- Но соседи видели там и тебя, и Милану, которую тогда звали Галочкой!
- Что могут подтвердить выжившие из ума бабки?! - усмехнулся Анатолий. - Что Чинилов жил с молодой женщиной, похожей на Милану? Это преступление, что ли? Обычное житейское дело! Да и кто захочет копаться в этой бытовухе?! Ну, жил он неделю с Миланой, а после женился на другой - сердцу ведь не прикажешь... И генералом своим меня не стращай! Ты же сам подробно написал, что генерал не станет ввязываться в историю, если от нее будет пахнуть наркотой. Чего же ты тогда прыгаешь?! Сам же звонил в редакцию! Вот вам и запах наркоты! А если что, Миланка еще добавит. Шепнет Абоймову, будто Пашка признался ей, что брал в долг у одного наркомана, а отдать не смог, и тот начал ему угрожать... Да после таких показаний генерал шарахнется от этого дела, как от чумы! И своей мадам накажет молчать! Но главное не в этом, милый! А в том, что Пашку убил ты! Я ведь уже растолковывал тебе всё на пальцах! Но ты так и не понял. Бестолковый ты, однако, Геннадий Завесов! Такой бестолковый, что учить тебя бесполезно. Всё равно будешь лезть на рожон. Уж лучше я договорюсь с твоей телкой. По-моему, у нее чуточку больше мозгов, чем у тебя. Заодно позабавлюсь с ней. Задница ее мне нравится. И титьки хорошие, тугие, как два накачанные мячика. Не то, что у Миланки, этой плоскодонки речной - даже подержаться не за что...
Тут Геннадий пригладил рассеченную бровь - "ладно, посчитаемся..." - и сделал резий выпад, вложив в него всю свою силу.
Похоже, однако, что Толян ждал чего-то подобного, а может, и специально провоцировал противника. По-кошачьи ловко увернувшись, он перехватил Геннадия сзади и, используя его инерцию, подтолкнул того к плите.
Кастрюли и плошки, звеня, полетели в разные стороны.
- А с тобой, парень, будет так, - добавил Толян. - Сейчас я тебя вырублю, Миланка сделает укол. А вечером или завтра утром тебя найдут повесившимся в доме с эркерами. Типа совесть замучила человека. Думаю, твоя корова сразу станет сговорчивее. Она у тебя дама практичная. За часть барахла, которое я пообещаю ей оставить, с удовольствием раздвинет ноги и будет подмахивать как надо... Я поимею твою сучку по полной программе, понял, ты?! - теперь на его лице появился звериный оскал.
- Ой, Толенька, не надо! - бросилась к подельнику Милана. - Он хороший, он очень хороший! Он никому не скажет! Да отцепись ты от него, козел вонючий! Давайте лучше покурим все вместе!
- Ты сказала - козел?! Мне?! - левое веко Толяна дернулось. - Паскуда! Я вижу, и тебе надо преподать урок! Ладно, сучка, с тобой мы разберемся чуть погодя. Отдохни пока, детка! - левой он коротко ударил ее в живот, а правой толкнул девушку к проему двери, в комнатку, где стоял шкаф. Она зацепилась каблуками за порог, вскрикнула, упала посередине комнаты, раскинув руки, и затихла.
Толян даже не посмотрел в ее сторону. Собравшись пружиной, он улыбнулся Геннадию бледной страшной улыбкой:
- Ну что? Понеслась душа в рай?!
Он сделал резкое движение, но лишь для того, чтобы включить приемник - теперь на полную громкость. Зазвучала ритмичная мелодия. Барабан отбивал четкую дробь, на нее накладывались переливы саксофона.
Минутная сценка между Толяном и его любовницей позволила Геннадию несколько придти в себя. Удар потряс его, но не лишил воли к сопротивлению. Прямо перед ним на стене висел тесак для рубки мяса - блестящий с широким фигурным лезвием, чем-то напоминающий шаржированный ятаган. Гена сорвал его со стены и крепко сжал в руке. Теперь он был вооружен, и это придавало уверенности.
- Вы только поглядите! - ухмыльнулся Толян. - И это называется добропорядочный гражданин! Видел бы тебя сейчас Абоймов! Ну ладно, давай! - он крякнул, и в его левой руке появился нож с узким отточенным лезвием.
