- Ладно, спасибо.
- И последнее. Оказывается, вчера в редакцию был звонок. Угроза в адрес Пашки. Голос явно измененный. Но Надя, секретарша, успела записать его на пленку.
- Записать? - похолодел Геннадий.
- Ну да. У нас уже давно записывают все входящие звонки, - как бы похвалился Кандыбин. - Специалист легко восстановит истинный голос, невзирая на все искажения, и если окажется, что звонил этот самый Толик...
Да. Еще один ляп, как сказал бы Плафонов.
Завесов отключил связь и закурил. Уже, наверное, двадцатую сигарету за сегодня. А ведь делишки-то хреновые!
Снова звонок.
- Завесов, ты? - узнал он голос Вадима. - Ты точно уверен, что не нуждаешься в помощи? Смотри, я могу свистнуть пацанов. А то и сам подскочу.
- Не переживай за меня, старина! Все будет хоккей! И вообще, батарейки садятся, извини... - он отключил питание и бросил мобильник в бардачок.
Очередная сигарета догорела до фильтра, когда из подъезда вышла Матюнина и решительным шагом направилась к нему.
Геннадий мигом выбрался ей навстречу:
- Есть что-нибудь?!
- Просто чертовщина какая-то! - возмущенно воскликнула Матюнина. - Оказывается, он уже три недели как зарегистрирован! И она уже прописана у него! Некая Ласочкина Милана Юрьевна. 29 лет, каково?! Вот тебе и скромница!
- Так-так-так... А прописка?
- Прописана она была в Девяткино, вот адрес. На этой же жилплощади, а это двухкомнатная квартира, прописана также гражданка Блажевич Галина Михайловна, 44 лет. И вот что любопытно: эта самая Блажевич и была замужем за Чиниловым! Не ваша красотка Милана. А другая дама, более почтенного возраста. - Она сощурилась. - Похоже, тут целая шайка! Я рассказала мужу о вашем предложении. Он считает, что вам не надо ввязываться. Это весьма опасно. Притом, имеющейся информации достаточно, чтобы органы заинтересовались нашей парочкой. Благо, они, кажется, не догадываются, что нам известно про их аферу с Чиниловым.
Значит, ехать нужно Девяткино, сказал себе Геннадий. Приехать, осмотреться, каким-то образом проникнуть в квартиру к тетеньке Блажевич и найти игротеку. Только и всего. Задачка для младенца. Ну, пора! В путь!
Он мельком глянул на листок, который протягивала ему Матюнина.
- Дача Чинилова, вы же просили, - напомнила она.
- 35-я линия, - присмотрелся он. - Где это? Не на Васильевском же! Там вроде нет 35-ой линии...
- Это в районе авиагородка, - пояснила Матюнина. - Там большое садоводство, которое тоже делится на линии.
Хм! Садоводство... А ведь Геннадий немного знал те места. Пару раз доставлял туда заказы. Одно из немногих садоводств, расположенных в черте города. Впрочем, особого значения это не имело. Ехать ему предстояло на другой конец города - в Девяткино.
- Тут звонили из редакции, - сказал он, - просили передать родственникам, чтобы они, то есть, вы связались с директором издательского дома по поводу похорон. - Вздохнул: - А мне звонили со службы. Велели срочно возвращаться. Так что пускай вам муж не волнуется, вмешиваться в это дело я не буду. Прислушаюсь к его совету.
По ее лицу пробежало кислое облачко: мол, чего же тогда было огород городить?!
- Воля ваша! Значит, встретимся на похоронах. Мы с мужем помним всё то хорошее. Что вы с вашей супругой сделали для Павла.
- Ну, всё! - воскликнул он. - Мне пора! Извините, подвезти не смогу, мне в другую сторону, - и, не оглядываясь, поспешил к "Жигуленку".
Он уже переехал Литейный мост, когда в памяти ослепительно ярко выплыли слова Миланы: "Всё воскресенье мы провели на даче. Делали шашлыки..."
