– О, капитан Немо! – встретил капрала по возвращении в палату возглас Повара.
– Вольно, кок, – спокойно отреагировал Зенит и указал большим пальцем на выход. – Там дроид номер три нуждается в твоём внимании.
– Не дроид, а санитар! – зло прошипел Лыжников. – Сдал, капрал?
Андрей спрыгнул с кровати и врезал ладонью по стене, заставив Штурмана подпрыгнуть от неожиданности. Как только Повар вышел, капрал уселся на кровать и доброжелательно улыбнулся. На него уставились шесть пар пытливых глаз. В третьем отсеке повисло напряжённое молчание.
Запись № 19. Теперь или пан, или пропал. Если мой главный антагонист Повар клюнет на приманку для своих низменных инстинктов, пришедших на смену утраченному после анабиоза интеллекту, он временно станет моим союзником. Если же нет – я заполучу семерых злейших врагов. Противостоять им я не смогу. Да, я подготовлен лучше, чем кто-либо на Земле. Исключая этих семерых, которые мне ни в чём не уступают. Тогда останется опустить руки и просто наблюдать, как «Нулевой парсек», единственная надежда Земли, деградирует и дальше, озабочиваясь лишь едой, сном и пустой болтовнёй. В то время как Белая Мурена засасывает достижения цивилизаций в свою Бездну.
Глава VI. Ухабы галактики
В палату Повар вернулся совершенно другим человеком. На глазах изумлённых соседей он затанцевал по проходу между кроватями от выхода до стены и обратно, довольно что-то напевая себе под нос. Первым терпение лопнуло у врача Шлемофонцева:
– Не мучай – излагай! Какой-то новый укольчик выпросил?
Лыжников встал, подпирая стену и тяжело дыша, скрестил руки на груди, расплылся в улыбке и закатил глаза.
– Только представьте: будуар с ниспадающими шёлковыми занавесками, повсюду расставлены мягкие диванчики и кресла, огромные кровати с атласными простынями, горят свечи. – Андрей оглядел разинувших рты слушателей, убедившись в должном впечатлении от сказанного. – И в каждом мягком закутке этого райского уголка примостились нежнейшие создания женского пола, потомки Евы, изнывающие по греху. Их талии стянуты корсетами, грудь выпирает и вздымается от желания, они так долго не видели мужчин, что переполнены сладострастием…
– Э, завязывай, мы с Виталиком аж пропотели! – оборвал рассказчика Юрич. – Рисовать тебе голых баб всё равно не стану.
– Не надо их рисовать! Их надо пользовать! – Повар снова затанцевал по проходу. – Сегодняшней ночью вакханки к нашим услугам. Невинные и не очень, красивые и безобразные, в меру нормальные и совершенно безумные, но все стопроцентные женщины, дамы, гражданки. Кто пойдёт, кстати?
– Ну не ври, Андрюха! – истерично воскликнул Штурман.
Голосующая рука его непроизвольно вытянулась вверх, но он тут же смутился и поспешно опустил её.
– В женское отделение я не пойду. Нельзя. – Р-Нат потупил стыдливый взгляд.
Повар подсел к нему на кровать и приобнял за плечо:
– Идут все, даже Дипер. – Лыжников показал пальцем на Командора, который тут же натянул на глаза шапочку. – Ты же не хочешь, чтобы тебя считали ценителем мужских отделений?
Р-Нат отрицательно помотал головой:
– Нет – тебя! – он сбросил руку Андрея со своего плеча.
– На бабе прыгать – это почти как летать, – сострил Бортинженер. – А Русланчика от полётов укачивает.
По палате прокатился хохот. Повар снова возбуждённо заходил между кроватями. Р-Нат, неожиданно оказавшись в центре внимания, помрачнел.
– Но ведь нельзя же! – пытался он объяснить почти сквозь слёзы.
– Сегодня можно. – Лыжников поднял вверх указательный палец, заставив всех разом смолкнуть. – Наша оргия санкционирована лично Шуриком. Уж не знаю, что наш капрал наплёл ему, но Третий только что сам мне это подтвердил! Но кроме нашей палаты – чтобы никому ни звука!
Андрей поднёс к губам всё ещё вытянутый палец, после чего подошёл к довольно улыбающемуся Зениту и хлопнул того по плечу:
– Каков проныра, а? Кто бы мог подумать!
– А бухнуть там будет чего? – разнузданное воображение Шлемофонцева требовало большего.
