Он сидел, не поднимая глаз, чтобы проверить, там ли еще старуха или его воображение ее уже стерло. Может быть, ее там не было вообще, однако ее голос был по-прежнему с Джоном.
- Ступай к ней, - говорил голос. - Ступай.
Уильски еще раз повернул голову и взглянул. Старуха все еще сидела на бордюре и смотрела на юношу. Улыбка по-прежнему играла на ее некрасивом лице. Джон поднялся на ноги, не обращая внимания на идущих рядом прохожих.
Детский сад, где Алена работала воспитательницей, находился метрах в пятидесяти. Приятный прохладный ветерок немного развеял духоту, обдав лицо. Цыганка, все также улыбаясь, наблюдала за возвращающимся назад Джоном. Проходя по аллее и поравнявшись с ней, он остановился и с опаской покосился на нее. Закрыв и открыв глаза и окончательно убедившись, что она находится перед ним, он полез в карман. Извлеча оттуда пятидесятирублевую купюру и глядя на женщину, парень бросил деньги в стоящую у ног старухи картонную коробку.
- Ступай. Иди к ней. - Сказала она в ответ.
Джон пошел. Он больше не поворачивался к старухе. Когда он приближался к зданию, его уверенность в том, что никакой старухи не было, и деньги он просто так бросил на землю, возросла почти на сто процентов. Однако он так и не обернулся назад. Он не хотел оборачиваться: пусть все это остается лишь в его воображении, а не на яву. Так проще. Он войдет внутрь, найдет девушку своей мечты и на неидеальном русском языке откроет ей свои чувства. Потом будь что будет!'.
***
На следующее утро Олег не поехал в университет. Вместо этого он максимально близко подкрался к дому Алены, притаившись в той самой рощице, через которую от крыши дома Петровых к крыше дома, где жила Алена, проходил голубиный мост. Олег взглянул на часы. Было восемь.
В действительности Олег ощущал себя ненормальным лишь отчасти. Ему были присущи твердость характера, пылкость рассуждений, моторика. По крайней мере, он ощущал рычаги, с помощью которых было возможно управлять собой. Он был уверен, что по-настоящему сумасшедшие не ощущают в себе этих рычагов, несмотря на то, что у каждого эти рычаги имеются. Что же касалось Алены - Олегу вдруг стало казаться, что его рычаги вдруг стали теряться...Они то пропадали, а то возникали вновь, и это выглядело жутковато. Но только с одной стороны. В то же время в душе ощущался восторг, подъем, прилив восхищения - стоило только появиться стимулу. А стимул был благодаря той самой Девушке-Из-Соседнего-Дома.
Алена вышла из дома в 8.20. На ней были светлая летняя блузка и темно-синие джинсы, облегающие хорошенькое тело. Олег волновался: его убивала неизвестность, нависшая над ним громадой и глядящая взрослым строгим взглядом.
'Что ты делаешь, подлец?', донеслось откуда-то издалека, из глубины сознания, из нависшей неизвестности. Олег понимал, чей голос это был. Он принадлежал парализованной внутри него совести; этот голос принадлежал сомнениям, намекающим на сумасшествие. Олег выбрался из кустов, позволив Алене отойти на безопасное расстояние, и осторожно направился за ней. Поначалу он шел уверенным шагом, собравшись с духом. 'Почему ты считаешь себя подлецом?', обратился он мысленно сам к себе, 'Ты ведь не собираешься делать ничего плохого! Ты подойдешь к девушке, попытаешься завести разговор, и потом, позже, если повезет - открыть ей свои чувства. Получится завязать с ней отношения - отлично. Нет - значит не судьба. Ты взрослый. Тебе уже...'.
Тут Олег остановился. Он вспомнил вчерашние слова отца 'Ей уже двадцать девять. Тебе лишь восемнадцать. Так что все это напрасно'.
Черт! Может быть, ты и вправду слишком рано повзрослел, парень? Может тебе рано еще думать обо всем этом?
Он продолжил идти. Просто шагал вперед, постаравшись выкинуть все мысли из головы.
В паре десятков метров от здания продуктового магазина находилась автобусная остановка, где стояло несколько человек. Алена перешла шоссе и примкнула к ним. Олег следовал за ней, стараясь не привлечь ее внимания. У остановки он просто делал вид, что стоит и ожидает своего автобуса, лишь украдкой поглядывая на девушку своей мечты, чтобы убедиться, что она все еще тут и никуда не ушла. Она его не замечала, точно так же, как и потом, в автобусе. В принципе она вообще особо не интересовалась внешним миром и смотрела в окно, где мимо проносились дома, магазины, деревья.
Город Веркнабурск находился примерно в десяти километрах от селенья. Магазин, к которому направилась Алена по приезду в город, находился в центре. Это был цветочный магазин.
Олег сидел в сквере на скамейке и курил. Ему вновь вспомнился тот далекий весенний день, когда во время празднования Алёшкиного 11-летия Олег был в саду. Тогда к нему пришел дед, и они вели интеллектуальный разговор о том, что лучше - быть взрослым или маленьким. Мнения внука и дедушки тогда разошлись. Вот и теперь Олегу казалось, что он все еще маленький. Между ним и Аленой незримая стена. И он не был уверен, что Алена захочет ее преодолевать.
'Ей уже двадцать девять. Тебе лишь восемнадцать. Так что все это напрасно'.