За Военно-медицинской академией он развернулся и снова двинулся через Литейный мост, держа теперь курс на юго-запад, на садоводство. Второй резкий разворот за сегодня. Сейчас он верил, как никогда, что его ведет удача.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
На девять десятых садоводство состояло из летних домиков и именно по этой причине выглядело сейчас, по окончанию дачного сезона, практически пустынным, несмотря даже на свои поистине бескрайние размеры.
Имелись здесь, конечно, и зимние строения - кирпичные коттеджи в два-три этажа с мансардами и гаражами, но, во-первых, таковых было совсем немного, во-вторых, все они кучковались в районе первых линий.
По мере же продвижения вглубь садоводства нарастало ощущение все большей запущенности. А тот угол, где размещалась дача Чинилова, с полным основанием можно было назвать медвежьим.
Возведенные здесь домики и разного рода хибарки были, наверное, ровесниками первых хрущовок. Сейчас многие из них покосились скукожились, вросли в землю. Через три на четвертое встречались раскуроченные, даже сгоревшие строения. Некоторые участки явно не обрабатывались по нескольку лет и буйно заросли бурьяном в человеческий рост, бесплодным уже кустарником, одичавшей черноплодкой.
Если на первых линиях еще мелькали то тут, то там человеческие фигуры, то здесь - в этот пасмурный осенний будний день - не виднелось ни души. Но, с другой стороны, Геннадий понял это, и сам он становился на безлюдье объектом повышенного внимания. Требовалась предельная осторожность.
Поворот на нужную линию он умышленно проехал, свернув в следующую. Все участки были одинаковой прямоугольной формы, так что не составляло особого труда вычислить тот, что примыкал к чиниловскому с тыльной стороны.
С первого же взгляда было ясно, что этот соседский участок давно уже не обрабатывается. Может, наследники наезжали сюда в разгар лета, чтобы устроить шашлычок-пикничок, но не более того.
Подогнав машину вплотную к забору, под поредевший шатер ивы, он, не хлопая дверцей, аккуратно вылез наружу и огляделся.
Точно, ни души.
Открыл калитку (та была просто примотан заржавевшей проволокой к стояку ) и прошел вглубь участка, срываясь за деревьями.
Ближе к меже, обозначенной заросшей канавкой, стоял бревенчатый домик, точнее обгоревшая коробка от домика - без крыши, с сорванными оконными рамами и дверью.
Геннадий проскользнул внутрь.
Пола тоже не было, как и какой-либо обстановки. Лишь по углам высились кучи бытового мусора и сухих веток.
Зато отсюда спокойно можно было наблюдать за чиниловским домиком, до которого было с десяток метров. А в том, что это именно чиниловская обитель, сомневаться не приходилось. К стене была прибита ржавая табличка, на которой, однако, ясно читалось: "Участок N 7" Этот участок тоже не обрабатывался, но многочисленные следы свидетельствовали о том, что здесь периодически кто-то бывает.
По сути, это была низенькая, вросшая в землю хижина, определенно сколоченная много лет назад без чертежей и сноровки из подсобного материала. К хижине лепилась застекленная верандочка, больше смахивающая на курятник. На скособоченной двери - большой амбарный замок. Окна маленькие, низкие. На дворе - одноногий стол, врытый в землю, скамейка. Площадка вокруг них расчищена. Рукомойник, под ним широкий оцинкованный таз с мыльной водой. Сбоку - мусорное ведро, из которого выглядывают рваные пакеты, по виду недавние. Мангал у стены. И еще: в сплошном когда-то заборе устроены примитивные ворота типа шлагбаума. Накатанная колея указывает, что сюда совсем недавно заезжала машина.
Два других соседских участка - справа и слева - относились к числу обрабатываемых. На одном стоит небольшой сруб, на втором - металлический вагончик, снятый с колес. Но видно, что оба пристанища уже давно закрыты на зиму.
