Признаться, Рэй узнал этого парня не сразу, но оно и не удивительно, ведь с их последней и единственной встречи прошло уже семь лет. Таис наверняка опознал его по белым волосам, он же, даже пристально рассмотрев тёмно-русого, чуть выше его ростом юношу, ни за что не признал бы в этом человеке Таиса, если бы не заметил две родинки под внешним веком левого глаза. Человека с такой приметой во внешности он знал лишь одного.
Таис отстранился, поправляя смявшуюся одежду. Рэй же в это время тактично отвернулся, давая давнему знакомому возможность привести себя в порядок и поражаясь собственной робости. Они оба были в Арде, на территории врага, где правят и властвуют иные законы. Это там, в Империи, этот юноша был Таисом Босфорца, членом императорской семьи, которому нужно было выказывать должное уважение, а здесь… Здесь положение Таиса, похоже, не слишком-то и отличалось от его собственного.
— Наверняка, Рэй, в этот момент Вы думаете о том, что сейчас соблюдение придворных манер, мягко сказать, неуместно.
— Вы очень проницательны, Ваше Высочество, — Рэй в ответ на задорную улыбку юноши отвесил ему шутливый поклон.
— Прошу Вас, Рэй, — страдальчески закатив глаза, протянул Таис. — Подобный сарказм в нашей с Вами ситуации совершенно неуместен.
— Прошу меня простить, — вессалийский принц почтительно поклонился, гостеприимно указав на толстый ковёр у камина. — Проходите, Таис. Располагайтесь, как Вам будет удобно.
— А Вы изменились, Рэй, — держа воистину королевскую осанку, ответил Босфорца, минуя всё ещё склонённого юношу. — Помнится, семь лет назад Вы были менее разговорчивы и довольно скупы на улыбки.
— Так и Вы, Таис, — выпрямившись, серьёзным тоном ответил Рэй, — семь лет назад ещё не были Босфорца.
Юноша в ответ лишь промолчал, поджав губы. Рэй понимал, что только что задел больную струну, но раз Его Высочество желал говорить с ним начистоту, как равный с равным, то ни полушутливый тон, ни официозности такой беседы, ни обмен дежурными фразами были явно неуместны.
— Перейдём на «ты», — коротко бросил Таис, опускаясь на ковёр и скрещивая перед собой ноги, — всё-таки мы с Вами в одной лодке, Рэй.
— Скорее, в погребальном ковчеге, — пробормотал в ответ юноша и, не видя другого варианта, тоже сел прямо на ковёр лицом к такому же, как и он, принцу без короны. Правда, утерянная корона Таиса весила намного больше его собственной.
Чуть больше двадцати лет назад младшая дочь тогдашнего императора, вопреки воле своего отца, вышла замуж за обеднелого аристократа, который одним из первых начал налаживать торговые отношения с Хансинской империей. Таис был их первым и единственным ребёнком. Юлия Кревца стала вдовой через пять неполных лет после замужества и ещё два года управляла поместьем и делами своего усопшего супруга, пока на трон Империи не взошёл её старший брат Валентиниал.
Новый император призвал сестру вместе с сыном обратно в семью, вернув им фамилию, титул и положение. Рэй увлекался историей, но его совершенно не интересовали кулуарные сплетни, поэтому была то искренняя братская любовь, порочная любовь брата к сестре, корысть или же просто акт доброй воли, известно ему не было. А семь лет назад, когда Воргезу посетил сам император, Рэй познакомился с Таисом Багрянородным, сопровождавшим своего венценосного дядюшку в поездке по землям союзников.
Тогда Таису было тринадцать, и он произвёл на Рэя самое что ни на есть неизгладимое впечатление. Мальчик держался на равных со взрослыми и говорил как взрослый. Поговаривали, что император, супруга которого разрешалась лишь девочками, видит своего преемника именно в лице Таиса.
Присутствие ребёнка, пусть его и считали преемником императора, было всё-таки излишним на некоторых встречах двух монархов, поэтому Таиса отправляли играть с другими детьми. Правда, как-то так получилось, что Грегор и Йен не сильно сошлись характерами со всезнайкой, который ещё и с мечом управлялся отменно. По правде сказать, Рэю племянник императора тогда тоже не понравился: уж слишком высоко тот задирал свою венценосную головку и говорил со всеми с такой надменностью, будто он уже сидел на троне Империи.