– Виски, ром, коньяк, шампанское, – не моргнув глазом ответил Повар. – Всё, что только душе угодно.
– Гонево, но я иду. – Врач поднял руку. – Безухен де шлюхен!
– Идут все, – безапелляционно заявил Андрей. – Слышь, Бакровский, готовь свой пестик – тычинки ждут!
Он легонько пнул торчащую в проходе ступню двухметрового соседа.
– Не упрощай, Лыжников, – скривился Биолог. – Процесс скрещивания растений гораздо сложнее, чем случка у вас, животных.
– Всегда есть нюанс! – громко завопил Командор.
– А вот тут Дипер прав, – Повар многозначительно закивал. – Нюанс неизбежен.
Капрал понял, что пора присоединиться к обсуждению, и легонько кашлянул:
– Командор всегда прав. Бордель межпланетный: тычинки, хоботки и лапки у его прелестниц во всём их многообразии.
– Фу-у! Чё-то идти сразу расхотелось. – Шлемофонцев состроил кислую физиономию. – Ахтунг!
– Воистину ахтунг! – подскочил к нему Лыжников. – Примешь одну из своих пилюль, и тебя начнут возбуждать даже какие-нибудь…
– Саблезубые медузы с Красного Альтаира, – подсказал Зенит.
– Вот-вот!
– А нюанс-то в чём? – От внимания Юрича не ускользнул подвох в многообещающих речах Повара. – Поход к бабам не бесплатный?
– Что-то в этом роде, – кивнул Андрей, многозначительно поглядев в сторону Зенита. – Короче, мужики, нам до самого вечера придётся не мешать капралу бороздить просторы Вселенной на звездолёте. Причём не просто не мешать, а всячески содействовать его нелёгкой космической миссии.
В третьем отсеке бороздящего Вселенную звездолёта повисла тишина. Обитатели отсека недоумённо переглядывались и бросали пытливые взгляды то на Повара, то на капрала.
– Да ладно, – приободрил Лыжников соседей по палате. – Ради секса с достойной тётей я готов поверить во что угодно.
Он встал в проходе, взялся за спинки противоположных кроватей и принялся яростно их трясти.
– Мы скачем по космическим ямам и ухабам, прорываемся сквозь метеоритный поток! Выдержит ли титановая обшивка?
– Титановая не выдержит, – отметил Зенит. – А вот феррудиевая – запросто. Не говоря уж о том, что бортовой ИИ активировал силовое поле.
– И вот мы парим в невесомости!
С этими словами Лыжников принялся размахивать ногами, уперев руки в спинки кроватей, словно на спортивных брусьях.
– Не надо, меня стошнит! – Смуглое лицо Р-Ната приобрело зеленоватый оттенок.
– Крепись, салага. Через пару лет кувырканий по орбитам привыкнешь и не к такому. – Повар поднял ноги на «уголок» и замер в этом положении, побагровев от натуги.
– Да ты гимнаст, Андрюха, – усмехнулся Бортинженер. – Тебе не на взлётке – на арене цирка выступать.
Лыжников спрыгнул на пол.
– Не, Юрич, сегодня я астронавт, – с непривычки он тяжело дышал. – Орбитальный, мать его, кашевар.
Капрал встал и оглядел членов экипажа, довольно потирая руки:
– Другое дело, коллеги! Значит, недопонимание разрешилось?
Все неуверенно закивали.
– Тогда к делу! – Зенит вышел на середину палаты. – Штурман, ко мне!
Павел вопросительно глянул на Лыжникова, который ему едва заметно кивнул, и обречённо приблизился к капралу. Тот извлёк из кармана пижамы дискету и протянул Штурману.
– Ух ты! – В голосе Павла смешались радость и сомнения. – Очередная порция памяти?
– Никак нет. Это навигационная карта бортового компьютера, – пояснил Зенит. – Сюда надо заложить координаты орбитального борделя. Там нас ожидает представитель расы Бестелесых, чтобы сообщить важнейшую информацию по Белой Мурене.
– Бордель с бестелесыми – это нонсенс, – отреагировал Повар.
– Такой бордель нам не нужен, – Юрич потрепал коробку за картонное ухо. – Верно, Виталик?
– Контактёр Бестелесых там всего один. – Примитивные интересы коллег раздражали капрала, но он старался не подавать виду, чтобы не разрушить хрупкий мостик доверия. – Бестелесые временно используют тело одной из находящихся там женщин, чтобы вступить с нами в контакт и передать информацию.