Геннадий, кажется, уже сообразил, что соперника лучше не слушать. Тот умел отвлекать внимание ядовитыми репликами. Вот и сейчас он провел коварный удар сбоку, но теперь Геннадий был начеку и, увернувшись, рубанул тесаком перед собой.
Потревожил он только воздух, ибо Толян нырком ушел в сторону, невесть как оказавшись за спиной. Пока Геннадий пытался сориентироваться в этом тесном пространстве, его противник совсем уже в духе Джеки Чана ударом стопы выбил у него тесак, который отлетел куда-то по сложной траектории, а второй ногой намеревался нанести ему нокаутирующий удар в челюсть.
Но и Геннадий на сей раз не сплоховал. Молниеносным движением он успел перехватить в воздухе правую ногу афериста и крутанул ту на противоходе. Толян завертелся волчком и отлетел в угол, сшибая табуретки и выронив нож, который упал посередине кухоньки. ( Что же касается тесака, то тот, как оказалось, вылетел через дверной проем в комнату и упал рядом с Миланой, ударив ее рукояткой по подошве. От резкого импульса молодая женщина вздрогнула, рывком села и захлопала ресницами. Удивленно уставясь на тесак, как на видение из мира грез. )
Но никто из мужчин не смотрел в сторону комнаты. Оба не сводили глаз с ножа, лежавшего между ними. Оба понимали, что попытка завладеть им может окончиться скверно, ибо противник получит секунду-другую, чтобы нанести удар сверху, Возможно, решающий удар.
Толян, продолжая улыбаться, потянулся к валявшейся неподалеку табуретке.
Геннадий, стоявший до этого недвижно, вдруг вцепился в старую куртку, висевшую на вешалке, и обрушил последнюю на противника.
Но тот снова увернулся, ужом метнувшись в сторону.
Сдернув с упавшей вешалки куртку, он швырнул ее в Геннадия. Тот сорвал со стола клеенку, намереваясь запутать в ней Толяна. Какое-то время по кухоньке летало туда-сюда старое тряпье. Заскорузлый бушлат зацепился за гвоздь в потолочной балке и качался на нем, создавая иллюзия третьего участника драки...
В этой сутолоке Толян потерял свободу маневра, зато Геннадий получил возможность действовать напролом, чем он и воспользовался. Наконец, ему удалось схатить противника за грудки, и оба покатились по полу, путаясь в старом тряпье и ударяясь об острые выступы металлической вешалки и старой мебели.
А музыка всё гремела, барабан неистовствовал, саксофон захлебывался от переполнявшей его энергии. Два инструмента будто тоже вели борьбу, пытаясь восторжествовать один над другим.
Под эту музыку в соседней комнате танцевала Милана. Она словно бы не видела дерущихся, не воспринимала реальной ситуации. Двумя руками держала перед собой тесак, будто это был партнер. Проделывая плавные па, блаженно повторяла: "я лечу-у... ле-чу-у..."
По ходу танца она пыталась подняться на носки, вскинув тесак над головой, но тот ударился в потолок. Она несколько раз повторила попытку - получалось то же самое.
- Господи... Ну где же тут летать?! Гена, айда потанцуем на улице! Там хорошо, просторно...
А Гене было худо. Толян снова оказался наверху. Далось это ему непросто, он тяжело дышал и уже не бравировал. Зато ему удалось завладеть ножом и, кажется, он уже готовился нанести последний удар.
- Карачун тебе пришел, фраер! А твою телку я еще поимею! Сама ко мне прибежит! Она у тебя горячая, да? Не то, что это бревно, Миланка...
Рыча от ярости, Геннадий ткнул ему в физиономию первым, что попалось под руку. Это был приемник, давно уже упавший со стола, но все еще продолжавший играть. Однако, от этого, последнего удара музыка разом оборвалась.
Своим углом приемник угодил Толяну в глаз. На несколько секунд аферист ослеп, что привело его в неописуемую ярость.
- Милана! - завопил он. - Ползи сюда, паскуда!
- Эй, зачем выключили музыку?! - топнула она ножкой и вышла в кухоньку. - Я танцевать хочу!