А вот Матильда чуть ли не хвостиком ходила за Его Высочеством, отчего Рэй до сих пор думал, что Таис, который в свои тринадцать уже производил достойное впечатление на придворных дам, был первой любовью его сестры. Ему же самому толком удалось пообщаться с наследником только одним из вечеров, когда он наткнулся на Его Высочество в своей библиотеке. К его детскому удивлению, Таис оказался совершенно не таким, как он его не только видел, но и представлял.
На самом деле юноша был добрым, спокойным и совершенно ненадмененным. Его интересовали книги, далёкие страны - кажется, принц даже говорил о том, что мечтает стать торговцем, как его отец, и водить большие караваны в Хансин — простой народ и его жизнь, но никак не государственный трон и императорская корона. Просто так было нужно, дабы не посрамить титул преемника. Именно поэтому днём Таис Багрянородный оставался напыщенным, жёстким, избалованным, но умным и хитрым юнцом, а вечером, когда они запирались в библиотечной башне, становился обычным ребёнком, который всё ещё мечтал о далёких странах.
Наверное, Творец услышал его молитвы: у императора родился долгожданный наследник, а Таис снова стал всего лишь племянником, правда, уже Босфорца. Как-то уж слишком прытко Юлию, носившую вдовий траур одиннадцать лет, отдали замуж, пусть и подобрав ей достойную партию в виде графа Максимилиана Босфорца, старшего брата властвующего Кардинала.
К своему стыду, о друге детства Рэй вспоминал не так уж и часто, в основном тогда, когда до Воргезы доходила очередная столичная новость или сплетня, но всё же был уверен в том, что в своей новой жизни Таис счастлив. Они не виделись семь лет, и хотя Таис сильно изменился, порядком вытянувшись в росте, окрепнув телом и став уже взрослым мужчиной, внушительностью юноша в свои двадцать похвастать не мог.
— Почему Вы здесь? — первым, не выдержав слишком затянувшегося, гнетущего молчания, спросил Рэй.
— По той же причине, что и ты, Рэй, — юный граф пропустил выкание друга мимо ушей, лишь пригрозив ему строгим взглядом. — Потому что арды гарантом мира пожелали увидеть отпрысков королевских семей.
— Но какое ты…
— Вот именно, что почти никакого, — перебив его, жёстко процедил Таис. — Да, во мне течёт кровь Багрянородных, но я здесь по большей части потому, что из всех отпрысков королевской семьи для государства я оказался самым бесполезным. Ну не отправлять же императору в логово к Зверю одну из своих дочерей или же, не приведи Творец такого безрассудства, единственного сына?! — юноша так отчаянно всплеснул руками, что Рэю стало его даже жалко. Впрочем, это чувство он сразу же отмёл, не только понимая, что сейчас чувствует его друг, но и зная, что своей жалостью он ему точно не поможет. — К тому же я воевал и знаю, что из себя представляет ардское племя.
— Тебя просто использовали как разменную монету, — грубо, зато правдиво ответил на столь эмоциональную реплику Рэй.
— А тебя нет? — резко, со вспыхнувшей во взгляде злостью — или, может, юному принцу так только показалось в свете открытого пламени — спросил Таис.
— Я сам согласился, — Рэй буднично пожал плечами, именно сейчас говоря о своём решении как никогда спокойно. Осознанность своей участи в чём-то превозносила его над Таисом, даже учитывая то, что тот был воином и наверняка пролил немало ардской крови.
Такому, как Таис, рождённому в семье простого караванщика, от безысходности возведённому в преемники императора и по ненужности сосланному в багрянородную армию, в отличие от него, было не привыкать к резким и кардинальным поворотам в своей жизни. Юноша отменно держался, похоже, не собираясь ни сетовать, ни жаловаться, в то время как Рэю хотелось высказаться, на одном дыхании протараторив обо всём, что сейчас снедало его изнутри.
— И всё же… — не зная, с чего начать, невнятно пробормотал Рэй. — Как оно здесь? В Арде?
