Лыжников подошёл к Командору и протянул тому основательно примятую магнитную ленту.
– А мне зачем? – от ужаса у Дипера сорвался голос.
– У тебя на плечах вместительное мусорное ведро с удобной крышечкой, – с этими словами Андрей сорвал с Командора шапочку, сунул в неё плёнку и натянул шапочку обратно на огромную голову. – Бегом в толчок, Димон! Если не избавимся от этой дряни, медсестра нам припомнит.
Сгорбившись, недовольно бормоча и придерживая руками шапку, из-под которой норовила выпрыгнуть опасная ноша, Дипер проковылял на выход. Вернулся он очень быстро, склонившись в три погибели и сжимая шапочку в руке.
– Начал смывать, а ваша плёнка застряла! В туалете целый потоп! – пожаловался он и прошмыгнул на своё место.
– Командор он у вас, да? – злорадно глянул на капрала Лыжников. – Проиграл в схватке с ржавым унитазом!
– Не проиграл, а ничья! – возразил Командор и юркнул под одеяло.
Тут же в палату заглянул дроид № 3. Все приготовились к самому худшему.
– Вазенитов, на выход, – тихо позвал санитар.
– Сейчас толчок заставят отмывать, – услышал капрал шёпот за спиной, когда выходил из палаты. – Допрыгались, космонавты хреновы.
Санитар Шурик отвёл Зенита к окну, подальше от галдящего вокруг теннисного стола сборища. То, что он сообщил, оказалось для капрала неожиданностью. С ним пожелала встретиться пациентка из женского отделения, которое располагалось в другом крыле больницы.
– Рыженькую такую помнишь? К тебе в надзорную палату прорвалась как-то ночью, – Александр понизил голос и всё время озирался, боясь, что их кто-нибудь подслушает.
– Росара?
– Не, точно не Сара, – замотал головой Третий. – Оля или Люба, точно не помню.
– Не важно, на самом деле она Бестелесая, – Зенит тут же осёкся, посчитав, что делиться подобной информацией с дроидом не следовало.
– Бестелесая? Ты дебил, что ли? Ты её вообще видел? – вознегодовал местный ценитель женской красоты.
– Только расплывчатые очертания.
– Оно и видно, – санитар ещё сильнее понизил голос. – Там такие очертания – о-го-го!
Он хлопнул Зенита по плечу, скабрезно захихикал и доверительно сообщил:
– Я к ней сам подкатываю с самого начала, но бикса – очуметь, какая строптивая. Знает себе цену, коняга рыжая. – Александр облизнул пересохшие губы. – Я так рассудил, что мужичок ты малахольный. Посидите с ней, безобидно погутарите о своём ненормальном, да и разбежитесь. А у девки гормоны бурлят, природа требует, она чуть что – так и норовит остаться, в чём мать родила. Никуда она от меня не денется, родимая. Ну так что ей передать? Придёшь или мандраж словил?
– На встречу с Бестелесой прибудет весь наш отряд, – безапелляционно объявил капрал.
– Ты офигел, что ли, Вован? – Санитар чуть не поперхнулся от возмущения. – Тебе такая баба честь оказала, а ты тут залупаешься. Думай, короче.
Грубо оттолкнув Зенита, дроид № 3 скрылся в коридоре. Капрал же принялся мерить шагами холл, поглядывая краем глаза на теннисные баталии, в которых, судя по всему, снова лидировал Р-Нат. Зенит ненадолго остановился у портрета Горбачёва на стене, пытаясь вспомнить – это известный космонавт или просто важный чинуша из ЦУПа.
Запись № 16. Почему Бестелесые сами не пошли на контакт, как при первой попытке? Почему через неодушевлённого посредника? Что за женское заведение, в котором они назначили мне переговоры? Монастырь? Бордель? Если они не могут больше попасть сюда, на звездолёт, значит, бортовой компьютер включил защитное поле. Точно! Потому и магнитная плёнка не пролезла в копропараллаксатор. Чтобы отсюда не произошло никакой утечки вовне, ИИ принял меры по защите секретной информации. Либо он оберегает нас от контакта извне. Но факт остаётся фактом – искусственный интеллект «Довженко-19» препятствует нашей встрече со сверхразумной расой. Остаётся вопрос – давала ли на это санкцию Земля?