- Я тебе сейчас потанцую! - не оборачиваясь, рявкнул Толян. - Иди лучше машину пригони! Я ее на соседней линии оставил! Но сначала посмотри, сука, что я сейчас с ним сделаю! Это и тебя ждет, если не перестанешь нюхать свою пакость!
- Я танцевать хочу! - Милана закружилась в тесном пространстве, мурлыча про себя какую-то мелодию.
- Иди, куда сказано! - не оборачиваясь, он лягнул ее.
- А пошел бы ты сам, придурок, куда подальше! Я танцевать хочу, понял, нет?! - она сделала грациозное па и вдруг с разворота, движением косца, саданула тесаком ему в ухо. Несмотря на хрупкость, в этой женщине заключалась недюжинная сила. - Понял или нет?!
Раздался хруст, тесак застрял в черепе, как в полене.
Толян, похоже, умер мгновенно, так ничего и не поняв.
Несколько секунд труп сохранял сидячее положение, затем, быстро окрашиваясь кровью, ничком упал на Геннадия, которому пришлось выбираться еще и из-под тряпья, буквально намотавшегося на него.
Какое-то время Милана не замечала ничего вокруг, крича в затылок своему недавнему повелителю:
- Раскомандовался тут! "Я тебе потанцую"! Да кто ты такой?! Будешь мне указывать! Что хочу, то и делаю! Хочу летать - и буду! А ты мне просто надоел! Тошнит уже от тебя! Понял, нет?!
Геннадий перевел, наконец, дух и поднялся на ноги.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Он тронул ее за локоть:
- Милана...
Она перевела взгляд на него, плавно повела руками, улыбнулась:
- Я лечу-у... лечу-у... Я - бабочка... Слушай, миленький, приласкай меня, как ласкал свою кастрюлю... Ты только посмотри, какие у меня классные ножки! А этому ублюдку не верь! Это с ним я была бревном, а с тобой буду жаркой как печка...
Он встряхнул ее:
- Милана! Где игротека?!
Она невменяемо улыбнулась:
- Ладно! Чего уж теперь... Ты мне сразу понравился, понимаешь, в чем дело? Лети за мной!
Раскинув руки и пританцовывая, она повела его к тому самому соседскому сгоревшему домик, из которого он делал первые наблюдения. Разворошив кучу веток в углу, достала оттуда коробку из-под торта, протянула ему.
Он снял крышку. Внутри лежали документы Плафонова и игротека. В полном комплекте. Вот и всё! Он добился цели. Он - Добытчик!
- Ладно, - выдохнул он, смахивая холодный пот со лба. - Спасибо, конечно. Ты меня выручила. Но сейчас мне надо ехать. Да и тебе лучше отваливать отсюда.
Она продолжала улыбаться какой-то нездешней улыбкой:
- Сейчас полечу... Слушай, а давай вместе полетаем, а? На черта тебе сдалась твоя кастрюля?! Она же тебя за мужика не считает! Давай работать напару?! И любить друг друга! У нас здорово получится! Если бы этот урод любил меня хоть немного, я бы ничего не пожалела для него! Ну и где он теперь?!
- Ты меня выручила, Милана, - повторил он. - Но давай прощаться... Мне надо ехать. Понимаешь?
- А ты что-нибудь понимаешь? - вдруг нахмурилась она. - Пашка ведь хороший был. И ты хороший. И я хорошая. Я вообще - лучше всех! Так почему же получилась такая вот хренотень?! - она осмотрела его внимательней, и на миг в ее глазах появилось осмысленное выражение: - Слушай, миленький, а чего это на тебе его кровь не подсыхает?
Он приложил руку к левому боку.
Ладонь стал влажной. В горячке он ничего не чувствовал, но сейчас ощутил сосущую боль.
- Кажется, он меня задел. Не знаю только, глубоко ли... Дыхалка вроде нормальная.
- Поезжай в больницу. Тебе ведь ничего не грозит. Скажешь - хулиганы напали. Давай я тебя отвезу.
- Не тревожься, сам разберусь. Но сначала - домой!
- К своей кастрюле? Слушай, ты эту игротеку долбанную сожги прямо сейчас - вот тебе мой совет! Дать зажигалку?
- Сожгу, но сначала покажу Тамаре, путь она убедится, что всё на месте.