— Подожди, — Таис приподнял руку, правда, так и не посмотрев в его строну, и Рэй сразу же замолчал, подозревая, что их могут подслушивать, ведь это он владел скудным набором ардских слов, а вот варвары прямо поразили его своими познаниями ромейского языка.
— Ты не голоден? — вдруг спросил Таис, повернувшись к нему и едва заметно улыбнувшись.
— Да, немного… — удивлённо ответил юноша, как-то разом обмякая.
Наверняка это всё из-за напряжения, которое с момента его прибытия в Арду только возрастало, ведь даже сейчас юноша не мог отпустить мысль, что уже завтра, вполне возможно, ему представят его хозяина. Нет, даже не так: уже завтра его просто передадут из рук в руки, словно вещь. Сколько юный принц об этом ни думал и как ни пытался принять свою судьбу, а смириться всё равно не получалось.
Ввиду всего, что происходило с ним наяву и в его забегающих наперёд мыслях, Рэй и не вспоминал о голоде. К тому же чем можно питаться, живя в этом монолите изо льда? Раньше Бьёрн содержался за счёт императорской казны и продовольствие в крепость поступало северным торговым шляхом, а вот арды… Ну не под снегом же они выращивали зерно, в конце-то концов!
— Я тоже, — согласно кивнул Таис, а после что-то громко крикнул на ардском.
В комнату сразу же вошли те самые мальчики, которые сопровождали вессалийского принца в его комнату. Рэй даже не сомневался в том, что его бдят, но столь, по его мнению, слабая охрана задевала его венценосную гордость. Пусть он и не был умелым воином, но справиться с двумя мальчишками ему бы не составило труда. Правда, из-за того что весь путь от ворот Бьёрна и до самых комнат Кронзверя ему не позволяли поднять голову, юноша понятия не имел, в какой именно части крепости он сейчас находится.
Таис снова что-то сказал на ардском. Не так, правда, тягуче и плавно, как давеча говорили сами варвары, скорее, порывисто бросая слова, но мальчишки его поняли, улыбнулись, закивав, и тут же скрылись за дверью.
— Ты говоришь на их языке?
— Не то чтобы, — пожав плечами, ответил Таис. — Просто я же воевал с ними, допрашивал пленных, да и тут, — юноша обвёл комнату рукой, — уже неделю торчу, так что для меня не составило особого труда запомнить несколько стандартных фраз.
— Знаешь, Рэй, — минуту погодя продолжил Босфорца, — у них очень простой и красивый язык.
— Да? — Рэй недоверчиво приподнял бровь. Ему самому так не казалось. Может, у него и не было способностей к языкам, но даже та малость, которой его пытался обучить бывалый Клавдий, упорно отказывалась сохраняться у него в голове.
Например, из всего разговора варваров юноша понял только одно слово: Роксан обратился к сайю «brata», а не «bala». Проще говоря, Роксан назвал его братом, в смысле кровным, а не просто братом по оружию, хотя, по мнению Рэя, не так уж и сильно эти мужчины были похожи. Впрочем, для него все арды пока что были на одно лицо.
— Да, — уверенно кивнул юноша в ответ. — Ты поймёшь это, когда начнёшь его изучать.
— А ты, значит… — не успел Рэй договорить, как дверь снова отворилась, и в комнату вошли те самые юноши, но уже с подносами.
Им подали чай, скорее всего, тоже хансинский, и нечто похожее на лепешки — тонкие и совершенно неаппетитные на вид, словно они были испечены не из муки, а из сечки. Среди угощений было и варенье, и мёд, и что-то непонятное, похожее на студень, но с кусочками фруктов. Примечательно, что всё это им подали в хансинской посуде — пиалах, а вот большое блюдо с лепёшками было явно ардским — твердая, словно камень, расписная керамика, которая для Ромеи была не меньшей диковинкой, чем фарфор.
Таис поблагодарил юношей, обращаясь к ним тем самым, режущим Рэю слух, словом «энареи», в ответ на что служки что-то затараторили, опять-таки улыбаясь.
— Почему они всё время нам улыбались? — проводив мальчишек, плотно и бесшумно прикрывших за собой дверь, пристальным взглядом, спросил Рэй, причём тон его голоса был далек от довольного.
— Они просто рады, Рэй, — примирительно ответил Таис, разливая чай. — Рады тому, что я впервые за неделю вышел за пределы своих комнат. Эти мальчики очень хорошие. Не обижай их, ладно?