Черт! Вдруг ничего не получится? Вдруг она просто посмеется над ним? Джона Уильски в своей книге он покамест оставил намеревающимся войти в здание детского сада, чтобы встретиться Девушкой-Из-Соседнего-Дома. Что же будет дальше? Каково будет продолжение всей этой истории?
Олег поднялся со скамейки, бросив на землю окурок и раздавив его туфлей. Он не решил ехать назад, в Тихое и не ругал себя за то, что чуть было не совершил самую большую ошибку своей жизни, как Джон Уильски. Олег намеревался войти в магазин и заговорить с Аленой. Никакая мистическая старуха со своими советами, которую он выдумал в книге, ему не была нужна. Он и так был уверен, что делает все правильно.
Глава 2.
Алена
- Опять проблемы с Костей? - Мария взглянула на дочь, у которой были красные после слез глаза. - Успокойся, милая. Успокойся и забудь...
- Не понимаю. Ведь раньше он не был таким... - Алена закрыла ладонями лицо.
Мария села рядом на диван и обняла девушку. Та прижалась к матери и спросила:
- Можно я у тебя поживу?
- Ну о чем разговор? Ты же знаешь, для тебя моя дверь открыта всегда. На работу только дольше надо будет добираться. Хотя с транспортом здесь проблем нет.
- Об этом не волнуйся.
Мария провела пальцами по черным волосам дочери, спадающим на плечи. Затем мягко коснулась щеки и, улыбнувшись, глядя в синие грустные глаза, промолвила:
- Все будет хорошо. Вот увидишь.
Девушка неопределенно кивнула и поднялась.
- Я приму душ и немного отдохну?
Конфуз перерастает в пассивную панику, которая растекается горечью обжигающего страха перед безысходностью. От любви до ненависти, как известно, один шаг. Но еще хуже, когда сердце изнывает от любви и ненависти одновременно... Ты разрываешься меж двух огней и ничего не можешь поделать.
Теплый душ - благодать для кожи и тела. Но он не может быть панацеей от всех бед.
Алена натирала мылом тело, будучи наедине со своими мыслями; она мечтала забыть о проблемах. Точнее разобраться с одной главной проблемой - как научиться быть сильной. Несмотря на всю боль, причиненную Костей (ее женихом), боль, переполняющую душу, Алена не могла забыть его доброту и ласки. Ради них она была готова терпеть все зло... и это было глупо. Она ненавидела себя за то, что боялась потерять ЕГО. Не раз и не два девушка орала на Костю, клялась, что бросит его. Но каждый раз, когда Костя, выйдя из очередного запоя, просил прощения за то, что бил ее и обижал, просто не могла не простить, наивно и слепо веря, что все осталось позади. А позже все повторялось вновь и вновь. Теперь она дала себе слово, что изменит свою жизнь, вопреки предательской надежде в глубине души, что... раздастся звонок от ее возлюбленного. Но пойти на поводу у своих чувств - значит вновь попасть в ловушку страха - злого, зАмкнутого, навязчивого. Да, она могла запросто уйти от Кости, но не думать о нем у нее не получалось. Побег из городской обители - лишь отсрочка. Это обезболивающее, на какое-то время заглушающее боль. Чтобы победить отчаяние, удержаться и вновь не сорваться вниз, необходим стимул. Алена даже сама не поняла, почему именно такая формулировка 'панацеи' пришла ей в голову, но ей нужен был именно с т и м у л, чтобы похоронить прежние чувства... ПОПРОБОВАТЬ их похоронить. А вместе с тем и преодолеть трагедию души.
Вытеревшись полотенцем, Алена накинула халат на голое тело и ушла к себе в комнату. Прилегши на кровать, она почти сразу задремала.
***
Константин Егоров сидел в своей городской квартире. Во рту дымилась сигарета. Рядом с диваном стояла наполовину выпитая бутылка с коньяком. Усталый одичавший взгляд, безвольно повисшие на коленях руки, болезненное выражение лица...
Он был отрешен от всего мира, казалось, был неадекватен ко всему вокруг. Но он не был пьян. Точнее - он не был пьян настолько, чтобы превратиться в овощ. Он просто сидел и пялился на стену.
- Ты - идиот! - вдруг раздался в тишине негромкий голос.
Но это событие Костю не ошеломило, хотя он недоуменно моргнул глазами. Он вынул изо рта тлеющую сигарету и повернулся на голос. Прямо напротив окна стоял субъект. Костя какое-то время смотрел на вторженца... Чего-то в этом роде стоило ожидать. Конечно, странновато, ведь в этот день он не влил в себя столько спиртного, чтобы довести себя до белой горячки. И, тем не менее, гость стоял возле окна. Костя осознавал, что тот находится лишь в его воображении. Тем более этот посетитель был точной копией Кости.
Костя продолжал смотреть на свое отражение\двойника.
- Идиот, - повторил двойник.
Костя опустил глаза, поднял с пола бутылку и хотел было как следует приложиться.
- Ты виноват в том, что она тебя бросила.
Костя остановился, не глотнув ни капли, и опустил бутылку. Вновь его взгляд был брошен на гостя.
- Как ты собирался ее вернуть? Посмотри на себя! В кого ты превратился. Ты сам-то веришь в то, что ты ей говорил в магазине?