– Вступить в контакт – это дело. – Лыжников подмигнул совершенно растерявшемуся Штурману.
– Будьте аккуратнее. Самое важное – это информация, – продолжал наставления Зенит. – Кому захочется удовлетворить физиологические потребности – валяйте, но учтите, что бордель этот – межпланетный. И там можно встретить кого угодно, а близкий контакт может иметь самые непредсказуемые последствия.
По экипажу прокатилось оживление – к предупреждениям капрала подключилась богатая фантазия пациентов.
– Про такое даже слушать ужасно, – упавшим голосом посетовал Р-Нат.
Бортинженер же, наоборот, обрадовался.
– Зашибись! – Он приподнял и потряс свою чёрную коробку. – Может, и Виталику там подыщу подходящую сучку.
– Щучку-щучку, – вторил ему эхом Командор из своего угла.
Штурман повертел дискетку в руках и вопросительно поглядел на Зенита:
– И каковы же координаты этого вашего межпланетного публичного дома?
– Их знает Повар, он там бывал. Легендарный бордель на орбите планеты Суулуу в созвездии Клацающего Гребешка.
Взгляды экипажа застыли на Лыжникове в ожидании координат заветного заведения.
– Кто? Я? – растерянно переспросил он и тут же спохватился: – А, было дело, заглядывал туда как-то раз, одним глазком.
– Клацнул гребешком, – ухмыльнулся Юрич.
Андрей тоже хохотнул, разглаживая усы.
– Сообщи координаты Штурману, – капралу приходилось всех подгонять.
– Да какие там координаты, – устало отозвался Повар. – Отсюда налево, шагов двадцать по коридору, потом направо до конца – там дверь в бабское отделение. В смысле в бордель с инопланетянками.
– Шаги – это парсеки, полупарсеки, четвертьпарсеки? Что значит – налево или направо? В космосе корабль можно повернуть вокруг своей оси как угодно. Назовите точные координаты, без вашего примитивного сленга!
Потеряв всяческое терпение, Зенит перешёл на «вы». Не выдержал понуканий и Лыжников.
– Мне что – до вечера такое терпеть? – раздражённо воскликнул он. – Да я лучше подрочу.
Андрей бухнулся на койку и уставился в потолок. Но тут же сменил тон:
– 525 градусов космической долготы, 305 градусов космической широты. Сойдёт?
– Так-то лучше, – капрал улыбнулся. – И нечётные числа – добрый знак. Что берём за точку относительности – Солнечную систему или другую?
– Солнечную, – безэмоционально отчеканил Повар, собрав в кулак всю свою выдержку.
– Штурман, внеси координаты в навигационный блок, – переключился Зенит на новую жертву.
Павел замялся, вертя дискету в руках. Повар подскочил, выхватил треклятый кусок пластика у него из рук, отвернулся от всех, поколдовал над дискеткой, развернулся и картинно отдал честь свободной рукой:
– Координаты внесены, товарищ капрал!
– Ты у нас точно судовой кок? – хитро улыбнулся Зенит. – Теперь надо загрузить новый маршрут в бортовой компьютер.
– Вставить эту штуковину в Веню? – Андрей хохотнул. – Думаю, он будет сопротивляться.
– Ещё бы, – согласился капрал. – Он пока, увы, сам вставляет нам палки в колёса.
– И колёса в палки! – Шлемофонцев раскатисто захохотал от собственной шутки.
– И копалки! – отозвалось из угла Командора.
Повар подошёл к Штурману, сунул ему дискетку в карман пижамы, легонько постучал сверху и придал лицу трагичное выражение:
– А здесь тебе, братец, придётся самому. Призови на помощь всю удачу, которая тебе положена судьбой.
– А почему Веню нельзя просто выключить? – В голосе Павла наметились нотки отчаяния. – Он же обычный компьютер!
– Не обычный, а суперкомпьютер, – напомнил Зенит. – Контролирующий дроидов и следящий за каждым уголком корабля.
– Нам будет тебя не хватать, Паштет. – Лыжников взял перепуганного Штурмана за руку и крепко пожал её.
Командор снял шапочку, тревожно хлопая глазами, но тут же поспешно водрузил её на место. Павел достал дискетку из кармана и взял её двумя вытянутыми руками, словно та могла взорваться. Ноги его отказывались шагать на выход.