— И на каком же они тут положении? — резко, не скрывая своё внутреннее негодование, бросил Рэй, вперив в невозмутимого друга тяжёлый взгляд. — Рабском?
— Они прислуга в караресе сайя, что здесь, в Арде, считается очень почётным трудом, – ответил Босфорца тоном, который юноша помнил ещё с детства,— повелительным и не терпящим пререканий.
— Карарес — это дом в переводе с ардского, хотя по нашим, ромейским меркам караресом всё же стоит называть поместье. Слуги же в Арде ценятся так высоко, потому что они полностью ведут хозяйство и домашние дела воинов, которые, в свою очередь, защищают и обеспечивают их. Достойные внимания устои, не так ли, принц?
— А «энареи»? — не стал уступать Рэй, на этот раз учитывая то, что перед ним сейчас не преемник императора и даже не граф Босфорца, а такой же заложник варваров, как и он сам. И этот вопрос был чистой воды провокацией, потому что Таис прекрасно знал, как к некоторым законам империи относится вессалийский принц без короны. — Что означает это слово?
— Его трудно перевести на ромейский, — как ни в чём не бывало ответил Таис, делая первый глоток действительно ароматно пахнущего чая. Наверное, всё та же императорская школа воспитания, помогающая сохранить невозмутимость в любой ситуации. — В Империи нет социального положения или же титула, который бы в полной мере соответствовал этому слову, но думаю, — юноша, подбирая слова, покачал головой, — близким по значению будет «дева на выданье».
— Чего? — Рэй, уже было потянувшись к своей чашке, резко отпрянул, тряхнув головой. Он, наверное, ослышался, и Таис не говорил ничего подобного, но Босфорца лишь улыбался краешком губ, густо намазывая лепёшку вареньем.
— Понимаешь, Рэй, — как-то задумчиво, отложив лепёшку и запрокинув голову, начал Таис, — я вот, когда сражался с ардами, тоже считал их всего лишь жадным зверьём, но мне было достаточно недели… Недели здесь, Рэй, — на этот раз юноша посмотрел на друга пристально, серьёзно, даже не ища понимания, а утверждая, — чтобы понять, что внутри их логова царят такие законы, которых в Ромее, возможно, не будет никогда.
— Ты выгораживаешь их? — подавшись вперёд, чуть ли не в лицо другу выплюнул этот вопрос вессалийский принц. — Оправдываешь тех, которые тебя самого сравняли с этим энареи?! С девой на выданье, прислугой и шлюхой?!
— Нет, не оправдываю, — Таис не лгал, Рэй видел это в его глазах, в глубине которых снова появились те самые огоньки злости, отвращения и в какой-то мере отчаяния. — Всего лишь говорю о том, что в Арде мальчики, не способные сражаться наравне с другими воинами, становятся энареи, которых без их на то согласия, а уж тем более до совершеннолетия, и пальцем не может тронуть ни один мужчина. Смерть настигнет каждого, кто нарушит этот запрет. И мы с тобой, вессалийский принц, нравится тебе это или нет, теперь энареи в караресе сайя. Отринь эмоции и подумай наконец над тем, что именно это значит.
Рэй ошарашено отпрянул, чувствуя, как краска заливает его лицо. Если верить Таису, то здесь, в доме сайя, он был в безопасности. Во сколько бы там лет ни наступало совершеннолетие у ардов, но против его воли, получается, даже Кронзверь может только и того, что смотреть. Более того, похоже, сай установил над ним свою личную опеку, но при этом, пользуясь его неосведомленностью, начал травлю.
И чего только добивался этот мужчина, намекая на то, что может взять то, что отныне принадлежит ему, в любой момент? Хотел, чтобы Рэй его ненавидел? Но зачем? Юноша не видел в этом смысла. Не понимал, зачем своими же руками взращивать себе врага, который может в любой момент всадить нож тебе в спину. А вессалийский принц мог. Более того, ещё полчаса назад, если бы к нему действительно пожаловал сам Кронзверь, он не задумываясь сделал бы смертельный бросок. Вряд ли сай желал ему смерти, но в то же время сомнительно и то, что Арес искал её сам.