгоистка! Ненасытная скупердяйка, которая гребет только под себя!
Хуже того! Низкая интриганка! Ведь, наверняка, это она оговорила его перед матерью. А ему хитро подсунула эту долбанную путевку в санаторий! Чтобы без помех оформить все бумаги и застолбить очередной участок! Вот только вчера позвонила и, что называется, поставила перед фактом. Обещала отдать кое-что из мебели и посуды. Да плевать он хотел на ее подачки! И судебную тяжбу затевать он тоже не станет, хотя имеет полное право! Пускай подавится, если ей мало! Отныне он не желает ее знать! Отныне у него нет сестры! Он навсегда вычеркивает ее из своего сердца! И из своей памяти!
Вот так за три дня рухнули все наши надежды...
Мечты, мечты...
Какой воздушный замок выдержит три таких мощных удара?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Наверное, карточке "Минувшее лето" именно такой и надлежало быть - ровной, информативной, подчеркнуто бесстрастной.
Но Геннадий отлично помнил всё то, что стояло за суховатыми строчками текста.
Еще бы!