– Этот трассер и сам потеряется, и маршрут просохатит, и в дыню от дроидов выхватит. – Юрич бережно уложил своего картонного крокодила на подушку, подскочил к Штурману с грацией ягуара и выхватил у того навигационную дискету из оцепеневших пальцев. – Беру эту задачу на себя.
– У Вени есть терминал с экраном, под ним – щель для этой штуковины, – пояснил капрал.
– Разберусь, разведка как-никак. – Бортинженер выпрыгнул в холл, словно хищник джунглей, заслышавший в зарослях хруст ветки под копытом зазевавшейся жертвы.
Не прошло и пяти минут, как «джунгли» разорвал звон пожарной сигнализации. По холлу и коридорам забегали санитары. Помимо яростного звона в третью палату доносились крики и вопли «Пожар!». Р-Нат зажал руками уши и опустил голову на колени.
– Не всё только вам древесину жечь, животные, – злорадствовал Биолог. – Сами сейчас на своей шкуре поймёте – каково это!
– Ты первым пойдёшь на растопку, бревно двухметровое! – тоже чему-то радовался врач Шлемофонцев.
Командор Дипер нырнул на пол и закатился под кровать.
– Незаземлённый громоотвод – причина возгорания! – выкрикнул он оттуда.
– Какие будут указания, капрал? – Лыжников выглянул в холл и обернулся. – Эвакуируемся со звездолёта или героически покидаем его последними?
Зенит не ответил, он стоял, скрестив руки на груди, и глядел на выход из отсека, ничем не выдавая беспокойства.
Едва не сбив с ног торчащего в проёме Повара, вбежал Бортинженер. Лицо его светилось от счастья. Почти тут же стихла сигнализация.
– Твоя работа? – капрал довольно глядел на Юрича, уже успевшего сграбастать своего картонного питомца.
– Угу. Пока Веня с санитарами носился, как угорелый, я ему в кабинете навигацию засадил. Она плохо входила – так я её легонько прихлопнул. Со скрипом и хрустом вошла заподлицо.
Лицо Штурмана исказила гримаса боли из сочувствия к дорогостоящей хрупкой технике.
– Теперь остаётся лишь ждать, когда автопилот корабля добросит нас до Суулуунского орбитального борделя, – после этих слов Зенита по отсеку прокатился вздох облегчения.
Повар в изнеможении опустился на кровать.
– Значит, пока отдыхаем? – с надеждой в голосе спросил он.
– Ни в коем случае. Дел у нас невпроворот.
Лыжников поморщился, закусив губу, но тут же взял себя в руки и вытянулся по струнке:
– Экипаж «Нулевого полупарсека» в вашем полном распоряжении! – отчеканил он.
– Прежде всего нам следует упорядочить субординацию и идентификацию, – заявил капрал.
– Это – раз плюнуть. – Повар в своём стремлении угодить немного переигрывал, но Зенит не обращал внимания.
– А не то у нас полный разброд после анабиоза: полупарсеки, Русланчики какие-то, Андрюхи, санитары и прочая белиберда. Дисциплина на корабле – залог успеха всей миссии.
– И чистота в казарме, – добавил Бортинженер, выгуливающий Виталика в проходе.
Он отвесил пинка валяющемуся на полу Диперу. Тот от неожиданности хрюкнул и перебрался на кровать.
– Чтобы все привыкли к своим настоящим именам и должностям – к униформе прикрепим опознавательные таблички. С настоящими, подчёркиваю, именами.
Капрал взял с тумбочки Бортинженера листы бумаги, нарвал их на квадраты и каждый перегнул пополам. Один из них он вставил себе в нагрудный карман пижамы.
– Вот тут будут написаны имена и должности, пока вы перестанете путаться. – Зенит постучал пальцем по ещё пока пустой бумажке.
– О, я сейчас себе напишу! – Штурман схватил бумажку с фломастером и выскочил из палаты прежде, чем капрал успел его остановить.
– Бортинженер, писать будешь ты, – распорядился Зенит. – Печатными буквами.
Тот взял в руки одну из бумажек и фломастер.
– Пиши – «Эндрю Лыжников», – продиктовал капрал. – В скобках – «повар Нулевого парсека».
– Эндрю? – удивлённо переспросил Повар. – Это про меня?
– Так точно, – заверил его Зенит.
Бортинженер безуспешно попытался отобразить услышанное на листке и с суровым видом повернулся к Врачу: