Какое-то время Кандыбин был словно невменяем. Но вот в глазах появилось осмысленное выражение.
- Держи свое пиво! - Геннадий сунул ему бутылку.
- Сам-то выпьешь?
- Я за рулем.
- Ах, да... Ссора... Нет, я его просто хотел предупредить, я и сам-то не вполне верил, но раз он погиб... Это точно несчастный случай?
Гена потянул его за локоть:
- Айда в машину! Там и поговорим. А ты допьешь свое пиво.
В машине оба закурили.
Кандыбин, наконец, собрался с мыслями и начал рассказ:
- Кроссворды, а еще сканворды, филворды, японские головоломки и все такое прочее, что мы печатаем, составляют для редакции внештатные авторы. Вообще-то, их много, но толковых всего трое-четверо. Костяк. Актив. И до прошлого года самым лучшим нашим кроссвордистом был Чинилов. Альберт Чинилов. Вот у кого были классически выверенные кроссворды! Безупречные. С изюминкой. Мы ему платили повышенные гонорары...
- Володя! - перебил Завесов, полагая, что собеседника от стресса понесло не в ту степь. - Я тебя спрашиваю про вашу ссору с Павлом, а ты мне гонишь вашу редакционную текучку!
- Так я и веду к нашей размолвке! - возразил тот. - Но тут есть своя предыстория...
- Понял! Всё! Умолкаю! Давай, Володя! Только покороче.
- Так вот. Чинилов был уже пенсионером. Одиноким. Похоронил жену, детей не имел. Но был еще крепким. Франтоватым даже. Веселым. Любил рассказывать о своих амурных похождениях. Выпить не отказывался. Правда, потом валидол глотал, но пил. В меру. А если на халяву, то мог выпить ведро. И без всякого валидола. Так-то он прижимистым был. Даже если в кармане водились деньжата, мог прибедниться. Поэтому многие из наших его сторонились. Но я с ним выпивал. И даже пару раз побывал у него в гостях. На проспекте Ветеранов. Там у него была отдельная однокомнатная квартира. С балконом.
- Так-так-так...
- И вот где-то позапрошлым маем, я хорошо запомнил, он пришел в редакцию с покрашенными волосами. Раньше был совсем седой и не стеснялся этого, а тут вдруг стал жгучим брюнетом, при том, что ему уже стукнуло семьдесят, и волосы в ушах и на груди у него тоже были совершенно седыми. Мало того! Приоделся по молодежной моде! Нет, он всегда аккуратно одевался, но все равно разница была заметна. Принес целый мешок всяких сканвордов и кроссвордов. Он всегда приносил много в мае, накануне дачного сезона, в запас, а уж после не появлялся до самой осени, сидел у себя на даче - где-то в пригороде у него имелся участок, но где точно я не знаю. Ну и вот, значит, пошли мы с ним вмазать по маленькой. Я его и спрашиваю, воде как в шутку, уж не жениться ли ты собрался, Тихоныч? Его звали Альбертом Тихоновичем. А фамилию я уже говорил - Чинилов. Ну вот... - Кандыбин сделал из бутылки глоток, вдруг побагровел, закалялся весь, и кашлял несколько минут кряду, так что Завесову пришлось похлопать его по спине.
- Ну вот, - продолжал Кандыбин, справившись, наконец, с кашлем. - А он мне и отвечает: может, и женюсь, потому как встретил необыкновенную женщину - молодую, красивую, чистую! Вообщем, хоть и старик, а хвост распушил трубой! Ну, слово за слово, он рассказал, что сидел однажды на бульваре на скамеечке. И вот на ту же скамеечку, только на дальний краешек, села молодая милая женщина. И вдруг расплакалась. Он спросил, не нужна ли помощь, предложил валерьянку. Она ответила, что у нее пропал котеночек - первый раз вывела его погулять, он отбежал куда-то и пропал. А вдруг его поймают злые мальчишки? Чинилов принялся ее успокаивать. Так и познакомились. Она хоть и красавица, но какая-то несовременная, тихая, робкая... И слава богу! И вот за то, что он проявил доброту к ней, незнакомой женщине, посочувствовал ее беде, она его как-то сразу полюбила. А сейчас, мол, они вместе, и она печет ему такие пирожки, каких он в жизни не едал!
- Котеночек? Пирожки?
- И пирожки печет, и плов, мол, готовит какой-то необыкновенный, а уж котлетки такие жарит, что за уши не оттянешь... Но самое главное - денег у него не просит! На свою собственную зарплату в магазине отоваривается! Он чуть не насильно заставлял ее взять у него денег на хозяйство - не берет! Сама работает парикмахершей в салоне красоты, получает хорошие чаевые. Стыдно мне брать вашу пенсию, говорит. И любит! Сказка! Хорошенькая, скромная, безотказная, работящая, да еще кулинарка и мастерица - истинное сокровище! И всем довольна. И жильем обеспечена, живет вдвоем с тетушкой в отдельной квартире, а брат работает на Севере, газовик, присылает ей большие переводы, а тратит она мало - экономная, так что имеет кое-какие сбережения. Словом, счастье подвалило. Нежданно-негаданно. На склоне лет. О, мол, еще чувствует себя мужчиной в соку, во всяком случае, у него впереди еще 6-7 хороших лет, а там уже как всевышний распорядится. Прожить последние золотые годы с такой женой - разве это не счастье? Он и раньше был немного с приветом, а тут прямо-таки впал в детство. Ну, вмазали мы еще по стопарику, да на том и распрощались. До сентября. Откуда мне было знать, что мы бухаем вместе в последний раз? - он сделал основательный глоток и надолго замолчал.
- Так-так-так... - поторопил его Геннадий.
- Но все-таки я увидел его летом еще раз. Сидел я как-то в пивном павильоне на Загородном, вдруг вижу - вышагивает мой Чинилов с рыженькой стройной дамой. И вправду хорошенькая! Такое на ней коротенькое платьице, синеватое, с блестками, а ноги как у фотомодели. Я-то думал, он заливает, а тут - такой парад! Они присели на скамеечку неподалеку. Я их прекрасно видел, а они меня - нет: в кафе тонированные стекла. Я ее тогда хорошо рассмотрел. Она была вся такая стройная и звонкая. А Чинилов молодился изо всех сил: грудь колесом, плечи развернуты, глазки блестят, как у влюбленного тореадора...
- Он тоже умер? Как?
- Погодите, уже немного осталось... Лето промелькнуло, уже и сентябрь был на исходе, а Чинилов все не появлялся. Уже у меня закончился его запас. Звоню ему домой. А там отвечают, что никакого Чнилова здесь давно нет, живут, мол, другие люди. Я взмолился: телефон, что ли, поменялся?! Нет, отвечают, телефон прежний, мы купили эту квартиру, а больше объяснять ничего не будем, и звонить сюда не надо! Вот так фокус, думаю! А после вспомнил рассказ Чинилова о том, что у нее есть отдельное жилье. Рассуждаю себе: видимо, Чинилов переехал к невесте, а свою квартиру продал. А уж с такой мастерицей на все руки ему, конечно, сейчас не до кроссвордов... Притом, он же не только у нас подрабатывал. Словом, я как-то уже начал о нем забывать. И вдруг где-то в октябре-ноябре от одного из старых авторов узнаю, что Чинилова еще летом похоронили! Будто он умер где-то за городом - чуть ли не в лесу. От сердечного приступа, и рядом не оказалось никого, кто мог бы вызвать "скорую". Я, конечно, расстроился, помянул старика, но особых подозрений у меня не возникло. Он был больным человеком, и, очевидно, попытка вернуться в молодость оказалась для него роковой...
Пиво закончилось, и Кандыбин растерянно повертел бутылку в руках: куда, мол, ее девать?
Геннадий показал жестом: поставь у обочины, подберут.
Тот выставил бутылку на поребрик и снова вернулся к рассказу:
- А тут Пашка познакомил меня со своей новой пассией. Вы, наверно, сами заметили: он немного побаивается хорошеньких. У него с ними как-то не очень получается. А тут он уже о свадьбе заговорил...Вижу - глупеет на глазах. Ну, в точности Чинилов! Но Милану я не сразу признал. Чиниловская девушка была рыжей и одевалась в другом стиле. Но когда Пашка рассказал, что поводом для знакомства стал пропавший котеночек, что Милана - скромница, живет с тетей, работает парикмахершей в салоне красоты, печет чудесные пирожки, что у нее брат на Севере, нефтяник, - вот тут я и понял: это она! Особенно меня насторожило то, что она делала вид, будто впервые узнала о нашей редакции только от Павла. Нет, я не ждал ее признания, что она жида с Чиниловым. Но если молодая женщина изображает из себя скромницу, явно хитря при этом, значит, что-то здесь не так, идет какая-то игра... А главное: как такое возможно, чтобы одна и та же женщина якобы случайно (!) при сходных обстоятельствах познакомилась с двумя разными людьми из одной редакции?! Что-то это у меня в голове это никак не вытанцовывалось. И я стал думать: рассказать Пашке или нет? Неделю думал, а после решил - расскажу! Чисто по-товарищески.
- И что Паша? Послал тебя подальше?
- Именно! Не знаю, может, в моем изложении все это получилось как-то неделикатно, но Пашка на меня просто полкана спустил с цепи! Я же хотел все это тактично изложить. Просто для информации. Чтобы он задумался. А получилось - хуже некуда! Он начал задавать наводящие вопросы, а у меня ведь нет ответов, я же сам ничего не знаю. Короче, получилось так, будто я в буквальном смысле слова пытался оклеветать Милану в его глазах. Пашка вообще человек вспыльчивый, но грубостей себе обычно не позволял, а тут наорал на меня как на мальчишку. Топтал меня как слон! Если по-честному, я обиделся. Ах, думаю, так! Ну и пусть сам разбирается!
- Милана бывала в редакции?
- Что ты! Зачем ей было светиться?! Зато пошли упорные слухи о скорой Пашкиной свадьбе. И вообще, он стал другим человеком, чем-то похожим на влюбленного Чинилова. Я больше не мог бездействовать. Совесть замучила. Обида обидой, а бросать в беде старого товарища нельзя! Надо было разобраться. До конца. В минувшую субботу я поехал по старому адресу Чинилова и расспросил соседей. Мне повезло. Одна въедливая бабушка хорошо помнила женщину Чинилова и точно описала Милану, только здесь она звалась Галочкой. Жили они поначалу как голубки, Чинилов даже на даче не стал поселяться, как он делал обычно каждое лето, а ездил туда лишь изредка, всё ублажал молодую жену. А где-то в середине лета приехал ее брат. Невысокий такой, лысеватый, с виду скромный... Недельку погостил у них, и всё было спокойно. А затем что-то случилось. Чинилов стал ходить как в воду опущенный. А однажды пожаловался старушкам у подъезда, что, мол, он, старый дурак, свалял Ваньку и в итоге профукал свою квартиру. Затем все трое куда-то исчезли, а спустя неделю или две в квартиру Чинилова въехали новые люди. Позже до соседей дошел слух, что Чинилов умер в конце лета где-то в перелеске, когда возвращался на свою дачу. Сердечный приступ. Вот такая история!
- Что она еще говорили про ее брата?
- Она его плохо запомнили. Да и я, собственно, особо не расспрашивал об этом человеке. Меня больше интересовала Милана, она же Галочка, как серьезный источник опасности для Павла. Теперь я уже не сомневался, что она вышла на Пашку не случайно. Он - идеальный объект для отъёма жилплощади. Одинокий, доверчивый, внушаемый, сильно пьющий. Устроить ему ловушку - проще пареной репы! Правда, у него не квартира, а только комната, зато какая! И в каком доме! Одна его комната стоит дороже, чем отдельная квартира в какой-нибудь хрущобе! Кстати, на Пашу их мог навести все тот же Чинилов, сам того не подозревая. Они завладели чиниловской квартирой, затем переметнулись еще куда-то , но Пашка уже стоял у них в списке, и вот до него дошла очередь! Но как быстро все случилось! Раз-раз, и они уже в дамках! И Пашки уже нет! Если бы я знал!
- А если бы знал, что сделал бы? - спросил Геннадий, с нежданным интересом разглядывая Кандыбина.
- Поторопился бы! - шмыгнул носом тот. - Я ведь оба выходных потерял! - простодушно признался он. - Всё размышлял, как быть. Добиваться разговора с Пашой не имело смысла. И тогда я вспомнил про его сестру, про Маргариту Алексеевну. Я немного знал ее по прежним временам, она тоже должна была меня помнить. Эх, надо было тогда же, в субботу, и доставать ее! - запечалился он. - А я постеснялся ехать к ней домой. Решил, что дело потерпит до понедельника и что явиться к ней на работу будет приличнее, чем домой. Эх, если бы знать!
- Стало быть, ты навестил ее в понедельник утром?
- Да! И кажется, мой путаный рассказ всё же встревожил ее. Она тут же, при мне, позвонила Пашке домой. Предложила немедленно встретиться. Пашка вроде бы отнесся к звонку благосклонно. В принципе против встречи не возражал. Но только не тотчас. Сказал, что едет в Сестрорецк. Они общались несколько минут вполне спокойно. Затем Пашка, очевидно, догадался, откуда ветер дует и начал кричать в трубку, что Кандыбин такой-сякой... - он вздохнул. - Но я видел и то, что Маргарита Алексеевна отнеслась к проблеме очень серьезно. Это меня немного успокоило. Я попрощался с ней, выговори себе разрешение позвонить ей во вторник вечером, то есть, сегодня, чтобы узнать, состоялась ли встреча, после чего ушел. Конечно, я и в мыслях не допускал, что всё закончится так быстро. Эх, Пашка, Пашка... - снова закручинился он.
- Знаешь, Владимир Кандыбин, - сказал ему Геннадий, - а ведь ты был для Павла настоящим товарищем!
Глаза Кандыбина повлажнели:
- Какой я ему товарищ, если не сумел его уберечь! А в редакции еще не знают?
- Вряд ли. Сообщишь сам. И еще: дай мне информацию. Всё, что знаешь про Чинилова. Вот тебе бумага, пиши. Запиши заодно номер моей мобилы. Вернешься в редакцию, расспроси всех, кто общался с Чиниловым. Может, кто еще видел Милану-Галочку и ее тихого братца? Выясни всё по вчерашней поездке Павла в Сестрорецк. С кем он там общался, когда выехал в город, каким транспортом, один ли выехал... И сразу перезвони мне. И еще: напиши подробнее, как найти Маргариту, раз уж ты был у нее только вчера.
Пока Кандыбин, вздыхая и что-то бормоча под нос, царапал на листке известные ему сведения, Геннадий думал о том, что загадок и вправду становится все меньше.