Капрал поспешил обратно, чтобы поделиться своими соображениями с экипажем, но, едва переступив порог третьего отсека, он по устремлённым на него взорам сразу догадался, что обстановка в отряде поменялась.
Взгляды товарищей были холодны и суровы. Даже Штурман, на которого Зенит готов был ещё пару минут назад целиком положиться, виновато хлопал своими диоптрическими глазами. Да что там Штурман, Командор Дипер – и тот глядел с нескрываемым вызовом.
Повар, бесспорный зачинщик вотума недоверия, с ходу заявил, что все они более не желают слушать враньё капрала про космос, про отряд разведчиков «Нулевой парсек» и прочую галиматью.
– Ну чего ты всё время улыбаешься? – взбесило Лыжникова внешнее спокойствие Зенита. – Учти, Вовка, если будешь продолжать долбить нам по мозгам – Юрич завяжет тебе рот полотенцем. А я его предварительно намылю!
Бортинженер закивал в подтверждение слов Андрея и продолжил гладить картонного друга. Вернулся запыхавшийся после теннисного турнира Р-Нат.
– Раз уж все в сборе – предлагаю проголосовать, кто за меня, – предложил Зенит, надеясь разрушить внезапно возникшую зависимость коллег от депрессивных и деструктивных идей Повара.
– Голосуем, кто против космической ахинеи! – перехватил инициативу Лыжников и первым поднял руку вверх.
– Отдавайте свой голос с умом, думайте! – воззвал капрал к здравому смыслу коллег по отряду.
Биолог поднял руку и обосновал своё решение тем, что он противник любых полётов растений в космос. Их, мол, и так погублено несметное количество в орбитальных экспериментах, а место растений – на Земле. Бортинженер поднял руку и лапу Виталика – ему нельзя думать о том, что он разведчик, доктор заставляет забыть боевое прошлое. Иначе вернётся желание воевать, и его отсюда не выпустят уже никогда. Р-Нат поднял руку и заявил, что ему нельзя ни на чём летать, у него аэрофобия.
– А меня, Вован, просто больше не штырят рассказы про звездолёты, – честно сознался Врач и поднял обе руки. – Придумай что-нибудь новенькое. Про динозавров там или про фей.
Дипер, когда очередь дошла до него, спрятал голову под подушку. Но руку при этом поднял, как все.
– И ты, Командор, туда же! – с досадой отметил капрал и в сердцах сплюнул. – Бунтарь!
Неказистое тельце Дипера вздрогнуло и попыталось поверх подушки натянуть ещё и одеяло. Штурману решение далось тяжело, он сильно переживал, поднимая трясущуюся руку:
– Я бы вам поверил, капрал, – от волнения Павел даже перешёл на «вы», – но память ни с дискетки не вернулась, ни с кассеты. Каждая стена, койка, всё здесь напоминает больницу, но никак не звездолёт. И абсолютно все вокруг утверждают обратное вашим теориям.
– А если все вокруг примутся уплетать дерьмо? – холодно парировал Зенит.
– Посидим тут – и не до такого дойдём! – отозвался Повар, вызвав гомерический смех Врача.
Штурман опустил глаза и уселся на свою кровать. Капрал лёг, закинув руки за голову, и уставился в потолок. Коллеги, пожелавшие вместо космонавтов остаться психами, занялись своими привычными делами. Привычными для дегенератов, а вовсе не для авангарда звёздной разведки.
Павел посидел какое-то время, вперив свои слабовидящие глаза в пол, затем принялся кружить вокруг Зенита с виноватым видом. Он что-то тараторил в попытках отвлечь и утешить бывшего соратника по экипажу, но капрал не обращал на него никакого внимания.
Запись № 17. Итак, бунт на корабле. Надо всё обмозговать. Главное – не пороть горячку и не обострять прямой конфликт с экипажем. Запрут в каюте или высадят на какой-нибудь отсталой планете. И тогда конец всему. Можно ли привлечь единомышленников на свою сторону? Голосование показало, что в данной ситуации это практически нереально. Нужно избрать кандидата в союзники и отыскать подход к нему.
Штурман? Слишком зависит от мнения большинства. Биолог? Для завоевания его доверия придётся доказать, что я кактус или гладиолус. Бортинженер? Избегает любого конфликта, терамский зверёныш окончательно размягчил его железное сердце. Командор? Нет уж, увольте. Лучше в одиночку. Повар? Вероятность почти ноль процентов. Врач? Р-Нат? Парни себе на уме, проблемы окружающих волнуют их меньше всего.
Выходит, что я остался без соратников в самое трудное время. Против меня и люди, и машины. Это явно не случайность, а чей-то злой умысел. Белая Мурена что-то затевает, и я, капрал звёздной разведки с маленькой планеты Земля, встал Мурене поперёк её зубастой пасти. Но пасть неумолимо сжимается, и одних лишь моих силёнок явно не хватает. Бестелесые с их развитыми технологиями могли бы помочь, но они за пределами защитного поля нашего корабля. Да и где они? В космосе бесконечно не только расстояние, но и количество возможных направлений из текущей точки. Как искать злополучный бордель, в котором они назначили встречу? Почему мне не сообщили его координаты?
Внезапно капрал словно рухнул в бездонную пропасть. В его руках оказалась карточная колода, в которой каждая карта – это огромный пласт грандиозного понимания, которое может открыться дремучему сознанию, но с условием, что из этих карт удастся соорудить карточный домик. При этом со всех сторон налетают порывы ветра, стол сотрясается от подземных толчков, и кто-то постоянно бьёт по рукам.
От ощущения полнейшего бессилия и ускользающей возможности прикоснуться к безграничному знанию Зенит дико взвыл, и его сотряс сильнейший эпилептический приступ. Он вцепился руками в перила кровати, его тело начало скручивать и выворачивать до хруста суставов. Мышцы стягивало стальной проволокой, выгибая хребет до критичной амплитуды, затем наступало внезапное расслабление, и тело обрушивалось обратно на матрас. Так повторялось многократно, и казалось, что конец этим мучениям никогда не наступит.
Придя в себя, капрал обнаружил, что в палате никого нет. Шатаясь, он вышел в холл, но и там было безлюдно. Пустовал даже теннисный стол. Шум доносился из столовой – завтрак был в самом разгаре.
Возле двери в кабинет главврача Зенит бросил взгляд на табличку: «Арфеев В.К.». Дверь поддалась, внутри кабинета никого не оказалось. На плохо повинующихся ватных ногах капрал так быстро, как только мог, проковылял к компьютеру на столе и уже привычным движением извлёк из него ещё одну дискету. Взгляд его упал на экран монитора – там гасли и загорались точки звёзд.
На этот раз мне достался не блок памяти. Намного лучше – навигационная карта космических окрестностей. Редкая удача! Словно сами Бестелесые надоумили меня заглянуть во внутренности «Орфея».
Зенит сунул дискету в карман пижамы и поспешно покинул кабинет. В холле уже раздавался стук теннисного шарика по столу – Р-Нат кого-то привычно обыгрывал.
В помещении столовой шестёрка членов экипажа восседала за одним столом. Даже Командор был среди всех. Он затравленно глядел на потолок, вывернув свою огромную голову – не прыгнет ли на него сверху энцефалитный клещ.
Получив от медсестры положенные лекарства, капрал взял с раздачи тарелку с пшённой кашей и приблизился к своим. Но никто и не подумал подвинуться, чтобы Зенит смог втиснуть ещё один стул. Ему пришлось присесть за соседний стол.
У Повара снова была позитивная фаза, он оживлённо описывал нюансы высокой кухни, то и дело бросая гордые взгляды на безразличную к происходящему Галеру и молодцевато приглаживая усы, словно гусар на балу.
Капрал размазал по хлебу микроскопический кубик масла, лежавший на краю тарелки, и задумчиво принялся возить ложкой по каше. От его внимания не ускользнуло, что на общем столе появился чайник с новым инвентарным номером. Тут он заметил, как из-за стола санитаров поднялся Первый, который по обыкновению разделался раньше других не только с основной порцией, но и с добавкой. За столом в одиночестве остался санитар № 3, который, в отличие от вечно голодного коллеги, неспешно пережёвывал пищу и косился на декольте медсестры.
Запись № 18. Почему о встрече с Бестелесыми со мною договаривался Третий дроид? Значит, они смогли установить над ним контроль. Надолго ли? Рано или поздно ИИ обнаружит взлом системы извне и отключит Шурика. Медлить нельзя. Мне нужен союзник? Вот он, сам того не желая. Бестелесые, спасибо, что позаботились. А я-то, дубина, не сразу догадался! Но встретиться с Бестелесыми мало. Дроид – союзник временный. Без «Нулевого парсека» в полном составе Мурену не одолеть. Парням нужно любым способом напомнить, кто они и зачем они живут помимо удовлетворения естественных потребностей. Если в деле возвращения памяти подвела земная техника, то, быть может, справятся Бестелесые. Необходимо добиться встречи с ними для всего нашего экипажа. Особенно для его слабого звена – повара Лыжникова.
Подхватив тарелку, капрал пересел за стол к санитару Шурику, не обращая внимания на неодобрительные взгляды своих перешёптывающихся коллег по «Нулевому парсеку».
– Предложение ещё в силе? – с ходу задал вопрос Зенит.
– Тише ты! – Александр принялся испуганно озираться. – Если ты про рыжую, то могу с нею на сегодняшнюю ночь договориться.
– Мои условия неизменны – в бордель отправляется весь наш экипаж.
Санитар скорчил болезненную гримасу:
– «Бордель», ну ты скажешь тоже! Далеко не все наши придурковатые тётки готовы принимать гостей. – Третий пригнулся к столу и понизил голос ещё сильнее. – Ты хоть представляешь, чего мне будет стоить запихать в женское отделение восьмерых психов и обеспечить порядок?
– Обеспечение порядка я беру на себя.
Александр издал нервный хохоток. Сидящая неподалёку медсестра Лерова подозрительно покосилась в их сторону.
– Мне нужны координаты борделя, – капрал тоже говорил тихо, прекрасно осознавая чувствительность акустических датчиков кибераптечки и прочей шныряющей неподалёку техники.
– Ты ж у нас вроде бы не Паханов, блуждать в четырёх стенах не должен.
– В четырёх измерениях, ты хотел сказать, – поправил дроида Зенит.
– «Координаты» знает Лыжников, он «бордель» посещал неоднократно с моей санкции, – опытный санитар № 3 уже давно понял, что пациентам проще подыгрывать в мелочах, дабы быстрее разрешить проблему в целом.
– У меня возникли проблемы с взаимопониманием в экипаже. Они поставили под вопрос мой авторитет командира.
– Это кем ты там замахнулся командовать? – Александр в недоумении уставился на собеседника. – Понятно, что на аутиста Дипера или тихоню Русланчика можно просто прикрикнуть, чтобы их запугать. Но как ты собрался задавить авторитет Варова? Он же через горячие точки прошёл!
– С ним проблем как раз нет. А вот Лыжников не поддаётся и мутит воду, – капрал повернул голову и заметил, что объект обсуждения показывает в его сторону пальцем и что-то недовольно объясняет остальным. – Скорее всего, ему потребуется официальное подтверждение нашего вояжа в межпланетный бордель. Сделаешь?
Санитар Шурик помрачнел. Рискованная афера грозила ему серьёзными последствиями. Он легко мог утихомирить разбушевавшегося душевнобольного, но совладать с собственными инстинктами оказался не в силах. Мысли о рыжеволосой бестии не давали ему заснуть, у него пропал аппетит. Околдовавшая его своими чарами загадочная пациентка была и раскованна, и неприступна одновременно. И для сближения с нею имелся всего один небольшой шанс – сидящий напротив бородатый эпилептик с явно прогрессирующей шизофренией.
– Ладно, – Александр тяжело вздохнул. – Только никому тут не болтайте про это больше! И сами без женского тепла останетесь, и меня под выговор подведёте.
– Это и в моих интересах. Бортовой компьютер пронюхает – пиши пропало. – Зенит красноречиво провёл пальцами себе по горлу. – И ещё намекни Лыжникову, что мои приказы не обсуждаются. Как минимум на время выдвижения до цели.
Лицо санитара снова исказила гримаса боли. Приказной тон пациента раздражал и бил по самолюбию. Александр совершил над собой усилие, чтобы не вспылить.
– Угу, намекну ему, – пробурчал он и поймал собравшегося вставать капрала за рукав пижамы. – Только гляди – не переборщи!
Для убедительности санитар погрозил Зениту пальцем, едва не касаясь его бородатого лица.