Еще раз внимательно оглядевшись, Геннадий решился, наконец, и, стараясь держаться кустов, перемахнул на участок N 7.
Замок был крепкий, петли прибиты на совесть. Он пошарил сверху и сбоку - иногда в подобных местах можно обнаружить запасной ключ, но нынешние поиски успехом не увенчались. Обошел дом вокруг. Одно стекло на веранде было надтреснуто. Он хотел уже выдавить его, но тут заметил круглое чердачное окно.
Ветка дерева, крыша веранды, оттуда - на чердак. Люк в потолке был открыт. Он соскользнул вниз Полумрак, спертый воздух. Потолок такой низкий, что приходится сутулиться. (А вот Толян, похоже, здесь свободно разгуливает в полный рост.)
Два помещения: комната с одиноким шкафом и кухня - плита с баллонным газом, холодильник, разделочный стол, посуда на стене, в углу - вешалка с тряпьем. На веранде - лежанка, буфет, еще одна куча барахла.
Сырость. Холодрыга. Здесь гораздо прохладнее, чем на улице. Если разкочегарить печку, то она согреет разве что кухоньку.
Так-так-так... С чего же начать осмотр? Наверное, с кухни. Здесь больше хлама, значит, и коробку спрятать проще.
Так-так-так... Плита с газовым баллоном. Здесь нет. Посуда. Ложки-поварешки, тесак над плитой, даже мясорубка. Две большие бутылки с водой. Закопченный чайник. Какая-то табличка на нем. С надписью. Он стер тряпкой нагар. "Нашему дорогому Альберту Тихоновичу Чинилову в день его 60-летия от коллектива". Уже горячее!
В углу - вешалка со старьем. Дырявая от ветхости занавеска. Старые куртки под ней.
Шкаф... Ничего... Буфет... Нет, не здесь. В тумбочке тоже нет. Где же игротека? Не иголка ведь. Это должен быть такой пухлый пакет... Или коробка? Может, среди барахла?
Он вернулся на кухню и осмотрел вещи на вешалке - куртки, телогрейка, старая плащ-палатка, пара-тройка заношенных брюк - очевидно, еще чиниловских. В карманах какие-то бумажки с пометками, но это всё не то...Где же игротека?
Сейчас он ни на йоту не сомневался, что карты спрятаны где-то здесь.
Снова прошел на веранду.
Заглянул под лежанку. Толстый слой пыли. Но у стены что-то лежит.
Протянув руку, он нащупал какую-то кругляшку. Достал.
Да ведь это Пашкин талисман - "куриный бог"!
Так-так-так... Чайник Чинилова и "куриный бог" Плафонова. Всё сходится. Значит, Плафонов был здесь. И не далее, как в понедельник.
Да, точно. Он и не ездил в Сестрорецк. Под каким-то предлогом Милана заманила его сюда, причем убедила ответить по телефону Маргарите, что он едет на конференцию.
Что же здесь произошло?
Ладно, об этом после. Надо искать игротеку. Она здесь. Лучшей схоронки и быть не может.
Ну, давай же, давай, сказал он себе! Благодаря Кандыбину ты нашел их логово, ты нашел чайник и "куриного бога"... Осталась игротека! Самое важное для тебя! Ищи! Думай! Ну!
На чердаке?
А ведь точно! Там вроде тоже свалено в углу какое-то тряпье, надо было сразу посмотреть...
Он уже потянулся к табуретке, чтобы подставить ту под чердачный люк, когда нежданно для себя услыхал голоса за дверью, лязг снимаемого замка.. Лезть на чердак было уже поздно. Слишком уж он увлекся поисками, утратил бдительность.
Геннадий лихорадочно осмотрелся по сторонам и, не найдя ничего лучшего, бросился к кухонной вешалке. Задернув за собой выцветшую дырявую занавеску, он сжался в углу.