~ Глава 6. ~
Время течёт медленно. Сплошные пары, пары, пары, никакого удовольствия. Кино по вечерам, от которого я уже загибаюсь, но отказаться не могу - неправильно. Спасибо, что меня вообще здесь терпят. Отец не удосужился даже ответить на сообщение - некогда, наверное. Или плевать. Видимо, я сам должен приползти к нему с извинениями, но на это я пока не готов. Теперь, когда я постоянно тусуюсь у Славки, мне начинает приоткрываться другая сторона её жизни. Раньше я не был у неё дольше, чем пару дней, и всё время мы проводили вместе. Сейчас, когда я остаюсь на неопределённый срок, Славка не прерывает, так сказать, привычное течение событий. Играет с братом - я тоже пытаюсь к этому приобщиться, но мне всё ещё непросто наладить с ним контакт. Часто разговаривает с Эдичкой на какие-то высокодуховные темы, они увлечённо спорят, а я чувствую себя немного не в своей тарелке, потому что под презрительным взглядом Эдички боюсь вступать в разговор. Та Славка, простая и раскрепощённая, какой она бывает в универе, дома меняется - и это бесит, действительно бесит. Она даже будто начинает говорить на другом языке и смотрит укоризненно, когда я публично позволяю себе что-то вроде обычного "пофиг". Нет, конечно, Славка может себе позволить грубить Эдичке без причины, когда у неё подходящее настроение, но, в целом, она ведёт себя иначе.
- Завтра опять пара у Валентины, - говорит Славка за ужином.
Мы за столом одни - всё достопочтенное семейство собралось в гостиной за глубокой беседой. Правда, Мите это вскоре надоело - он вышел на кухню за сладким и потопал к себе.
- Одни дни похожи на другие, - Славка надкусывает миндальное печенье. - Скука. Хотя бы суббота обещает перемены.
В ней опять просыпается высокопарный тон. Действительно, в субботу у Миши концерт.
- Будешь? - она протягивает мне кусочек.
Я не люблю миндальное печенье - и вообще в последнее время равнодушен к сладкому.
- Нет, спасибо, - отпиваю чай.
Прохладный, как я люблю.
- Я сдал вчера Эдичке задание.
- Знаю. Он был очень недоволен, что ты доделал его в десять вечера. Как тебе хватает наглости...
- Мне нравится его бесить.
- А мне не нравится твоё к нему отношение, - она морщится.
- Это взаимно.
- Почему ты постоянно нарываешься?
- Меня раздражает его презрение в мой адрес.
Славка хмыкает.
- У него просто такой стиль общения. К тому же, он редко испытывает симпатию к людям. Её нужно заслужить.
- Этот разговор ни к чему не ведёт, чуешь?
Зачем она привязывается?
- Вы оба слишком упрямы, - Славка смотрит в окно.
Я не знаю, о чём она думает на самом деле, и почему её так заботит эта тема.
- У тебя настроение из-за Валентины испортилось?
- Нет, - Славка отрицательно качает головой. - С чего ты взял, что оно испортилось?
- Тебя раньше не волновали мои пререкания с Эдичкой.
- Мы сейчас живём под одной крышей, и они стали меня напрягать.
- Ты хочешь, чтобы я вернулся домой? - спрашиваю зачем-то.
- Не говори глупостей, Паш. Ты знаешь, я всегда рада тебе помочь. Просто...
- Просто я не стою его ногтя, да?
- Паш, перестань. Что с тобой?
Я встаю из-за стола.
- Извини. Что-то нашло, и...
- Ладно. Пошли в комнату.
Когда-то Гоша учил меня избегать конфликта, не вестись на раздражение собеседника. Но сейчас я чувствую себя отвратно, потому что Эдичка меня презирает, Митя - тихо ненавидит, Славка - отчитывает, а её родители смотрят с подозрением. Было бы, за что. У её матери постоянно находится предлог заглянуть к нам после одиннадцати - ничегошеньки же нет и быть не может. Славке, по всей видимости, не нужно. Эта просторная квартира - отдельный мирок, и всем его обитателям моё присутствие не по душе. Может быть, кроме Славки. Свалю-ка я после субботы. Не выгонит же меня отец, в самом деле. Как же всё невезуче и тошнотворно.
- Ты чего, Веснушкин? Задумался?
Мы сидим на кровати в Славкиной комнате. Зачем мне эта нежность? Не нужна же.
- После Мишиного концерта я поеду домой.
- Это из-за меня, да? Я не хотела тебя обидеть. Тоже не знаю, что на меня нашло, - она кладёт руку мне на плечо.
Не надо, Слав, не стоит. Теперь я понимаю, что постоянно надеялся - переход за грань будет. Скажу ли я ей теперь то самое важное? Вряд ли.
- Ты здесь ни при чём. Всё нормально, правда. Но дома как-то привычнее. И даже на отцовских девиц можно не обращать внимания, - я слабо улыбаюсь.
- Тогда из-за Эдички. Или Мити. Паш, ну прекрати, просто они другие люди...
- Вот именно, что другие. А я такой же, как мать - психованный и зацикленный.
- Ты не виноват, что Гоша погиб.
- У него была любовь, знаешь, такая большая и настоящая. В которую никто не верит. А я однажды гулял по городу и случайно увидел эту любовь с каким-то мужиком. Как в тупых мелодрамах. Я ничего Гоше не сказал, думал, он сам разберётся. Не хотел быть виноватым. Боялся, что он мне не поверит, наорёт, всё испортится. Но он узнал - девица сама ему поведала душещипательную историю и собрала манатки.
- Но ведь из-за этого же нельзя, - шепчет Славка.
- Почему?
- Нелепо же. Какая-то девица - и жизнь. Разве можно их рядом ставить?
Я горько усмехаюсь.
- Отец хотя последний раз и сказал, что Гоша был его сын, а я весь, поганый, в мать, это не совсем так. Гоша всё через себя пропускал, в самую душу, жил порывами. И сделал это, думаю, даже толком не соображая, что творит. Тупо, да?
- Паш...
- Ты права, нелепо. И тупо. Очень тупо. Только это ничего не меняет.
- Послушай, Паш, ты не можешь жить в этом. Больше не можешь. И Гоше ты ничего не должен, даже не думай. Это его судьба и его выбор.
- Я обманул его.
- Нет. Если бы ты рассказал ему - и он вышел бы из окна у тебя на глазах, после твоих слов, тебе было бы легче? Легче, скажи?
- Я мог его спасти. Я подходил к дому, когда он выпрыгнул, и видел, как он летел, понимаешь? Если бы я успел...
- Так было суждено.
- Так было суждено, чтобы он умер, а я страдал всю оставшуюся жизнь?
- Отпусти его, - Славка гладит меня по руке и кладёт голову мне на плечо. - Своим горем ты его не вернёшь, только себя загубишь.
"Конечно, тебе легко говорить, твой брат жив", - это сидит внутри, но я молчу.
Потому что не имею ни права, ни сил говорить подобное.
- А я вот "Тень ветра" начала перечитывать несколько дней назад, - Славка берёт с полки толстую книжку.
Никакого разговора будто и не было. Так правильнее.
- Ты любишь готику, а, Паш? Мистику любишь, ужасы? Чтобы пробирало до костей?
- Ещё бы! Это как у Валентины на лекции?
- Дурак! - она улыбается.
Я люблю её улыбку. И красивый рот. И блеск в глазах.
- Не видел у тебя раньше этой книги.
- Купила недавно, - отвечает Славка, приоткрывая её и пролистывая страницы.
На форзаце мельком замечаю чернильную надпись.
- И о чём?
- О книгах. Об одном загадочном писателе, странной слепой девушке и слишком любопытном мальчугане. Больше ничего не скажу.
- А как же главный персонаж готики - страшный чёрный человек?
- Он здесь есть, - Славка поглаживает пальцами корешок. - Честно говоря, мне не понравился финал. Я бы предпочла, чтобы герои скрылись вдвоём от всего белого света, и о них больше ничего не было известно.
- А они?
- А они поженились и погрязли в быту, представляешь? Какая гадость! - Слава смеётся.
- Тебе не нравится такой исход?
- Да я его ненавижу, - говорит она, отсмеявшись. - Правда. Но история заманчивая. Особенно начало. Я что-то опять хочу миндальное печенье, - она кладёт книгу на стол и выходит.
Я не могу противиться соблазну. Знаю, что некрасиво и нечестно, но не могу.
На форзаце точёным (по-другому и не скажешь) почерком выведено: "От Д. Puisse durer toujours une si grande joie". Интересное кино. Не от М., не от Э. И ведь якобы купила недавно, вруша. Я знаю, что не должен тыкать её носом. Спрашивать. Но внутри неприятно свербит. И оставила она здесь зачем-то книгу, даже не убрала. Проверяет?
Славка возвращается с вазочкой, полной печенья, и чашкой чая. Есть в комнате, кажется, дурной тон, так она когда-то говорила.
- Что это за подпись?
Она даже не краснеет. Наверное, я всё выдумал, и ничего особенного в подписи нет.
- Строчка из стихотворения Кокто, - вазочка и чашка осторожно опускаются на стол. - Пусть эта радость длится вечно.
- От Д.?
- Главного героя зовут Даниэль. Ты же знаешь, я обожаю влюбляться в книжных персонажей. Вот и подписала сама для себя.
- Это не твой почерк.
- Вот зануда! Я умею писать разным почерком. Думаешь, это выглядело бы правдоподобно, если бы я написала своим?
Я откладываю книгу. Конечно, Слава права. Конечно, я зануда. И подпись она сделала сама, любит же Кокто. Всё сходится.
- Вообще трогать вещи без разрешения хозяев нехорошо, - Слава снова улыбается. - Но я прощаю.
- Может, завтра опять прогуляем?
Она качает головой.
- Не хочу рисковать. Прогуливать Валентину себе дороже.
- С тобой не договориться.
- Не договориться потом будет с ней. Со мной проще. Точно не будешь печенье?
- Нет. Не люблю его, - слегка улыбаюсь.
- Многое теряешь.